Аннотация: Статья посвящена редко затрагиваемым в исследованиях по философии Г. В. Ф. Гегеля вопросам общинной нравственности, которые со времен А. С. Хомякова и К. Д. Кавелина с различных, даже противоположных точек зрения обсуждались в русской философии. Автор пытается показать, что толкование Гегелем этико-религиозных вопросов общинной жизни может послужить не только исходным пунктом уяснения всей его «темной и абстрактной» философии (включая единство в ней Субстанции и Субъекта), но и общим полем для ведения русскими мыслителями плодотворной полемики с этим учением.

Аннотация: Почитание Богоматери на суздальской земле необычайно велико, многие церкви были посвящены Ей, как особой покровительнице Владимиро-Суздальского княжества. С возведением в начале XII века Владимиром Мономахом в Суздале первого каменного собора во имя Успения Пресвятой Богородицы и монастыря Введения Богородицы во храм (который был впоследствии разрушен Батыем) Суздаль стал архитектурным, градостроительным воплощением сакрального символа «Град Пресвятой Богородицы», что подтверждает и строительство множества храмов во имя Богородицы и Богородичных праздников на территории Суздаля в последующие столетия. Праздники Богородичного цикла и посвященные им храмы – Рождества, Введения во храм, Благовещения, Успения, Положения Риз, Покрова последовательно развивают идею покровительства Богоматери за суздальскую землю и живущих на ней.

Аннотация: В статье анализируются общественные дискуссии рубежа XIX-XX вв. о проблемах, связанных с религиозной свободой. Даётся обзорная характеристика законодательства в области религии, прослеживается актуализация понятий «свобода совести», «веротерпимость», «свобода вероисповедания», «религиозная свобода» и ряда других, произошедшая в российском обществе в результате обострения социальных противоречий в условиях неравноправия религий. Проводится реконструкция общественной полемики о религиозной свободе, выделяются разные подходы к ней. В работе применяется метод компаративного анализа и типологизации. Автор приходит к выводу, что в России конца XIX – начала XX вв. не было чёткого и единообразного понимания вопросов, объединяемых проблемой религиозной свободы. Констатируется полисемантичность каждого из понятий, связанных с ней. Самым дискуссионным являлся вопрос о «свободе совести». Можно выделить четыре основные интерпретации этого термина: 1) свобода совести равна свободе мировоззренческого выбора 2) Свобода совести не относится к сфере законодательства, а является философско-богословской идеей, обозначающей а) свободу от греха; б) свободу мысли и догматических убеждений в) свободу воли 3) Свобода совести трактуется как пропаганда атеизма 4) свобода совести – бессмысленное понятие, от употребления которого нужно отказаться.

Аннотация: Аннотация В работе приводится философско-богословское познание основополагающего догмата Пресвятой Троицы. Показано, что использование методологии философии позволяет расши-рить границы познания и повысить его достоверность. Последнее позволяет произвести анализ достаточности источников оснований Православного Догматического богословия. Показано, что наличие двух источников оснований: Священного Писания и Апостоль-ского Священного Предания противоречит основополагающему Догмату Пресвятой Троицы. Источников оснований Догматического богословия должно быть три. Используя методо-логию принципа дополнительности, показано, что третьим источником оснований должна быть прямая речь (Слово) Иисуса Христа при его земной жизни. В качестве такого третьего источника могут быть использованы Нагорная проповедь и Евангелие от Фомы.

Аннотация: Учение о «среднем знании» приписывает Богу особый вид знания, согласно которому Бог знает не только то, что человек мог бы сделать при определенных обстоятельствах, но и то, что человек в действительности сделал бы. Впервые это учение было предложено Луисом де Молиной в XVI в. Наиболее полно и последовательно эта теория была представлена и отстаивалась перед лицом многочисленных возражений современным исследователем и мыслителем Ээфом Дэккером. Автором предлагаются контраргументы на некоторый аспекты защиты Дэккера теории «среднего знания», которые в целом можно свести к следующим пунктам: (1) учение о среднем знании не является адекватным решением проблемы всеведения, поскольку в ней используется проблематичная либертарианская трактовка свободы воли, основанная на принципе альтернативных возможностей; (2) молинизм предполагает, что Бог существует вне времени, но тогда пропадает необходимость постулирования самого «среднего знания»; (3) учение о среднем знании является избыточным, поскольку имеется другая, более экономная теория, претендующая на решение проблемы (учение о предвидении, провидении и свободе воли Северина Боэция).

Аннотация:

Аннотация:

Аннотация: Аннотация: В статье на основе анализа первоисточников раскрываются основные характерные черты религиозного знания в православной традиции, такие как руководящая роль веры и Свящ. Писания (Библии), принцип познания «подобного подобным» (душа – Бог), интроспекция (самопознание), тождество знания и обладания, сотериологическая функция знания (обожение). Выясняется тождество религиозного знания и богопознания и рассматриваются основные способы, виды и пути познания Бога, разработанные в течение первых столетий существования православной веры.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.11.24513

Аннотация: Работа посвящена исследованию тибетоязычных источников по конфессиональной компаративистике центрально-азиатского буддизма. Это направление традиционной философской мысли, зародившееся в Индии, получило широкое развитие в Тибете, в особенности в схоластический период развития буддийской философии. В основном оно представлено в работах полемического характера (dGag lan), посвященных обсуждению спорных моментов в воззрениях основных религиозно-философских школ буддизма, а также в историко-философской литературе (grub mtha’), дающей сравнительный анализ философских школ индийского буддизма. Работа выполнена на основе референтных тибетоязычных источников, рассматриваемых в контексте живой традиции центрально-азиатского буддизма. В исследовании было установлено, что конфессиональная буддийская компаративистика выполняла две основные функции: пропедевтическую и герменевтическую. Первая состояла в том, что посредством изложения более простых философских систем ученик приуготовлялся к восприятию более сложных. Вторая решала задачу классификации философских учений в соответствии с тем, насколько полно они отражают «замысел проповеди Будды», посредством чего обосновывалось превосходство собственной системы над прочими. Теоретическое пространство философско-религиозных доктрин буддизма организовывалось по принципу инклюзивизма, когда теоретические построения школ, рассматриваемых как «низшие», определялись как неполные и включались в общую теоретическую схему школы, в качестве учений, подготавливающих адептов к восприятию их собственной (полной) доктрины.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.12.24823

Аннотация: В работе ставится задача эксплицировать представления буддистов школы Гелук о том, кто является философом, что есть верное философское познание и каково его место и роль в сотериологической системе буддизма. Выделяются и анализируются основные характеристики, определяющие буддийского философа: "приход к прибежищу" Будды, Дхармы и Сангхи; использование в качестве истинного аргумента (тиб. rtags yang dag) правильного умозаключения авторитетное мнение (тиб. lung); приобретение убежденности в истинности идей буддийской философии как особой формы Учения посредством доказательства; беспристрастное (тиб. ma chags pa, chags med) отношение к любым идеям, которое сочетается с убежденностью в правильности собственной позиции таким образом, что они (беспристрастность и убежденность) укрепляют друг друга. Дается анализ процесса философского познания как необходимой составляющей сотериологического проекта буддизма. Работа выполнена на основе референтных тибетоязычных источников, рассматриваемых в контексте живой традиции центрально-азиатского буддизма. В работе установлено, что буддийский философ традиции Гелук посредством прасанг (тиб. thal ‘gyur – особого вида умозаключений, которые выдвигаются в ответ на суждение оппонента, благодаря чему, опираясь только на признаваемое самим оппонентом суждение, вскрывается его ошибочность) и обычных доказательств формирует срединную позицию ума и, оставаясь в рамках философии, решает задачу опровержения ложных представлений. Сформировавшиеся при этом истинное представление и убежденность в его верности обладают специфическими особенностями, делающими их пригодными для дальнейшего использования в процессе реализации непосредственного ведания конечной истины с помощью применения медитативных техник.

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.7.30523

Аннотация: Предметом исследования выступают образы ислама и христианства, сформированные православными богословами XIX в. в контексте возможности ведения взаимного диалога. Проблема христианско-исламского диалога на протяжении долгого времени и в разных аспектах многократно рассматривается учеными и богословами. В России он приобретает характер особого феномена, который в целом ряде публикаций получил наименование «православно-исламских» отношение (диалога, конфликта или сосуществования). Христианство и ислам сосуществуют на российской территории вот уже многие столетия, зная в разные периоды истории как вражду, так и уважительное сосуществование друг с другом. Автор данной статьи в своем исследовании опирается на общенаучные методы теоретического уровня: сравнительный, системный, факторный анализ. Данная тема достаточно актуальна, поскольку с необходимостью веротерпимости мы сталкиваемся и в настоящее время. Взаимное восприятие позволяет сформировать определенный образ, влияющий не только на мировоззрение, но и на формирование политических взглядов. Выводы: Утверждавшаяся властями в качестве «первенствующей и главенствующей» традиции на территории Российской империи, православная церковь, с одной стороны, выражала свое терпимое отношение ко всем неправославным конфессиям, при этом, с другой, особенно в миссионерских кругах, описывала последние как враждебные социальные формы. Все попытки российских мусульман доказать легитимность и веротерпимость ислама, сталкивались с противодействием ряда синодальных авторов, которые предпочитали видеть в исламе «религию фанатиков», воинственно настроенных по отношению ко всему немусульманскому миру.

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.12.39453

EDN: WGDWUY

Аннотация: В данной статье производится анализ успехов власти коммунистической партии в России и методов их достижения с точки зрения православного христианства. Актуальность исследования обусловлена тем, что эта тема прямо связана с устройством общества, и по данному вопросу ведутся (часто острые) дискуссии. В настоящей работе проводится историко-богословский анализ изучаемой темы на основе критического исследования работ В. Ленина, его ближайших соратников, историко-богословских работ и исторических документов по изучаемому вопросу. В данной статье производится попытка представить системный анализ исследуемого предмета, проводится апелляция к оппонентам. Новизна исследования заключается в том, что многие документы впервые анализируются в связи с изучаемой темой. Также более подробно и систематично, по отношению к имеющимся трудам выполняется анализ данного предмета. Целью работы является критическое изучение исторических документов, а также историко-философских трудов по исследуемому вопросу. В статье делается вывод, что методы достижения успехов большевиков в России несовместимы с христианством. Кроме того, атеистическое строительство подобно постройке Вавилонской башни, остановленной Богом, т. е. с точки зрения Православия успехи большевизма нельзя назвать успехами, и миллионы душ, насильно оторванных от Бога в результате насаждения атеизма многократно перечеркивают все достижения СССР.

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.9.27588

Аннотация: Предметом исследования выступает сакральное, взятое не столько в ракурсе предмета, сколько — переживания в его посюсторонней ориентировке, иначе — «религия в пределах только веры». Позиция изучения основана монизмом воли, рассмотренной в качестве мотива, исторически предшествующего «человеку» и последнего сформировавшего. Сакральность в свете принятой установки принята за один из (диалектических) полюсов воли, метафизикой принимаемый за Единое (Благо), онтологией — за бытие (Дух, бытие-в-себе, бытие-Другого и пр.). Принятая установка определяет методологию исследования; в его рамках осуществлена последовательная редукция «религиозного» к исходному переживанию (маниакальности); в свете этого инициируемого жертвоприношением состоянии рассматривается онтология воли в ее структурном родстве с бытием. Научная новизна исследования обусловлена реконструкцией условий происхождения и аналитикой механизмов «удержания» общественного бытия; «сакральное» впервые выведено в качестве трансцендентальной (диалектической) установки, предпосылающей данности той или иной формы существования-осуществления (субъект-объектного отношения) стратегию борьбы за позицию-субъекта в «нулевой точке» само-обусловленности (свободе).

DOI: 10.7256/2454-0757.2020.1.28280

Аннотация: Исследование носит междисциплинарный характер. Проблемы религиозно-философской антропологии рассматриваются в статье в контексте трансплантологии. Для анализа выделяются христианские концепты плоти и жертвы. Природная детерминированность и свобода воли – два полюса бесчисленных религиозно-философских факторов, влияющих на выбор человека в отношении потенциального участия в программах органного донорства. В данной статье эти полюсы рассмотрены на основе концептов плоти и жертвы. Первый концепт анализируется в рамках христианской антропологической мысли (в большей степени восточной православной традиции), второй – в более широком контексте христианской религиозной философии в соотнесении с экзистенциальной философией. При анализе материала применены основные методы религиоведческого исследования: общефилософский, культурно-исторический и феноменологический. Метод феноменологии религии использован применительно к выявлению и пониманию специфических религиозных смыслов, входящих в содержание исследуемых концептов и влияющих на формирование моделей восприятия органного донорства в обществе. В статье впервые исследовано влияние концептов христианской антропологии на принятие индивидом решения об участии в программах органного донорства. Проанализированы религиозные смыслы в содержании концептов плоти и жертвы, которые с наибольшей вероятностью можно рассматривать в качестве аргументов «за» и «против» участия верующим человеком – христианином в трансплантологических программах.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.7.26153

Аннотация: Предметом исследования является феномен мистического, рассматриваемый в контексте истории религии и культуры человечества. Обращение к мистическому опыту приобретает особое значение на современном этапе развития цивилизации, когда идет поиск выхода из духовного кризиса. «Мистическое» рассматривается как «внутренняя религия» противоположная «религии внешней» – религиозному культу и религиозной организации. Мистика, являясь внутренней частью религии, отождествляется с самыми сокровенными знаниями и чувствами человека, направленными на познание Абсолюта. Мистика является сущностным стержнем религиозного опыта и конечной целью любой религиозной практики. Методология исследования: компаративный философско-религиоведческий анализ. Основной метод исследования: компаративно-аналитический. Общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, индивидуализация. На основании проведенного исследования автор приходит к выводу, что развитие религий шло от магических к мистическим. Магические (первобытные) религии лишены мистического начала. Только в национальных и мировых религиях, признающих человека носителем абсолютного начала, возникает феномен мистического. Особенность современной ситуации состоит в возврате к домистическим религиозным представлениям. Автор выделяет два типа мистических учений - имманентный и трансцендентно-имманентный. Значение мистических религий заключается, во-первых, в развитии гносеологических способностей человека, во-вторых, в революционных психологических изменениях сознания и личности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.1.23886

Abstract:   The subject of this research is the historical evolution of the three world religions – Buddhism, Christianity, and Islam. The author analyzed the development of these religions based on the model of religious cycle, which in his opinion, is common to the majority of historical religions, in other words, religious systems created after the invention of writing. In accordance with the author’s concept, each of the aforementioned religion has gone through six stages of development: initial, orthodox, classical, reformist, critical, and post-critical; as well as two types of crises – structural and system. The three methods are used in the course of this study: historical, comparative, and method of ascension from abstract to concrete. The main conclusion of the conducted research consists in the statement on the functional identity of historical development of Buddhism, Christianity, and Islam regardless of their doctrine of ritual practice. Author’s special contribution is defined by formulation of the abstract model of religious cycle that he applies to the evolution of the aforementioned religions.  

DOI: 10.7256/2454-0757.2019.11.31424

Аннотация: В статье рассматривается метафизическая и онтологическая топика дискурса Рене Генона, гносеологические уровни познания в его системе, и его категориальный аппарат: трансценденталии, универсалии, категории. Системно-структурный анализ метафизического, онтологического и антропологического уровней показал, что метафизическому и онтологическому уровням соответствуют особые гносеологические уровни познания, на уровне такосонометрии они соотносятся с трансценденталиями, и в системе Генона относятся к универсальному, их соотношение с антропологическими уровнями выявляет такие состояния существа, как «универсальный» и «трансцендентный» человек. С помощью системно-структурного и герменевтического метода описывается понятие инициации, механизм ее трансляции, определяются ее критерии такие как: «потенциальность», «виртуальность», «актуализация». Так же определяются понятия: «псевдоинициация» и «контринициация». Системно-структурный и компаративистский анализ показал соотношение инициаций «Малых мистерий» и неоформленного проявления, гносеологического статуса «ишвара-видья», онтологического уровня и «универсального человека». Также показал соотношение инициаций «Великих мистерий» и Универсальной Возможности, гносеологического статуса «брахма-видья», метафизического уровня и «трансцендентного человека». Системно-структурный анализ показал разницу телеологических подходов в инициатическом и мистическом путях, инициатический путь направлен на максимальную универсализацию существа - освобождение, мистический всегда остается в пределах области индивидуального. С помощью метафизического и герменевтического метода было выявлена универсальная природа символа, и его первичность по отношению к дискурсу. Компаративистский анализ выявляет идентичные символические структуры в разных традициях, связанных с инициацией. Проводится сравнение подхода к инициации Рене Генона с подходом К.Г. Юнга, М. Элиаде, Е.А. Торчинова, С. Грофа.

DOI: 10.7256/2454-0757.2022.12.39458

EDN: UQGTSB

Аннотация: Статья посвящена тибетоязычному труду современного тибетского мастера геше Туптена Пелсанга «Компиляция сутр для синтеза пути к просветлению со ссылкой на темы, изложенные в "Большом Ламриме"» (lam rim chen mo'i sa bcad kyi zur rgyan mdo btus lam sgrig). Установлено, что это первый риме (внесектарный) Ламрим, основанный исключительно на выдержках из Слова Будды (Кангьюр) и не использующий свод буддийских шастр ‒ Тенгьюр. Существуют разнообразные тексты, собирающие вместе наставления переданные Буддой Шакьямуни. Определено, что в данном случае рассматривается такой вид жанра, как антология (btus-pa). Она представляет собою тематическую подборку и приведение в определенном порядке цитат Слова Будды, но при этом выражает некое мнение и творчество самого автора. Вместе с тем, выявлено, что труд опирается на структурное изложение этапов пути к просветлению согласно «Большому Ламрим» Дже Цонкапы. Определено, что обоснование правильности положений ламрима (поэтапного пути), автор выводит не из логической аргументации, а проводит за счет полного цитирования подходящего по смыслу части текста канона. Исходными изданиями для цитирования являются Кангьюр издания Нартанг (snar-thang) и Дерге (sde-dge).

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.8.23828

Аннотация: Статья посвящена рассмотрению легенды о небесном елее Томаса Бекета, возникшей в XIV в. и использованной английскими королями для укрепления престижа своей власти. Автор анализирует содержание легенды, ее историю, связь с культурной и религиозной традицией своего времени, а также ее роль в легитимации власти правителей. Легенда о чудесном елее исследуется в контексте других представлений о сакральном характере монархии, определяется ее место в системе соответствующих представлений и ритуалов. Исследование проведено путем анализа широкого круга источников, включающего в себя исторические хроники, тексты коронационных служб, жития святых, папские буллы, письма и иные документы. Автор приходит к выводу, что в этой легенде соединились несколько уже существовавших представлений о сакрализации королевской власти: обряд королевского помазания, культ святого Томаса Бекета, французская легенда о святой Стекляннице. Легенда о чудесном елее дважды использовалась для легитимации власти английскими королями Эдуардом II и Генрихом IV и сыграла важную роль в обосновании воцарения династии Ланкастеров.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.4.22646

Аннотация: Предметом данного исследования являются символически обозначенные в буддийских тантрических текстах, относящихся к колеснице ваджраяны, эмоциональные проявления высшего уровня, или эмоции альтруистической природы (любовь/доброта, сострадание, радость, равное отношение ко всем и блаженство), культивирование которых в уме человека, практикующего буддизм, в качестве мотивов деятельности, является основой процесса нравственного самовоспитания личности. Показано, что базовые эгоистические эмоции, такие как неведение, страсть, гнев, гордость, зависть и упомянутые высшие альтруистические эмоции составляют двухуровневую структуру эмоциональной сферы сознания. Объектом исследования стали оригинальные тексты буддийской тантры, содержащие информацию о структуре эмоциональной сферы психики человека. На базе оригинальных тибетских источников (садханы Ваджрабхайравы, Ваджрасаттвы и др.) показана основа буддийской мандалы, где обозначены пять априорных структур сознания, которые характеризуются с трех сторон, что символически выражается как мужской аспект, женский аспект и аспект особенности структурирования, или принадлежности к определенному «великому элементу» (махабхуте). Исследования показали, что эти тексты в символической форме содержат информацию о процессе очищения сознания. Природа высших, альтруистических эмоциональных проявлений идентична глубинной природе сознания, а импульсы этих эмоций, проявляясь в обычной жизни человека наряду с импульсами эгоистических эмоций (неведения, страсти, гнева, гордости/жадности и зависти), становятся ценностями, культивирование которых происходит в процессе самовоспитания, самосовершенствования личности и обретения ею реальной внутренней свободы. Процесс очищения сознания, символически представленный в буддийской мандале, отражает онтологическую основу буддийской этики.

Аннотация: почитание Богоматери на суздальской земле необычайно велико, многие церкви были посвящены Ей, как особой покровительнице Владимиро-Суздальского княжества. С возведением в начале XII века Владимиром Мономахом в Суздале первого каменного собора во имя Успения Пресвятой Богородицы и монастыря Введения Богородицы во храм (который был впоследствии разрушен Батыем) Суздаль стал архитектурным, градостроительным воплощением сакрального символа «Град Пресвятой Богородицы», что подтверждает и строительство множества храмов во имя Богородицы и Богородичных праздников на территории Суздаля в последующие столетия. Праздники Богородичного цикла и посвященные им храмы — Рождества, Введения во храм, Благовещения, Успения, Положения Риз, Покрова последовательно развивают идею покровительства Богоматери за суздальскую землю и живущих на ней.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.1.10254

Аннотация: Статья посвящена изучению вопроса о влияния античной философии на эволюцию ранней тринитарной мысли Аврелия Августина (354-430). Для ранней формы тринитарной доктрины Августина, испытавшей на себе сильное влияние неоплатонической метафизики, были характерны две разновидности: философская анагогия, предполагающая постепенное восхождение души из чувственного мира в мир умопостигаемый посредством просвещения всеобщим Разумом и познания бестелесной Истины, причиной Которой выступает Высочайша Мера; и тринитарная онтология, подразумевающая, что в каждой сотворенной вещи можно наблюдать три базовых характеристики (единство, форма, порядок и т. п.), предполагающие тройственную структуру самой их Первопричины — Божественной Троицы, «следы» Которой разум может обнаружить в мире. Эта ранняя форма тринитарной доктрины Августина, обусловленная влиянием на него со стороны как неоплатонической метафизики и психологии, так и аристотелевской логики, теории познания и речи, постепенно трансформировалась в зрелую «психологическую теорию» Троицы, где внутренняя жизнь Божественной Троицы познается по аналогии со структурой индивидуального самосознания человеческой души, или «тринитарного cogito», частным случаем которого у раннего Августина была неоплатоническая «умопостигаемая триада» (быть, жить, мыслить), впоследствии трансформировавшаяся в другие «психологические триады», характерные для зрелой религиозно-философской мысли Августина.

Аннотация: Учение о «среднем знании» приписывает Богу особый вид знания, согласно которому Бог знает не только то, что человек мог бы сделать при определенных обстоятельствах, но и то, что человек в действительности сделал бы. Впервые это учение было предложено Луисом де Молиной в XVI в. Наиболее полно и последовательно эта теория была представлена и отстаивалась перед лицом многочисленных возражений современным исследователем и мыслителем Ээфом Дэккером. Автором предлагаются контраргументы на некоторый аспекты защиты Дэккера теории «среднего знания», которые в целом можно свести к следующим пунктам: (1) учение о среднем знании не является адекватным решением проблемы всеведения, поскольку в ней используется проблематичная либертарианская трактовка свободы воли, основанная на принципе альтернативных возможностей; (2) молинизм предполагает, что Бог существует вне времени, но тогда пропадает необходимость постулирования самого «среднего знания»; (3) учение о среднем знании является избыточным, поскольку имеется другая, более экономная теория, претендующая на решение проблемы (учение о предвидении, провидении и свободе воли Северина Боэция).

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.1.63777

Аннотация: Статья посвящена изучению вопроса о влияния античной философии на эволюцию ранней тринитарной мысли Аврелия Августина (354-430). Для ранней формы тринитарной доктрины Августина, испытавшей на себе сильное влияние неоплатонической метафизики, были характерны две разновидности: философская анагогия, предполагающая постепенное восхождение души из чувственного мира в мир умопостигаемый посредством просвещения всеобщим Разумом и познания бестелесной Истины, причиной Которой выступает Высочайша Мера; и тринитарная онтология, подразумевающая, что в каждой сотворенной вещи можно наблюдать три базовых характеристики (единство, форма, порядок и т. п.), предполагающие тройственную структуру самой их Первопричины — Божественной Троицы, «следы» Которой разум может обнаружить в мире. Эта ранняя форма тринитарной доктрины Августина, обусловленная влиянием на него со стороны как неоплатонической метафизики и психологии, так и аристотелевской логики, теории познания и речи, постепенно трансформировалась в зрелую «психологическую теорию» Троицы, где внутренняя жизнь Божественной Троицы познается по аналогии со структурой индивидуального самосознания человеческой души, или «тринитарного cogito», частным случаем которого у раннего Августина была неоплатоническая «умопостигаемая триада» (быть, жить, мыслить), впоследствии трансформировавшаяся в другие «психологические триады», характерные для зрелой религиозно-философской мысли Августина.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.2.21966

Аннотация: Предметом исследования выступает смех как религиозный феномен. Предпринимается попытка проанализировать символическое значение смеха в религиозных практиках и мифах, выявить роль и место смеха в религиозном опыте человека. Связь между смехом и религией отчётливо прослеживается в явлении ритуального смеха, в отдельных аспектах смеховой культуры Античности и Средневековья, в новых мифах массовой культуры современного общества. Смех в данной статье трактуется в качестве связующего звена между сакральным и профанным пластами бытия, то есть в качестве иерофании. Рассмотрение смеха как религиозного феномена осуществляется с позиции феноменологии и, прежде всего, герменевтико-феноменологического метода М. Элиаде: его концепции крипторелигиозности и homo religiosus. Выбранный методологический подход позволяет по-новому оценить роль и значение смеха в сфере религиозного опыта современного человека. Особую важность эта проблема приобретает в свете новой (постмодернистской) религиозности и массовой культуры: активные процессы неомифологизации сознания, становление смеха как главного эстетического принципа меняют границы священного и мирского.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.5.40858

EDN: BYESMM

Аннотация: Исследование культуротворческой деятельности Духовных миссий Русской Православной Церкви в различных регионах России – одна из актуальных задач в контексте проблемного поля теории регионалистики, культурологии и социально-философского знания. Формирование русских поселений на территории бассейна реки Енисей и вхождение этносов и территорий Якутии и Бурятии в состав Русской цивилизации стало одним из важнейших этапов интеграции этносов Сибири в единую государственность. Иркутская Духовная миссия получила более совершенную организацию, институализировалась посредством увеличения количества миссионерских станов, что для успешной христианской деятельности, проводимой среди язычников, позволило сформировать школьно-образовательные учреждения для обучения и воспитания нового бурятского поколения детей в вероучительных православных канонах, и русских культурных традиций. В связи с этим, одной из ключевых задач миссионеров выступало утверждение в новых образованиях христианского типа рационального взгляда на дальнейшую жизнь, что реализовывалось в социально-культурной деятельности: предоставление медицинской помощи больным представителям других этносов, доброжелательное отношение к людям иной веры и искреннее желание наставить их на путь праведный и др. Отметим, что наибольшая доля инородцев на данной территории принадлежала буддистам, что отражалось во влиянии лам на вероучительные вопросы и хозяйственно-экономические в том числе. Поскольку буддизм в Российской империи относился к разделу религий терпимых, то прямое (административное) давление не него было невозможно. Оставались средства исключительно духовного характера, на что и было направлено православное миссионерство. Сегодня в Российской Федерации буддизм, ислам, католицизм и протестантизм, а также некоторые другие вероисповедания относятся к разряду религий традиционных, которые в организационном отношении действуют в рамках современной Российской Конституции.

Аннотация: в статье анализируются общественные дискуссии рубежа XIX-XX вв. о проблемах, связанных с религиозной свободой. Даётся обзорная характеристика законодательства в области религии, прослеживается актуализация понятий «свобода совести», «веротерпимость», «свобода вероисповедания», «религиозная свобода» и ряда других, произошедшая в российском обществе в результате обострения социальных противоречий в условиях неравноправия религий. Проводится реконструкция общественной полемики о религиозной свободе, выделяются разные подходы к ней. В работе применяется метод компаративного анализа и типологизации. Автор приходит к выводу, что в России конца XIX — начала XX вв. не было чёткого и единообразного понимания вопросов, объединяемых проблемой религиозной свободы. Констатируется полисемантичность каждого из понятий, связанных с ней. Самым дискуссионным являлся вопрос о «свободе совести». Можно выделить четыре основные интерпретации этого термина: 1) свобода совести равна свободе мировоззренческого выбора 2) Свобода совести не относится к сфере законодательства, а является философско-богословской идеей, обозначающей а) свободу от греха; б) свободу мысли и догматических убеждений в) свободу воли 3) Свобода совести трактуется как пропаганда атеизма 4) свобода совести — бессмысленное понятие, от употребления которого нужно отказаться.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.2.8007

Аннотация: В статье рассматриваются основные параметры традиционной духовности, в противовес духовности посттрадиционной (модернистской и постмодернистской). Методология, от которой отталкивается автор, исходит из религиоведческих принципов Традиционалистской школы. С этой позиции сравниваются понятия «Традиция» и «религия», конструируется условное понятие «традиционная религия» и освещаются её основные стороны в онтологическом измерении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.2.63926

Аннотация: В статье рассматриваются основные параметры традиционной духовности, в противовес духовности посттрадиционной (модернистской и постмодернистской). Методология, от которой отталкивается автор, исходит из религиоведческих принципов Традиционалистской школы. С этой позиции сравниваются понятия «Традиция» и «религия», конструируется условное понятие «традиционная религия» и освещаются её основные стороны в онтологическом измерении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.2.17135

Аннотация: Объектом исследования является религиозная культура как одна из форм культуры. В качестве предмета исследования полагаются ценностно-смысловые основания таких выделяемых автором типов религиозной культуры как: традиционализм, утилитаризм, креативизм. Позиционируя религиозную культуру как не редуцируемую к религии неотъемлемую часть культуры человечества, автор эксплицирует разрушительные и созидательные аспекты различных ее типов. В его видении, такие деструктивные явления как религиозный экстремизм, религиозная ксенофобия являются смысловыми атрибутами традиционалистской религиозной культуры, частично они преодолеваются в утилитаризме и «снимаются» в религиозной культуре креативизма. Алгоритм развития религиозной культуры представлен автором как диалектическая триада, где тезис представляет религиозная культура традиционализма, антитезис – религиозная культура утилитаризма и синтез, «снятие» – религиозная культура креативизма. Методология исследования представляет собой синтез таких исследовательских процедур как: метод семантико-аксиологической редукции, в процессе которой исследователь, отсекая внешние, формальные аспекты религиозной культуры, эксплицирует их внутренние содержательные – ценностно-смысловые характеристики; и метод идеального типизирования, направленный на мысленное конструирование моделей религиозной культуры, выступающих как инструменты ее познания. Научная новизна заключается в разработке культурологического подхода к исследованию религиозной культуры, суть которого заключается в его направленности на выявление некоторых всеобщих типов религиозной культуры. Использование в качестве инструмента культурологического анализа сформированной автором типологической триады: традиционализм, утилитаризм, креативизм, позволяет: развенчать широко распространенную тенденцию отнесения таких разрушительных явлений как религиозный экстремизм, религиозная ксенофобия к той или иной исторически-конкретной религии; эксплицировать универсальную для различных религий семантику такого рода разрушительных феноменов; выработать определенные универсальные семантические антидоты, призванные семантически нейтрализовать эти явления. Автор выдвигает идею, согласно которой смысловым антидотом традиционализма является утилитаризм, расшатывающий свойственный традиционализму экстремизм и ксенофобию; полное подавление этих разрушительных феноменов осуществляется в рамках креативизма, снимающего оппозицию традиционализма и утилитаризма.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.2.67508

Аннотация: Объектом исследования является религиозная культура как одна из форм культуры. В качестве предмета исследования полагаются ценностно-смысловые основания таких выделяемых автором типов религиозной культуры как: традиционализм, утилитаризм, креативизм. Позиционируя религиозную культуру как не редуцируемую к религии неотъемлемую часть культуры человечества, автор эксплицирует разрушительные и созидательные аспекты различных ее типов. В его видении, такие деструктивные явления как религиозный экстремизм, религиозная ксенофобия являются смысловыми атрибутами традиционалистской религиозной культуры, частично они преодолеваются в утилитаризме и «снимаются» в религиозной культуре креативизма. Алгоритм развития религиозной культуры представлен автором как диалектическая триада, где тезис представляет религиозная культура традиционализма, антитезис – религиозная культура утилитаризма и синтез, «снятие» – религиозная культура креативизма. Методология исследования представляет собой синтез таких исследовательских процедур как: метод семантико-аксиологической редукции, в процессе которой исследователь, отсекая внешние, формальные аспекты религиозной культуры, эксплицирует их внутренние содержательные – ценностно-смысловые характеристики; и метод идеального типизирования, направленный на мысленное конструирование моделей религиозной культуры, выступающих как инструменты ее познания. Научная новизна заключается в разработке культурологического подхода к исследованию религиозной культуры, суть которого заключается в его направленности на выявление некоторых всеобщих типов религиозной культуры. Использование в качестве инструмента культурологического анализа сформированной автором типологической триады: традиционализм, утилитаризм, креативизм, позволяет: развенчать широко распространенную тенденцию отнесения таких разрушительных явлений как религиозный экстремизм, религиозная ксенофобия к той или иной исторически-конкретной религии; эксплицировать универсальную для различных религий семантику такого рода разрушительных феноменов; выработать определенные универсальные семантические антидоты, призванные семантически нейтрализовать эти явления. Автор выдвигает идею, согласно которой смысловым антидотом традиционализма является утилитаризм, расшатывающий свойственный традиционализму экстремизм и ксенофобию; полное подавление этих разрушительных феноменов осуществляется в рамках креативизма, снимающего оппозицию традиционализма и утилитаризма.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.3.13785

Аннотация: В статье исследуются проблемы гуманизма и религии на страницах американского журнала «Религиозный гуманизм». В исследовании делается акцент на 1970-1980-х гг. XX века, так как именно в этот период начинают возрождаться и по-новому осмысливаться либерально-религиозные взгляды различных теологов и светских философов конца XIX – начала XX вв. Они охватывают такие вопросы, как: сущность и природа религии, человек и смысл его существования, соотношение гуманизма и религии, место религии в изменяющемся мире и др. Впервые дается анализ основных философских и религиоведческих теоретических проблем, поставленных теологами разных направлений на страницах данного журнала. Статьи, опубликованные в данном журнале, отражают наличие двух тенденций в развитии религиозно-гуманистических теорий: попытка создания «новой» религии человечества, в которой будут переплетаться религиозные концепции и идеи гуманизма, и тенденция отстаивания традиционных религиозных положений. На примере анализа идей современных религиозных гуманистов видна неоднородность философских и религиозных направлений в США.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.3.66385

Аннотация: В статье исследуются проблемы гуманизма и религии на страницах американского журнала «Религиозный гуманизм». В исследовании делается акцент на 1970-1980-х гг. XX века, так как именно в этот период начинают возрождаться и по-новому осмысливаться либерально-религиозные взгляды различных теологов и светских философов конца XIX – начала XX вв. Они охватывают такие вопросы, как: сущность и природа религии, человек и смысл его существования, соотношение гуманизма и религии, место религии в изменяющемся мире и др. Впервые дается анализ основных философских и религиоведческих теоретических проблем, поставленных теологами разных направлений на страницах данного журнала. Статьи, опубликованные в данном журнале, отражают наличие двух тенденций в развитии религиозно-гуманистических теорий: попытка создания «новой» религии человечества, в которой будут переплетаться религиозные концепции и идеи гуманизма, и тенденция отстаивания традиционных религиозных положений. На примере анализа идей современных религиозных гуманистов видна неоднородность философских и религиозных направлений в США.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.4.62656

Аннотация: В работе приводится философско-богословское познание основополагающего догмата Пресвятой Троицы. Показано, что использование методологии философии позволяет расширить границы познания и повысить его достоверность. Последнее позволяет произвести анализ достаточности источников оснований Православного Догматического богословия. Показано, что наличие двух источников оснований: Священного Писания и Апостольского Священного Предания противоречит основополагающему Догмату Пресвятой Троицы. Источников оснований Догматического богословия должно быть три. Используя методологию принципа дополнительности, показано, что третьим источником оснований должна быть прямая речь (Слово) Иисуса Христа при его земной жизни. В качестве такого третьего источника могут быть использованы Нагорная проповедь и Евангелие от Фомы.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.4.11679

Аннотация: В XVII веке памятники иноконфессионального происхождения оказали важное влияние на православную книжность Речи Посполитой и Московского государства, были одним из факторов становления конфессиональной идентичности православных верующих. Доминирующие на рубеже XVI–XVII вв. протестантские влияния сменились к середине XVII в. влияниями католического богословия, которые благодаря киевским православным интеллектуалам и книжной продукции Киевской митрополии проникают на протяжении всего столетия в Москву. Перелагая, адаптируя и приноравливая иноконфессиональные памятники к родной богословской традиции, православные книжники прибегали к многообразным техникам и приемам редактирования. Эти приемы рассматриваются в статье на примере «Большого Катехизиса» (Москва, 1627) деятеля братского движения в Речи Посполитой Лаврентия Зизания Тустановского (50–60 гг. XVI – после 1634), пособия по отправлению таинства исповеди «Мир с Богом» (Киев, 1669) архимандрита Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля (ум. 1683) и рукописного пособия по догматике «Венец веры» (1670) богослова белорусского происхождения Симеона Полоцкого (1629–1680). Методологической базой исследования выступают сформулированная немецкой исторической школой (E.W. Zeeden, H. Schilling) концепция конфессионализации (Konfessionalisierung) и предложенная итальянской исследовательницей Дж. Броджи-Беркофф концепция «полиморфности» или многогранности и многоликости православной культуры конца XVI – начала XVIII вв. В статье отмечено влияние, какое «внешние» по отношению к Православию памятники оказали на становление православной конфессиональной идентичности в XVII в. При этом речь идет об идентичности лишь в том виде, в каком она поддается реконструкции именно из памятников православной книжности. Свободное использование «внешних» для Православия источников может быть свидетельством значительной открытости, того, что киевское (в бóльшей мере) и московское (в меньшей степени) Православие XVII века находилось в стадии поиска своего конфессионального облика. И этот облик сформировался в результате творческого диалога с иными конфессиональными традициями.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.4.66468

Аннотация: В XVII веке памятники иноконфессионального происхождения оказали важное влияние на православную книжность Речи Посполитой и Московского государства, были одним из факторов становления конфессиональной идентичности православных верующих. Доминирующие на рубеже XVI–XVII вв. протестантские влияния сменились к середине XVII в. влияниями католического богословия, которые благодаря киевским православным интеллектуалам и книжной продукции Киевской митрополии проникают на протяжении всего столетия в Москву. Перелагая, адаптируя и приноравливая иноконфессиональные памятники к родной богословской традиции, православные книжники прибегали к многообразным техникам и приемам редактирования. Эти приемы рассматриваются в статье на примере «Большого Катехизиса» (Москва, 1627) деятеля братского движения в Речи Посполитой Лаврентия Зизания Тустановского (50–60 гг. XVI – после 1634), пособия по отправлению таинства исповеди «Мир с Богом» (Киев, 1669) архимандрита Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля (ум. 1683) и рукописного пособия по догматике «Венец веры» (1670) богослова белорусского происхождения Симеона Полоцкого (1629–1680). Методологической базой исследования выступают сформулированная немецкой исторической школой (E.W. Zeeden, H. Schilling) концепция конфессионализации (Konfessionalisierung) и предложенная итальянской исследовательницей Дж. Броджи-Беркофф концепция «полиморфности» или многогранности и многоликости православной культуры конца XVI – начала XVIII вв. В статье отмечено влияние, какое «внешние» по отношению к Православию памятники оказали на становление православной конфессиональной идентичности в XVII в. При этом речь идет об идентичности лишь в том виде, в каком она поддается реконструкции именно из памятников православной книжности. Свободное использование «внешних» для Православия источников может быть свидетельством значительной открытости, того, что киевское (в бóльшей мере) и московское (в меньшей степени) Православие XVII века находилось в стадии поиска своего конфессионального облика. И этот облик сформировался в результате творческого диалога с иными конфессиональными традициями.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.15097

Аннотация: Данная статья посвящена проблеме предназначения и предопределения человека в трудах основателей протестантского течения в христианстве – Мартина Лютера и Жана Кальвина, а так же их последователей. Их идеи положили начало нового взгляда не только на христианскую религию, но и на человека как центрального объекта религиозных воззрений. Опираясь на идеи философской антропологии, автор стремится наиболее объективно рассмотреть истоки протестантского взгляда на предназначение человека и личности и привести в соответствие с этой идеей концепцию спасения души. Характеризуя составные части проблемы человеческого предназначения, автор стремится раскрыть духовные и материальные аспекты становления истинного христианина (homo christianus) в понимании протестантской церкви. Новизна исследования заключается в комплексном исследовании указанной проблемы. На основе анализа сочинений идеологов протестантизма – Мартина Лютера, Жана Кальвина, Якоба Беме, Филиппа Меланхтона, автором рассмотрена доктрина предопределения, проблема самопознания и познания бога человеком, сущность человека как инструмента в руках бога.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.5.67850

Аннотация: Данная статья посвящена проблеме предназначения и предопределения человека в трудах основателей протестантского течения в христианстве – Мартина Лютера и Жана Кальвина, а так же их последователей. Их идеи положили начало нового взгляда не только на христианскую религию, но и на человека как центрального объекта религиозных воззрений. Опираясь на идеи философской антропологии, автор стремится наиболее объективно рассмотреть истоки протестантского взгляда на предназначение человека и личности и привести в соответствие с этой идеей концепцию спасения души. Характеризуя составные части проблемы человеческого предназначения, автор стремится раскрыть духовные и материальные аспекты становления истинного христианина (homo christianus) в понимании протестантской церкви. Новизна исследования заключается в комплексном исследовании указанной проблемы. На основе анализа сочинений идеологов протестантизма – Мартина Лютера, Жана Кальвина, Якоба Беме, Филиппа Меланхтона, автором рассмотрена доктрина предопределения, проблема самопознания и познания бога человеком, сущность человека как инструмента в руках бога.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.7.16562

Аннотация: Объектом исследования являются ангелологическая концепция Рене Декарта, а также учение о духах реформаторских теологов Бальтазара Беккера и Генри Боумана. Предметом исследования являются представления о природе и функциях ангелов и демонов, сформулированные этими мыслителями в контексте основных положений картезианства. При этом часть этих концепций обеспечивает преемственность, позволяющую говорить о единой картезианской линии в учении о духах 17 века, а другие обнаруживают изменения, сдвиги, новации, за счёт которых эта линия была в действительности изогнутой чертой, а эволюция картезианской ангело- и демонологии сложным, многоаспектным явлением культуры раннего Нового времени. Автор рассматривает то, как метафизика и методология Декарта были осмысленны и использованы Беккером и Боуманом для опровержения средневеково-христианского учения о духах. Методология исследования, имеющего междисциплинарный характер, строится на принципах историзма, системности и последовательности; её главной компонентой служит компаративный метод. Новизна исследования заключается в том, что в нем рассматривается философско-теологический аспект картезианства, остающийся не изученным в отечественной науке, а именно – воззрения на духов самого Декарта и влияние созданной им доктрины на учения о духах реформаторских теологов. В итоге исследования делается вывод о том, что метафизика и методология Декарта являлись ключевым инструментом Беккера и Боумана который, – вопреки намерению самого Картезия, сохранившего верность доктрине Католической Церкви – был использован ими для разрушения традиционных верований в ангелов и демонов. При этом прослеживается связь между таким развитием картезианства у Беккера и Боумана и их принадлежностью к протестантизму.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.7.68062

Аннотация: Объектом исследования являются ангелологическая концепция Рене Декарта, а также учение о духах реформаторских теологов Бальтазара Беккера и Генри Боумана. Предметом исследования являются представления о природе и функциях ангелов и демонов, сформулированные этими мыслителями в контексте основных положений картезианства. При этом часть этих концепций обеспечивает преемственность, позволяющую говорить о единой картезианской линии в учении о духах 17 века, а другие обнаруживают изменения, сдвиги, новации, за счёт которых эта линия была в действительности изогнутой чертой, а эволюция картезианской ангело- и демонологии сложным, многоаспектным явлением культуры раннего Нового времени. Автор рассматривает то, как метафизика и методология Декарта были осмысленны и использованы Беккером и Боуманом для опровержения средневеково-христианского учения о духах. Методология исследования, имеющего междисциплинарный характер, строится на принципах историзма, системности и последовательности; её главной компонентой служит компаративный метод. Новизна исследования заключается в том, что в нем рассматривается философско-теологический аспект картезианства, остающийся не изученным в отечественной науке, а именно – воззрения на духов самого Декарта и влияние созданной им доктрины на учения о духах реформаторских теологов. В итоге исследования делается вывод о том, что метафизика и методология Декарта являлись ключевым инструментом Беккера и Боумана который, – вопреки намерению самого Картезия, сохранившего верность доктрине Католической Церкви – был использован ими для разрушения традиционных верований в ангелов и демонов. При этом прослеживается связь между таким развитием картезианства у Беккера и Боумана и их принадлежностью к протестантизму.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.7.12446

Аннотация: Александрийский святитель Афанасий Великий известен не только как богослов-полемист, но и как продолжатель традиции апологетов, которая имела целью проповедь язычникам. Ученые, исследующие историю христианства, единогласно дают самую высокую оценку деятельности св. Афанасия. В статье автором исследуются философские основания классификации типов религиозного поклонения и обоснований политеизма, приведенных в речи «Против эллинов» св. Афанасия Великого. Oratio contra gentes – не только полемическое, но и просветительское сочинение св. Афанасия. В нем богослов желает установить причину, по которой люди отдалились от естественного богопознания. Эту причину он находит в увлечении чувственными вещами. Однако сущность падения видится ему не просто в отходе от созерцания духовной реальности, но и конкретно – в обращении человеком внимания на самого себя, его замыкании на самом себе. Автор статьи показывает, как из набора основных предпосылок развивается у св. Афанасия все многообразие умозрительно воспринимаемых форм политеистического культа и мифа, в связи с чем его можно считать одним из основоположников философии религии в истории христианской мысли.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.7.65292

Аннотация: Александрийский святитель Афанасий Великий известен не только как богослов-полемист, но и как продолжатель традиции апологетов, которая имела целью проповедь язычникам. Ученые, исследующие историю христианства, единогласно дают самую высокую оценку деятельности св. Афанасия. В статье автором исследуются философские основания классификации типов религиозного поклонения и обоснований политеизма, приведенных в речи «Против эллинов» св. Афанасия Великого. Oratio contra gentes – не только полемическое, но и просветительское сочинение св. Афанасия. В нем богослов желает установить причину, по которой люди отдалились от естественного богопознания. Эту причину он находит в увлечении чувственными вещами. Однако сущность падения видится ему не просто в отходе от созерцания духовной реальности, но и конкретно – в обращении человеком внимания на самого себя, его замыкании на самом себе. Автор статьи показывает, как из набора основных предпосылок развивается у св. Афанасия все многообразие умозрительно воспринимаемых форм политеистического культа и мифа, в связи с чем его можно считать одним из основоположников философии религии в истории христианской мысли.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.10.20093

Аннотация: Предметом исследования в данной статье является Каббала как самая известная мистическая традиция иудаизма. Oна рассматривается в статье в контексте компаративного анализа философско-мистических традиций мира согласно трём основным позициям: 1) Сущность Абсолюта и характер мистического контакта с Ним. 2) Соотношение идеального и феноменального (материального) бытия. 3) Методы мистической психопрактики. В статье осуществляется сравнительный анализ идей Каббалы и других имманентных мистических традиций мира, прежде всего, тантризма, адвайта-веданты и буддизма. Методология исследования - компаративный философско-религиоведческий анализ. Методы - компаративно-аналитический, анализ, синтез, обобщение, индивидуализация, историческое повествование. Каббала является имманентной пантеистической интеграционной мистической традицией. Абсолют рассматривается как Целостность, существующая по принципу «всё в одном, одно во всем». Путем мистического «единения» (девекут) с Абсолютом (Эн-Соф) преодолевается эгоцентрическое сознание и достигается глобальное всеединство с миром. Основными методами психопрактики Каббалы являются любовь-доверие и медитативное созерцание Абсолюта, психосоматические упражнения, дисциплинарный аскетизм. В психопрактике активно используются энергетические центры человека (сефирот). В результате мистической практики достигается трансформация сознания (просветление).

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.10.68288

Аннотация: Предметом исследования в данной статье является Каббала как самая известная мистическая традиция иудаизма. Oна рассматривается в статье в контексте компаративного анализа философско-мистических традиций мира согласно трём основным позициям: 1) Сущность Абсолюта и характер мистического контакта с Ним. 2) Соотношение идеального и феноменального (материального) бытия. 3) Методы мистической психопрактики. В статье осуществляется сравнительный анализ идей Каббалы и других имманентных мистических традиций мира, прежде всего, тантризма, адвайта-веданты и буддизма. Методология исследования - компаративный философско-религиоведческий анализ. Методы - компаративно-аналитический, анализ, синтез, обобщение, индивидуализация, историческое повествование. Каббала является имманентной пантеистической интеграционной мистической традицией. Абсолют рассматривается как Целостность, существующая по принципу «всё в одном, одно во всем». Путем мистического «единения» (девекут) с Абсолютом (Эн-Соф) преодолевается эгоцентрическое сознание и достигается глобальное всеединство с миром. Основными методами психопрактики Каббалы являются любовь-доверие и медитативное созерцание Абсолюта, психосоматические упражнения, дисциплинарный аскетизм. В психопрактике активно используются энергетические центры человека (сефирот). В результате мистической практики достигается трансформация сознания (просветление).

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.10.6988

Аннотация: В статье обсуждается присущая традиционному обществу ценностная установка на обретение, сохранение и приумножение энергии, жизненной силы. Бытовые предписания, социальные установления и религиозные ритуалы разрабатываются в традиционной культуре в соответствии с данной установкой, для обозначения которой автором предложен термин «энергийный прагматизм». Сила приобщает к сакральному, обеспечивает укорененность в бытии. Явление рассмотрено на примере тамильской культуры, в которой оно выражено наиболее отчетливо, проявляясь в таких аспектах культуры, как представление об энергии, именуемой анангу (позднее – шакти), в ритуале жертвоприношения, практике кросскузенного брака, в ритуальных женских постах «нонбу», в отношении тамилов к страданию, к акту дарения, к любви и преданности. Особое значение в тамильской культуре, где женщина считается воплощением шакти, придается целомудрию женщины, обеспечивающему благую направленность ее энергии. Для тамильских мифологических сюжетов, культа и социальных установлений характерно акцентирование именно энергийных взаимодействий между сверхъестественными существами в мифах, между людьми и божествами в культе, между людьми в социуме, между человеком и природными, а также рукотворными объектами.

DOI: 10.7256/2454-0757.2013.10.63421

Аннотация: В статье обсуждается присущая традиционному обществу ценностная установка на обретение, сохранение и приумножение энергии, жизненной силы. Бытовые предписания, социальные установления и религиозные ритуалы разрабатываются в традиционной культуре в соответствии с данной установкой, для обозначения которой автором предложен термин «энергийный прагматизм». Сила приобщает к сакральному, обеспечивает укорененность в бытии. Явление рассмотрено на примере тамильской культуры, в которой оно выражено наиболее отчетливо, проявляясь в таких аспектах культуры, как представление об энергии, именуемой анангу (позднее – шакти), в ритуале жертвоприношения, практике кросскузенного брака, в ритуальных женских постах «нонбу», в отношении тамилов к страданию, к акту дарения, к любви и преданности. Особое значение в тамильской культуре, где женщина считается воплощением шакти, придается целомудрию женщины, обеспечивающему благую направленность ее энергии. Для тамильских мифологических сюжетов, культа и социальных установлений характерно акцентирование именно энергийных взаимодействий между сверхъестественными существами в мифах, между людьми и божествами в культе, между людьми в социуме, между человеком и природными, а также рукотворными объектами.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.10.10429

Аннотация: В статье ницшевская трактовка религии, - в первую очередь, христианства, - рассматривается в связи с центральной темой его философии: феноменом нигилизма. История развития религии - довольно мало изученная рубрика его учения - последовательного излагается через призму фундаментального конфликта жизнеутверждения и жизнеотрицания: "Рима и Иудеи". В ходе исследования сформулировано и проанализировано ницшевское видение таких проблем, как: генезис и назначение религии, существо различия между язычеством и христианством, социально-культурные причины и база возникновения христианства, его отношение к иудаизму, метафизическая и психолого-антропологическая подоплека христианства, смерть Бога и ситуация нигилизма в Новое время. Вопреки комментаторской традиции, мысль Ницше показывается с позиций систематической интерпретации, в ее строгости и согласованности. В качестве основного тезиса работы автор утверждает, что Ницше рассматривает христианство генеалогично, то есть не само по себе, но как крупнейшего выразителя и аккумулятора "метафизического порока" отрицания, оторвавшего ценности от условий реальной жизни и поставившего их на службу прямо противоположным целям.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.10.65540

Аннотация: В статье ницшевская трактовка религии, - в первую очередь, христианства, - рассматривается в связи с центральной темой его философии: феноменом нигилизма. История развития религии - довольно мало изученная рубрика его учения - последовательного излагается через призму фундаментального конфликта жизнеутверждения и жизнеотрицания: "Рима и Иудеи". В ходе исследования сформулировано и проанализировано ницшевское видение таких проблем, как: генезис и назначение религии, существо различия между язычеством и христианством, социально-культурные причины и база возникновения христианства, его отношение к иудаизму, метафизическая и психолого-антропологическая подоплека христианства, смерть Бога и ситуация нигилизма в Новое время. Вопреки комментаторской традиции, мысль Ницше показывается с позиций систематической интерпретации, в ее строгости и согласованности. В качестве основного тезиса работы автор утверждает, что Ницше рассматривает христианство генеалогично, то есть не само по себе, но как крупнейшего выразителя и аккумулятора "метафизического порока" отрицания, оторвавшего ценности от условий реальной жизни и поставившего их на службу прямо противоположным целям.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.11.13380

Аннотация: Предметом настоящей статьи выступает выдвигаемый в когнитивном религиоведении тезис о «естественности» религии, основное содержание которого сводится к тому, что религия является результирующей функцией ординарных когнитивных процессов и существует на двух параллельных уровнях концептуализации религиозных понятий. Первый уровень представлен сложными и абстрактными понятиями, соответствующими доктринальным формулам конкретных религиозных традиций, тогда как второй состоит из более простых и «некорректных» с доктринальной точки зрения понятий, выражающих естественные тенденции нашего мышления и образующих в конечном счете «естественную религию». Проводя анализ становления и развития концепта «естественной религиозности» в когнитивном религиоведении, авторы определяют его методологический и эвристический потенциал, а также устанавливают значение термина «естественная религия» в рамках когнитивной парадигмы. Введение концепта «естественной» религиозности открывает возможность экспериментальных исследований процессов формирования и трансформации религиозных понятий и позволяет рассматривать вопрос о соотношении религиозного и атеистического мировоззрения на новом уровне. Не менее перспективным представляется и оперирование понятием «естественная религия»: оно выступает в качестве важного эвристического инструмента в компаративных исследованиях, описывая феномен «народной» религии и объясняя отклонения от официального учения той или иной религиозной традиции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.11.65726

Аннотация: Предметом настоящей статьи выступает выдвигаемый в когнитивном религиоведении тезис о «естественности» религии, основное содержание которого сводится к тому, что религия является результирующей функцией ординарных когнитивных процессов и существует на двух параллельных уровнях концептуализации религиозных понятий. Первый уровень представлен сложными и абстрактными понятиями, соответствующими доктринальным формулам конкретных религиозных традиций, тогда как второй состоит из более простых и «некорректных» с доктринальной точки зрения понятий, выражающих естественные тенденции нашего мышления и образующих в конечном счете «естественную религию». Проводя анализ становления и развития концепта «естественной религиозности» в когнитивном религиоведении, авторы определяют его методологический и эвристический потенциал, а также устанавливают значение термина «естественная религия» в рамках когнитивной парадигмы. Введение концепта «естественной» религиозности открывает возможность экспериментальных исследований процессов формирования и трансформации религиозных понятий и позволяет рассматривать вопрос о соотношении религиозного и атеистического мировоззрения на новом уровне. Не менее перспективным представляется и оперирование понятием «естественная религия»: оно выступает в качестве важного эвристического инструмента в компаративных исследованиях, описывая феномен «народной» религии и объясняя отклонения от официального учения той или иной религиозной традиции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.12.21164

Аннотация: В статье на материале тибетской буддийской схоластической литературы рассматриваются подходы к определению личности в индийских ортодоксальных и неортодоксальных религиозно-философских школах. В работе рассматриваются термины, служащие (в текстах сутр и шастр) маркером личности и анализируются ее основные определения. Значительное внимание уделяется анализу небуддийских взглядов на личность, как (1) постоянную, (2) единичную и (3) независимую и раскрывается аргументация буддистов, критиковавших эти воззрения. Определяется, что в буддизме, в противовес тезису «иноверческих» учений о наличии самостности (тиб. bdag) личности, выдвигается утверждение о ее бессамостности (тиб. bdag med) и приводится анализ трактовок этого понятия в различных буддийской школах. Исследование в методологическом плане строится на анализе референтных текстов в контексте живой философско-религиозной традиции буддизма. В работе делается вывод, что отрицание самостности личности в буддизме надо понимать в контексте полемики буддизма с небуддийскими религиозно-философскими традициями. Возражения буддистов направлены не против личностного принципа как такового, но против ошибочного, по их мнению, понимания личности как субъекта освобождения, развиваемого в ортодоксальных и неортодоксальных индийских духовных традициях.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.12.68332

Аннотация: В статье на материале тибетской буддийской схоластической литературы рассматриваются подходы к определению личности в индийских ортодоксальных и неортодоксальных религиозно-философских школах. В работе рассматриваются термины, служащие (в текстах сутр и шастр) маркером личности и анализируются ее основные определения. Значительное внимание уделяется анализу небуддийских взглядов на личность, как (1) постоянную, (2) единичную и (3) независимую и раскрывается аргументация буддистов, критиковавших эти воззрения. Определяется, что в буддизме, в противовес тезису «иноверческих» учений о наличии самостности (тиб. bdag) личности, выдвигается утверждение о ее бессамостности (тиб. bdag med) и приводится анализ трактовок этого понятия в различных буддийской школах. Исследование в методологическом плане строится на анализе референтных текстов в контексте живой философско-религиозной традиции буддизма. В работе делается вывод, что отрицание самостности личности в буддизме надо понимать в контексте полемики буддизма с небуддийскими религиозно-философскими традициями. Возражения буддистов направлены не против личностного принципа как такового, но против ошибочного, по их мнению, понимания личности как субъекта освобождения, развиваемого в ортодоксальных и неортодоксальных индийских духовных традициях.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.12.17138

Аннотация: Цель данной статьи в том, чтобы проследить на историческом материале, который сформировался в результате развития антропологии религии в XIX–XX вв., особенности трансформации представлений о мане и сформулировать на основе данного материала характерные особенности этого феномена. В связи с этим предполагается решение таких задач, как: определение сущности маны как первобытного религиозного понятия; выявление ее роли в формировании системы взаимоотношения магии и религии; а также рассмотрение возможности классификации веры в ману как «минимума религии». Актуальность исследования определяется значимостью проблемы идентификации первобытных представлений и верований в качестве первичных религиозных систем и особой важностью интерпретации веры в ману с точки зрения антропологии религии. Предмет исследования — изучение преанимистических верований в антропологии религии. Методологическая основа исследования. В работе были использованы общенаучные методы — системный метод, диалектика, анализ, синтез, абстрагирование, обобщение, экстраполяция, моделирование, аналогия, индукция, дедукция; методы исследования религии — каузальный анализ, историзм (генетический подход и сравнительно-историческое исследование), типологический метод, феноменологический метод, герменевтический метод, структурно-функциональный анализ. Научная новизна статьи: — обобщены имеющиеся в литературе различные формы преанимистических верований и их именования в разных культурах; — показано наличие архетипа безличной силы в верованиях в Древнем мире; — выявлено наличие архетипов мана в народных религиях и художественном творчестве; — осуществлен перевод на русский язык фрагментов работ: Codrington Robert H. The Melanesians: Studies in Their Anthropology and Folk-lore; Durkheim E. The Elementary Forms of the Religious Life; Jones William. The Algonkin Manitou; McGee W. J. (William John). The Siouan Indians; Marett R. R. Anthropology; Radin Paul. Religion of the North American Indians. Выводом статьи может служить тот факт, что вера в рассеянную в мире безличную силу может рассматриваться как одна из исторически первоначальных форм религиозных верований. С возникновением развитых религий представление о безличной силе не преодолевается ими полностью, а вовлекается в качестве одного из компонентов в новую, более сложную систему верований. Приведенные в статье факты свидетельствуют о том, что древнейшие верования в безличную силу сохраняют свое присутствие в более поздних религиях в качестве архетипа, определяющего многие важные составляющие мифологического и религиозного сознания и даже общественного сознания в целом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.12.67265

Аннотация: Цель данной статьи в том, чтобы проследить на историческом материале, который сформировался в результате развития антропологии религии в XIX–XX вв., особенности трансформации представлений о мане и сформулировать на основе данного материала характерные особенности этого феномена. В связи с этим предполагается решение таких задач, как: определение сущности маны как первобытного религиозного понятия; выявление ее роли в формировании системы взаимоотношения магии и религии; а также рассмотрение возможности классификации веры в ману как «минимума религии». Актуальность исследования определяется значимостью проблемы идентификации первобытных представлений и верований в качестве первичных религиозных систем и особой важностью интерпретации веры в ману с точки зрения антропологии религии. Предмет исследования — изучение преанимистических верований в антропологии религии. Методологическая основа исследования. В работе были использованы общенаучные методы — системный метод, диалектика, анализ, синтез, абстрагирование, обобщение, экстраполяция, моделирование, аналогия, индукция, дедукция; методы исследования религии — каузальный анализ, историзм (генетический подход и сравнительно-историческое исследование), типологический метод, феноменологический метод, герменевтический метод, структурно-функциональный анализ. Научная новизна статьи: — обобщены имеющиеся в литературе различные формы преанимистических верований и их именования в разных культурах; — показано наличие архетипа безличной силы в верованиях в Древнем мире; — выявлено наличие архетипов мана в народных религиях и художественном творчестве; — осуществлен перевод на русский язык фрагментов работ: Codrington Robert H. The Melanesians: Studies in Their Anthropology and Folk-lore; Durkheim E. The Elementary Forms of the Religious Life; Jones William. The Algonkin Manitou; McGee W. J. (William John). The Siouan Indians; Marett R. R. Anthropology; Radin Paul. Religion of the North American Indians. Выводом статьи может служить тот факт, что вера в рассеянную в мире безличную силу может рассматриваться как одна из исторически первоначальных форм религиозных верований. С возникновением развитых религий представление о безличной силе не преодолевается ими полностью, а вовлекается в качестве одного из компонентов в новую, более сложную систему верований. Приведенные в статье факты свидетельствуют о том, что древнейшие верования в безличную силу сохраняют свое присутствие в более поздних религиях в качестве архетипа, определяющего многие важные составляющие мифологического и религиозного сознания и даже общественного сознания в целом.