Аннотация: в статье рассматривается преблема математического, физического и эстетическго значений "золотого сечения" золотого, его отношения к фундаментальным законам природы и искусства

Аннотация: В статье анализируется понятие "художественная критика". Показывается, что художественная критика не является разделом эстетики как философской дисциплины. Описываются многообразные связи, которые существуют между эстетикой и художественной критикой. Утверждается, что критика является одним из источников теоретических проблем, рассматриваемых эстетикой.

Аннотация: В статье рассматривается природа эстетического сознания человека. Она имеет глубинную связь с его философским осмыслением мира. Кроме того, делается попытка подробно рассмотреть структуру эстетического сознания, воплощающей себя в творческой свободе, и рождающей образ гения.

Аннотация: В докладе, сделанном на Международной эстетической конференции на философском факультете МГУ, посвященной жизни и творчеству М.Ф. Овсянникова, раскрывается бурное развитие эстетической мысли в Советском Союзе, создание многих кафедр эстетики в России и в бывших республиках Советского Союза, а также в других странах. Показывается серьезный вклад советских эстетиков в развитие мировой эстетической мысли. Одновременно выявляются причины, обусловливающие свертывание эстетических исследований в современной России, и послед-ствия, угрожающие развитию нашей эстетики и нашей духовной культуре.

Аннотация: В рамках неклассической эпистемологии, на пути отказа от наукоцентризма и ориентации на художественно-эстетическое знание, заложенной русскими символистами, сегодня просматриваются новые нестандартные подходы к осмысления мира, роли и места человека в нем, гармонизации человека и мира с целью снятия уже назревшей катастрофической конфронтации между ними. В статье выявлен эпистемологический контекст идеи Вяч. Иванова о том, что Художник путем восхождения, отречения от собственной субъективности с помощью особого эстетического настроя может постичь глубинную сущность бытия, недоступную для рационально-чувственных путей познания. Согласно Вяч. Иванову обретение истины Художником-творцом происходит в процессе синтетического действа – Мистерии. В статье сделан акцент на эпистемологическую методологию эстетики Вяч. Иванова.

Аннотация: В статье рассматриваются некоторые особенности интерпретации произведений русской классической литературы при переносе в иные виды искусства - кино и театр, связанные с ролью художественного символа и образа в интерпретации, национальной литературной традицией. Передача образа, его понимание связано с пониманием национальной литературной традиции, ее особенностей. В связи с этим интерес представляют такие образы и мотивы как мотив помешательства, рока, живописные цитаты. Поэтому методология ее диктуется обращением непосредственно к текстам русской классической литературы, некоторым кино- и театральным постановкам. Вывод – обращение к образам-символам в художественном переносе «связывает» разные виды искусства и помогает приблизиться интерпретатору к пониманию классического литературного текста, делает возможным этот перенос.

Аннотация: Существует довольно широкий консенсус относительно представления о том, что семантическую основу музыки составляет субъективная сфера, эмоции и чувства человека. Но что мы конкретно подразумеваем, характеризуя музыку, не являющуюся наделенным сознанием существом, как веселую или грустную? Влиятельная и оригинальная концепция британского ученого Роджера Скрутона предлагает следующий ответ на этот вопрос. Эмотивные характеристики музыки метафоричны, причем эти метафоры неустранимы; они коррелируют не с объективными свойствами самой музыки, а с особым ментальным состоянием, которое не поддается вербализации. Критический анализ скрутоновской концепции, которому посвящена настоящая статья, подводит к выводу о необоснованности и спорности положений о конститутивной роли метафор в опыте музыкального восприятия и об их коррелировании с ментальным состоянием, обозначаемым Скрутоном как распознавание выражения

Аннотация: В статье поэзия анализируется с точки зрения экстаза, подъема, внутреннего трансцензуса, а также вполне традиционно – материалистически, с точки зрения теории отражения. Она основывается на изучении эстетических богатств лирики Есенина. Анализ осуществляется на изучении эстетических богатств есенинской лирики. Автор пытается рассмотреть, в какой мере художественный образ становится носителем отвлеченного начала, средством проникновения в смысл сущего, в силу чего в философии становятся доступны те глубинные основы мироощущения, которые переводят впечатления в размышления.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.1.8661

Аннотация: Об эстетических взглядах Шопенгауэра написано крайне мало. Хотя, разумеется, к этой теме обращались многие исследователи. Не просто свести к определенной целостности суждения немецкого философа о прекрасном, возвышенном, гениальности, интересном и других эстетических сюжетах. Смысл термина «воля» у Шопенгауэра чрезвычайно расширен, поскольку он утверждал, что всякая сила природы должна мыслиться как воля. Низшая ступень объективации воли – самые общие силы природы – тяжесть, магнетизм и пр.

Аннотация:

Аннотация: В статье выявлен сложный рисунок отношений между эстетическими представлениями и философским каноном, раскрыт учреждающий смысл, которым обладает каноническая конфигурация, обсуждается спорный вопрос о том, может ли непреходящий канон философствования воплощаться эстетически. Ключевые слова: философия, метафизика, эстетика, искусство, история философии, эстетическое мышление, канон, норма. Контактная информация автора Кормин Николай Александрович Раб. тел.: (495) 697-93-78.

Аннотация: автор пытается охарактеризовать основные вызовы эстетики, то есть назвать те проблемы, которые всегда вызывали различные споры в истории философии. Порой это касалось ведущих понятий эстетики, но нередко затрагивало и философско-моральные темы, например, совместимы ли гений и злодейство? Как соотносится красота и мистика и др. Ключевые слова: эстетика, философия, культурология, прекрасное, красота, мистика, возвышенное, чувство, гармония, мера, идеал, эстетический опыт. Контактная информация автора Самохвалова Варвара Клементьевна Раб. тел. Тел.: (495) 336-88-56.

Аннотация: Аннотация: показывается, что философия искусства (эстетика) всегда включает двойственные, описательно-оценочные положения и напоминает в этом плане этику, теорию права и другие «нормативные науки». Двойственные утверждения говорят одновременно как о том, что «есть», так и о том, что «должно быть». Понятие истины не применимо поэтому к большинству высказываний философии искусства. Дана классификация основных типов двойственных, описательно-оценочных утверждений философии искусства. Показывается, что, вопреки мнению Л. Витгенштейна, использование двойственных выражений совместимо с обычными, или фактическими, значениями понятий. Последние согласуются также с нередкими в философии искусства открыто оценочными утверждениями (А. Баумгартен, Р. Коллингвуд, Г. Грэм, М.К. Бёрдсли и др.). Ключевые слова: философия, эстетика, философия искусства, описания, оценки, описательно-оценочное утверждение, классификация двойственных, описательно-оценочных выражений, идея о несовместимости описательных и описательно-оценочных высказываний, несостоятельность идеи чисто «нормативной» функция искусства, зависимость оценок и норм от деятельности. Контактная информация автора Никитина Ирина Петровна Раб. тел. (495) 615-02-62.

Аннотация: Аннотация: с конца ХХ и начала ХХI веков в культуре и эстетике человечества протекают процессы, которые существенно меняют представление об их бытии и объективном содержании, а также об их роли в жизни современного человечества. И происходит это не по чьей-то указке или злой воле, а в силу объективных процессов развития мира, в силу изменения всей ситуации духовного и материального существования человеческого мира, начиная от изменения системы ценностей, идеалов и способов их реализации в современном искусстве и культуре и кончая способами взаимодействия каждого человека с миром, но особенно с явлениями культуры и искусства, то есть с миром человеческих духовных ценностей и идеалов

Аннотация: Эстетика как составная часть философского мировоззрения Шиллера влияет благотворно на создание нового антропологического типа человека Создание чистого идеального человека – задача, рассчитанная на одно столетие. Предложенная Шиллером концепция человека базируется на эстетическом воспитании человека, что весьма близко по теоретическим идеям к подходу Канта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.3.21746

Аннотация: Предметом исследования данной статьи стал город и его образы, которые транслируясь в медиасреде, изменяют и преображают урбанистическую эстетику в целом. Образ города попадая в ту или иную среду в любом случае предполагает субъективное видение и субъективное ощущение от города с одной стороны, с другой же стороны те или иные проекты по планированию городской среды в целом отвечают тем или иным объективным задачам, а игра пропорций подтвержена идеям утилитарности и того мироощущения, которое являет себя как в отельных компонентах, так и в совокупности данных элементов, которые порождают поле для интепритаций и расширений этого мироощущения. Методологическое анализ представляет из себя соединение историзма и принципов дескриптивной эстетики, описывает весь тот культурный массив, который накладывает и сочетает различные наложения разнообразия исторических эпох. Естественно, что в таком контексте будут актуальны идеи герменевтики и семиотики. Данная работа рассматривает проблему культурных трансформаций, которые взаимопроникая в друг друга, изменяют первоначальный образ. Исследуя именитых философов и эстетиков в области урбанистики, которые занимались рассмотрением вопросов о изменении городской среды на разных рубежах веков. По причине того, что «документальность» отживает себя как некоторая парадигма, новая парадигма приходящая ей на смену, включает дигитальные элементы. Автор приходит к выводу, что образ современного города коррелируется с дигитальным пространством, включаясь в медиа-игру, котором так увлечено общество.

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.11.31273

Аннотация: В данной статье рассматривается вопрос о теоретических принципах средового дизайна. Ключевыми источниковедческими и литературоведческими материалами являются труды российских и китайских авторов. Для ответа на поставленный вопрос автор, во-первых, изучил информацию о том, как классифицируется специальность «средовой дизайн» в системах образования разных стран. Дизайн среды был рассмотрен в рамках образовательных структур, в первую очередь, России и Китая. Во-вторых, были соотнесены понятия «искусства» и «средового дизайна», особое внимание уделено сходству этих двух областей знания. В-третьих, были систематизированы уровни средового дизайна. В-четвертых, сформулированы цель, метод, содержание данной академической и научной сферы деятельности. В исследовании использовался метод источниковедческого анализа для изучения оригинальных источников по образовательной системе Китая и России. Одним из важнейших стал сравнительный анализ, который оказался необходимым при выявлении сходств и различий в отношении классификации специальности «средового дизайна» в разных странах. Автор обнаружил, что лишь в России и Китае существует «художественный» дизайн среды. Автор сделал вывод о том, что средовой дизайн как отдельное научное и академическое знание имеет сходство с изобразительным искусством с точки зрения цели и предмета, которыми являются соответственно «координация отношений» (для средового дизайна это отношения между человеком и средой) и «образ». Метод средового дизайна вобрал в себя теоретические результаты смежных областей - дизайна архитектурной среды и ландшафтной архитектуры. Исследование обладает научной новизной, поскольку осуществлено при помощи сравнения источников и литературы Китая и России.

DOI: 10.7256/2454-0757.2020.3.32329

Аннотация: В статье анализируются подходы к пониманию эстетической архитектоники колористики, к трансцендентальному прояснению драматургии знания о цвете, выявляются возможности его духовного измерения. Рассматривая эстетику как форму метафизического основоведения, меняющего модус способности суждения, а саму эстетику цвета как то, что Р. Арнхейм называет метафорическим столкновением модальностей, автор показывает, как возникает текстология колористики как проявление увиденного на пределе, как представление непредставимого в созидании. До сих пор открытым остается вопрос, как можно говорить о трансцендентальном видении цвета, если само трансцендентальное невозможно заключить в страстном порыве, воодушевиться им. А ведь именно эти акты столь важны для понимания всего того, что предполагает наличие эстетических предикатов. Методология историко-философского и эстетического исследования, анализа искусства в системе культуры, междисциплинарная методология гуманитарных наук для описания художественной реальности. Впервые показано, что осуществленный Гуссерлем анализ проблемы восприятия цвета является важнейшей предпосылкой феноменологической концепции интенциональности эстетического сознания. Трансцендентальная феноменология отыскивает фундаментальные основания этой концепции (открывая возможность, в том числе и эстетической интерпретации самих феноменов сознания), модально интенционируя понимание смысла цветовосприятия, тонко структурируя и описывая его как проявление активности сознания на его различных уровнях.

DOI: 10.7256/2454-0757.2020.11.34306

Аннотация: Предметом исследования является эстетика раннего Фридриха Шлегеля. В своей эстетике Шлегель продолжает традиции немецкой классической философии, акцентируя особое внимание на принципах прекрасного и возвышенного в искусстве. Красоту, как и нравственность, Шлегель считает изначально присущей человеку, который наряду с нравственным имеет и «эстетический императив». В качестве «трансцендентального фактора» красота основывается на незаинтересованном удовольствии и являет собой идеал, к которому в свое время приблизилось древнегреческое искусство, и стремления к которому так не хватает искусству современному. Высшая красота органична («растительна») как природа; два основных «элемента» составляют суть красоты: «явление» и «благо». Прекрасное в широком его понимании охватывает и возвышенное. Шлегель обращает особое внимание на безобразное как эстетическую категорию, противостоящую прекрасному и возвышенному, дает набросок будущей теории безобразного. Он связывает безобразное с животным началом человека и показывает, что оно базируется на отвратительном, мучительном, чудовищном, «нищем хаосе» бытия, мани-фестируя собой абсолютное отрицание.   Центральным эстетическим принципам – прекрасному и возвышенному, – противостоят два типа безобразного: собственное безобразное и «возвышенно безобразное». Одной из главных составляющих культуры как гуманитарного фактора Шеллинг считает искусство и усматривает три типа культуры: естественную, органично вырастающую на основе мифологии (достигла высокого уровня в Античности), искусственную, созидаемую на основе рассудка по эстетическим законам (новоевропейская) и эстетическую, под которой имеется в виду особый акцент в культуре на эстетической сущности, на художественности. Шлегель убежден, что дальнейшее позитивное развитие культуры и искусства возможно только под управлением «правильной» эстетической теории, начала которой он усмат-ривает у своих современников.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.10.43687

EDN: XRZQGM

Аннотация: Цель настоящей статьи – выявить, как эстетика встроена в способ обоснования метафизики как науки, как оттачиваются ее мыслительные навыки по ходу «репетиции начала», осуществляющейся на сцене «Критики чистого разума». Эстетический голос выражен в метафизическом дискурсе, предполагающем спор об основаниях знания, сами эти основания на фундаментальном уровне эксплицируемы сознанием изменяющихся пропорций – этих исходных эстетических категорий. В этом контексте следует раскрыть роль эстетики как фундаментальной философской науки, путем рефлексии возвысить до теоретического сознания ее своеобразие. Тут возникает прежде всего вопрос о смысле изображения эстетики, который находится по ту сторону этого полотна, о соотношении эстетических установок и мирового понятия философии. Основными выводами проведенного исследования являются положения об эстетике как метафизике произведения, производящего бесконечность, выражающего «музыкальное тождество всего сущего» в эстетической грани мирового понятия философии. Эстетика - это и чувство идей первоначальной реальности, духовное созерцание сверхопытных, сверхчувственных оснований; этим метафизическим апостериори как раз и является первозданно исполненная свобода всякого созидания, свобода искусства, соприкасающегося с природой. Эстетика изначально погружается в ткань метафизического размышления, которое в некоторых культурных традициях описывается как творческое начало. И для эстетики важен вопрос, какова структура этого начала, каков способ выделки его мыслительной ткани.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.9.43689

EDN: VIEAXB

Аннотация: Задача настоящего исследования – выявить неподражаемые образцы привнесения эстетического содержания в западноевропейскую метафизическую традицию, как она воплотилась в кантовском осмыслении мирового понятия философии, имеющего определенные эстетические коннотации. В статье автор анализирует новые ступени движения к мировому понятию философии, на которых явно или неявно реализуется эстетическое значение базовых структур трансцендентализма: искусство схематизма как мирового понятия эпистемологии; мировое понятие искусства как орган понимания художественных произведений. Кроме того, данное обсуждение приобретает особую актуальность, когда стремятся выявить, насколько концепт схематизма позволяет продвинуться к объяснению мирового понятия философии. В работе раскрывается, как Кант воспроизводит определение мирового понятия философии по определенному образцу, ставя при этом проблему типического воплощения идеи, идеала философа как образца. В этой связи осуществляется новое усложнение эстетического анализа, чтобы показать, как персонифицировалось мировое понятие философии и представлялось как бы в идеале философа как образца. Поэтому парадоксальность мирового понятия философии заключается в том, что приходится говорить об образце того, чего еще нет. Автор воспроизводит трансцендентальный язык, который обнаружит движение эстетической мысли в средоточие мирового понятия философии, где выполняется традиционный художественный прием персонификации идеала философа как образца, где происходит перенос созерцания смысла во всеобщность понятия, в контуры метафизики.

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.9.38829

EDN: NVKELH

Аннотация: Предмет исследования – особенности кантовской «Критика чистого разума», которые способствуют методологическому обретению идентичности эстетического, они порождается посредством перехода к гармонии высших познавательных способностей, задают перспективу выявления того, как возможно искусство, и заявляют о себе в специфическом переживании цвета и идеальности совершенства и других значимых для эстетики понятий. Трансцендентальная эстетика, внутри которой формируются первые смысловые образы эстетики как науки и культурной формы, как сингулярное априори истории искусства, а также структуры колористического дискурса критицизма, осуществляет редукцию всякой объективности цвета и выявляет существенные структуры его субъективного переживания.   Кант одним чисто трансцендентальным ритмом размышления в первой «Критике» выявил условия возможности эстетического, поднял вопрос о том, что делает возможным все искусство; само трансцендентальное начинание манифестировало и вневременность, и темпоральность за их работой в искусстве.В «Критике чистого разума» понятие совершенства анализируется вне трансцендентальной эстетики, где дается более или менее определенное описание совершенства, имеющее непосредственное отношение к эстетической грани трансцендентального смысла мира. Его исключительная важность для понимания кантовской эстетики связана с тем, что метафизика совершенства у позднего Канта позволяет переосмыслить критический подход к выявлению структур эстетической способности суждения в третьей «Критике».

DOI: 10.7256/2454-0757.2024.2.68966

EDN: TOKTJP

Аннотация: Статья посвящена реконструкции философии искусства одного из видных немецких романтиков Новалиса, который изложил ее в своих сочинениях фрагментарно. Подобное исследование проводится впервые в научной литературе; использован комплексный философско-эстетический метод анализа текстов немецкого мыслителя. Новалис ценит искусство как одно из высочайших достижений человечества, возводящее человека от обыденной жизни к духовным высотам. Искусство – это свободное выражение Я художника, являющееся одновременно и «самосозерцающей, самосозидающей природой». Творческие принципы природы, трансформируясь в духовном мире художника, проявляются в искусстве. Художнику открываются тайны природы. В самых незначительных вещах он усматривает великое. Предметом искусства, по Новалису, является прекрасное, и это роднит все виды искусства. Художники (даже живописцы) не подражают внешнему миру, но творят посредством своего внутреннего мира. Все виды искусства тяготеют к гармонии друг с другом, предвещая своеобразный, часто уникальный синтез искусств. Выше других искусств Новалис ставит поэзию как утверждающую на земле небесную мудрость, возвышающую человека над обыденной жизнью и составляющую основу других искусств. Философия внутренне связана с поэзией, является ее теорией; философ должен быть поэтом. К сущности романтической поэзии относятся стремление проявить в мире то, что находится вне его, сказочность, случайность, недосказанность, волшебные и магические происшествия, прекрасное, гармоническое. Поэт живет особой созерцательной жизнью, является мудрецом и пророком. Грядущая романтическая эпоха представляется Новалису сказочной, чудесной, поэтической, иронической, алогичной; в ней особую роль будет играть «разумный хаос». Все земное будет возвышено до небесного. Одной из главных форм романтической поэзии станет роман, основные характеристики которого дает Новалис.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.8.26848

Аннотация: Объектом исследовния является один из важных сюжетов, связанный с ключевой проблемой: каково место эстетики, а шире, художественного творчества в современном мире. В качестве ключевых фигур для обсуждения данной темы выбраны два крупнейших французских философа, чье творчество медленно, но неуклонно осваивается отечественной философской мыслю: Жильбер Симондон и Жиль Делез. В статье также ставиться более общая задача выявления глубинной связи между различными философскими стратегиями, затрагивающими темы эстетики. Компаративный анализ теоретических стратегий двух в отношении эстетики крупных философов двадцатого века Жильбера Симондона и Жиля Делеза Каждое искусство экспериментирует с самим собой, проверяя собственные пределы, делая видимое невидимым, слышимое неслышимым, высказываемое невысказываемым. Каждое искусство экспериментирует с силами, причем различные произведения данного искусства как изобретают, так и раскрывают силы, которые они используют. И каждое искусство экспериментирует с телом ощущения, которое для Делеза является телом без органов, неорганизованным телом-миром не-оформленных элементов и анонимных аффективных сил. Если и есть область, общая для искусств, то это - область молекулярных сил, чьи аметрические ритмы и непульсирующее время индивидуальные искусства задействуют в разнообразных совокупностях-сборках света, цвета, звука и слова. Именно эта область делает возможной открытую систему искусств, чья общая проблема - это “не проблема воспроизводства или изобретения форм, но проблема использования сил.

DOI: 10.7256/2454-0757.2021.9.36305

Аннотация: В качестве предмета рассмотрения выступает взаимосвязь "Феноменологии духа" и "Эстетики" как элементов системы философии Гегеля. Исходным пунктом исследования является установление зависимости "Феноменологии духа" от первоначального замысла философа, предполагавшего подготовку лекционного курса по эстетике. На этом основании ставится задача изучить влияние выросшего из этого замысла произведения, принявшего образ "первой части" "Системы науки", на курс эстетики, читавшийся Гегелем позднее в Гейдельберге и Берлине и получивший отражение в поготовленной к изданию Г. Г. Гото "Эстетике". Основное внимание в статье уделяется влиянию на сложившееся эстетическое учение Гегеля феноменологического метода, в частности, его значение для решения проблемы обоснования общезначимости эстетических суждений.    В статье впервые в отечественной литературе предпринимается попытка анализа роли феноменологического метода в становлении эстетики Гегеля. К числу полученных результатов относится выявление общефилософских и феноменологических оснований исключения "прекрасного в природе" из области эстетики как философской дисциплины, обоснование роли понятия наблюдателя в становлении метода рассмотрения искусства, выявление места понятия видимости в гегелевской эстетике, а также демонстрация концептуальной и стилистической однородности текстов "Феноменологии духа" и "Эстетики". Кроме того, в статье обобосновывается зависимость от "Феноменологии духа" гегелевского понимания возможности философского исследования искусства, а следовательно, и понимание статуса эстетики как философской дисциплины.

DOI: 10.7256/2454-0757.2024.1.68938

EDN: KDFMMX

Аннотация: Предметом исследования является фундаментальная философско-эстетическая проблематика в эстетике Пьера Симона Балланша, стоявшего у истоков французского романтизма. Выявлены и проанализированы два разновеликих по содержанию и объему пласта его творчества – эксплицитный и имплицитный. Показано, что в первом в духе характерного для ранних французских романтиков акцента на чувствительности, меланхолии, национальном колорите в строгом академическом стиле вербализуются его представления об искусстве романтизма, поэтическом даре, специфике творческого процесса. После длительной эпохи сосредоточенности французов на Античности Балланш призывает их обратиться к национальным традициям – прежде всего христианству, героическому Средневековью, хотя при этом и не отказывает античным авторам в проявлениях чувствительности. Второй, имплицитный пласт, связан с художественной прозой Балланша. Он включает в себя философско-эстетические поэмы общим объемом около полутора тысяч страниц, свидетельствующие как о литературном даре автора, так и об оригинальности его эстетической позиции, существенном пересмотре идей собственных теоретических трактатов. В отличие от большинства французских романтиков, дистанцирующихся от античной культуры как языческой в пользу христианства и средневекового искусства, Балланш в своих талантливых парафразах мифологических сюжетов романтизирует Античность, находя в ней начала будущих христианских идей возвышенной любви, милосердия, жертвенности, красоты и добра. Это своего рода попытка нового ренессанса античного искусства в романтическом ключе. Многоаспектность настоящего исследования предопределила применение ряда методологических подходов: философско-эстетический подход, искусствоведческий анализ, компаративистский, междисциплинарный методы. Основным выводом проведенного исследования является заключение о том, что искусство в космогонически-историческом процессе играет, согласно Балланшу, ведущую цивилизационную роль, что и предопределяет приоритетное значение эстетики в его творческих исканиях.Выявлено ядро имплицитной философской эстетики Балланша – оригинальная концепция палингенезии, трактуемая автором как радикальное перерождение мира ради его грядущего возрождения; именно такой этап культурно-исторического развития и знаменует, по его мнению, романтизм. В текстах философских эпопей прослежено как влияние мистической доктрины, так и крепнущая приверженность раннего французского романтика идеям христианского утопического социализма. Особый вклад автора заключается в том, что изучение эстетической теории и художественной практики Балланша основано на оригинальном материале. Автором статьи введены в отечественный научный оборот, впервые переведены на русский языки и проанализированы философско-эстетические поэмы «Антигона», «Человек без имени», «Опыт социальной палингенезии. Орфей». Такое исследование в отечественной науке предпринято впервые.

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.8.30346

Аннотация: В статье, на основе взглядов социолога П.Сорокина на циклические изменения социокультурных систем и доктора искусствоведения А.А. Артюх на смену парадигм в развитии современного киноискусства, рассматривается и детально анализируется формирование универсальной формулы псевдокатарсиса в рамках постмодернистской эстетики на примере «арт-блокбастера» Новейшего Голливуда. Автором показывается как в кинематографе Новейшего Голливуда в результате синтеза фильмов «высокого» и «низкого» концептов родилась универсальная формула «арт-блокбастера», положившая начало новой парадигме в развитии киноиндустрии. В результате этого синтеза «арт-блокбастер» соединил в себе антагонистичные культурные ценности. Автор связывает социологические взгляды с эстетическими через соотношения базовых эстетических категорий формы и содержания, соответствующие социокультурным стадиям концепции Сорокина. На примере синтеза идеалистической гармонии и эклектического хаоса в рамка «арт-блокбастера» Новейшего Голливуда автор показывает рождение универсальной формулы псевдокатарсиса в постмодернистской эстетике. В результате «арт-блокбастеру» удается каждый раз добиваться от своего зрителя катарсических состояний, которые не приводят к «перемене ума», что позволяет квалифицировать их как «псевдокатарсис».

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.12.39234

EDN: JBOZEM

Аннотация: Статья посвящена первому итальянскому путешествию Бердяева, оказавшему «огромное влияние» как на его творческую судьбу, так и на развитие его собственно эстетических взглядов. Показательно, что одним из определяющих мотивов посещения Италии являлось его желание «вернуться на родину под впечатлением величайшей красоты»! Поскольку первое путешествие философа было связано с Флоренцией, представлялось целесообразным уделить должное внимание достижениям этого города и его определяющему вкладу в формирование и развитие культуры Возрождения. Показывается становление возрожденческих принципов во флорентийской литературе, изобразительных искусствах; формирование теории (Альберти) и истории искусства (Вазари), а также целого ряда сопутствующих этим процессам культурных явлений, определивших в итоге художественно-эстетический облик Флоренции и превративших ее в столицу итальянского Возрождения. В результате это позволяет в полной мере понять и оценить выбор Бердяевым именно данного города, тем более что Флоренция не только произвела на него «самое сильное впечатление», но и стала «ключом» к пониманию как собственно флорентийского искусства, так и художественно-эстетической культуры итальянского Возрождения. Научная новизна статьи заключается в том, что это первая в отечественной литературе попытка рассмотреть и проанализировать флорентийское путешествие Бердяева как один из источников его творческого наследия, которое обычно упускается из виду и до сих пор не стало предметом специального изучения. А между тем, его первая собственно эстетическая работа «Смысл творчества» явилась результатом, в том числе, и данного путешествия, которое раскрывается на широком историко-культурном и художественно-эстетическом фоне становления флорентийского Возрождения. Актуальность подобной тематики определяется и существующей путаницей по данному вопросу, которая явилась прямым следствием его не разработанности, на преодоление которой, в том числе, и направлена статья.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.3.24571

Аннотация: В данной статье предпринята попытка комплексного осмысления понятий и методов эстетической теории Ж. Делёза, представленных в таких работах, как "Фрэнсис Бэкон. Логика ощущения", "Что такое философия?", "Кино" и ряде других. Предметом рассмотрения являются концептуальные основания эстетики Делёза, ранее недостаточно освещённые в исследовательской литературе. Делезианская философия трансцендентального эмпиризма предлагает оригинальный теоретический подход к исследованию искусства, эстетического опыта и ощущения, и автор статьи развёрнуто излагает его перспективность и новаторство. Согласно этому подходу искусство не рассматривается в свете его особого онтологического или аксиологического статуса; напротив, центральным становится исследование его функции - как производства особого режима пространства, места появления смысла. Своеобразие делезианской эстетики раскрывается через понятие ощущения, которое выступает основой критики концепции произведения и традиционной субъект-объектной схемы в применении к искусству. Ощущение трактуется как сложный составной конструкт, включающий в себя как пространство эстетического, так и внехудожественную материальность и специфический тип воспринимающей субъективности. Это позволяет расширить и переосмыслить понятие эстетического восприятия, а также разработать новые продуктивные методы рассуждения о нефигуративном и современном искусстве.

DOI: 10.7256/2454-0757.2020.2.32137

Аннотация: Исследование посвящено изучению основных мотивов творчества ху-дожников символистов: Вечно Женственного начала бытия, активно дейст-вующего пейзажа, мифологических и религиозных образов, - в их нередком пересечении в одном произведении искусства и выраженных утонченными живописными средствами. Поставлена задача показать, как путем художест-венного осмысления названных тематических линий таким художникам как Морис Дени, Одилон Редон, Гюстав Моро, Франц фон Штук, Михаил Вру-бель удалось создать уникальные символические образы. В работе использован принцип совокупного применения эстетического, искусствоведческого, философского методов анализа конкретных произведе-ний искусства для выявления их художественно-эстетических смыслов. Осо-бое внимание уделено символистской специфике живописного выражения, глубинного проникновения к метафизическим основам изображаемого. Подобный подход дал возможность выявить изысканную гармонию пейзажа и женских образов (Дени); предчувствие таинственного и неведомо-го в сиренево-фиолетовом сумраке, демонической одухотворенности ночного пейзажа и художественного выражения самого демонического (Врубель); по-казать, что очарование таинственным, проникновение к абстрактным исто-кам пейзажа ведут в работе с религиозным сюжетом к выражению мистиче-ских основ бытия (Редон); а сочетание классицистской ясности изображения с символистской таинственностью и абстрактной живописностью в мифоло-гическом искусстве приводит к явлению самого мифа как кванта глубинного сакрального невербального знания (Моро).

DOI: 10.7256/2454-0757.2021.6.36130

Аннотация: В данном исследовании мы ставим целью показать, что появление эстетической категории вкуса относится к 1620-1630 годам и рассмотреть причины ее появления. Представляется важным связать эстетическую категорию «вкуса» с одной из категорий галантной эстетики «утонченностью», которая становится главным требованием как к манере поведения светского человека, так и к образу жизни в целом французской аристократии XVII века, подчеркивая, таким образом, социальную обусловленность понятия вкуса. Из сферы светского общения и повседневности категории «утонченность» и «утонченный вкус» перетекают в сферу искусства, где и разворачивается дискуссия о субъективности вкуса и тирании правил. В настоящее время проблема вкуса по-прежнему является актуальной, поскольку мы видим размывание границ этого понятия, отрицание иерархии эстетических ценностей, которое происходит в современном искусстве. Столь же остро, как и в XVII веке стоит вопрос выработки критериев оценки произведений искусства. При этом невозможно говорить о развитии и трансформации эстетической категории «вкуса», если мы не понимаем истоков ее появления. Во второй половине XVII века во Франции разгорается спор вокруг важнейшей для эстетики дихотомии «вкус» и «правила». В этой дискуссии «утончённому вкусу» противопоставляют не понятия «отсутствия вкуса» или «плохого вкуса», они сродни вкусу, поскольку субъективны. Понятию «вкуса» были противопоставлены правила и именно вокруг этого эстетическая мысль XVII века ведет спор.

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.3.37496

Аннотация: Эстетизация повседневности представляет собой многоаспектный социокультурный феномен. Изучение истории повседневности является сегодня одним из наиболее актуальных направлений современной науки. Данное исследование ставит задачей выявление истоков процесса эстетизации повседневности в Новое время и расширение временных границ за рамки его философского осмысления в XVIII веке. Целью исследования является анализ исторического материала XVII века, демонстрирующиего, что процессы эстетизации и театрализации повседневной жизни происходили именно в это время. Во Франции XVII века присутствуют все условия для процесса эстетизации и театрализации повседневности. Процесс социализации элит завершается к середине XVII века, формируется новый эстетический вкус и эстетический идеал, который возможно перенести на предметно-пространственную среду, происходит институализация искусства и возникает индустрия роскоши. В XVII веке мы видим не только художественно-эстетическое оформление предметно-пространственной среды, но и совершенно очевидное расширение художественной жизни за пределы искусства, когда обыденная жизнь уподобляется искусству, телесные потребности такие как сон, питание, туалет эстетизируются и театрализуются. Происходило так же изменение канонов поведения и внешнего вида под воздействием нового эстетического идеала. Процесс эстетизации в XVII веке не носил массовый характер, оставаясь элитарным и затрагивая лишь социальные верхи. Однако, модель, или механизм эстетизации повседневности, созданная в XVII веке сохраняется на протяжении последующих столетий, распространись по Европе дойдет до России.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.2.24280

Аннотация: Статья является продолжением предыдущей работы автора «Феномен теургии в эстетике Н. А. Бердяева: истоки и подходы к проблеме» («Философия и культура», 2017. № 8), в которой анализируется ключевая проблема бердяевского наследия – проблема теургии, неразрывно связанная с его концепцией трагедии творчества. Именно понимание творчества как трагического по своей природе обусловило обращение Бердяева к проблеме теургии, в которой автор видел возможность преодоления творческой трагедии. Данный аспект и является предметом статьи. В центре ее внимания – наиболее характерные признаки, из которых складываются общие контуры будущей эпохи и особенности нового творчества, выделяемые автором в первую очередь. Это и богочеловеческий характер творчества, и понимание его природы как имманентно-религиозной. Рассматривается интерпретация Бердяевым символизма как выражения глубочайшего кризиса культуры и одновременно – завершающего акта трагедии творчества, которые призвана преодолеть теургия. Но поскольку теург будет «творить мир в красоте», то новое творчество окажется способным выявить и собственно эстетическую основу и сущность мироздания. Исследование носит комплексный характер, находясь на стыке философии, эстетики, религиоведения, культурологии, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции бердяевской концепции теургии. Раскрывается ключевая роль данной проблемы как для философско-эстетической мысли Бердяева, так и концепции трагедии творчества. Анализируются определяющие, согласно Бердяеву, признаки будущей эпохи Творчества и особенности творчества теургического, а также связь последнего с «неудачей культуры», символизмом и собственно эстетической проблематикой.

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.4.37815

Аннотация: Предметом исследования являются способы обоснования фундаментального понятия эстетической науки – категории эстетического в философии Канта. Автор рассматривает такие аспекты темы, как содержание трансцендентальной философии, в которой разум предается сугубо эстетическому занятию, – рисует для самого себя строение целого, конгруэнтность условий произведения искусства априорной выполнимости чувств, понимание категории прекрасного под знаком эстетической интенции cogito, анализ того, как художник соединяет эстетические стороны вещи в себе с несоизмеримыми мирами в произведении искусства. Эстетическое существует в некоем универсальном пространстве, которое задается трансцендентальным как «последней основой», светящейся смыслом. Основными выводами проведенного исследования являются утверждения о том, что по аналогии с трансцендентальной эстетикой Кант допускает не тождественную ей эстетику чистого практического разума, выражая надежду на то, что в будущем удастся постигнуть ту и другую в качестве элементов единства всей способности чистого разума. Особым вкладом автора в исследование темы оснований является их поиск в контексте философской интерпретации понятия эстетического удовольствия, как она осуществляется в рамках моральной философии Канта. Новизна исследования заключается в выявлении драматургии оснований эстетического, не предполагающей какого-то его сценария как основы для построения эстетического мышления, в раскрытии того, как система эстетических взаимодействий и синтезов соотносится с идеально исходными по отношению к миру и человеку структурами, с абсолютными основаниями, без которых никакой эстетики нет.

DOI: 10.7256/2454-0757.2021.2.35181

Аннотация: Предмет исследования – зарождающаяся в общественной среде новая форма творчества - семейная видеография. Это одна из первых статей, посвящённая исследованию развивающегося жанра популярной культуры – семейной видеографии. Затронуты общие вопросы изменений в современной творческой среде, роли и востребованности новых форм культуры. Современный период характеризуется переходом многих элитарных творческих знаний в область популярной культуры. Особенно востребованы знания в сфере кинематографии. Молодежь увлекает получение знаний операторского искусства, звукорежиссеры, режиссуры. Появляются новые технические средства, позволяющие молодежи, находящейся на разных уголках планеты, заниматься любимым видом творчества. То, что когда-то было только мечтой, становится реальностью нового мира. В статье отмечены современные тенденции в молодежной культуре – поиск новых форм и самореализации себя в новом направлении. Новые формы культуры вырастают из недр профессионального творчества и оказывают влияние на формирование и моральных, и эстетических, и социальных ценностей общества. Авторы ставят вопрос – являются ли эти формы культуры – искусством. Размышления авторов на тему искусства прослеживаются через новое творческое направление семейной видеографии. Область эстетики семейного кино системно практически не исследована. Данная статья - одно из первых исследований нового вида творчества – семейной видеографии, которому авторы дают научное определение. Основными выводами проведенного исследования являются: 1) современный период характеризуется переходом многих профессиональных творческих знаний в сферу популярной культуры; 2) создаётся множество мастер-классов и творческих школ в интернет-среде для передачи профессиональных знаний; 3) создаются новые жанры творчества дилетантами в творческой среде, в том числе - семейная видеография. Научная новизна. Авторы анализируют процесс становления нового вида творчества. Исследователей интересует, может ли этот вид нового направления считаться искусством.

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.10.30709

Аннотация: Предметом исследования являются спектакли Константина Богомолова, в которых наиболее репрезентативно для современного российского театра и творчества самого режиссера используется крупный план на экране. В рамках данной статьи поставлена задача выявить основные функции крупного плана на примере таких спектаклей Константина Богомолова как «Борис Годунов» (театр Ленком, худ. Л. Ломакина, 2014), «Карамазовы» (МХТ им. А. Чехова, худ. Л. Ломакина, 2013), «Волшебная гора» (Электротеатр «Станиславский», 2017) и др. В статье использованы теоретико-аналитический и культурно-исторический подходы. Базой исследования является театроведческая методология, которая дополняется методиками из области киноведения, медиалогии, искусствознания. В современном российском театре задача осмысления функций крупного плана оказывается актуальной, так как контекстуальные границы появления крупного плана на экране в десятые годы 20-го века существенно расширились. Так, например, крупный план на экране в спектаклях Константина Богомолова зачастую возникает как пародия на современные телевизионные форматы и тележанры и запускает у зрителя механизм критического осмысления медиареальности, которая навязывается ему через экраны телевизоров, смартфонов и компьютеров. Для Константина Богомолова также принципиальна естественность в исполнении роли актёром, а крупный план избавляет его от необходимости активно жестикулировать и утрировать мимику, чтобы донести эмоцию до последних рядов больших театральных залов. Также крупный план в театре Богомолова оказывается частью многоуровневой монтажной сценической композиции, где новые смыслы образуются при состыковке звучащего текста, действий актера на сцене и того, что происходит на экране.

Аннотация: В статье дается анализ основных проблем, обсуждавшихся на XVIII Международном эстетическом конгрессе в г. Пекин (КНР). Выявляется методология эстетических исследований Запада и Востока.

Аннотация: В статье анализируется понятие «художественная критика». Показывается, что художественная критика не является разделом эстетики как философской дисциплины. Описываются многообразные связи, которые существуют между эстетикой и художественной критикой. Утверждается, что критика является одним из источников теоретических проблем, рассматриваемых эстетикой.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.7.23525

Аннотация: Предметом исследования являются русский религиозный хип-хоп. Объектом исследования являются эстетические особенности русского религиозного хип-хопа. Анализируя материалы интервью рэп-артистов, тексты песен и визуальный ряд их видеозаписей, автор выявляет эстетические заимствования и особенности данного музыкального течения. Для работы с обозначенными типами материала автор обращается к основным понятиям постмодернистской эстетики, останавливаясь на культурных заимствованиях, метафорах и клише в нарративном и визуальном содержании анализируемого материала хип-хопа. В качестве теоретической рамки используется неопрагматический подход Р. Шустермана. Собранный материал изучался с использованием техник дискурс-анализа и визуальной семиотики. Основной вывод проведенного исследования следующий: заимствуя устойчивые образы хип-хоп культуры и нарративы религиозного повествования, русский религиозный хип-хоп добавляет свои отличительные эстетические особенности, но лишь в работе со звуком, как например, колокольный звон. Хотя в мире существует укоренившаяся традиция изучения хип-хоп культуры (Hip-Hop studies). На сегодняшний день в российской науке исследование хип-хоп культуры представлено одиночными попытками отдельных исследователей. Исследование же русского религиозного хип-хопа и его эстетических особенностей является первым. Кроме того, особый интерес для эстетических исследований представляет методология, избранная автором для анализа визульного ряда.

Аннотация: существует довольно широкий консенсус относительно представления о том, что семантическую основу музыки составляет субъективная сфера, эмоции и чувства человека. Но что мы конкретно подразумеваем, характеризуя музыку, не являющуюся наделенным сознанием существом, как веселую или грустную? Влиятельная и оригинальная концепция британского ученого Роджера Скрутона предлагает следующий ответ на этот вопрос. Эмотивные характеристики музыки метафоричны, причем эти метафоры неустранимы; они коррелируют не с объективными свойствами самой музыки, а с особым ментальным состоянием, которое не поддается вербализации. Критический анализ скрутоновской концепции, которому посвящена настоящая статья, подводит к выводу о необоснованности и спорности положений о конститутивной роли метафор в опыте музыкального восприятия и об их коррелировании с ментальным состоянием, обозначаемым Скрутоном как распознавание выражения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.3.22131

Аннотация: Объектом исследования в данной статье является мыслительная деятельность создания картин мира или как она еще называется на профессиональном философском жаргоне "онтологическое конструирование". Предметом – разновидность последнего, эстетические онтологии, особенности мыслительных процедур по их созданию. Автор подробно рассматривает такие аспекты темы как "онтологическая работа" с ее четырьмя процедурами: упрощение через обобщение, очеловечивание мира, формирование онтологической схемы, объективирование. Особое внимание в статье уделяется выявлению особенностей онтологических процедур в художественном творчестве и типологии эстетических онтологий. В качестве методологических средств использовались представления об "онтологическом конструировании", единстве его процедур в разных онтологиях. Также применялись методы сравнения, типологии и концептуального анализа. В качестве основных выводов проведенного исследования можно назвать следующее. Проанализированы общие черты процедур онтологического конструирования. Особым вкладом автора в исследование темы можно назвать разработку типологии эстетических онтологий: реалистические, перфекционистские, натуралистические, эмансипационные и эскапистские. Новизна исследования заключается в анализе специфики процедур художественного конструирования действительности: художественного вкуса, радикальной человекоразмерности, художественного озарения и создания вторичной реальности.

Аннотация: В статье поэзия анализируется с точки зрения экстаза, подъема, внутреннего трансцензуса, а также вполне традиционно – материалистически, с точки зрения теории отражения. Она основывается на изучении эстетических богатств лирики Есенина. Анализ осуществляется на изучении эстетических богатств есенинской лирики. Автор пытается рассмотреть, в какой мере художественный образ становится носителем отвлеченного начала, средством проникновения в смысл сущего, в силу чего в философии становятся доступны те глубинные основы мироощущения, которые переводят впечатления в размышления.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.18800

Аннотация: Данная статья иллюстрирует на отдельных примерах отличительные особенности лирического мироощущения И. Лиснянской - неоакмеистки-«шестидесятницы» - в межтекстуальной коммуникации с традиционным (классическим) акмеизмом, поэзией А. Ахматовой и М. Цветаевой, а также культурой европейского Возрождения. Выявляется фундамент неоакмеизма, концепция, его «семантическая поэтика», специфическая мифология, выстраивающая, в свою очередь, поэтическую миромодель. Анализируется пространственно-временной континуум, его координаты, художественное пространство и время рассматриваются как особый эстетический и вербальный феномен; вводится понятие синхронно-реминисцентного хронотопа, смещенного относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создается «монолог на полифонической основе». В центре сопоставительного подхода - подобие выразительных средств и авторской стилистики - от литературоведческих приемов, общих фраз, цитат, аллюзий вплоть до общности авторской концепции лирического сюжета, художественного пространства и времени - синхронно-реминисцентного хронотопа - сходным образом представленного в стихотворениях И. Лиснянской, «Божественной комедии» Данте, лирических циклах А. Ахматовой и поэзии Арс. тарковского. Сопоставительный анализ и метод семиотической реконструкции поэтического текста служат ключом к пониманию семантики и внутренних структур парадигмы неоакмеизма. Актуальность предлагаемого исследования заключается в целостном подходе к анализируемой поэтической системе. Автор приходит к концептуальному выводу о том, что неоакмеизм продолжил миссию символизма: «двоемирие», концепт мира как «эстетического феномена» (Шопенгауэр), он преобразует в принцип мистического энергетизма, постигая мир ноуменальный через «мистическое озарение». Художественное воплощение антиномичного мира осуществляется путем погружения поэта в себя, «интеллектуальной интуиции» (термин О. Лосского), «внутреннего зрения», «откровения» по закону «тождества», путем воскрешения усилиями памяти мифического начала в образной, метафорической аналогии. Таким образом, детально рассматривается диалогический характер акмеизма и неоакмеизма, средневекового Возрождения и «ренессансного акмеизма», который можно охарактеризовать методом «притяжения-отталкивания». Прослеживается история зарождения и развития неоакмеизма, определяются его хронологические рамки. Новизна исследования заключается в том, что творчество И. Лиснянской подвергается всесторонней интерпретации, рассматривается в свете действия механизма культурной памяти, - как синтез формы и содержания. Зашифрованные отсылки и реминисценции в текстах неакмеистов связаны с авторским приемом полисемии, «полицитатности», носящей имплицитный характер. Архетипические образы ассоциируются одновременно с несколькими цитатными источниками - библейскими, фольклорными, различными образами отечественной и мировой литературы, благодаря чему обретают несколько потенциальных «прототекстов» и интерпретаций. С формальной точки зрения это способствует возникновению жанров на стыке двух и более жанровых «валентностей».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68580

Аннотация: Данная статья иллюстрирует на отдельных примерах отличительные особенности лирического мироощущения И. Лиснянской - неоакмеистки-«шестидесятницы» - в межтекстуальной коммуникации с традиционным (классическим) акмеизмом, поэзией А. Ахматовой и М. Цветаевой, а также культурой европейского Возрождения. Выявляется фундамент неоакмеизма, концепция, его «семантическая поэтика», специфическая мифология, выстраивающая, в свою очередь, поэтическую миромодель. Анализируется пространственно-временной континуум, его координаты, художественное пространство и время рассматриваются как особый эстетический и вербальный феномен; вводится понятие синхронно-реминисцентного хронотопа, смещенного относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создается «монолог на полифонической основе». В центре сопоставительного подхода - подобие выразительных средств и авторской стилистики - от литературоведческих приемов, общих фраз, цитат, аллюзий вплоть до общности авторской концепции лирического сюжета, художественного пространства и времени - синхронно-реминисцентного хронотопа - сходным образом представленного в стихотворениях И. Лиснянской, «Божественной комедии» Данте, лирических циклах А. Ахматовой и поэзии Арс. тарковского. Сопоставительный анализ и метод семиотической реконструкции поэтического текста служат ключом к пониманию семантики и внутренних структур парадигмы неоакмеизма. Актуальность предлагаемого исследования заключается в целостном подходе к анализируемой поэтической системе. Автор приходит к концептуальному выводу о том, что неоакмеизм продолжил миссию символизма: «двоемирие», концепт мира как «эстетического феномена» (Шопенгауэр), он преобразует в принцип мистического энергетизма, постигая мир ноуменальный через «мистическое озарение». Художественное воплощение антиномичного мира осуществляется путем погружения поэта в себя, «интеллектуальной интуиции» (термин О. Лосского), «внутреннего зрения», «откровения» по закону «тождества», путем воскрешения усилиями памяти мифического начала в образной, метафорической аналогии. Таким образом, детально рассматривается диалогический характер акмеизма и неоакмеизма, средневекового Возрождения и «ренессансного акмеизма», который можно охарактеризовать методом «притяжения-отталкивания». Прослеживается история зарождения и развития неоакмеизма, определяются его хронологические рамки. Новизна исследования заключается в том, что творчество И. Лиснянской подвергается всесторонней интерпретации, рассматривается в свете действия механизма культурной памяти, - как синтез формы и содержания. Зашифрованные отсылки и реминисценции в текстах неакмеистов связаны с авторским приемом полисемии, «полицитатности», носящей имплицитный характер. Архетипические образы ассоциируются одновременно с несколькими цитатными источниками - библейскими, фольклорными, различными образами отечественной и мировой литературы, благодаря чему обретают несколько потенциальных «прототекстов» и интерпретаций. С формальной точки зрения это способствует возникновению жанров на стыке двух и более жанровых «валентностей».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.8.21675

Аннотация: В статье анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – проблема теургии, связанная неразрывно с главной темой всей его «жизни и мысли» – темой творчества и, прежде всего, с трагедией человеческого творчества. Именно понимание творчества как трагического по своей природе и обусловило обращение Бердяева к проблеме теургии, в которой автор видел как выход из общего «трагического состояния мира», так и преодоление трагедии творчества. Показывается связь проблемы теургии с эстетикой Бердяева. Учитывая важность данной проблематики не только для эстетики Бердяева, но и всей русской религиозной философско-эстетической и художественной мысли, дается краткий экскурс в историю формирования понятия теургии, его проникновение в философию, в частности, в философию неоплатонизма. Тем более что у своих истоков – в качестве целостной теоретической концепции – теургия уже тогда имела ряд основных важнейших положений, которые мы без труда узнаем в работах русских мыслителей, писателей, художников, в том числе – и в эстетике Бердяева. Показывается преемственность бердяевского понимания теургии как с позднеантичной, так и отечественной, традицией. В то же время подчеркивается особенность его решения данной проблемы, связанной с глубинным – метафизическим – пониманием автором природы творчества, которое рассматривалось им в контексте учения о Богочеловечестве. Исследование носит комплексный характер, находясь на стыке философии, эстетики, религиоведения, культурологии, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих положений бердяевской концепции теургии, позволяющей характеризовать его эстетику не иначе как теургическую. Особым вкладом автора в исследование темы является раскрытие важности теургической проблематики для всей философско-эстетической мысли Бердяева и неизбежность его выхода на ее осмысление, а также выявление специфики понимания философом теургии и вписанность ее не только в широкий исторический контекст (как неоплатонической, так и отечественной религиозной философско-эстетической мысли), но и в не менее широкий авторский контекст философии творчества в целом и концепции творческой трагедии в частности, предопределившей выход Бердяева на осмысление теургической проблематики.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.2.39345

EDN: GVOOFX

Аннотация: Статья посвящена анализу эстетического сознания одного из крупнейших немецких романтиков, которое особенно полно проявилось в его художественной прозе. Эстетические взгляды Гофмана сосредоточены вокруг его понимания искусства. Он убежден, что искусство имеет анагогический характер – возводит человека от обыденной жизни к божественной сфере, чем облагораживает и саму повседневную жизнь. Искусство удаляет художника от мира, являя миру его пророческий дар, который нередко воспринимается как «поэтическое безумие». Фантастическое в искусстве не противоречит художественной правде, как и ужасное и страшное. Элементы ужасного придают художественному произведению философскую значительность и доставляют удовольствие реципиенту. Искусство наделено высокой познавательной способностью, т.к. природа сама открывает художнику свои тайны, позволяя ему узреть «истину природы». Гофман убежден в бытийственном статусе искусства – оно должно «не означать что-либо, но быть».    Художественное творчество полностью вершится во внутреннем мире мастера, в его стремлении к идеалу. При этом Гофман допускает определенную недосказанность в конкретном произведении, что ориентировано на дополнительную эстетическую работу субъекта восприятия, который должен быть внутренне подготовлен к общению с искусством. Творчество основывается на воображении и разуме, опираясь на природные основания и вдохновляясь осиянием божественной энергией. Высшим художеством и идеалом для всех искусств является музыка. Ее Гофман почитает подлинно романтическим искусством, смысл которого видит в опоре на природу, устремленности к небесам, включенности в ее орбиту мира духов и в возбуждении в слушателе томления по непостижимому. Немало внимания Гофман уделил иронии как одному из свойств романтического искусства.

Аннотация: в статье рассматривается одна из центральных проблем философии творчества Н. Бердяева, которую сам автор определял как «роковую неудачу» творческого акта, трагедию творчества. Показывается важность и неизбежный характер появления данной проблемы в творческом наследии философа. Анализируется одно из основных противоречий творческого процесса (между замыслом и его практическим осуществлением), предопределяющее его трагедию, которое и вывело философа как на постановку данной проблемы, так и на необходимость осмысления самых различных ее сторон, и послужило той основой, на которой и будет формироваться все здание его концепции трагедии творчества

Аннотация: в статье рассматривается проблема математического, физического, биологического и эстетического значений феномена «золотого сечения», его отношения к фундаментальным законам природы и искусства. Анализируются точки зрения исследователей, позволяющие отнести это явление в ряд инвариантных сущностей гармонии и красоты, предопределяющей существование универсальной взаимосвязи между общими законами формообразования в природе и закономерностями формообразования в искусстве

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.11.14385

EDN: YLHXVU

Аннотация: Предметом исследования являются эстетические аспекты немецкой философии конца XVIII – первой половины XIX вв. Культура Нового времени с ее антитрадиционалистским порывом к автономии, освобождению от внешних авторитетов, критическому использованию разума, универсальным принципам, с точки зрения которых подвергается сомнению религия, история, нравы, к этому времени обнаружила свои внутренние противоречия. Пострелигиозные и посттрадиционные ценности Просвещения - секуляризация, гуманизм, главенство разума и науки - плохо сочетались с поддержанием моральных и социальных отношений, с течением повседневной жизни, и вели к их прогрессирующей деградации. Немецкие идеалисты обратились к сфере эстетического в поисках средства примирения между наукой и моралью, природой и субъектом. В статье предпринят герменевтический анализ текстов, представленных в традиции немецкого романтизма и идеализма с тем, чтобы выявить эстетическое основание поисков и решений в философии этого периода. Проект эстетики, дисциплины, возникшей в XVIII в., рассматривается как ключевой для европейской философии и культуры "после Просвещения", а также как имеющий не только теоретическое, но и политической значение, поскольку именно в эстезисе - субъективной сфере переживаний, чувств, аффектов, современный человек мог искать примирения с миром после утраты традиционных смыслов и авторитетов

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.9.38781

EDN: ABLROM

Аннотация: Статья посвящена трансформации традиционных для народной культуры архетипов дерева, камня, нити в современном декоративно-прикладном искусстве, а также способам использования нитей, дерева и камня как материалов для изготовления объектов современного искусства. Исследование не ставит своей целью повторять классические этнографические исследования или реферировать монографии по истории культуры. Статья представляет собой попытку комплексного анализа современной практики декоративно-прикладного искусства с точки зрения философии культуры и практической эстетики. Данный подход является уникальным опытом аналитики ювелирной и декоративной практик обработки разнородных материалов природного происхождения. Кластер мастеров декоративно-прикладного искусства в России расширяется, возможностей и материалов для творчества становится все больше, однако сами авторы изделий не занимаются стилистическим, искусствоведческим или философским осмыслением своей деятельности. Тем не менее, в их работах, по мнению исследователей, отражаются древнейшие мифологические образы, являющиеся краеугольными камнями отечественной культуры и представляющие собой наследие мировой культуры, трансформированное пост-культурой и техногенными тенденциями, проникшими, в том числе, и в искусство. Архетипы дерева, камня, нити, сохраняясь с древнейших времен, приобретают новые смыслы и новые формы воплощения в творчестве современных авторов.

Аннотация: в статье предпринимается попытка представить взаимодействие самодостаточных научно-рефлексивных сфер — философии, искусства и культуры — в рамках художественной коммуникации как единого апостиля с выраженными ценностно-смысловыми характеристиками. Традиционный подход к философии как системе ценностей и норм человеческого коллективного и индивидуального бытия дополняется иной интерпретацией: философия — социокультурная система, которая посредством каналов искусства и культуры формирует сверхреальность с установками на явное равновесие добра и зла, жизни и смерти, движения и застоя, а не на их традиционное противостояние. Художественная коммуникация обозначает некий апостиль, который становится характерным для философии, искусства и культуры конца ХIХ-ХХ вв.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.8.43886

EDN: WPEKRX

Аннотация: Вакенродер – романтик метафизико-религиозной ориентации. Для него творцом искусства и его наиболее адекватным субъектом восприятия является Бог. А искусство он видит теснейшим образом связанным с религией, ибо и то и другая помогают человеку восходить от земной суеты к небесной сфере. Искусство всех времен и народов содержит общую сущность – прекрасное, по-разному выражаемую, поэтому человек может научиться видеть красоту в любом искусстве. Вакенродер видит два символических языка, с помощью которых человек постигает небесные предметы: язык природы и язык искусства. Творчество основывается на вдохновении, которое является божественным даром. В своем искусстве художник должен опираться на природу, давая ее в преображенном виде. Процесс творчества начинается во внутреннем мире художника, когда он полностью выстраивает в нем будущую картину.   Созерцание произведения искусства подобно молитве, поэтому восприятие искусства требует особой подготовки. Реципиент перед общением с искусством должен возбудить в себе способность к восприятию прекрасного и возвышенного. Постижение подлинного произведения искусства неисчерпаемо – его многократное созерцание открывает нашей душе каждый раз что-то новое. Процесс восприятия искусства носит энтузиастический характер, который Вакенродер осмысливает как исповедь нашего духа. В его музыкальной эстетике главное место занимает духовное содержание музыки. В живописи Вакенродер особенно высоко ценит умиротворяющее искусство Рафаэля, аллегорическое – Микеланджело и объединенное со знанием – Леонардо да Винчи.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.1.62043

Аннотация: Об эстетических взглядах Шопенгауэра написано крайне мало. Хотя, разумеется, к этой теме обращались многие исследователи. Не просто свести к определенной целостности суждения немецкого философа о прекрасном, возвышенном, гениальности, интересном и других эстетических сюжетах. Смысл термина «воля» у Шопенгауэра чрезвычайно расширен, поскольку он утверждал, что всякая сила природы должна мыслиться как воля. Низшая ступень объективации воли – самые общие силы природы — тяжесть, магнетизм и пр.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.10.44177

EDN: KARDNP

Аннотация: Предметом исследования является современное графико-коммуникативное дизайн-решение, в контексте изменения существующих и формирования новых ролей коммуникаторов, трансформации модели коммуникации, формирования семиотического формата коммуникации. Объектом исследования является современный графический и коммуникативный дизайн, а также их традицимонное, цифровое и генеративное субнаправления. Дизайн-решения начинают обладать цифровыми, семиотико-интерактивными и искусственно-интеллектуальными характеристиками. Автор подробно рассматривает такие аспекты темы как: диалоговые, семиотико-интерактивные качества дизайн-решений; цифровые, семиотико-интерактивные дизайн-программные выразительные средства; особенности семиотической-деконструктивности (аналитичности) и семиотической-синтетичности (конструктивности) дизайн-решений в контексте дизайн-деятельности; влияние технико-технологических особенностей инструментария и дизайн-среды (дизайн-системы) на формирование автоматизированных и искусственно-интеллектуальных качеств дизайн-решений. Изучение концептуальной модели семиотико-интерактивного дизайн-решения выполняется в контексте семиотико-интерактивной методологии (набора принципов и стратегий дизайн-деятельности). Основными выводами проведенного исследования является описание концептуальной модели семиотико-интерактивного дизайн-решения, в контексте семиотико-интерактивной методологии, реализуемой в концептуально-генеративном субнаправлении современного графического и коммуникативного дизайна. Основным вкладом автора в исследование темы, является выявление основных компонентов концептуальной модели семиотико-интерактивного дизайн-решения и демонстрация их связи друг с другом в виде целостной модели. Новизна исследования заключается в описании характеристик компонентов, концептуальной модели семиотико-интерактивного дизайн-решения: диалоговый семиотико-интерактивный формат создания инвариантов-концептов и дизайн-решений; версийность дизайн-решений, основанная на семиотическом синтезе дизайн-программ; семиотическая деконструируемость дизайн-решения на макро- и микроуровне; семиотический синтез проектных и художественных дизайн-программ; применение дизайн-программ как инструментов-решений; использование гиперсвязанных возможностей дизайн-среды: истории действий, целостности и непрерывного изменения и развития.

Аннотация: в статье рассматривается природа эстетического сознания человека, имеющей глубинную связь с его философским осмыслением мира. Кроме того, делается попытка подробно рассмотреть структуру эстетического сознания, воплощающей себя в творческой свободе, и рождающей образ гения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.2.21809

Аннотация: В предложенной статье через онтологические предпосылки формирования философской платформы неоакмеизма рассматриваются формально-содержательные и жанровые инновации поэтов-«шестидесятников» на примере творчества их выдающегося представителя - А. Кушнера. Анализируются особенности функционирования неоакмеизма во внешней коммуникации с традиционным акмеизмом, психологическим реализмом, выявляются онтологические доминанты в творчестве «эзотерического круга» «шестидесятников». Определяются жанровые инновации, прослеживается специфика межкультурной коммуникации романтического стоицизма А. Кушнера, восходящего архетипически к психологическому реализму, а также традиционного и «ренессансного акмеизма». Выявляются черты психологического реализма и их латентное присутствие в дискурсе неоакмеистической доктрины. Детально рассматриваются черты стоицизма в поэзии А. Кушнера, а также эволюция его мировоззрения в соответствии с тремя этапами философского учения стоиков. В качестве смыслообразующего и жанрового элемента поэтической системы «шестидесятников» рассматриваются не только категории времени и пространства, но и уникальная поэтическая философия, ее компоненты, в центре которой - учение стоиков. Философская и филологическая герменевтика в совокупности сформировали поле интерпретационного дискурса поэтического текста. Данная статья лишь демонстрирует продуктивность подобного синтеза. Сопоставительный анализ и метод семиотической реконструкции, дополняя друг друга, способствуют детальной расшифровке поэтического текста. Делается закономерный вывод о том, что в поэтической системе и динамической структуре единого «неоакмеистического текста» прослеживается не только синтез литературных направлений - акмеизма, символизма, исторического и психологического реализма, различных временных планов, но и постепенное усложнение культурных «кодов» и жанровых «валентностей» (термин Л. Г. Кихней), вступающих друг с другом в сложные диалогические отношения и отношения взаимозамещения. Неоакмеизм «шестидесятников» преобразует концепт мира как «эстетического феномена» (Шопенгауэр) в принцип мистического энергетизма, постигая мир ноуменальный через «мистическое озарение», зачастую - усилием авторской фантазии. Романтический стоицизм А. Кушнера переносится в неоакмеистическую философско-культурную парадигму и раскрывается как синтез элементов модернизма и реализма: в его поэзии соединяются мистические миры, пророческая интуиция о происходящем «в недрах Вселенной», дихотомия «реального-ирреального», - и ясность, историческая конкретика, внимание к чувствам и переживаниям «маленького человека», память «ненапрасного прошлого», унаследованные от психологического реализма.

Аннотация: в докладе, сделанном на Международной эстетической конференции на философском факультете МГУ, посвященной жизни и творчеству М.Ф. Овсянникова, раскрывается бурное развитие эстетической мысли в Советском Союзе, создание многих кафедр эстетики в России и в бывших республиках Советского Союза, а также в других странах. Показывается серьезный вклад советских эстетиков в развитие мировой эстетической мысли. Одновременно выявляются причины, обусловливающие свертывание эстетических исследований в современной России, и последствия, угрожающие развитию нашей эстетики и нашей духовной культуре.

Аннотация: в рамках неклассической эпистемологии, на пути отказа от наукоцентризма и ориентации на художественно-эстетическое знание, заложенной русскими символистами, сегодня просматриваются новые нестандартные подходы к осмысления мира, роли и места человека в нем, гармонизации человека и мира с целью снятия уже назревшей катастрофической конфронтации между ними. В статье выявлен эпистемологический контекст идеи Вяч. Иванова о том, что Художник путем восхождения, отречения от собственной субъективности с помощью особого эстетического настроя может постичь глубинную сущность бытия, недоступную для рационально-чувственных путей познания. Согласно Вяч. Иванову обретение истины Художником-творцом происходит в процессе синтетического действа — Мистерии. В статье сделан акцент на эпистемологическую методологию эстетики Вяч. Иванова.

Аннотация: в статье рассматриваются некоторые особенности интерпретации произведений русской классической литературы при переносе в иные виды искусства — кино и театр, связанные с ролью художественного символа и образа в интерпретации, национальной литературной традицией. Передача образа, его понимание связано с пониманием национальной литературной традиции, ее особенностей. В связи с этим интерес представляют такие образы и мотивы как мотив помешательства, рока, живописные цитаты. Поэтому методология ее диктуется обращением непосредственно к текстам русской классической литературы, некоторым кино- и театральным постановкам. Вывод — обращение к образам-символам в художественном переносе «связывает» разные виды искусства и помогает приблизиться интерпретатору к пониманию классического литературного текста, делает возможным этот перенос.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.2.14469

Аннотация: Расширяя традиционное понятие музыкальной звукозаписи, автор вводит его в контексте современной эстетики. В статье рассматриваются наиболее репрезентабельные научные концепции изучения звукозаписи, где предметом исследования выступает генезис ее эстетических и художественных характеристик. С установкой на эстетическую интерпретацию приводятся такие концепции, как «аура», «абсолютная музыка», «диалектика общих и отдельных онтологических закономерностей звучащей материи», «креативная симуляция» и др., а также предлагаются различные методологические подходы к изучению искусства звукозаписи. Анализируются и соотносятся отечественные и зарубежные исследования, соприкасающиеся с темой звукозаписи, с целью выявить наиболее существенные закономерности данного процесса. В музыкальном искусстве в эпоху ее технической воспроизводимости наблюдается возобновление ауры в ее качественно новой форме. Современный этап также характеризуется альтернативным восприятием музыки вопреки традиционному опыту слушания. Новизна представленного анализа - интерпретация художественно феномена звукозаписи в системе философской и эстетической рефлексии, что дает ключ к пониманию многих явлений в музыкальной науке, и представляет значительный интерес для теории искусства ХХ и XXI века.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.2.67510

Аннотация: Расширяя традиционное понятие музыкальной звукозаписи, автор вводит его в контексте современной эстетики. В статье рассматриваются наиболее репрезентабельные научные концепции изучения звукозаписи, где предметом исследования выступает генезис ее эстетических и художественных характеристик. С установкой на эстетическую интерпретацию приводятся такие концепции, как «аура», «абсолютная музыка», «диалектика общих и отдельных онтологических закономерностей звучащей материи», «креативная симуляция» и др., а также предлагаются различные методологические подходы к изучению искусства звукозаписи. Анализируются и соотносятся отечественные и зарубежные исследования, соприкасающиеся с темой звукозаписи, с целью выявить наиболее существенные закономерности данного процесса. В музыкальном искусстве в эпоху ее технической воспроизводимости наблюдается возобновление ауры в ее качественно новой форме. Современный этап также характеризуется альтернативным восприятием музыки вопреки традиционному опыту слушания. Новизна представленного анализа - интерпретация художественно феномена звукозаписи в системе философской и эстетической рефлексии, что дает ключ к пониманию многих явлений в музыкальной науке, и представляет значительный интерес для теории искусства ХХ и XXI века.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.3.17083

Аннотация: Предметом исследования является изучение духа сюрреализма как сущностной характеристики данного направления искусства. Под этим понятием автор имеет в виду выражение метафизической сути конкретного направления искусства. На примере творчества известного сюрреалиста Хуана Миро предпринимается попытка выявления сущностных характеристик духа сюрреализма. Показано, что путем типичных для творческого метода Миро особенностей художественного выражения, основанных на парадоксальных и агрессивно-экспрессивных трансформациях и метаморфозах объектов видимой действительности, стилизации под детские рисунки, предельно контрастном использовании цветоформ и черного контура известный сюрреалист создает в своих картинах особую инобытийную атмосферу. В качестве основного метода в статье используется эстетический анализ произведений искусства Миро, основу которого составляет выявление главных художественно значимых доминант конкретного произведения искусства. Новизна исследования заключается в том, что на примере целого ряда главных произведений Миро показано, что они приводят реципиента к погружению в драматические или даже трагические пространства инобытия, наполнены духом катастрофизма и апокалиптизма, в том числе и в его эсхатологическом понимании, который и осмысливается автором в качестве духа сюрреализма.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.3.67733

Аннотация: Предметом исследования является изучение духа сюрреализма как сущностной характеристики данного направления искусства. Под этим понятием автор имеет в виду выражение метафизической сути конкретного направления искусства. На примере творчества известного сюрреалиста Хуана Миро предпринимается попытка выявления сущностных характеристик духа сюрреализма. Показано, что путем типичных для творческого метода Миро особенностей художественного выражения, основанных на парадоксальных и агрессивно-экспрессивных трансформациях и метаморфозах объектов видимой действительности, стилизации под детские рисунки, предельно контрастном использовании цветоформ и черного контура известный сюрреалист создает в своих картинах особую инобытийную атмосферу. В качестве основного метода в статье используется эстетический анализ произведений искусства Миро, основу которого составляет выявление главных художественно значимых доминант конкретного произведения искусства. Новизна исследования заключается в том, что на примере целого ряда главных произведений Миро показано, что они приводят реципиента к погружению в драматические или даже трагические пространства инобытия, наполнены духом катастрофизма и апокалиптизма, в том числе и в его эсхатологическом понимании, который и осмысливается автором в качестве духа сюрреализма.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.4.62654

Аннотация: В статье рассматривается проблема соотнесения аксиологических, культурных, социологических и экономических ценностей профессий. Обращается внимание на противоречия в жизнеобепечивающем потенциале профессий. Эстетический облик профессий соотносится с актерским мастерством. На современном этапе развития человеческой трудовой деятельности возрастает потребность «играть» свою профессию, то есть создавать эстетический канал для проявления профессионального мастерства. Это укрепляет экономический и социальный статус профессий.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.4.15599

Аннотация: Рассуждения Платона о красоте, об искусстве нередко подвергались критике, в особенности начиная со времени, когда эстетическая сфера стала пониматься как сугубо автономная (поверхностная интерпретация этой концепции автономии не позволяла продумать феномены искусства и красоты в перспективе блага), а вопрос о полезности искусства, который Платон ставил со всей остротой философских вопросов, переместился в сферу социал-демократической идеологии и общественной мысли, приобрел публицистический характер. В данной статье эстетика Платона рассматривается в горизонте идеи блага. Предпринимается попытка провести параллели между критическими рассуждениями Платона об искусстве и рядом идей, высказанных такими мыслителями, как И. Винкельман, Ж.- Ж. Руссо, Ф. Ницше, З. Фрейд. Так, речь может идти о преодолении привычки говорить об искусстве в целом исключительно в позитивном смысле, о протесте против эстетизации страстей как социально вредного феномена и т. д. В контексте рефлексий о красоте и об искусстве выявляется возможность сопоставления на первый взгляд чуждых друг другу феноменов - «естественного» человека Руссо с гражданином идеального государства Платона. В статье показывается также, каким образом в перспективе идеи блага разрабатывает Платон тему чистых удовольствий - тему, имеющую свое продолжение в таких направлениях постклассического искусства, как абстракционизм и минимализм. В контексте идеи блага акцентируется также связь эротической философии Платона со сферой теологии. В данной статье были использованы некоторые принципы онтологического исследования, герменевтики, а также – сравнительного и феноменологического методов. В данном исследовании выявляется позитивный смысл критики Платоном расхожего «пещерного» воззрения на красоту и искусство и акцентируется бытийное измерение этих феноменов в философской эстетике Платона. Все аналогии и параллели, приведенные в исследовании, не случайны. Они позволяют выявить и по сей день актуальное содержание платоновской эстетики, которая, как и вся философия Платона, есть поиск блага, его оснований в человеческом бытии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.4.67807

Аннотация: Рассуждения Платона о красоте, об искусстве нередко подвергались критике, в особенности начиная со времени, когда эстетическая сфера стала пониматься как сугубо автономная (поверхностная интерпретация этой концепции автономии не позволяла продумать феномены искусства и красоты в перспективе блага), а вопрос о полезности искусства, который Платон ставил со всей остротой философских вопросов, переместился в сферу социал-демократической идеологии и общественной мысли, приобрел публицистический характер. В данной статье эстетика Платона рассматривается в горизонте идеи блага. Предпринимается попытка провести параллели между критическими рассуждениями Платона об искусстве и рядом идей, высказанных такими мыслителями, как И. Винкельман, Ж.- Ж. Руссо, Ф. Ницше, З. Фрейд. Так, речь может идти о преодолении привычки говорить об искусстве в целом исключительно в позитивном смысле, о протесте против эстетизации страстей как социально вредного феномена и т. д. В контексте рефлексий о красоте и об искусстве выявляется возможность сопоставления на первый взгляд чуждых друг другу феноменов - «естественного» человека Руссо с гражданином идеального государства Платона. В статье показывается также, каким образом в перспективе идеи блага разрабатывает Платон тему чистых удовольствий - тему, имеющую свое продолжение в таких направлениях постклассического искусства, как абстракционизм и минимализм. В контексте идеи блага акцентируется также связь эротической философии Платона со сферой теологии. В данной статье были использованы некоторые принципы онтологического исследования, герменевтики, а также – сравнительного и феноменологического методов. В данном исследовании выявляется позитивный смысл критики Платоном расхожего «пещерного» воззрения на красоту и искусство и акцентируется бытийное измерение этих феноменов в философской эстетике Платона. Все аналогии и параллели, приведенные в исследовании, не случайны. Они позволяют выявить и по сей день актуальное содержание платоновской эстетики, которая, как и вся философия Платона, есть поиск блага, его оснований в человеческом бытии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.5.10925

Аннотация: Эта статья посвящена никогда понастоящему не исследовавшемуся предмету - эстетике Нитцше, из серьезных работ на которую достойна упоминания только одноименная книга Zeitler'а, которая, даже будучи опубликованной в 1900 году, не несет на себе следов живого автора, так как сам Нитцше за это время успел оставить вопросы области эстетики, перейдя к областям этики и метафизики, и сойти с ума, сам факт чего никто из писавших о нем не подвергал сомнению (самый сомневающийся был врач Ясперс, который, пусть, и оставляет безумие под вопросом, требующего основательного рассмотрения, но сам всеже сомневается в сторону его безумия); метод заимствуется у Нитцше - решение вопроса о соотнесении греческой мифологии к культуре в целом - nempe, выяснение функций богов (анализ внутри самой мифологии), изследования о греческом искусстве, которое сам Нитцше называл религиозным) в его связях с культом и под.; выводов два - 1) содержательный: методом Нитцше, насколько я его уловил и немного дополнил, я прихожу к доказанной правомочной замене основных начал искусства у Нитцше - сновидческого и опьнительного - на другие - на символическое и аффективное, выделенные мной; а вовторых идет вывод pro forma, тот, что, следуя одному методу, можно приходить к разным результатам (по сути, это значит только то, что у гуманитарных наук никогда еще не было хоть какого то точного метода, впротчем, насколько мои результаты разнятся от первых у Нитцше, сейчас не скажу даже я.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.5.66523

Аннотация: Эта статья посвящена никогда понастоящему не исследовавшемуся предмету - эстетике Нитцше, из серьезных работ на которую достойна упоминания только одноименная книга Zeitler'а, которая, даже будучи опубликованной в 1900 году, не несет на себе следов живого автора, так как сам Нитцше за это время успел оставить вопросы области эстетики, перейдя к областям этики и метафизики, и сойти с ума, сам факт чего никто из писавших о нем не подвергал сомнению (самый сомневающийся был врач Ясперс, который, пусть, и оставляет безумие под вопросом, требующего основательного рассмотрения, но сам всеже сомневается в сторону его безумия); метод заимствуется у Нитцше - решение вопроса о соотнесении греческой мифологии к культуре в целом - nempe, выяснение функций богов (анализ внутри самой мифологии), изследования о греческом искусстве, которое сам Нитцше называл религиозным) в его связях с культом и под.; выводов два - 1) содержательный: методом Нитцше, насколько я его уловил и немного дополнил, я прихожу к доказанной правомочной замене основных начал искусства у Нитцше - сновидческого и опьнительного - на другие - на символическое и аффективное, выделенные мной; а вовторых идет вывод pro forma, тот, что, следуя одному методу, можно приходить к разным результатам (по сути, это значит только то, что у гуманитарных наук никогда еще не было хоть какого то точного метода, впротчем, насколько мои результаты разнятся от первых у Нитцше, сейчас не скажу даже я.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.6.12104

Аннотация: В центре данного исследования лежит понятие интерактивности. Проблема состоит в том, что интерактивность не имеет четкого определения, она понимается по-разному в зависимости от контекста. Сегодня многие произведения искусства характеризуются как интерактивные. При рассмотрении этих произведений становится очевидным, что даже в рамках одной области интерактивность чрезвычайно многолика. Автор рассматривает различные произведения искусства, созданные путем применения компьютерных технологий, с тем чтобы установить, какие из них интерактивные и что их делает таковыми. В статье использованы различные методы. Прежде всего, исторический, который помогает проследить как понятие интерактивности развивалось в течение XIX и XX веков. Автор анализирует и соотносит как отечественные, так и зарубежные исследования, посвященные феномену интерактивности. Вместе с тем автор проводит сравнительный анализ различных творческих программ. В статье соотносится традиционное понятие сотворчества с инновационным понятием интерактивности. Автор выделяет два вида творческих программ (замкнутые и открытые) с тем, чтобы точно определить, в каких случаях пользовательская интеракция с программой носит по-настоящему творческий характер. Таким образом, автор обосновывает позицию, что некоторые компьютерные программы действительно способны обеспечить пользователю платформу для полноценного творчества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.6.65126

Аннотация: В центре данного исследования лежит понятие интерактивности. Проблема состоит в том, что интерактивность не имеет четкого определения, она понимается по-разному в зависимости от контекста. Сегодня многие произведения искусства характеризуются как интерактивные. При рассмотрении этих произведений становится очевидным, что даже в рамках одной области интерактивность чрезвычайно многолика. Автор рассматривает различные произведения искусства, созданные путем применения компьютерных технологий, с тем чтобы установить, какие из них интерактивные и что их делает таковыми. В статье использованы различные методы. Прежде всего, исторический, который помогает проследить как понятие интерактивности развивалось в течение XIX и XX веков. Автор анализирует и соотносит как отечественные, так и зарубежные исследования, посвященные феномену интерактивности. Вместе с тем автор проводит сравнительный анализ различных творческих программ. В статье соотносится традиционное понятие сотворчества с инновационным понятием интерактивности. Автор выделяет два вида творческих программ (замкнутые и открытые) с тем, чтобы точно определить, в каких случаях пользовательская интеракция с программой носит по-настоящему творческий характер. Таким образом, автор обосновывает позицию, что некоторые компьютерные программы действительно способны обеспечить пользователю платформу для полноценного творчества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.9.63155

Аннотация: В статье понятие символ рассматривается как философская категория, включенная в семиотическое пространство культуры. Анализируется история трансформации понятия в этом пространстве. Выявляются отличительные черты и сходство между символом и знаком, На основе анализа размежевания данных понятий ведущими учеными-философами, отмечается, что символ, по своей сути, многозначен. В этом его достоинство. В свою очередь, знак — однозначен. Там где требуется полнота отображения объекта, там преимущество символа, а там, где точность, наоборот, употребляется знаковая форма отображения действительности. На примерах из разных областей человеческой деятельности, среди которых — язык, реклама, изобразительное искусство, а также из истории России, отмечается, что в кризисные периоды развития культуры происходит «возвышение» знаков до уровня символов, наполнение ранее существующих символов новым содержанием, низвержение отживших символов. Показаны разные формы реинтерпретации прежде существующих символов в новых условиях.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.10.63420

Аннотация: Статья представляет философско-культурологический анализ эстетического содержания такого актуального феномена современной культуры как спортивно-боевые единоборства. Широкий интерес к традиции боевых искусств и спортивно-боевых единоборств невозможно объяснить только утилитарными (оздоровление или самозащита) особенностями или общей экзотичностью для новоевропейской культуры дальневосточной традиции боевых искусств. Эстетические смыслы - существенный элемент и боевых искусств и выросших из них психофизических практик спортивно-боевых единоборств. Внешнее оформление состязания выступает как спортивно-эстетическое выражение онтологических, теоретико-философских идей, лежащих в основе единоборства. Ключевым для понимания эстетических смыслов единоборств представляется смысл игры, агона. Черты агона, игрового состязания сохраняются и кодифицируются в СБЕ, в том числе в правилах проведения состязаний. Эстетические смыслы с позиции феноменологии культуры выражены в разнообразных формах: это не только красота движения человеческих тел или музыкальное сопровождение поединка, но и эстетика поединка в целом, ритуал приветствия соперника перед схваткой, специальная одежда для соревнования. При этом эстетическое тесно сплетено с этическим – нравственный закон способствует освобождению эстетического начала, открывает многообразные возможности проявления эстетических смыслов. Эстетическое содержание боевых искусств и спортивно-боевых единоборств различных национальных культур послужило основой для их выхода за пределы конкретной культурной традиции и дальнейшего распространения по миру, поскольку потребность в эстетическом опыте универсальна. Эстетические элементы СБЕ определяют популяризацию сюжетов, посвященных спортивным единоборствам, в литературе, кинематографе, других искусствах и современной культуре в целом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.10.13404

Аннотация: Статья посвящена феномену историзма как отличительному признаку, определяющему специфику европейского сознания XIX века, и его воплощению на почве викторианской культуры. Автор прослеживает предпосылки рождения и основные этапы становления историзма; характеризует жанры и стили, отмеченные историзмом, такие как исторический роман (на примере романов В. Скотта) в литературе; археологический натурализм в театре (постановки У.Ч. Макреди, Ч. Кина Г. Ирвинга); стиль «неоготика» в архитектуре (проекты О. Пьюджина и Ч. Бэрри); историзм в живописи (творчество братства прерафаэлитов). В исследовании применен описательный метод при изложении исторического, фактического материала (в том числе при характеристике новых исторических жанров и направлений в искусстве XIX века) и культурно-философский подход для интерпретации этого материала. Автор приходит к выводу о наличие двух основных направлений английского историзма: обращение к национальному Средневековью («медиевализм») и к наследию итальянского Ренессанса («итальянизм»). Богатство собранного и проанализированного материала позволяет заключить, что историзм был одним из ключевых факторов в процессе сложения английского национального искусства. Вчувствование в исторические тенденции века вывело его с периферии в авангард европейского искусства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.10.67077

Аннотация: Статья посвящена феномену историзма как отличительному признаку, определяющему специфику европейского сознания XIX века, и его воплощению на почве викторианской культуры. Автор прослеживает предпосылки рождения и основные этапы становления историзма; характеризует жанры и стили, отмеченные историзмом, такие как исторический роман (на примере романов В. Скотта) в литературе; археологический натурализм в театре (постановки У.Ч. Макреди, Ч. Кина Г. Ирвинга); стиль «неоготика» в архитектуре (проекты О. Пьюджина и Ч. Бэрри); историзм в живописи (творчество братства прерафаэлитов). В исследовании применен описательный метод при изложении исторического, фактического материала (в том числе при характеристике новых исторических жанров и направлений в искусстве XIX века) и культурно-философский подход для интерпретации этого материала. Автор приходит к выводу о наличие двух основных направлений английского историзма: обращение к национальному Средневековью («медиевализм») и к наследию итальянского Ренессанса («итальянизм»). Богатство собранного и проанализированного материала позволяет заключить, что историзм был одним из ключевых факторов в процессе сложения английского национального искусства. Вчувствование в исторические тенденции века вывело его с периферии в авангард европейского искусства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.11.9658

Аннотация: В статье рассматривается искусство в эпоху его технического производства и обосновывается необходимость выделения воспроизводимых искусств в отдельную категорию. Стремление автора переосмыслить некоторые тенденции развития в области современного искусства обусловило рассмотрение и дифференциацию следующих понятий: оригинал, копия, репродукция, подлинность, множественность и воспроизводимость произведения искусства. В статье доказывается тезис о том, что у произведений воспроизводимых искусств отсутствует оригинал в строгом понимании этого слова. Кроме того, разрабатывается концепция эксплицитных версий, вдохновленная идеями канадского профессора философии Д. Лопеса. Новое понятие «эксплицитная версия» сопоставляется с привычными понятиями «копия» и «оригинал» произведений. Кроме того, на основе анализа самых разных примеров творческих работ автор выделяет интерактивное искусство в особый вид воспроизводимых искусств, доказывая что результатом взаимодействия аудитории с интерактивным произведением является не новая творческая работа, а эксплицитная версия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.11.63554

Аннотация: В статье рассматривается искусство в эпоху его технического производства и обосновывается необходимость выделения воспроизводимых искусств в отдельную категорию. Стремление автора переосмыслить некоторые тенденции развития в области современного искусства обусловило рассмотрение и дифференциацию следующих понятий: оригинал, копия, репродукция, подлинность, множественность и воспроизводимость произведения искусства. В статье доказывается тезис о том, что у произведений воспроизводимых искусств отсутствует оригинал в строгом понимании этого слова. Кроме того, разрабатывается концепция эксплицитных версий, вдохновленная идеями канадского профессора философии Д. Лопеса. Новое понятие «эксплицитная версия» сопоставляется с привычными понятиями «копия» и «оригинал» произведений. Кроме того, на основе анализа самых разных примеров творческих работ автор выделяет интерактивное искусство в особый вид воспроизводимых искусств, доказывая что результатом взаимодействия аудитории с интерактивным произведением является не новая творческая работа, а эксплицитная версия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.11.13368

Аннотация: Вопрос о культурных и мировоззренческих причинах возникновения христианского искусства в позднеантичное время представляет собой и поныне малоизученную проблему. Истоки возникновения такого уникального явления как изобразительный канон, который определил самобытность византийского искусства также также остаются во многом неизвестны, на фоне сравнительной изученности канонического искусства. Статья затрагивает проблемы художественного освоения эстетического и духовного опыта в раннехристианскую и византийскую эпоху. Рассматривается проблема возникновения эстетических концепций и трансформация художественных канонов, смена эстетического модуса, отказ от идеи прекрасного и замена его идеей возвышенного. Особое внимание посвящено изучению путей и способов реализации анагогического опыта в искусстве и рассмотрению места творческой фантазии как особой формы эстетического опыта, суть которого заключается в способности человека усилием воли увидеть в уме образ, не являющийся воспоминанием реального. Специфика проблемы, лежащей на стыке эстетики, теологии, культурологии и искусствознания диктует необходимость применения междисциплинарных методов с привлечением максимально широкого круга источников. Канон предстает как набор правил и рекомендаций, обеспечивающих художественную фиксацию специфического для восточного христианства духовно-мистического опыта, называемого анагогическим. Канон выступает как механизм, регламентирующий работу творческого воображения мастера-иконописца. Само воображение определено как специфическая форма мнимого пространства, в котором и получают визуальное оформление, становятся образами умозрительные категории, постижение которых является целью и смыслом анагогического опыта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.11.65732

Аннотация: Вопрос о культурных и мировоззренческих причинах возникновения христианского искусства в позднеантичное время представляет собой и поныне малоизученную проблему. Истоки возникновения такого уникального явления как изобразительный канон, который определил самобытность византийского искусства также также остаются во многом неизвестны, на фоне сравнительной изученности канонического искусства. Статья затрагивает проблемы художественного освоения эстетического и духовного опыта в раннехристианскую и византийскую эпоху. Рассматривается проблема возникновения эстетических концепций и трансформация художественных канонов, смена эстетического модуса, отказ от идеи прекрасного и замена его идеей возвышенного. Особое внимание посвящено изучению путей и способов реализации анагогического опыта в искусстве и рассмотрению места творческой фантазии как особой формы эстетического опыта, суть которого заключается в способности человека усилием воли увидеть в уме образ, не являющийся воспоминанием реального. Специфика проблемы, лежащей на стыке эстетики, теологии, культурологии и искусствознания диктует необходимость применения междисциплинарных методов с привлечением максимально широкого круга источников. Канон предстает как набор правил и рекомендаций, обеспечивающих художественную фиксацию специфического для восточного христианства духовно-мистического опыта, называемого анагогическим. Канон выступает как механизм, регламентирующий работу творческого воображения мастера-иконописца. Само воображение определено как специфическая форма мнимого пространства, в котором и получают визуальное оформление, становятся образами умозрительные категории, постижение которых является целью и смыслом анагогического опыта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.12.18236

Аннотация: Предметом исследования является современная интерпретация классического искусства. Авторы обращаются к проблемам понимания классического искусства, адекватности передачи его смыслов, переживании искусства и общению с ним, ценностному аспекту произведения искусства, проблемам традиции и новаторства в современных прочтениях классического искусства. Эти проблемы раскрываются при помощи обращения к практике современного искусства - многочисленным кино- и театральным постановкам классики. Тем самым пытаясь ответить на вопрос - что есть современная интерпретация классического искусства? Авторы анализируют положение классики в современном искусстве, опираясь на работы философов, эстетиков, критиков, литературоведов, деятелей искусства. Используются сравнительный, описательный, аналитический методы. На основании анализа «жизни» классики в современном культурно-эстетическом поле авторы показывают, что современная интерпретация классики скорее демонстрирует кризис ее понимания, нежели внимательное прочтение, осуществленное современными средствами. Сегодня любое вмешательство в ткань произведения, нарочитое его «перетолкование» может найти (и находит) своё оправдание и обоснование. Оно связано не только с факторами, которые следует рассматривать через призму развития искусства, инновационности, поисков новых форм и т.д., но и более широко – как устойчивую тенденцию конфронтации «нонклассики» с традиционным классическим искусством. С этой конфронтацией в значительной степени связан «кризис понимания» классического художественного наследия и его интерпретация в современной художественной практике.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.12.68515

Аннотация: Предметом исследования является современная интерпретация классического искусства. Авторы обращаются к проблемам понимания классического искусства, адекватности передачи его смыслов, переживании искусства и общению с ним, ценностному аспекту произведения искусства, проблемам традиции и новаторства в современных прочтениях классического искусства. Эти проблемы раскрываются при помощи обращения к практике современного искусства - многочисленным кино- и театральным постановкам классики. Тем самым пытаясь ответить на вопрос - что есть современная интерпретация классического искусства? Авторы анализируют положение классики в современном искусстве, опираясь на работы философов, эстетиков, критиков, литературоведов, деятелей искусства. Используются сравнительный, описательный, аналитический методы. На основании анализа «жизни» классики в современном культурно-эстетическом поле авторы показывают, что современная интерпретация классики скорее демонстрирует кризис ее понимания, нежели внимательное прочтение, осуществленное современными средствами. Сегодня любое вмешательство в ткань произведения, нарочитое его «перетолкование» может найти (и находит) своё оправдание и обоснование. Оно связано не только с факторами, которые следует рассматривать через призму развития искусства, инновационности, поисков новых форм и т.д., но и более широко – как устойчивую тенденцию конфронтации «нонклассики» с традиционным классическим искусством. С этой конфронтацией в значительной степени связан «кризис понимания» классического художественного наследия и его интерпретация в современной художественной практике.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.11.13387

Аннотация: В статье исследуется понятие феномена моды в современной культуре, раскрывается философско-эстетическое понимание смысла моды, рассматривается смысл и значение понятий "эстетический опыт" , "эстетическое познание", анализируются вербальный и визуальный уровни эстетического сообщения в моде. Исследуется, каким образом достигается эстетическое познание моды, как концептуализируется избыточность эстетических смыслов в эстетическом опыте субъекта. Рассматриваются основные философские концепции, затрагивающие проблематику работы, выявляются смысловые коды, передаваемые на невербальном и вербальном уровнях эстетической коммуникации. В качестве методологической основы используется философско-эстетический модус теории коммуникации, философско-эстетический анализ феномена моды в разрезе вербальной и визуальной эстетической коммуникации Научная новизна заключается в использовании указанной методологии, которая является исключительно новаторской для подобного рода исследований, дается подробная характеристика выявленных уровней коммуникации, рассматриваются имплицитные и эксплицитные уровни смыслов эстетических сообщений в современной индустрии моды. На визуальном уровне раскрываются такие формы и приемы выразительности, как цвет, силуэт, композиция, ритм, орнамент, стилеобразование, эклектика, стилизация; анализ вербального уровня эстетической коммуникации опирается на риторику модных журналов и рекламных кампаний

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.11.67229

Аннотация: В статье исследуется понятие феномена моды в современной культуре, раскрывается философско-эстетическое понимание смысла моды, рассматривается смысл и значение понятий "эстетический опыт" , "эстетическое познание", анализируются вербальный и визуальный уровни эстетического сообщения в моде. Исследуется, каким образом достигается эстетическое познание моды, как концептуализируется избыточность эстетических смыслов в эстетическом опыте субъекта. Рассматриваются основные философские концепции, затрагивающие проблематику работы, выявляются смысловые коды, передаваемые на невербальном и вербальном уровнях эстетической коммуникации. В качестве методологической основы используется философско-эстетический модус теории коммуникации, философско-эстетический анализ феномена моды в разрезе вербальной и визуальной эстетической коммуникации Научная новизна заключается в использовании указанной методологии, которая является исключительно новаторской для подобного рода исследований, дается подробная характеристика выявленных уровней коммуникации, рассматриваются имплицитные и эксплицитные уровни смыслов эстетических сообщений в современной индустрии моды. На визуальном уровне раскрываются такие формы и приемы выразительности, как цвет, силуэт, композиция, ритм, орнамент, стилеобразование, эклектика, стилизация; анализ вербального уровня эстетической коммуникации опирается на риторику модных журналов и рекламных кампаний

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.12.14061

Аннотация: В статье рассматриваются некоторые особенности интерпретации произведений русской классической литературы при переносе в иные виды искусства. Внимание уделяется кинематографу. Автором выявляются следующие особенности: специфика литературного, кино- и театрального языков, проблема определения художественной интерпретации (переноса), стиль, деталь, национальная литературная традиция, этическая составляющая произведения, проблемы традиционности и новизны, человека в русской литературе. Эти особенности выявляются путем обращения к конкретному материалу - современным художественным интерпретациям произведений русской классической литературы. При написании статьи автор опирался на произведения классической русской литературы, литературоведческие, эстетические и философские работы, исследования, посвященные проблемам теоретической и художественной интерпретации текста. Выводы: показана специфика классического текста как источника активного творческого осмысления в его художественной интерпретации; раскрыты особенности художественной интерпретации литературной классики как передачи ее глубинных смыслов в иной художественной форме; проанализирована специфика художественной интерпретации русской классической литературы на конкретном материале современной художественной практики; предпринята попытка проанализировать адекватность современных прочтений классики.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.12.67266

Аннотация: В статье рассматриваются некоторые особенности интерпретации произведений русской классической литературы при переносе в иные виды искусства. Внимание уделяется кинематографу. Автором выявляются следующие особенности: специфика литературного, кино- и театрального языков, проблема определения художественной интерпретации (переноса), стиль, деталь, национальная литературная традиция, этическая составляющая произведения, проблемы традиционности и новизны, человека в русской литературе. Эти особенности выявляются путем обращения к конкретному материалу - современным художественным интерпретациям произведений русской классической литературы. При написании статьи автор опирался на произведения классической русской литературы, литературоведческие, эстетические и философские работы, исследования, посвященные проблемам теоретической и художественной интерпретации текста. Выводы: показана специфика классического текста как источника активного творческого осмысления в его художественной интерпретации; раскрыты особенности художественной интерпретации литературной классики как передачи ее глубинных смыслов в иной художественной форме; проанализирована специфика художественной интерпретации русской классической литературы на конкретном материале современной художественной практики; предпринята попытка проанализировать адекватность современных прочтений классики.