DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.19149

Аннотация: Статья посвящена 160-летию со дня рождения Зигмунда Фрейда. 6 мая 1856 г. во Фрайберге появился на свет один из самых знаменитых и успешных исследователей человеческой психики Зигмунд Фрейд. Имя его прочно вписалось в психологию, философию и медицину. Парадоксальность этого факта состоит в том, что этот человек не был врачом в привычном смысле, хотя и получил медицинское образование. Тем более он не был философом, не имел, по словам К.-Г. Юнга, необходимой философской выучки и вообще относился с недоверием к этой области знаний. И в то же время Фрейд стал основоположником самостоятельного философского направления – психоанализ. Ни одно философское направление минувшего столетия не прошло мимо этого имени. Многие философы отвергали его идеи. Но чаще всего они продолжали дальше углублять его открытия. Фрейд не был психологом, но с его именем связан радикальный переворот в гуманитарном знании – появление одного из пяти направлений мировой психологии. Как клинический психолог он ввёл в мировую практику принципы целительства, которые получили всеобщее признание. Автор опирается на принцип историзма, пытаясь оценить вклад З. Фрейда в гуманитарное познание, исходя из того значения, которое имеет его учение для современной науки и культуры. Он следует также феноменологическим приёмам философского исследования. В статье содержится попытка показать значение фрейдистского наследия для многих областей современной науки, стремление раскрыть величие и ограниченность его концепции с учётом тех открытий, которые получили признание в конце XX в. и начале нынешнего столетия. Нередко можно слышать, что учение Фрейда устарело. В этом смысле поучителен ход мысли Ж. Лакана, который стремился сохранить психоаналитическую традицию, оказавшуюся под угрозой в середине прошлого века. «Назад к Фрейду!» теперь уже постоянный призыв, направленный на бесконечный и мерцающий диалог новых учений с теорией Фрейда. Автор фокусирует внимание на основных достижениях фрейдистской концепции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67841

Аннотация: Статья посвящена 160-летию со дня рождения Зигмунда Фрейда. 6 мая 1856 г. во Фрайберге появился на свет один из самых знаменитых и успешных исследователей человеческой психики Зигмунд Фрейд. Имя его прочно вписалось в психологию, философию и медицину. Парадоксальность этого факта состоит в том, что этот человек не был врачом в привычном смысле, хотя и получил медицинское образование. Тем более он не был философом, не имел, по словам К.-Г. Юнга, необходимой философской выучки и вообще относился с недоверием к этой области знаний. И в то же время Фрейд стал основоположником самостоятельного философского направления – психоанализ. Ни одно философское направление минувшего столетия не прошло мимо этого имени. Многие философы отвергали его идеи. Но чаще всего они продолжали дальше углублять его открытия. Фрейд не был психологом, но с его именем связан радикальный переворот в гуманитарном знании – появление одного из пяти направлений мировой психологии. Как клинический психолог он ввёл в мировую практику принципы целительства, которые получили всеобщее признание. Автор опирается на принцип историзма, пытаясь оценить вклад З. Фрейда в гуманитарное познание, исходя из того значения, которое имеет его учение для современной науки и культуры. Он следует также феноменологическим приёмам философского исследования. В статье содержится попытка показать значение фрейдистского наследия для многих областей современной науки, стремление раскрыть величие и ограниченность его концепции с учётом тех открытий, которые получили признание в конце XX в. и начале нынешнего столетия. Нередко можно слышать, что учение Фрейда устарело. В этом смысле поучителен ход мысли Ж. Лакана, который стремился сохранить психоаналитическую традицию, оказавшуюся под угрозой в середине прошлого века. «Назад к Фрейду!» теперь уже постоянный призыв, направленный на бесконечный и мерцающий диалог новых учений с теорией Фрейда. Автор фокусирует внимание на основных достижениях фрейдистской концепции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.18515

Аннотация: Предмет исследования статьи – бытие, его воспроизведение в различных мировоззренческих формах и/или его мистификация. Исследование распадается на рассмотрение четырех узловых проблем. Первой является смешение воспроизведение бытия и его мистификации (на примере работ В.А. Кутырева). В первых книгах признавая бытие, он отрицает онтологическое значение диалектики, которая представляет, так сказать, второй слой при определении бытия, представляя его способ существования и выражая его в системе всеобщих категорий, образующих «атрибутивную модель любого объекта». Человеческая история составляет третий слой бытия, он более всего мистифицируется. Второй - анализ попыток представить «технологизацию» (выходящее из теории в сферу практики технократическое мышление) выходом за пределы постановки и решения основного вопроса философии; изображены как переход в сферу «Ничто», «Небытия», якобы порывающие не только с материализмом, но и с идеализмом. На самом деле речь о развитии «линии идеализма» в современных условиях. Третий – исследование качественных различий в основаниях мифологического, религиозного и философского мировоззрений, детерминирующих специфику каждой из указанных форм, предопределяя способность или неспособность их к воспроизведению бытийных характеристик, значит, их мистификацию. Показано, что в основе мифологического мировоззрения имеет место «наложение», «пересечение», «суперпозиция» базисных противоположностей (природного и человеческого, объективного и субъективного, материального и идеального), которая известна под названием «синкретичности», исключающей по отношению к ним аналитико-синтетическую деятельность, следовательно, возможность выработать объективные представления о природе «самой по себе», как и адекватные представления о человеке и его способностях. Религия претендует в своем «раздвоении мира» на ликвидацию мифологической ограниченности, но сохраняет мифологический момент в самом своем «ядре», в образе Бога, объективного и антропоморфного, что исключает возможность адекватных представлений о действительности. Поэтому философия начинает с вопроса о том, действительно ли мир создан богом или же он существует сам по себе, что приводит к поляризации ее на материализм и идеализм. Она вытесняет «синкретизм» анализом и синтезом базисных мировоззренческих противоположностей. В четвертой части раскрывается связь религиозного мировоззрения с технологизацией, заключенную в принципе трансцендентности, сверхъестественности, что показано в ходе анализа работы сторонника христианства IV века Арнобия «против язычников», т.е. античной мифологии. В последнем восстанавливается онтологическое содержание процессуальных категорий и из методологическое значение Автором используется диалектико-материалистическая методология, особое внимание уделяется принципу единства исторического и логического, в ходе применения которого широко применяется метод сравнения, компаративистики с целью восстановления объективности, обоснованности и истинности, методы обобщения, системности, перехода от сущности меньшего (менее глубокого) порядка к сущности большего (более глубокого) порядка, восхождения от абстрактного к конкретному. Применяется принцип актуализма, чтобы учитывать современные процессы, исключая догматизм и релятивизм. Автор полагает, что сегодня фундаментальные ценности диалектико-материалистической методологии задвигаются на задний план конъюнктурными обстоятельствами, прикладной ценностью подпадающего под власть капитала и чиновничества знания, становящегося товаром. В таких условиях ученый и мыслитель превращаются в наемных рабочих, производящих «товар», вместо подлинного, фундаментального знания, что обусловлено наличием в обществе прагматически-конъюнктурных заказов. Новизна присуща всем четырем разделам статьи. В первом разделе восстанавливается онтологическое содержание диалектики, как второго слоя при определении бытия, человеческая история характеризуется как третий уровень определения бытия в его высшей форме. Во втором разделе определены философские основания технологизации как технократического мышления, проникающего с теоретического уровня на уровень практики. В третьем разделе дан анализ качественных различий в основаниях мифологического, религиозного и философского мировоззрения. В четвертом разделе раскрыта связь технологизации с религиозным и идеалистическим мировоззрениями, заключенная в принципе трансцендентности, сверхъестественности, в последнем – восстанавливается онтологическое содержание процессуальных категорий движения, развития, деятельности, игры и их методологическое значение.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67842

Аннотация: Предмет исследования статьи – бытие, его воспроизведение в различных мировоззренческих формах и/или его мистификация. Исследование распадается на рассмотрение четырех узловых проблем. Первой является смешение воспроизведение бытия и его мистификации (на примере работ В.А. Кутырева). В первых книгах признавая бытие, он отрицает онтологическое значение диалектики, которая представляет, так сказать, второй слой при определении бытия, представляя его способ существования и выражая его в системе всеобщих категорий, образующих «атрибутивную модель любого объекта». Человеческая история составляет третий слой бытия, он более всего мистифицируется. Второй - анализ попыток представить «технологизацию» (выходящее из теории в сферу практики технократическое мышление) выходом за пределы постановки и решения основного вопроса философии; изображены как переход в сферу «Ничто», «Небытия», якобы порывающие не только с материализмом, но и с идеализмом. На самом деле речь о развитии «линии идеализма» в современных условиях. Третий – исследование качественных различий в основаниях мифологического, религиозного и философского мировоззрений, детерминирующих специфику каждой из указанных форм, предопределяя способность или неспособность их к воспроизведению бытийных характеристик, значит, их мистификацию. Показано, что в основе мифологического мировоззрения имеет место «наложение», «пересечение», «суперпозиция» базисных противоположностей (природного и человеческого, объективного и субъективного, материального и идеального), которая известна под названием «синкретичности», исключающей по отношению к ним аналитико-синтетическую деятельность, следовательно, возможность выработать объективные представления о природе «самой по себе», как и адекватные представления о человеке и его способностях. Религия претендует в своем «раздвоении мира» на ликвидацию мифологической ограниченности, но сохраняет мифологический момент в самом своем «ядре», в образе Бога, объективного и антропоморфного, что исключает возможность адекватных представлений о действительности. Поэтому философия начинает с вопроса о том, действительно ли мир создан богом или же он существует сам по себе, что приводит к поляризации ее на материализм и идеализм. Она вытесняет «синкретизм» анализом и синтезом базисных мировоззренческих противоположностей. В четвертой части раскрывается связь религиозного мировоззрения с технологизацией, заключенную в принципе трансцендентности, сверхъестественности, что показано в ходе анализа работы сторонника христианства IV века Арнобия «против язычников», т.е. античной мифологии. В последнем восстанавливается онтологическое содержание процессуальных категорий и из методологическое значение Автором используется диалектико-материалистическая методология, особое внимание уделяется принципу единства исторического и логического, в ходе применения которого широко применяется метод сравнения, компаративистики с целью восстановления объективности, обоснованности и истинности, методы обобщения, системности, перехода от сущности меньшего (менее глубокого) порядка к сущности большего (более глубокого) порядка, восхождения от абстрактного к конкретному. Применяется принцип актуализма, чтобы учитывать современные процессы, исключая догматизм и релятивизм. Автор полагает, что сегодня фундаментальные ценности диалектико-материалистической методологии задвигаются на задний план конъюнктурными обстоятельствами, прикладной ценностью подпадающего под власть капитала и чиновничества знания, становящегося товаром. В таких условиях ученый и мыслитель превращаются в наемных рабочих, производящих «товар», вместо подлинного, фундаментального знания, что обусловлено наличием в обществе прагматически-конъюнктурных заказов. Новизна присуща всем четырем разделам статьи. В первом разделе восстанавливается онтологическое содержание диалектики, как второго слоя при определении бытия, человеческая история характеризуется как третий уровень определения бытия в его высшей форме. Во втором разделе определены философские основания технологизации как технократического мышления, проникающего с теоретического уровня на уровень практики. В третьем разделе дан анализ качественных различий в основаниях мифологического, религиозного и философского мировоззрения. В четвертом разделе раскрыта связь технологизации с религиозным и идеалистическим мировоззрениями, заключенная в принципе трансцендентности, сверхъестественности, в последнем – восстанавливается онтологическое содержание процессуальных категорий движения, развития, деятельности, игры и их методологическое значение.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.15153

Аннотация: Наиболее законченным эксплицитным выражением эпистемологических взглядов Франка является концепция «антиномистического монодуализма», рассмотрение логико-философского аспекта которого и является целью данной статьи. Объектом исследования служат произведения Франка, в которых изложена его эпистемологическая концепция: «Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания» и «Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии» Предметом исследования является философская система Франка в логико-философском аспекте вообще и, в частности, антиномистический монодуализм как логико-философская концепция. Методология исследования текстов Франка основана на герменевтическом подходе. Концепция Франка анализировалась методами логического и логико-философского анализа. В «Предмете знания», в форме «закона непрерывности», было начато, а в «Непостижимом», в форме «антиномистического монодуализма», завершено развитие Франком своей концепции, если рассматривать ее в логико-философском аспекте. В статье эта концепция эксплицирована из элементов, содержащихся в текстах Франка в имплицитном и рассеянном виде, изложена в виде системы выражений и сопутствующих правил формулирования этой системы. Проведен анализ классификационного положения концепции Франка. Впервые философская система Франка рассмотрена в логико-философском аспекте, в результате чего эксплицирована его логико-философская система. Антиномистический монодуализм может быть рассмотрен в логико-философском аспекте. В этом ракурсе он представляет собой неполноразвитую форму неклассической модальной многозначной логико-философской системы. В силу этого, можно считать обоснованной постановку вопроса о компаративном анализе антиномистического монодуализма и других модальных логико-философских систем.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67843

Аннотация: Наиболее законченным эксплицитным выражением эпистемологических взглядов Франка является концепция «антиномистического монодуализма», рассмотрение логико-философского аспекта которого и является целью данной статьи. Объектом исследования служат произведения Франка, в которых изложена его эпистемологическая концепция: «Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания» и «Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии» Предметом исследования является философская система Франка в логико-философском аспекте вообще и, в частности, антиномистический монодуализм как логико-философская концепция. Методология исследования текстов Франка основана на герменевтическом подходе. Концепция Франка анализировалась методами логического и логико-философского анализа. В «Предмете знания», в форме «закона непрерывности», было начато, а в «Непостижимом», в форме «антиномистического монодуализма», завершено развитие Франком своей концепции, если рассматривать ее в логико-философском аспекте. В статье эта концепция эксплицирована из элементов, содержащихся в текстах Франка в имплицитном и рассеянном виде, изложена в виде системы выражений и сопутствующих правил формулирования этой системы. Проведен анализ классификационного положения концепции Франка. Впервые философская система Франка рассмотрена в логико-философском аспекте, в результате чего эксплицирована его логико-философская система. Антиномистический монодуализм может быть рассмотрен в логико-философском аспекте. В этом ракурсе он представляет собой неполноразвитую форму неклассической модальной многозначной логико-философской системы. В силу этого, можно считать обоснованной постановку вопроса о компаративном анализе антиномистического монодуализма и других модальных логико-философских систем.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.17840

Аннотация: Существует ли в истории философской мысли прогресс? Преодолены ли прежние философские идеи и системы в координатах нынешнего состояния философии, или же следует говорить только о многообразных вариациях одного и того же, по крупному счету, содержания? Предметом исследования является эллинистическая философия в ее соотнесенности с современными эпистемологическими построениями. Объектом исследования являются философские идеи эпикурейской школы, рассмотренные к качестве отдаленного предшественника позитивизма рубежа Нового и Новейшего времени. Особенное внимание уделяется сравнительному и кросс-культурному анализу рефлексии теоретического знания в эпикуреизме и позитивизме. Проведение такого рода анализа осуществляется на основе единства этимологического, логического и исторического подходов, а также принципа системности и некоторых герменевтических приемов (в частности, интерпретации и понимания), используется метод историко-философской реконструкции, методы имманентного интерпретирующего анализа и компаративистского анализа и метод синтеза как соединения интерпретированного материала в новом качестве. Основными выводами проведенного исследования, составляющими его научную новизну является комплекс утверждений, согласно которому философские конструкции, которые вроде бы, безусловно исторически принадлежат Новому и Новейшему времени, были созданы и высказаны приблизительно на две тысячи лет раньше. Античный эпикуреизм не просто предвосхищает позитивистскую традицию в истории философии, начало которой традиционно относят к исходу Нового времени, но и достаточно детально прорабатывает ее, нисколько не уступая по своему философскому содержанию «настоящему» позитивизму.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67844

Аннотация: Существует ли в истории философской мысли прогресс? Преодолены ли прежние философские идеи и системы в координатах нынешнего состояния философии, или же следует говорить только о многообразных вариациях одного и того же, по крупному счету, содержания? Предметом исследования является эллинистическая философия в ее соотнесенности с современными эпистемологическими построениями. Объектом исследования являются философские идеи эпикурейской школы, рассмотренные к качестве отдаленного предшественника позитивизма рубежа Нового и Новейшего времени. Особенное внимание уделяется сравнительному и кросс-культурному анализу рефлексии теоретического знания в эпикуреизме и позитивизме. Проведение такого рода анализа осуществляется на основе единства этимологического, логического и исторического подходов, а также принципа системности и некоторых герменевтических приемов (в частности, интерпретации и понимания), используется метод историко-философской реконструкции, методы имманентного интерпретирующего анализа и компаративистского анализа и метод синтеза как соединения интерпретированного материала в новом качестве. Основными выводами проведенного исследования, составляющими его научную новизну является комплекс утверждений, согласно которому философские конструкции, которые вроде бы, безусловно исторически принадлежат Новому и Новейшему времени, были созданы и высказаны приблизительно на две тысячи лет раньше. Античный эпикуреизм не просто предвосхищает позитивистскую традицию в истории философии, начало которой традиционно относят к исходу Нового времени, но и достаточно детально прорабатывает ее, нисколько не уступая по своему философскому содержанию «настоящему» позитивизму.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.17776

Аннотация: Предметом исследования является современная аналитическая философия, в частности проблема ментальной каузальности. Это проблема заключается в совмещении убеждения в каузальной замкнутости мира и представлении о том, что ментальные состояния каузально эффективны. Проблема ментальной каузальности является традиционной в истории философии. Она была поставлена еще в рамках дуалистических представлений Декарта. Современные аналитические философы внесли значительный вклад в ее решение. В частности автор рассматривает решения проблемы ментальной каузальности в рамках локального интеракционизма, эмерджентизма, телеофункционализма, предложенных российскими и иностранными философами Автор использует историко-философский метод, метод историко-философской реконструкции. В работе также использован метод сравнительного анализа. автором проанализированы и сопоставлены несколько философских подходов к проблеме ментальной каузальности Научная новизна заключается, во-первых, в том, что автор рассматривает наиболее современные подходы к решению проблемы ментальной каузальности. Эти подходы еще не рассматривались подробно как в российской, так и зарубежной истории философии. Во-вторых, новизна исследования заключается в новых аргументах и выводах автора. так автор исследования предлагает новый аргумент для критики локального интеракционизма, а также собственную интерпретацию телеофункционалистского решения проблемы ментальной каузальности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67845

Аннотация: Предметом исследования является современная аналитическая философия, в частности проблема ментальной каузальности. Это проблема заключается в совмещении убеждения в каузальной замкнутости мира и представлении о том, что ментальные состояния каузально эффективны. Проблема ментальной каузальности является традиционной в истории философии. Она была поставлена еще в рамках дуалистических представлений Декарта. Современные аналитические философы внесли значительный вклад в ее решение. В частности автор рассматривает решения проблемы ментальной каузальности в рамках локального интеракционизма, эмерджентизма, телеофункционализма, предложенных российскими и иностранными философами Автор использует историко-философский метод, метод историко-философской реконструкции. В работе также использован метод сравнительного анализа. автором проанализированы и сопоставлены несколько философских подходов к проблеме ментальной каузальности Научная новизна заключается, во-первых, в том, что автор рассматривает наиболее современные подходы к решению проблемы ментальной каузальности. Эти подходы еще не рассматривались подробно как в российской, так и зарубежной истории философии. Во-вторых, новизна исследования заключается в новых аргументах и выводах автора. так автор исследования предлагает новый аргумент для критики локального интеракционизма, а также собственную интерпретацию телеофункционалистского решения проблемы ментальной каузальности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.19243

Аннотация: Предметом исследования является популярный в социальной философии, критический концепт "отчуждения". В гегелевской традиции он рассматривался как часть диалектического механизма, который способствует переходу к новой организации общества. В XX веке концепция "отчуждения" претерпела изменения, выйдя за пределы политэкономии и приобретя гуманистическую трактовку. Автор предлагает вновь переосмыслить феномен "отчуждения", который приобрел нематериальные, субъективистские элементы. Это дает основания говорить о нём как о символе отношений, а не как реальном механизме. В исследовании соблюдается баланс между традиционной диалектикой и методами современной науки о самоорганизации. Автор прибегает к понятию "энтропии социальных процессов", иллюстрирует научное повествование различными статистическими примерами. Новизна исследования заключается в рассмотрении вопроса "отчуждения" в контексте науки о самоорганизации. Тогда его можно трактовать как отклонение до того самого критического состояния, в котором поведение экономической системы становится неустойчивым и под воздействием некоторых случайных факторов может радикально измениться. В этом смысле предсказание диалектики о влиянии "отчуждения" на ход социальной истории может и не сбыться, если система перейдёт в состояние хаоса, а само "отчуждение" станет не механизмом, а лишь символом конкретного этапа исторического развития общества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67846

Аннотация: Предметом исследования является популярный в социальной философии, критический концепт "отчуждения". В гегелевской традиции он рассматривался как часть диалектического механизма, который способствует переходу к новой организации общества. В XX веке концепция "отчуждения" претерпела изменения, выйдя за пределы политэкономии и приобретя гуманистическую трактовку. Автор предлагает вновь переосмыслить феномен "отчуждения", который приобрел нематериальные, субъективистские элементы. Это дает основания говорить о нём как о символе отношений, а не как реальном механизме. В исследовании соблюдается баланс между традиционной диалектикой и методами современной науки о самоорганизации. Автор прибегает к понятию "энтропии социальных процессов", иллюстрирует научное повествование различными статистическими примерами. Новизна исследования заключается в рассмотрении вопроса "отчуждения" в контексте науки о самоорганизации. Тогда его можно трактовать как отклонение до того самого критического состояния, в котором поведение экономической системы становится неустойчивым и под воздействием некоторых случайных факторов может радикально измениться. В этом смысле предсказание диалектики о влиянии "отчуждения" на ход социальной истории может и не сбыться, если система перейдёт в состояние хаоса, а само "отчуждение" станет не механизмом, а лишь символом конкретного этапа исторического развития общества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.18069

Аннотация: Предметом исследования статьи является метафора тюрьмы в российском политическом дискурсе. Демонстрируется важность метафоры в политических высказываниях и намечается динамика метафорических предпочтений в современном российской политическом дискурсе. Выявляются культурно-исторические и философские причины связи дискурса власти (как официальной, так и оппозиционной) с высказываниями, характерными для тюремной культуры, определяются социальные и культурные последствия подобного взаимодействия. В ходе анализа материала литературных и философских текстов обнаружены два типа интерпретации тюремной культуры, характерные для русской культуры, и чье влияние прослеживается в современной политическом дискурсе. Обосновывается методика выделения политической метафоры, классификация метафор, выявляются метафорические модели, с помощью которых интерпретируется современная политическая реальность. На примерах выступлений политических фигур XX-XXI вв. выявляются типичные способы высказывания, в рамках которых используется тюремная метафора. Новизна статьи заключается в постановке целого ряда дискуссионных проблем, связанных с историко-культурными предпосылками формирования разнообразных типов политического дискурса, причем не только российского, но и зарубежного, пытающегося интерпретировать российскую действительность. Определяются различные стратегии применения тюремной метафоры в политическом дискурсе в зависимости от исторических реалий и идеологических установок. В результате выявляется динамичный характер метафоры тюрьмы, которая представляет собой постоянно варьирующуюся конструкцию: от использования жаргонной и арготической лексики до эксплуатации образа осужденного.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67847

Аннотация: Предметом исследования статьи является метафора тюрьмы в российском политическом дискурсе. Демонстрируется важность метафоры в политических высказываниях и намечается динамика метафорических предпочтений в современном российской политическом дискурсе. Выявляются культурно-исторические и философские причины связи дискурса власти (как официальной, так и оппозиционной) с высказываниями, характерными для тюремной культуры, определяются социальные и культурные последствия подобного взаимодействия. В ходе анализа материала литературных и философских текстов обнаружены два типа интерпретации тюремной культуры, характерные для русской культуры, и чье влияние прослеживается в современной политическом дискурсе. Обосновывается методика выделения политической метафоры, классификация метафор, выявляются метафорические модели, с помощью которых интерпретируется современная политическая реальность. На примерах выступлений политических фигур XX-XXI вв. выявляются типичные способы высказывания, в рамках которых используется тюремная метафора. Новизна статьи заключается в постановке целого ряда дискуссионных проблем, связанных с историко-культурными предпосылками формирования разнообразных типов политического дискурса, причем не только российского, но и зарубежного, пытающегося интерпретировать российскую действительность. Определяются различные стратегии применения тюремной метафоры в политическом дискурсе в зависимости от исторических реалий и идеологических установок. В результате выявляется динамичный характер метафоры тюрьмы, которая представляет собой постоянно варьирующуюся конструкцию: от использования жаргонной и арготической лексики до эксплуатации образа осужденного.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.14897

Аннотация: В статье осуществляется анализ процессов коммеморации, реализовавшихся в городе-герое Волгограде в послевоенный период времени в их взаимосвязи с проектами национальной идентичности. На основе рассмотрения памятников, возведенных в советский и постсоветский период, посвященных советским солдатам, которые погибли в ходе Сталинградской битвы и после ее окончания, утверждается, что сам процесс коммеморации фундируется наличием в коллективном сознании социума проекта национальной идентичности, генетически встроенного в представление об «идеальном обществе», социальном должном. Данный проект выступает целью исторического развития, задавая собой не только вектор, наличие которого обусловливает возможность существования исторического пути в общественном сознании, но также и процесс конструирования исторической памяти. Из содержания проекта реализуется интерпретация памятников, которая актуализируется при помощи ритуальных практик поминовения, осуществляющихся в праздничные дни, связанные с победой в Сталинградской битве и в Великой отечественной войне в целом. Выявляется, что советский проект, подразумевающий наличие такого социального должного, как «единый советский народ», обусловливал появление памятника в городе-герое Волгограде, транслирующего идею «единства» национальностей, проживающих на территории СССР – памятник Р.Р. Ибаррури, В. Каменщикову, Х. Фаттяхутдинову, возведенный на Площади павших борцов. После распада СССР историческая память начинает подвергаться «дисперсии», что проявляет себя в процессах коммеморации и их результатах – памятниках, поставленных на Воинском мемориальном кладбище, которое расположено на Мамаевом кургане. Данный процесс «дисперсии» исторической памяти о Сталинградской битве, задающий собой коммеморацию в постсоветский период времени, фундируется множеством проектов национальной идентичности, которые создают отдельные национальности, представители регионов и личности, созидая, таким образом, новую личную и коллективную идентичность вне тотального советского проекта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67848

Аннотация: В статье осуществляется анализ процессов коммеморации, реализовавшихся в городе-герое Волгограде в послевоенный период времени в их взаимосвязи с проектами национальной идентичности. На основе рассмотрения памятников, возведенных в советский и постсоветский период, посвященных советским солдатам, которые погибли в ходе Сталинградской битвы и после ее окончания, утверждается, что сам процесс коммеморации фундируется наличием в коллективном сознании социума проекта национальной идентичности, генетически встроенного в представление об «идеальном обществе», социальном должном. Данный проект выступает целью исторического развития, задавая собой не только вектор, наличие которого обусловливает возможность существования исторического пути в общественном сознании, но также и процесс конструирования исторической памяти. Из содержания проекта реализуется интерпретация памятников, которая актуализируется при помощи ритуальных практик поминовения, осуществляющихся в праздничные дни, связанные с победой в Сталинградской битве и в Великой отечественной войне в целом. Выявляется, что советский проект, подразумевающий наличие такого социального должного, как «единый советский народ», обусловливал появление памятника в городе-герое Волгограде, транслирующего идею «единства» национальностей, проживающих на территории СССР – памятник Р.Р. Ибаррури, В. Каменщикову, Х. Фаттяхутдинову, возведенный на Площади павших борцов. После распада СССР историческая память начинает подвергаться «дисперсии», что проявляет себя в процессах коммеморации и их результатах – памятниках, поставленных на Воинском мемориальном кладбище, которое расположено на Мамаевом кургане. Данный процесс «дисперсии» исторической памяти о Сталинградской битве, задающий собой коммеморацию в постсоветский период времени, фундируется множеством проектов национальной идентичности, которые создают отдельные национальности, представители регионов и личности, созидая, таким образом, новую личную и коллективную идентичность вне тотального советского проекта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.14820

Аннотация: Предметом исследования являются образы чернокожих в искусстве античности, объектом - произведения античного искусства (вазопись, скульптура, мелкая пластика). Автор подробно рассматривает ключевые составляющие трактовки образов чернокожих: характерные особенности их внешности, сюжеты и роли, в которых они изображаются, виды произведений искусства, в которых они присутствуют, их трансформацию во времени. Подробно анализируются версии трактовки их семиотики, выделяются общие тенденции в трактовки образов чернокожих, характерные для разных исторических эпох, а также видов искусства. В исследовании используется комплексная методология с применением сравнительно-исторического, семиотического и иконологического методов анализа произведений искусства в широком культурно-историческом контексте. Научная новизна исследования состоит в комплексном анализе образов чернокожих в контексте общекультурно- и общеисторической трансформации с привлечением англо-, немецко- и франкоязычных научных источников, выявлении в них общих и универсальных характеристик. Выводами исследования являются: 1) абсолютно уникальная роль чернокожих в античном искусстве: они были единственным видом Других, чьи изображения присутствовали не только в вазописи, но и в скульптуре (малых форм), произведениях ювелирного искусства, нумизматике; они присутствовали в греческом искусстве всех эпох: архаики, классики, эллинизма, а также выступали в самых разных ролях, изображаясь в качестве воинов, слуг, были связаны с театром, ритуалами и магией. 2) сложность, неоднозначность трактовки семиотики их изображений; 3) наличие в них двух слоев, один из которых связан с сюжетом изображения, а также функцией того произведения искусств, а второй - непосредственно с представлениями о тех или иных видах Других. 4) чрезвычайная устойчивость схемы репрезентации чернокожих, пережившая античность.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67849

Аннотация: Предметом исследования являются образы чернокожих в искусстве античности, объектом - произведения античного искусства (вазопись, скульптура, мелкая пластика). Автор подробно рассматривает ключевые составляющие трактовки образов чернокожих: характерные особенности их внешности, сюжеты и роли, в которых они изображаются, виды произведений искусства, в которых они присутствуют, их трансформацию во времени. Подробно анализируются версии трактовки их семиотики, выделяются общие тенденции в трактовки образов чернокожих, характерные для разных исторических эпох, а также видов искусства. В исследовании используется комплексная методология с применением сравнительно-исторического, семиотического и иконологического методов анализа произведений искусства в широком культурно-историческом контексте. Научная новизна исследования состоит в комплексном анализе образов чернокожих в контексте общекультурно- и общеисторической трансформации с привлечением англо-, немецко- и франкоязычных научных источников, выявлении в них общих и универсальных характеристик. Выводами исследования являются: 1) абсолютно уникальная роль чернокожих в античном искусстве: они были единственным видом Других, чьи изображения присутствовали не только в вазописи, но и в скульптуре (малых форм), произведениях ювелирного искусства, нумизматике; они присутствовали в греческом искусстве всех эпох: архаики, классики, эллинизма, а также выступали в самых разных ролях, изображаясь в качестве воинов, слуг, были связаны с театром, ритуалами и магией. 2) сложность, неоднозначность трактовки семиотики их изображений; 3) наличие в них двух слоев, один из которых связан с сюжетом изображения, а также функцией того произведения искусств, а второй - непосредственно с представлениями о тех или иных видах Других. 4) чрезвычайная устойчивость схемы репрезентации чернокожих, пережившая античность.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.15097

Аннотация: Данная статья посвящена проблеме предназначения и предопределения человека в трудах основателей протестантского течения в христианстве – Мартина Лютера и Жана Кальвина, а так же их последователей. Их идеи положили начало нового взгляда не только на христианскую религию, но и на человека как центрального объекта религиозных воззрений. Опираясь на идеи философской антропологии, автор стремится наиболее объективно рассмотреть истоки протестантского взгляда на предназначение человека и личности и привести в соответствие с этой идеей концепцию спасения души. Характеризуя составные части проблемы человеческого предназначения, автор стремится раскрыть духовные и материальные аспекты становления истинного христианина (homo christianus) в понимании протестантской церкви. Новизна исследования заключается в комплексном исследовании указанной проблемы. На основе анализа сочинений идеологов протестантизма – Мартина Лютера, Жана Кальвина, Якоба Беме, Филиппа Меланхтона, автором рассмотрена доктрина предопределения, проблема самопознания и познания бога человеком, сущность человека как инструмента в руках бога.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67850

Аннотация: Данная статья посвящена проблеме предназначения и предопределения человека в трудах основателей протестантского течения в христианстве – Мартина Лютера и Жана Кальвина, а так же их последователей. Их идеи положили начало нового взгляда не только на христианскую религию, но и на человека как центрального объекта религиозных воззрений. Опираясь на идеи философской антропологии, автор стремится наиболее объективно рассмотреть истоки протестантского взгляда на предназначение человека и личности и привести в соответствие с этой идеей концепцию спасения души. Характеризуя составные части проблемы человеческого предназначения, автор стремится раскрыть духовные и материальные аспекты становления истинного христианина (homo christianus) в понимании протестантской церкви. Новизна исследования заключается в комплексном исследовании указанной проблемы. На основе анализа сочинений идеологов протестантизма – Мартина Лютера, Жана Кальвина, Якоба Беме, Филиппа Меланхтона, автором рассмотрена доктрина предопределения, проблема самопознания и познания бога человеком, сущность человека как инструмента в руках бога.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.18812

Аннотация: Поле философских проблем, возникающих при изучении мистико-аскетической практики исихазма, структурируется в три основных топоса: «Исихазм и феноменология», «Исихазм и энергия», «Исихазм и размыкание человека». Проделан анализ первого из этих топосов, где собраны проблемы методологии, эпистемологии и эвристики духовного и философского опыта. Два топоса, оставленных в стороне, – топос энергии и топос антропологического размыкания – отнюдь не имеют исключительной опоры на феноменологию. И в целом, феномен духовной практики столь сложен и многомерен, что его всесторонняя интерпретация заведомо нуждается в привлечении и других философских арсеналов. Компаративное рассмотрение исихастского и феноменологического (интенционального) опыта обнаруживает между ними тесную близость и существенные структурные параллели. Тройственное строение пути духовного восхождения в исихазме находится в соответствии с тремя стадиями феноменологического акта узрения интенционального предмета (феноменологическая редукция – интенциональное всматривание – ноэзис). Исихастская установка трезвения (nepsis) характеризуется как специфический модус сознания, во всех основных чертах совпадающий с интенциональным сознанием.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67851

Аннотация: Поле философских проблем, возникающих при изучении мистико-аскетической практики исихазма, структурируется в три основных топоса: «Исихазм и феноменология», «Исихазм и энергия», «Исихазм и размыкание человека». Проделан анализ первого из этих топосов, где собраны проблемы методологии, эпистемологии и эвристики духовного и философского опыта. Два топоса, оставленных в стороне, – топос энергии и топос антропологического размыкания – отнюдь не имеют исключительной опоры на феноменологию. И в целом, феномен духовной практики столь сложен и многомерен, что его всесторонняя интерпретация заведомо нуждается в привлечении и других философских арсеналов. Компаративное рассмотрение исихастского и феноменологического (интенционального) опыта обнаруживает между ними тесную близость и существенные структурные параллели. Тройственное строение пути духовного восхождения в исихазме находится в соответствии с тремя стадиями феноменологического акта узрения интенционального предмета (феноменологическая редукция – интенциональное всматривание – ноэзис). Исихастская установка трезвения (nepsis) характеризуется как специфический модус сознания, во всех основных чертах совпадающий с интенциональным сознанием.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.18614

Аннотация: Объектом исследования является религиозная культура и особенности реализации в ее рамках таких основных составляющих как ценность, творчество, свобода. В качестве предмета исследования выступает творческий процесс и иерархия ценностей в специфической форме их существования в рамках данного типа культуры. Творчество и ценность рассматриваются как основополагающие компоненты культуры в целом и религиозной культуры в частности. Показана обусловленность творческого и ценностного компонентов религиозной культуры религиозной верой. Религиозное творчество в христианстве представлено в двух его разновидностях божественной и человеческой, единый глубинный смысл которых обозначен как сближение человеческого и божественного, их корреляция на основе новозаветной аксиомы «по образу и подобию». В творчестве человек, продолжающий дело Бога-творца, расширяет пределы привычного бытия, обнаруживая богочеловеческие смыслы «универсального делания». Ценности религиозной культуры императивны и остенсивны, но могут иметь и собственно аксиологическую форму «вечных и спасающих душу» ценностей как ориентиров построения деятельности на основе безусловности требований Абсолюта. В качестве основных методов данного исследования были использованы сравнительно-исторический и методы обобщения для анализа культурных компонентов. В статье изложено авторское понимание специфики соединения в данном типе культуры религиозного и культурного оснований. Подобное определение специфики религиозной культуры через обоснование специфического существования в ней творческого и ценностного компонентов составляет научную новизну результатов исследования, представленных в статье. Специфика религиозной культуры уточнена на примере христианской православной культуры, что дает ключ к пониманию особенности русской культуры.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67852

Аннотация: Объектом исследования является религиозная культура и особенности реализации в ее рамках таких основных составляющих как ценность, творчество, свобода. В качестве предмета исследования выступает творческий процесс и иерархия ценностей в специфической форме их существования в рамках данного типа культуры. Творчество и ценность рассматриваются как основополагающие компоненты культуры в целом и религиозной культуры в частности. Показана обусловленность творческого и ценностного компонентов религиозной культуры религиозной верой. Религиозное творчество в христианстве представлено в двух его разновидностях божественной и человеческой, единый глубинный смысл которых обозначен как сближение человеческого и божественного, их корреляция на основе новозаветной аксиомы «по образу и подобию». В творчестве человек, продолжающий дело Бога-творца, расширяет пределы привычного бытия, обнаруживая богочеловеческие смыслы «универсального делания». Ценности религиозной культуры императивны и остенсивны, но могут иметь и собственно аксиологическую форму «вечных и спасающих душу» ценностей как ориентиров построения деятельности на основе безусловности требований Абсолюта. В качестве основных методов данного исследования были использованы сравнительно-исторический и методы обобщения для анализа культурных компонентов. В статье изложено авторское понимание специфики соединения в данном типе культуры религиозного и культурного оснований. Подобное определение специфики религиозной культуры через обоснование специфического существования в ней творческого и ценностного компонентов составляет научную новизну результатов исследования, представленных в статье. Специфика религиозной культуры уточнена на примере христианской православной культуры, что дает ключ к пониманию особенности русской культуры.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.15049

Аннотация: Данная статья посвящена исследованию мифопоэтики неоакмеизма в русле его философско-художественной платформы. Мифология рассматривается как онтологическое ядро «семантической поэтики» ренессансного акмеизма, реконструирующее оригинальную философию адептов акмеизма и неоакмеизма, ориентированную на экзистенциализм Н. Бердяева, диалогизм С.Л. Франка и представителей «философии жизни» (Ф. Ницше, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон), гносеологические, антропологические и историософские идеи Вл. Соловьева. Дается определение неоакмеизма как философско-культурного феномена ХХ века и целостной парадигмы в контексте его мифологии и мифопоэтики, прослеживается его генезис, исторически ориентированный на Античность, диалоги Сократа и Платона, художественная эволюция и границы, «синхронно-реминисцентный хронотоп», что, в свою очередь, подразумевает детальный анализ поэтических текстов акмеизма и неоакмеизма посредством философской герменевтики. Представленная статья является попыткой построения философско-культурной парадигмы неоакмеизма, а также некоторой универсальной методологии герменевтического анализа поэзии в русле синергетического сосуществования философии и филологии (литературоведения) в пространстве единого онтологического дискурса. Самостоятельный статус методологии подразумевает то, что она включает в себя моделирующую мир онтологию. Этот фактор особенно важен для анализа поэтического текста в аспекте его мифологии, художественного времени и пространства, так как творчество акмеистов априори онтологично и посредством мифа создает авторскую миромоделирующую реальность. Фундаментально открытый характер мировоззренческих идей неоакмеизма делает весьма сложной задачу целостной реконструкции творческого наследия и мифологии его адептов. Методология поэтической мифологии подразумевает, что сопоставительный анализ произведений акмеистов и неоакмеистов должен быть дополнен аксиологическим подходом (методом отнесения к ценности – П. Рикёр, М. Вебер). При этом необходимо учитывать, что именно философия располагает методологическим инструментарием, служащим образцом (моделью) решения исследовательских задач литературоведения, и в данном случае успешно применяется к анализу поэтического текста. В методологическом аппарате философии и культурологии необходимо описывать литературу как единый текст, если угодно, единый метатекст. Делается закономерный вывод о том, что индивидуальная авторская мифология и типология культурных «кодов» адептов акмеизма (Н. Гумилева и А. Ахматовой) создает мощное ассоциативное поле, позволяющее рассматривать попадающие в ее орбиту произведения неоакмеизма и мировой литературы в целом как части единого смыслопорождающего механизма философии культуры и ее грандиозного онтологического феномена – «Книги Судьбы» и «Проекта “Акмеизм”». Делается вывод о том, что в акмеистических произведениях разработана и выражена целостная философская система, сопоставимая по своей значимости с концепциями великих творцов философии. Данная система, ядро которой составляет специфическая авторская мифология, становится ценностно-смысловой константой неоакмеизма, обусловливая преемственность и уникальность его развития как целостной исследовательской стратегии, позволяющей вновь и вновь реконструировать неоакмеизм как философско-культурную парадигму в постоянно обновляющемся историческом контексте.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67853

Аннотация: Данная статья посвящена исследованию мифопоэтики неоакмеизма в русле его философско-художественной платформы. Мифология рассматривается как онтологическое ядро «семантической поэтики» ренессансного акмеизма, реконструирующее оригинальную философию адептов акмеизма и неоакмеизма, ориентированную на экзистенциализм Н. Бердяева, диалогизм С.Л. Франка и представителей «философии жизни» (Ф. Ницше, В. Дильтей, Г. Зиммель, А. Бергсон), гносеологические, антропологические и историософские идеи Вл. Соловьева. Дается определение неоакмеизма как философско-культурного феномена ХХ века и целостной парадигмы в контексте его мифологии и мифопоэтики, прослеживается его генезис, исторически ориентированный на Античность, диалоги Сократа и Платона, художественная эволюция и границы, «синхронно-реминисцентный хронотоп», что, в свою очередь, подразумевает детальный анализ поэтических текстов акмеизма и неоакмеизма посредством философской герменевтики. Представленная статья является попыткой построения философско-культурной парадигмы неоакмеизма, а также некоторой универсальной методологии герменевтического анализа поэзии в русле синергетического сосуществования философии и филологии (литературоведения) в пространстве единого онтологического дискурса. Самостоятельный статус методологии подразумевает то, что она включает в себя моделирующую мир онтологию. Этот фактор особенно важен для анализа поэтического текста в аспекте его мифологии, художественного времени и пространства, так как творчество акмеистов априори онтологично и посредством мифа создает авторскую миромоделирующую реальность. Фундаментально открытый характер мировоззренческих идей неоакмеизма делает весьма сложной задачу целостной реконструкции творческого наследия и мифологии его адептов. Методология поэтической мифологии подразумевает, что сопоставительный анализ произведений акмеистов и неоакмеистов должен быть дополнен аксиологическим подходом (методом отнесения к ценности – П. Рикёр, М. Вебер). При этом необходимо учитывать, что именно философия располагает методологическим инструментарием, служащим образцом (моделью) решения исследовательских задач литературоведения, и в данном случае успешно применяется к анализу поэтического текста. В методологическом аппарате философии и культурологии необходимо описывать литературу как единый текст, если угодно, единый метатекст. Делается закономерный вывод о том, что индивидуальная авторская мифология и типология культурных «кодов» адептов акмеизма (Н. Гумилева и А. Ахматовой) создает мощное ассоциативное поле, позволяющее рассматривать попадающие в ее орбиту произведения неоакмеизма и мировой литературы в целом как части единого смыслопорождающего механизма философии культуры и ее грандиозного онтологического феномена – «Книги Судьбы» и «Проекта “Акмеизм”». Делается вывод о том, что в акмеистических произведениях разработана и выражена целостная философская система, сопоставимая по своей значимости с концепциями великих творцов философии. Данная система, ядро которой составляет специфическая авторская мифология, становится ценностно-смысловой константой неоакмеизма, обусловливая преемственность и уникальность его развития как целостной исследовательской стратегии, позволяющей вновь и вновь реконструировать неоакмеизм как философско-культурную парадигму в постоянно обновляющемся историческом контексте.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.17947

Аннотация: Предмет исследования – правовое и моральное сознание российских фалеристов, коллекционирующих знаки государственных наград РСФСР, СССР и РФ, а также сложившееся о них общественное мнение. В силу актуального уголовного права деятельность этой группы российских фалеристов нелегальна, а их исторические изыскания имеют поэтому анонимный и закрытый характер. В сформированном властью общественном мнении эта часть фалеристического сообщества демонизирована и маргинализирована. Автор доказывает, что фалеристы, собирающие знаки государственных наград РСФСР, СССР, РФ и изучающие историю награждений ими, не представляют угрозы ни для ветеранов, ни для государства, что, наоборот, они – их потенциальные помощники из гражданского общества в деле сохранения исторической памяти, культурных ценностей и патриотического воспитания молодёжи. С помощью феноменологического метода, а также объективного анализа опыта многолетнего включённого наблюдения автор выявляет конфликт нормативного и практического уровней коллекционерского сознания, выражающийся в двух дилеммах, и намечает пути его устранения. Он показывает, что дилемма правосознания, возникающая под влиянием ст. 324 УК РФ и заставляющая выбирать между законопослушным поведением либо коллекционированием знаков государственных наград РСФСР, СССР, РФ, будучи вполне реальной, по сути своей мнимая, и что моральная дилемма, заставляющая выбирать между чистой совестью либо стяжательством чужой славы, в сущности иллюзорна. Мнимый характер дилеммы правосознания обусловлен отсутствием в ст. 324 УК РФ понятийного различения между «наградой» и «наградным знаком». Иллюзорность дилеммы морального сознания обусловлена фетишистскими представлениями людей о магических свойствах вещей, которые возникают из заблуждения, будто наградные знаки содержат в себе нематериальные значения как материально-вещественные свойства. Автор делает вывод, что отмена ст. 324 УК РФ в её нынешнем виде либо её редакционные изменения, способные перевести её в ГК РФ, декриминализирует деятельность десятков тысяч коллекционеров и легализуют дискурс по всем отечественным наградам. Легализация дискурса по советской и новой российской наградной фалеристике необходима с исторической, культурной и идеологической точек зрения. Она купирует криминогенные поля в экономике культуры, оздоровит социальную мораль и даст долговременный эффект межпоколенческой солидарности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67854

Аннотация: Предмет исследования – правовое и моральное сознание российских фалеристов, коллекционирующих знаки государственных наград РСФСР, СССР и РФ, а также сложившееся о них общественное мнение. В силу актуального уголовного права деятельность этой группы российских фалеристов нелегальна, а их исторические изыскания имеют поэтому анонимный и закрытый характер. В сформированном властью общественном мнении эта часть фалеристического сообщества демонизирована и маргинализирована. Автор доказывает, что фалеристы, собирающие знаки государственных наград РСФСР, СССР, РФ и изучающие историю награждений ими, не представляют угрозы ни для ветеранов, ни для государства, что, наоборот, они – их потенциальные помощники из гражданского общества в деле сохранения исторической памяти, культурных ценностей и патриотического воспитания молодёжи. С помощью феноменологического метода, а также объективного анализа опыта многолетнего включённого наблюдения автор выявляет конфликт нормативного и практического уровней коллекционерского сознания, выражающийся в двух дилеммах, и намечает пути его устранения. Он показывает, что дилемма правосознания, возникающая под влиянием ст. 324 УК РФ и заставляющая выбирать между законопослушным поведением либо коллекционированием знаков государственных наград РСФСР, СССР, РФ, будучи вполне реальной, по сути своей мнимая, и что моральная дилемма, заставляющая выбирать между чистой совестью либо стяжательством чужой славы, в сущности иллюзорна. Мнимый характер дилеммы правосознания обусловлен отсутствием в ст. 324 УК РФ понятийного различения между «наградой» и «наградным знаком». Иллюзорность дилеммы морального сознания обусловлена фетишистскими представлениями людей о магических свойствах вещей, которые возникают из заблуждения, будто наградные знаки содержат в себе нематериальные значения как материально-вещественные свойства. Автор делает вывод, что отмена ст. 324 УК РФ в её нынешнем виде либо её редакционные изменения, способные перевести её в ГК РФ, декриминализирует деятельность десятков тысяч коллекционеров и легализуют дискурс по всем отечественным наградам. Легализация дискурса по советской и новой российской наградной фалеристике необходима с исторической, культурной и идеологической точек зрения. Она купирует криминогенные поля в экономике культуры, оздоровит социальную мораль и даст долговременный эффект межпоколенческой солидарности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.18650

Аннотация: Новая книга Е.Н. Шапинской «Музыка на все времена: классическое наследие и современная культура» посвящена рассмотрению проблемы музыкального наследия как неотъемлемой части человеческой культуры. На примере отечественной и зарубежной оперной классики автор рассматривает философские проблемы общечеловеческого характера, содержащиеся в великих произведениях прошлого и сохраняющих свою значимость в наши дни. Книга содержит одновременно и трезвый анализ реального места музыкального искусства в современной культуре, и столь же обоснованное утверждение о необходимости и незаменимости того опыта, какой дает человеку искусство и только искусство. В то же время автор книги на примерах раскрывает вопрос о том, как средствами музыки великие мастера освещали, например, проблемы власти и её форм, свободы и ответственности, выбора и осуществления жизненной судьбы. Материал книги включает в себя не только теоретические рассуждения и выводы автора, но и его личные наблюдения, впечатления от спектаклей и концертов, записи интервью с деятелями искусства. Пространство музыкального опыта в интерпретации автора книги предстаёт при этом как пространство становления смысла, и это позволяет человеку и приобретать незаменимый интеллектуальный и эмоциональный опыт, и даёт ему перспективу личностного развития.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67855

Аннотация: Новая книга Е.Н. Шапинской «Музыка на все времена: классическое наследие и современная культура» посвящена рассмотрению проблемы музыкального наследия как неотъемлемой части человеческой культуры. На примере отечественной и зарубежной оперной классики автор рассматривает философские проблемы общечеловеческого характера, содержащиеся в великих произведениях прошлого и сохраняющих свою значимость в наши дни. Книга содержит одновременно и трезвый анализ реального места музыкального искусства в современной культуре, и столь же обоснованное утверждение о необходимости и незаменимости того опыта, какой дает человеку искусство и только искусство. В то же время автор книги на примерах раскрывает вопрос о том, как средствами музыки великие мастера освещали, например, проблемы власти и её форм, свободы и ответственности, выбора и осуществления жизненной судьбы. Материал книги включает в себя не только теоретические рассуждения и выводы автора, но и его личные наблюдения, впечатления от спектаклей и концертов, записи интервью с деятелями искусства. Пространство музыкального опыта в интерпретации автора книги предстаёт при этом как пространство становления смысла, и это позволяет человеку и приобретать незаменимый интеллектуальный и эмоциональный опыт, и даёт ему перспективу личностного развития.