Аннотация: В статье исследуется влияние фрейдизма на сферу художественного творчества XX в. и на гуманитарные науки, связанные с изучением искусства. Фрейдистские концепции искусства Ж. Лакана, Ж. Делёза, Ф. Гаттари, Ж.-Ф. Лиотара, М. Серра, Ю. Кристевой, М. Плейне, Ж.-Л. Бодри были не просто восприняты постмодернистской эстетикой, но именно в ее силовом поле доказали свою жизнеспособность. Творчески, критически переосмыслив эстетический опыт основных неофрейдистских школ XX века, фрейдисты сосредоточились на изучении разных уровней и сфер проявления структуры и языка бессознательного в искусстве.

Аннотация: статья посвящена авангарду, который рассматривается как целостная система культуры с особой аксиологией и собственной мерой эстетического. При этом цель его — не художество, а выработка нового культурного континуума. Авангард — важная составляющая обновленческого движения в общечеловеческой культуре, искусство становящихся, изменчивых форм, где художник сам вовлечен в трансформацию мира, превращаясь из субъекта еще и в объект исторического процесса.

Аннотация: Понятие «культурфилософский глоссарий» применяется к драматургическому опыту А.М. Горького. В основе постановки и аргументации проблемы – материал выдающихся театральных интерпретаций пьес Горького в русском театре середины ХХ века. Бытийные ценности и их житейское преломление изучены применительно к постановкам «Мещан», «На дне», «Последних», в результате чего сделан вывод о гибкой и емкой системе координат, способных обозначить жизнеустроительные проблемы и ценности начала ХХI века.

Аннотация: В статье предлагается рассматривать архитектуру и музыку как аналоги пространственно-временного континуума в физике и математике. Поэтическое слово оказывается тем объединяющим началом, которое сопрягает между собой архитектуру и музыку, внося в культуру смысловое начало. Треугольник Архитектура-Музыка-Литература (язык) является фундаментом любой культуры.

Аннотация: Автор предпринимает попытку компаративного сопоставления философского осмысления Библии в индийской и российской мысли XIX – XX вв. Общим подходом к текстам Библии, объединяющим философа и реформатора Раммохана Рая, священника, богослова и общественного деятеля Кришномохана Банерджи, философа Вл. С. Соловьёва и священника и богослова А. В. Меня стало феноменологическое, личное собеседование с Библией, дистанцированное от современных и традиционных толкований текстов. Обращение к Духу библейского наследия позволяет этим мыслителям обосновать синтез национального и универсального, восточного и западного в духовном и социальном развитии народов и культур, а также открытость общечеловеческих ценностей, выраженных в библейском наследии, для восприятия каждого народа.

Аннотация: Аннотация Статья «Философский символизм живописного творчества Н.К. Рериха» посвящена анализу основных философских идей, лежащих в основе художественного творчества выдающего русского художника Н.К. Рериха. Одной из главных целей статьи является сравнительный анализ тематики художественных произведений Н. Рериха с философской проблематикой учения Агни Йоги, или Живой Этики, созданного семьей Рерих в сотрудничестве с индийским философом Махатмой Мориа в 1924-1938 годах. Основным результатом исследования является сделанный автором статьи вывод о том, что тематика живописного творчества Н.К. Рериха весьма близка философским идеям учения Агни Йоги, а философский символизм художественных произведений живописца тесно связан с основными положениями данного учения. Для анализа избранной тематики автором статьи использовался метод методологической рефлексии. Результаты проведенного в статье исследования могут быть использованы в дальнейших искусствоведческих и культурологических исследованиях художественного и литературного творчества Н.К. Рериха, а также в изучении отдельных аспектов философского учения Агни Йоги, или Живой Этики.

Аннотация: в статье дается характеристика воззрений некоторых ярких представителей современной российской философии, которых можно назвать современными «западниками». Показано, что указанные мыслители сочетают в своем творчестве идеи западной философии с традициями русской мысли. Одним из самых заметных мыслителей поздней советской эпохи является Мераб Мамардашвили. Важнейшая идея Мамардашвили – тесная взаимосвязь личности и мира: с одной стороны, мир зависит от личности и поэтому к нему неприменимы формы классической рациональности, с другой стороны, личность должна признать свою зависимость от «божественного измерения» мира. Владимир Бибихин доказывал, что главное качество личности – это не обособленность от мира, а открытость ему; на этой основе Бибихин резко критиковал западную цивилизацию. Карен Свасьян, развивая философские идеи Ф.Ницше и О.Шпенглера, также говорит о необратимом кризисе западной культуры. Как и Бибихин, он утверждает, что причина этого кризиса связана с искажением христианского мировоззрения, произошедшим в исторической церкви. Рассмотрено творческое развитие современного философа и писателя Владимира Кантора. В русской истории он видит противостояние стихии и цивилизации. Прогрессивное развитие России он видит в постепенном внедрении идеи права в общественную жизнь, укрощающее «стихию» народной жизни и деспотический произвол власти

Аннотация: Это исследование представляет собой маленький трактат, написанный в духе позднего Л. Витгенштейна («Философские исследования», «О достоверности») , Э. Мура «The proof of external world») и «Исповеди» Блаженного Августина. Автор анализирует проблему реальности и существования в духе философии полифонического мышления , то есть такого, которое не может однозначно ответить на вопрос о первичности/вторичности сознание или материи, Бога или реальность. сознания бессознательного, и которое одновременно верит и не верит в существование Бога, реальности, бессознательного и даже самого сознания.

DOI: 10.7256/2454-0625.2013.2.7361

Аннотация: Конференция «Философская мысль и религиозный опыт», посвященная памяти философа, богослова и историка Н.М. Зёрнова, обсуждала проблемы отношения веры и знания в культурах разных стран и эпох. Анализировались философские смыслы библейской заповеди, роль религиозного опыта в деятельности лидеров Бенгальского Возрождения, типы религиозного сознания в современном российском обществе, вера и знание как основные категории истории европейской мысли и др. Отношения веры и знания раскрываются, как одна из важнейших драматических, но вместе с тем и творческих коллизий в истории мировой и, в частности, отечественной культуры.

Аннотация: в статье сделана попытка воспроизвести некоторые явления, характерные для становления истории отечественной гуманитарной науки. Автор сводит эту эпоху, начавшуюся «оттепелью» и закончившуюся распадом СССР, к двум примечательным именам — М. Бахтину и Г. Лукачу. Если идеи М. Бахтина в тот период давали перспективы для развития искусствознания и культурологии в их отечественном варианте, а потому и оказались весьма актуальными, то открытие идей Г. Лукача происходит труднее и растягивается на неопределенное время. Это объясняется тем, что на протяжении всего своего творческого пути Лукач оставался последовательным марксистом, а интерес к марксизму в связи с катастрофой коммунизма в России угасал. Опытом построения марксистской эстетики является и его поздний фундаментальный труд по эстетике, второе издание которого предпринимается в настоящее время. Между тем в идеях Лукача было рациональное зерно, что в последнее время и ощутили многие исследователи, вновь и вновь обращающие внимание на его философское и эстетическое наследие. Несмотря на разность методологических подходов к искусству этих двух исследователей, автор находит в них и некоторые общие черты.

Аннотация: в статье отстаивается тезис, в соответствии с которым реальность является ошибкой. На ошибках построен весь психоанализ. Ошибки изобилуют в обыденной жизни. На феномене ошибки построен художественный сюжет.

DOI: 10.7256/2454-0625.2019.1.27544

Аннотация: Предметом исследования в настоящей статье являются отношения взаимозависимости между фантастикой как жанром литературы и медиареальностью. Современная культура содержательно наполняется художественными образами из фантастических произведений, которые репрезентируются в формах, предоставляемых медиа. Новые способы коммуникации позволяют расширять фантастические универсумы, обогащая их сюжетику благодаря творчеству фанатов, ролевым играм и пр. Взаимозависимость фантастики и медиареальности друг от друга должна базироваться на каких-то основаниях, которые и являются предметом научно-исследовательского интереса автора данной статьи. Методология исследования опирается на приемы из теории литературы, семиотики и медиафилософии, а так же используется исторический метод. Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что фантастические произведения, положительно зарекомендовавшие себя серди публики конца XX века, стали содержательным наполнением большинства произведений культуры эпохи медиа. Тотально и экспансивно расширяющаяся медиареальность вобрала в себя и фантастический дискурс, продолжающий оставаться на пике популярности больше четверти века. Медиареальность репрезентирует себя в феноменах современного фантастического дискурса, а тот получает больше возможностей для распространения. Основания этого союза требуют исследования с целью понимания тенденций развития культуры.

DOI: 10.7256/2454-0625.2022.7.36085

Аннотация: С середины прошлого века ведутся споры вокруг классицистической доктрины, которые размывают, казалось бы, ясную картину искусства XVII века и показывают, что наряду с эстетикой классицизма, эстетикой правил и порядка существовала другая галантная эстетика. В этом споре о классицизме и эстетических теориях XVII века понятию «неуловимого» отведено особое место, поскольку именно она демонстрирует неоднозначность и сложность картины искусства этого периода. Понятие «неуловимого» стоит в основе вечной дилеммы искусства XVII века, выбора между красотой и грацией, рациональным и иррациональным. Однако, в современных исследованиях, при всей актуальности темы стиля и стиля эпохи, данной эстетической категории не уделяется достаточного внимания. Данная статья показывает как широкое обсуждение этого понятия в салонной среде приводит к тому, что принцип «неуловимого» становиться требованием и признаком галантной манеры поведения. На протяжении всего XVII века - во всех дискуссиях и спорах утверждаются две точки зрения на природу «неуловимого» - рационалистическая, согласно которой, если даже мы не знаем законов и природы неуловимого, то это не значит, что их не существует и мистическая, которая возводила это понятие к чему-то сверхъестественному, божественному. В статье показывается как рассуждения о неуловимом и, вытекающее из нее представления о красоте и грации, размывают идеальную теорию классицизма и демонстрируют сложную картину представлений и эстетических вкусов XVII века.

DOI: 10.7256/2454-0625.2023.2.37643

EDN: DBBXYV

Аннотация: Философские идеи в научной практике служат основой исследовательской позиции, совокупностью методов, которые реализуют замысел в рамках специальности. Философия способна обеспечить прояснение самого широкого контекста и находит отражение в содержании рассуждений и выводах. Наиболее широкое использование философия получает в постановке вопросов, формулировании тем, которые позволяют актуализировать эвристический потенциал гуманитарных специальностей, служит внесению в перечень исследовательских задач и целей проблем и замыслов. Особенно это касается тех тем, которые в силу ряда исторических причин игнорировались и умалчивались. Среди таковых заметное место занимает тема религиозности.   Основным выводом исследования является положение о том, что исследования в области русской религиозной философии представляют собой фундамент современной гуманитарной работы. Она может производится в отдельном регионе страны в качестве опоры гуманитарного знания. Научная практика, которая выражается в диссертационном процессе, в жанре научного доклада, опирается на тексты русских философов, которые были написаны на рубеже XIX - XX столетия. Был сделан вывод о том, что русская философская мысль образует коммуникативное поле в научных процессах, которое позволяет вести конструктивный диалог между различными субъектами научного процесса.

DOI: 10.7256/2454-0625.2023.9.43984

EDN: ZWWHJL

Аннотация: Актуальность данной темы обуславливается фактом трансформации современной антропосоциотехносферы, которая характеризуется чрезвычайно быстрыми темпами развития новых технологий, имеющих неоднозначные последствия для природы и человека. По нашему мнению, с целью успешной адаптации к данной трансформации должны быть выработаны грамотные установки экологической биоэтики, экологической и технологической этики. Целью исследования является философский анализ репрезентаций этических моделей экологической биоэтики, экологической и технологической этики в аспекте формирования и становления экологической техносферы как формы коэволюционных отношений природы, общества и техногенной цивилизации. Необходимость данного анализа определяется стремлением к нахождению универсальной стратегии построения гармоничных взаимоотношений в системе «природа-человек-техника». Исследование проводится в рамках концепции «новой экологической парадигмы», которая выступает для нас главным теоретико-методологическим ориентиром. Данная концепция базируется на идее, что человечество является частью экосистемы, в связи с чем должны жить в гармонии с природой. В заключении делается вывод о том, что в современном информационном обществе, в связи с нарастающим экологическим кризисом, особое значение приобретает необходимость формирования сетевой, синергетико-коэволюционной концепции, методологии, в качестве которой может выступить концепция экологической техносферы, направленной на построение "нового диалога человека с природой", и предполагающей формирование нового экологического мышления, включая этические установки экологической биоэтики, экологической и технологической этики.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.8.36335

Аннотация: Метамодернизм, понимаемый как одна из разновидностей пост-постмодернизма, привлекает широкое внимание исследователей в последнее десятилетие. Предполагается, что современная культура перешагнула ситуацию постмодерна, тяготея к большей концептуальной и смысловой устойчивости. Выступая в качестве языка самоописания наступившей эпохи, основания метамодернизма находят свое отражение в различных видах искусства. Оперный театр, преодолевая инерцию присущего ему консерватизма, воспринимает данные тенденции, преломляя их в характерной осцилляции между крайними смысловыми полюсами, чье оформление протекало в период античности. Предмет данного исследования – связь между античным музыкальным наследием и метамодернистскими тенденциями в современном оперном театре.   В результате проведенного исследования установлено, что трансляция принципов музыкального оформления античного культа в рамках творчества современных оперных режиссеров подразумевает характерную для музыкального сопровождения культовых форм Древней Греции и Рима осцилляцию между полюсами одноголосия – многоголосия, инструментальности сопровождения – акапельности, импровизационности – предзаданности музыкальных образцов. Парадигмальное усвоение присущих античному культу колебаний, а также отсутствие преднамеренности в их проявлениях (отражающую, отчасти, религиозно-экстативную процессуальность искусства) во многом обуславливают специфицирующие свойства метамодернизма, выделяемые в творчестве Р. Кастелуччи, П. Селларса, Р. Уилсона, Д. Чернякова.

DOI: 10.7256/2454-0625.2019.7.30201

Аннотация: Объектом исследования является творчество И.А. Бунина в послевоенный период. Предметом исследования является роман "Жизнь Арсеньева" и наиболее характерные рассказы: "Митина любовь", "Машенька", сборник "Тёмные аллеи", в которых наиболее ярко выразила себя зависимость автора от европейских концептов, широко обсуждаемых в современной философии. А именно: "выдвинутость в Ничто", "статус природы в мировосприятии человека", а так же "время как основополагающая категория в восприятии феноменов мира. Проявлен интерес к образам, которые уникально фиксируют известные понятия европейской метафизики. Методология исследования основана на наиболее близких друг другу методических подходах. Основой является компаративный метод, который складывается из сравнения разного звучания и понимания одних и тех же категорий и образов в литературном и философским дискурсах. Историко-генетический метод позволяет проследить развитие понятия или образа от страницы к странице, от рассказа к рассказу, а так же в различные периоды творчества. Текст состоит из философских категорий и понятий, которым даны разъяснения и иллюстрации из рассказов и повестей русского писателя И.А. Бунина. Такие понятия как «отсутствие», «революция», «отсрочка», «ничто», «экзистенция» находят в материале литературы писателя текстовые раскрытия и подтверждение своей существенности. Сколько-нибудь известных комментариев о философии Бунин не давал, тем интереснее прослеживать его зависимость в творчестве от этих понятий. Русский писатель предстает перед нами не только крупным поэтом и прозаиком, но и европейским интеллектуалом, который опосредованно использует ключевые понятия и конструкции для своего творчества.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.5.34681

Аннотация: В статье представлена краткая история публикаций трактата Герберта из Чербери (1583-1648) «Об истине» (1624), критическая реакция современников английского мыслителя на его идеи и сравнительный анализ «символов веры» английского мыслителя, его современника Гуго Гроция (1583-1645), Генри Болингброка (1678-1751), Томаса Чабба (1679-1747) и автора «библии деизма» «Христианство древнее как мироздания» Мэтью Тиндла (1657-1733). В исследованиях часто можно встретить закрепившееся мнение о роли Герберта как об «отце деизма». Однако в последние годы данная тема очень часто остаётся нераскрытой,   из-за чего остаётся неясным, почему Герберта из Чербери следует считать основоположником деистической философии. Кроме того, в статье произведён подробный анализ критики религиозной философии деизма английского мыслителя и указано, какие элементы его учения вызвали спорную реакцию среди современников. Целью статьи является указание на наиболее существенную часть наследия Герберта из Чербери, которая, впоследствии, присутствовала в религиозной философии сторонников учения деизма. Статья является особенно актуальной для отечественного читателя, так как рассматриваемая в ней тема почти не затрагивалась в работах на русском языке.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.3.32309

Аннотация: Предметом данной работы являются основные понятия аналитики травмы и способы их интеграции в эстетический дискурс. Цель исследования состоит в выявлении теоретических аспектов эстетики травмы. Влияние исторической травмы XX века на человека и целые сообщества огромно, и искусство становится пространством репрезентации травматического опыта. Автор рассматривает такие виды искусства как литература, кино и живопись и показывает пути преломления травматического опыта в произведениях искусства. В данной статье дисциплина эстетики травмы рассматривается как самостоятельное явление, которое имеет очень большое значение для развития современных философских и эстетических концепций. Методы исследования строятся на философско-эстетическом подходе, который основывается на анализе отдельных понятий эстетики травмы, эстетические методы исследования в разработке собственно эстетических понятий при практическом исследовании художественного текста сочетаются с методами литературоведения и культурологическим подходом. Автор приходит к выводам, что литература и кинематограф воссоздают нарратив вокруг исторической травмы путем свидетельствования о ней таким образом, чтобы реципиент мог заимствовать его и испытать облегчение в проговаривании травмы посредством языка искусства. Живопись изображает ужасное и через столкновение с ужасным позволяет пережить зрителю терапевтическое воздействие.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.3.20191

Аннотация: Предметом исследования в данной статье является роль философии и литературы в диалоге культур Востока и Запада. Эта проблема рассматривается на примере творчества Германа Гессе. Взаимодействие двух культур получило в XIX веке новый импульс в виде взаимного интереса интеллектуальных элит. Данное исследование преследует троякую цель: определить статус восточной философии в мировоззрении немецкого писателя, описать формы проникновения восточной культуры в его творчество и определить значение творчества Германа Гессе в диалоге восточной и западной культур. Основой методологии данной статьи является анализ текстов произведений Г. Гессе, выделение ключевых идей и философских мотивов, характерных для восточной культуры, а также определение их значимости в формировании мировоззрения писателя. Новизна работы состоит в выявлении уровней проникновения традиций и идей восточной культуры в творчество немецкого писателя, а также в установления степени влияния этих идей на его мировоззрение. В частности, влияние культуры Востока представлено на сюжетно-фактическом, идейно-тематическом и мировоззренческом срезе творчества. При этом именно мировоззрение писателя на завершающем этапе эволюции сохранило основные ценностные ориентиры, характерные для западной культуры. Творчество Г. Гессе особенно актуально в условиях глобализации, так как оно доказывает единство духовных начал, общих для всего человечества.

DOI: 10.7256/2454-0625.2024.3.39307

EDN: ZZAJTU

Аннотация: Целью работы является постановка проблемы отношения абсурдизма к вере, рассмотренное на примере текста литературного произведения С. Беккета "В ожидании Годо". Задачи исследования: дать философский анализ художественных образов, раскрыть специфику отношения к Богу в среде авторов-экзистенциалистов. Объектом исследования выступает текст пьесы" В ожидании Годо", предметом – связь абсурдизма с теологической и провиденциалистской установкой. Философия абсурда рассматривается как доведение экзистенциалистского мышления до своих предельных оснований. Абсурд, как антипод теории провиденциализма, представляет собой полюс в мышлении религиозного человека, отчаявшегося найти причинно-следственные связи в мире. По мнению автора, абсурдизм как философское течение укоренен как раз в религиозном мировоззрении. Автор пытается осуществить ревизию термина «абсурдизм» и найти ответ на вопрос, какое место в абсурдизме занимают поиски Бога. Исследуя произведение С. Беккета «В ожидании Годо», автор стремится доказать, что одним из источников абсурдизма является осознание покинутости Богом (в вариации «Бог умер» или «Бог отвернулся»), которое необходимым образом связывается с приписыванием Богу функции наделения смыслом вещей, процессов, явлений. Основным вкладом автора в исследование темы является выявление теологической установки в качестве базовой для философских направлений, позиционирующих себя как атеистические.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.5.32811

Abstract: In the conditions of globalization with characteristic for this era sociocultural transformations, the anthropological problematic, which emphasizes the role of interrelation between creativity and personal being, comes to the forefront. The object of this study is creativity in the philosophical-cultural concept of M. Heidegger. The subject is the phenomenon of creation in M. Heidegger's existentialism. Reference to the concept of M. Heidegger is not accidental, since the problem of human and creativity is focal in his philosophical writings. In his work “The Origin of the Work of Art”, Heidegger sets an ontological vector of studying creativity in art, assigning to being as such the core position.  The article explores M. Heidegger's understanding of creation, which he describes using the terms of "being", "time", "space", "unconcealment", "truth", "thingness", "beautiful", and "beauty".The theoretical and methodological basis of the study was the cultural and historical method. The appeal to the existential-phenomenological methodology allows identifying the peculiarities of comprehension of creativity in the concept of M. Heidegger. The systemic approach serves as the foundation for examining the phenomenon of creativity as a system. It is determines that Heidegger explains creativity as the artist’s way to personal fulfillment. The conclusion is made that according to the philosopher not every work can be attributed to creation, but only those that reflect the system of views of the artist and specificity of time. For Heidegger, art is the space of existence and creation; the essence of art consists in the truth being created in creation.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.11.34514

Аннотация: Ритм как универсалия культуры и как фундаментальный философский принцип временной организации систем различного порядка явился предметом исследования. Цель исследования – проанализировать возможности создания общей теории ритма. В реализации цели были поставлены следующие задачи: проанализировать этнокультурные традиции, в когнитивном отношении опирающиеся на развитость ритмочувствующего мышления; провести анализ рефлексий древнегреческих натурфилософов над значением ритма; проследить тематику ритма в искусстве, науке и практиках XIX-XXI вв.; проблематизировать вопрос о значении ритмологии в понимании новых векторов когнитивной эволюции в настоящее время. Методология исследования ориентируется на общесистемные методы, такие как философия сложности и экогеосистемный подход. Постановка проблемы ритма как универсалии востребует рассмотрения космоприродных, планетарных, социальных, культурных, личностных реальностей (миров). В исследовании исторических артефактов и этнографического материала принимаются во внимание принципы эволюционной эпистемологии. Анализ натурфилософских учений и древнегреческого мироощущения дополняется анализом языка. Новизна исследования состоит в постановке и анализе проблемы ритма как универсалии культуры в предельном основании, охватывая природные, социокультурные и творчески-личностные ритмики. Трансформации сознания и мышления в когнитивной эволюции шли от развитой чувствительности в архаике к развитию интеллекта. Вплоть до раннего средневековья было развито ритмочувствующее мышление, эмпатически связывающее человека с природой. Особое значение для понимания чувствующего мироощущения имеет культура и натурфилософские рефлексии над понятием гармонии. Красота как созидающий принцип мироздания передавалась комплексом понятий, которые вошли в язык современной науки. Ритм как эстетическая категория в естественных науках привлекает внимание исследователей корреляций биосферных, социальных и космических процессов. Рефлексии над универсальностью ритма в сложных эволюционирующих системах позволяют по-новому оценить рассогласование ритмик (десинхроноз) современного глобального кризиса.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.6.33755

Аннотация: Статья посвящена анализу влияния визуальных образов благополучия на интерпретацию понятия благополучие в культуре потребления. Объектом анализа становятся картины художников – постмодернистов, конструктивистов и гиперреалистов Э. Уорхола, Р. Раушенберга, Д,Джонса, Л.Лоулер, Т. Матина и плакаты реклам-конструкторов А. Родченко. В статье анализируются художественные произведения искусства, так как временной горизонт картин не ограничен рамками «здесь и сейчас». Автор анализирует изображения с семиотических и герменевтических позиций, позволяющих расшифровать содержание значений и смыслов, выраженных в визуальной форме. Художественные изображения становятся объектами исследования визуальной семиотики.     Научная новизна заключается в том, что проведено комплексное социально-философское исследование процесса создания и распространения и переворачивания смыслов в визуальном дискурсе о благополучии. При исследовании художественных произведений используется философский ракурс, отходя от искусствоведческого дискурса. Анализируя произведения искусства, автор устанавливает связь между визуальными образами, культурой общества и социальными конвенциями. Автор приходит к выводу, что визуальные образы благополучия акцентируют социальную составляющую благополучия, навязывают логику общественного потребления, манипулируют общественным сознанием. Визуальные образы становятся средствами опознавания, маркерами общественного благополучия, трансляторами мифов культуры потребления, тонко манипулируя сконструированным Я.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.4.17610

Аннотация: В статье рассматривается понятие музыкального персонажа в контексте дискуссии об эмоциональной выразительности музыки в аналитической философии музыки. В вводном разделе освещается начальный этап дискуссии, ознаменованный утверждением когнитивистского взгляда на проблему музыкальной выразительности, и предшествовашее ему развенчание теории выражения, следствием которых, по мнению автора, явилась актуализация понятия персонажа. Последующее рассмотрение концепции Левинсона, в котором понятие музыкального персонажа играет ключевую роль, включает подробный анализ его определения музыкального выражения эмоций и экспликацию сопряженных понятий, а также оценку с точки зрения критериев, выдвинутых самим Левинсоном, и в сравнении с альтернативным подходом Сэма Триведи. Основным методом исследования является анализ и экспликация ключевых понятий и аргументативной стратегии, лежащих в основе концепции Джеррольда Левинсона. В статье также использованы метод исторической параллели и сравнительный. Понятие музыкального персонажа рассматривается на материале, впервые вводимом в научный оборот в отечественной философии искусства. Статья содержит обстоятельный анализ концепции эмоциональной выразительности музыки Джеррольда Левинсона, в результате которого автор приходит к выводу об ограниченности экспликативного потенциала стратегии, базирующейся на понятии персонажа.

DOI: 10.7256/2454-0625.2022.8.36448

EDN: XSGTJH

Аннотация: Предмет статьи – проблема функционирования мифа в контексте диалектически построенной функциональной асимметрии культуры, языка и мышления, где миф и наука активно взаимодействуют дополняя друг друга. Цель статьи – рассмотреть причины, характер и механизм этого взаимодействия, выявить особенности его проявления и показать его позитивные стороны. В качестве методического обеспечения исследования использовались подходы и принципы неклассической науки, позволяющие отойти от классических установок мифологии и взглянуть на неё более расширительно, рассматривая миф не как сказание о богах и героях, а как культурную универсалию и свойство сознания.   Основные выводы статьи сводятся к пониманию важности восприятия мифа в режиме разработанной в ХХ веке неклассической мифологии, где миф понимается как смысловая матрица культуры, отвечающая за формирование поля ценностных смыслов. Это позволяет лучше понять роль мифа и мифотворчества в структуре культуры и сознания, а также рассмотреть явно недооцененный в науке эпистемологический ресурс мифа в научном творчестве, создающий сложную систему когнитивных зависимостей, напоминающих взаимодействие левого и правого полушарий мозга, которые формируют необходимое разнообразие функциональных возможностей человеческого интеллекта, работая по принципу взаимной дополнительности.

DOI: 10.7256/2454-0625.2013.1.62082

Аннотация: в статье обсуждается значимость символизма как художественного направления в русском искусстве рубежа ХIХ–ХХ вв. Он рассматривается как порождение эпохи надлома Российской империи, в связи с чем выделяются следующие его признаки: символизм демонстрирует разрыв преемственности между поколениями; для него характерна ставшая очевидной оппозиция антропоморфных и дезантропоморфных тенденций, гуманитарной и естественнонаучной стихий. Последнее во многом способствовало разрыву между «отцами» и «детьми». Если «отцы» представали позитивистами, то «дети»-символисты демонстрировали уход в мистику, теософию, мифологию, гностицизм, христианский персонализм. Это сделало их близкими романтикам, почему символизм часто обозначают как неоромантизм. В оппозиции модерна и романтизма, определяющей и для ХХ в., символисты подхватили и развили романтическую традицию.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.8.36146

Аннотация: В период глобализации различные страты общества выстраивают новую понятийную систему. В этом живом трансформационном процессе переосмысливается фундаментальное понятие веротерпимости: оно «дробится» и обрастает чуждыми коннотациями. Растущий по всему миру религиозный фанатизм ставит проблему веротерпимости чрезвычайно остро. Становится востребованным ее осмысление не только на примере опыта государств, но и в наследии видных представителей различных эпох. Объектом исследования является литературно-философское наследие Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского и Н. И. Пирогова. Предмет исследования – принцип веротерпимости в мировоззрении этих мыслителей. Каждый из них представляет собою высокий образец гуманистичности в эпоху тесного взаимодействия различных этносов. Анализ творчества трех деятелей культуры показывает, что при разности мироощущений все они сходились в общегуманистической сути веротерпимости. Принятие веротерпимости как общекультурной универсалии основано на восприятии ими мира как единого организма, в котором различные религиозные традиции не унифицированы, а составляют «единство множественного». Так, если у Л. Н. Толстого гуманистическая природа веротерпимости раскрывается на уровне отдельного индивида, общностей и всего человечества, то у Ф. М. Достоевского эти размышления возникают в связи с темой войны и мира. В соединении с «космическим» мироощущением Н. И. Пирогова эти три взгляда по принципу дополнительности раскрывают различные грани веротерпимости. В работе используются персоналистический, историко-философский и компаративистский подходы.Изучение гуманистических идей русских мыслителей может внести вклад в создание методологической концепции веротерпимости как одной из основ государственной внутренней и внешней политики России в эпоху глобализации.

Аннотация: в статье предлагается рассматривать архитектуру и музыку как аналоги пространственно-временного континуума в физике и математике. Поэтическое слово оказывается тем объединяющим началом, которое сопрягает между собой архитектуру и музыку, внося в культуру смысловое начало. Треугольник архитектура-музыка-литература (язык) является фундаментом любой культуры.

DOI: 10.7256/2454-0625.2018.7.26720

Аннотация: Предмет исследования – концепт «пространственной мысли» в философском, литературном и художественном творчестве Н. К. Рериха. Символы «пространственной мысли» в художественном творчестве Рериха исследуются сквозь призму его философских воззрений и Учения Живой Этики. Проводится сравнительный анализ текстов Живой Этики с философскими учениями Запада, Востока, отечественной мысли. Исследуются особенности «пространственной мысли» как общекультурной мировоззренческой универсалии. Особое внимание уделено уровням течения мысли в процессе творческого мышления. Обсуждается вопрос об актуальности идей Рериха о ценностях духовной культуры. В целях анализа творческого стиля Н. К. Рериха используется междисциплинарный подход. Содержание картин Рериха, в которых представлены символы «пространственной мысли», анализируется в контексте философских воззрений художника. Автор опирается на культурно-исторические исследования символизма и данные работ историков. Художественный стиль Н. К. Рериха можно охарактеризовать как космический реализм. Космический реализм направляет творчество человека на установление связи с духовной антропосферой. Связывая эпохи и культуры, синтез мысли Н. К. Рериха был устремлен в будущее, в воплощение идеала культуры как жизни духа на Земле. Художественное творчество Рериха неразделимо от его философских воззрений и Учения Живой Этики. Идея «пространственной мысли» в философии Рерихов созвучна духовным учениям Запада, Востока, отечественной мысли, представлена в символах неолитической эпохи и в фольклоре. Философские воззрения и художественное творчество Н. К. Рериха вносят вклад в понимание эволюции человека, природы сознания, будущего культуры и значения мирового сотрудничества. Эти идеи становятся актуальными в современном обществе глобальных коммуникаций.

Аннотация: в статье анализируются предпосылки античного искусства, а также рациональная составляющая этого искусства, сформулированная Аристотелем в «Поэтике». В качестве предпосылок рассматриваются: с одной стороны, становление античной личности и личностно ориентированных практик, обусловивших формирование античной драмы, живописи и других новых жанров, с другой — формирование античной философии и науки. Более подробно анализируются программы Платона и Аристотеля: вызовы времени, на которые отвечали их произведения, конструирование норм познания, заявленные ими идеалы философии и науки. Автор старается показать, что философское осмысление и нормирование античного искусства в «Поэтике» Аристотеля представляло собой построение «науки об искусстве». Анализируются особенности такой науки и влияние, которое она оказала на развитие античного и не только античного искусства.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.3.23146

Аннотация: Предметом исследования является обоснование гипотезы: современное искусство стремится выйти в саму действительность — за пределы художественного сознания; то, что занимает в современной культуре место «прекрасного», находят в наличном факте, вещи, акте, событии, ситуации. Объектом исследования является принцип: только внутри эстетического отношения современному человеку доступно бытие. Авторы подробно рассматривают такие темы, как: специально организованный эстетический опыт, позволяющий современному человеку «укорениться в бытии»; онтологический статус «эстетического отношения», обладающего приоритетом по отношению к традиционным видам идеологии, технике и технологиям, научным знаниям и критической философии; роль критической метафизики прекрасного, позволяющей сформулировать значимость современного искусства и приносимого им опыта для современного человека. Особое внимание уделяется возможности ослабления антиномии между классическим и современным искусством. Метод исследования состоит в применении опыта построения критических онтологий в современной философии (теоретический мета-уровень) — к эстетике и философии искусства (уровень конкретной реализации онтологических концептов). Новизна данного подхода заключается в попытке выйти за пределы антиномии классического и современного искусства, опираясь на три ключевых положения: онтологическую универсальность эстетического, принцип экзистенциально-эстетической дополнительности и идеальность реальной вещи, заключающую в себе ауру красоты. На основе выдвинутых принципов возможна разработка новой критической онтологии, в которой ключевой является концепция эстетического отношения, понятого как центральный модус человеческого бытия

Аннотация: в статье понятие «культурфилософский глоссарий» применяется к драматургическому опыту А. М. Горького. В основе постановки и аргументации проблемы — материал выдающихся театральных интерпретаций пьес Горького в русском театре середины ХХ в. Бытийные ценности и их житейское преломление изучены применительно к постановкам пьес «Мещане», «На дне», «Последние», в результате чего сделан вывод о гибкой и емкой системе координат, способных обозначить жизнеустроительные проблемы и ценности начала ХХI в.

Аннотация: в статье дается характеристика воззрений некоторых ярких представителей современной российской философии, которых можно назвать современными западниками. Показано, что указанные мыслители сочетают в своем творчестве идеи западной философии с традициями русской мысли. Одним из самых заметных мыслителей поздней советской эпохи является Мераб Мамардашвили. Важнейшая идея Мамардашвили — тесная взаимосвязь личности и мира: с одной стороны, мир зависит от личности и поэтому к нему неприменимы формы классической рациональности, с другой стороны, личность должна признать свою зависимость от «божественного измерения» мира. Владимир Бибихин доказывал, что главное качество личности — не обособленность от мира, а открытость ему; на этой основе Бибихин резко критиковал западную цивилизацию. Карен Свасьян, развивая философские идеи Ф. Ницше и О. Шпенглера, также говорит о необратимом кризисе западной культуры. Как и Бибихин, он утверждает, что причина этого кризиса связана с искажением христианского мировоззрения, произошедшим в исторической церкви. Рассмотрено творческое развитие современного философа и писателя Владимира Кантора. В русской истории он видит противостояние стихии и цивилизации. Прогрессивное развитие России он видит в постепенном внедрении идеи права в общественную жизнь, укрощающее «стихию» народной жизни и деспотический произвол власти.

DOI: 10.7256/2454-0625.2019.12.31729

Аннотация: Предметом исследования является философская теория аффекта, разработанная Жилем Делёзом и получившая своё развитие в ряде работ современных философов и теоретиков культуры. В статье освещается генезис делёзианской трактовки аффекта, возникшей на основе концепции Б. Спинозы, а также подробно рассматривается специфика аффекта как коллективного доиндивидуального переживания, динамической интенсивности, представляющей собой способность воздействовать и испытывать воздействие. В качестве основных характеристик аффективного события выявляются его непсихологический и неизобразительный характер. Данное исследование совмещает историко-философский подход в решении задачи интерпретации текстов Ж. Делёза, Б. Массуми, Т. Бреннан и других философов и теоретиков культуры, имеющих отношение к заявленной проблематике, а также делёзианский имманентистский подход к эстетике и философии искусства и культуры. В статье доказывается, что делёзианская проблематика аффекта, мало разработанная в отечественной литературе, требует разворачивания на материале искусства, что обусловлено тем, что именно ситуация встречи с искусством позволяет не только концептуализировать аффект как воздействие и претерпевание воздействия, но и проследить его динамику (как неотъемлемый аспект существования и фукнционирования аффекта). Множественная, резонансная и материальная природа аффекта в свою очередь предлагает инструментарий для исследования, позволяющего уловить и осмыслить изменчивость, зыбкость и динамичность современных социокультурных процессов.

Аннотация: автор предпринимает попытку компаративного сопоставления философского осмысления Библии в индийской и российской мысли XIX–XX вв. Общим подходом к текстам Библии, объединяющим философа и реформатора Раммохана Рая, священника, богослова и общественного деятеля Кришномохана Банерджи, философа Вл. С. Соловьева и священника и богослова А. В. Меня, ста- ло феноменологическое, личное собеседование с Библией, дистанцированное от современных и традиционных толкований текстов. Обращение к Духу библейского наследия позволяет этим мыслителям обосновать синтез национального и универсального, восточного и западного в духовном и социальном развитии народов и культур, а также открытость общечеловеческих ценностей, выраженных в библейском наследии, для восприятия каждого народа.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.4.19256

Аннотация: В статье рассматривается актуальная проблема влияния виртуальной реальности на восприятие пространства, как личного, так и публичного. Симбиоз человека и технологии персонального мобильного устройства развивает не опыт внедрения тела в пространство, а эффект мерцания присутствия-отсутствия. Отражением этого воздействия являются продукты художественной культуры, в частности паблик-арт. Город или мегаполис начал восприниматься как продолжение виртуальности, его пространство как гипертекст, поскольку в него внедряются виртуальные объекты. Они контрастируют с общей архитектоникой улиц и зданий, нарочито создавая эффект дополненной реальности. Методологией исследование является общий культурологический подход, с привлечением концепций и категорий философии постмодернизма по вопросам осмысления современной культуры. Автор анализирует явление паблик-арта как виртуальную интервенцию или хирургическую операцию, которая внедряется в тело традиционной композиции города, изначально не воспринимая его чем-то целостным и единым, что отсылает к концепции Ж. Делеза о «теле без органов». Таким образом, паблик-арт – это пример запланированной трансгрессии в системе общества потребления, где стираются границы элитарного и массового искусства, превращая искусство в способ публичной коммуникации и политики, и одновременно коммерческого продукта и аттракциона.

DOI: 10.7256/2454-0625.2019.10.31264

Аннотация: Предметом исследования являются религиозно-философские, теологические и нравственно-эстетические взгляды британского писателя, поэта, преподавателя, ученого и богослова Клайва Стейплза Льюиса. Авторы рассматривают основные теологические проблемы в философско-религиозном трактате К. С. Льюиса «Просто Христианство». В исследуемом теологическом сочинении особый акцент ставится на аспектах нравственно-этических норм христианского поведения с точки зрения традиций восточных и западных Отцов Церкви. Целесообразно подчеркнуть, что трактат «Просто христианство» имел огромное значение для религиозной жизни Англии, особенно в сложный период Второй мировой войны. При написании данной статьи использовались сравнительный метод, метод филологического и философского анализа, диалектический метод, метод дедукции (переход от общего к частному). В статье сделаны выводы о том, что вера, надежда и любовь, как христианские добродетели, являются непременными составляющими личного общения с Богом, а для доступного толкования этих основополагающих теологических истин Льюис использовал язык символов, метафоры, сравнения. Особое своеобразие трактату «Просто Христианство» придают собственные взгляды Льюиса, основанные на глубоком знании классических средневековых традиций и согласующиеся с современными ритмами нашего общества, где все настойчивее требуется христианство не на словах, а в серьезном осмыслении его догматов и обрядов. Научная новизна заключается в том, что проанализированы все аспекты нравственно-этических норм христианского поведения в религиозно-философском трактате К.С. Льюиса "Просто христианство".

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.6.21631

Аннотация: Отличительной чертой современной западной цивилизации, её мегатрендом является «радикальный гедонизм» (Э. Фромм). Из этого «мейнстрима» выделяется одна из субкультур — BDSM, свидетельствующая о латентно присущей современной цивилизации «жажде боли» (этот факт «маскируется» специфическим удовольствием, возникающим в ходе ролевых игр и ритуализованных действий). Научных статей, посвящённых этому явлению, немного, и большинство из них имеет узкоспециализированный характер. Недостаёт более широкого взгляда на субкультуру BDSM и на её связь с «радикальным гедонизмом» как доминирующим принципом. В статье даётся общефилософский анализ предпосылок, функций, значения и перспектив субкультуры BDSM в её тесной связи с «радикальным гедонизмом». Выявляется ключевое значение боли для формирования индивидом представлений о реальности внешнего мира, понимания им собственного места в мире, сознания и ощущения границ собственного «Я». Чем успешнее боль «изгоняется» из человеческого существования, тем яростнее, концентрированнее, подспуднее и неуправляемее становятся её вспышки и вторжения в жизнь гедонистических «потребителей жизни». Доминирование чувственного удовольствия как высшей ценности превращает боль в основную конкурирующую, альтернативную ценность, а это связано с распространением садомазохистских практик и патологических эксцессов, ростом насилия, назреванием социальных конфликтов, угрозой нравственному здоровью отдельных личностей и общества в целом.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.1.17120

Аннотация: Предметом данной статьи является феномен агона (принцип состязательности) в рамках античного культурно-исторического комплекса; его зависимость от античного архаического мифологического комплекса и особенности, возникшей на его основе, олимпийской религии. Агональная традиция греко-римского мира как актуализация принципа состязательности в социокультурном процессе рассматривается в контексте социально-экономических и политических особенностей античной цивилизации, прежде всего, такой ключевой ее характеристики, как полисная модель общественной организации, сформировавшейся к VI веку до н.э. Методологической основой данной работы являются: метод восхождения от абстрактного к конкретному, принцип историзма, компаративистский анализ. Новизна и выводы данной статьи заключается в следующем. Агон как актуализация принципа состязательности в греко-римской традиции стал возможен в силу специфики античного архаического мифа и олимпийской религии, которая заключается в отсутствии догматизированных норм и регламентаций поведения индивида, которые ограничивали его социальную активность. Комплекс героического ориентировал индивида на сверх усилие в свободной и честной конкуренции с целью достижения апофеоза. Отсутствие развитого танатологического аспекта способствовало усилиям индивида на достижение успеха в сфере имманентного.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.1.67327

Аннотация: Предметом данной статьи является феномен агона (принцип состязательности) в рамках античного культурно-исторического комплекса; его зависимость от античного архаического мифологического комплекса и особенности, возникшей на его основе, олимпийской религии. Агональная традиция греко-римского мира как актуализация принципа состязательности в социокультурном процессе рассматривается в контексте социально-экономических и политических особенностей античной цивилизации, прежде всего, такой ключевой ее характеристики, как полисная модель общественной организации, сформировавшейся к VI веку до н.э. Методологической основой данной работы являются: метод восхождения от абстрактного к конкретному, принцип историзма, компаративистский анализ. Новизна и выводы данной статьи заключается в следующем. Агон как актуализация принципа состязательности в греко-римской традиции стал возможен в силу специфики античного архаического мифа и олимпийской религии, которая заключается в отсутствии догматизированных норм и регламентаций поведения индивида, которые ограничивали его социальную активность. Комплекс героического ориентировал индивида на сверх усилие в свободной и честной конкуренции с целью достижения апофеоза. Отсутствие развитого танатологического аспекта способствовало усилиям индивида на достижение успеха в сфере имманентного.

DOI: 10.7256/2454-0625.2019.9.30220

Аннотация: Объектом исследования стала экзистенциалистская литература. Предметом исследование несколько экзистенциальных повестей и рассказов в России и не только, которые иллюстрируют важные средоточия обстоятельств, вызывающих к жизни экзистенциальный стиль мышления, особенно в художественной форме. ХХ век стал кульминацией выражения философских идей в литературной форме. Одна из версий этого явления состоит в том, что философский дискурс перестал справляться с тем объемом смыслов, который должен быть вложен в философский текст. Структурно-функциональный метод стал основой для исследования: выявление структурных соответствий философских обобщений и литературных приемов. Он дает возможность выявить литературные приемы, которые функционально выполняют роль философской работы в движении и развитии образов и литературных событий. Структура художественного текста такова, что она накаляет интригу и не уведомляет о развитии событий. Философская работа предусматривает работу уже с обобщенными сущностями для того, чтобы выявить сущность всего материала вне зависимости от его существования в сознании читающего. Важным также является информационный повод, который исходит от художественного произведения. Литературная форма изъяснения философских идей в России связана с выдающейся особенностью русской классической мысли, которая сочетает ее прочными связями со всем космосом философских проблем и подходов. Вопрошание античного логоса без опосредований, которые внесла в историю культуры Европы эпоха Нового времени, является той онтологи-ческой проблемой, которая организует философский дискурс, и дает простор, в том числе, и для литературной формы.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.6.22222

Аннотация: Предметом исследования является поиск определения концепта "историческая реальность" в исторической науке 19- начала 20 веков. Рассматривается проблема исторической идентичности в исторической науке указанного периода. параллельность исследовательских путей истории, истории искусства и искусствоведения. Реконструкция истории и исторической реальности в искусстве массового праздника (на примере празднований революционных событий во Франции). Особое внимание автор уделяет искусству массового праздника как способу фиксации исторической значимости настоящего. Праздник как осознание народом себя в потоке исторического времени. В работе исследуется история применения феноменологического и онтологического подходов к проблематике поиска "исторической реальности" и значению массовой праздничной культуры Основными выводами проведенного исследования можно считать установление взаимосвязи настоящего и прошлого в перспективе "исторической реальности". Наш взгляд является своего рода "интенцией" для реконструкции и функционирования исторического "прошлого". Автор выявляет четкую связь значимости исторических событий для их современников и развитием искусства постановки и проведения массовых праздничных мероприятий.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.1.16935

Аннотация: Предметом исследования предлагаемой статьи является феномен трансгрессии в первом философском произведении Ф. Ницше - "Рождении трагедии из духа музыки". Автор исследует онтологические аспекты таких основных концептов учения молодого Ницше, как дионисийское и аполлоническое начало. В статье эксплицируется онтологическое содержание феноменов культуры, искусства и науки в трактовке Ф. Ницше. Выявляется место и роль феномена трансгрессии в бытии культуры и существовании человека. Также проводится сопоставление отдельных положения "Рождения трагедии" с разработками Г.В.Ф. Гегеля и М. Бахтина. Используется методологический арсенал, разработанный современной неклассической философской и социально-гуманитарной мыслью. Частично применяются методологические установки юнгианской парадигмы. Основным выводом проведенного исследования является тезис о подчиненном положении дионисийской трансгрессии аполлоническому началу культуры и искусства. Автор обосновывает положения, что молодой Ницше не был мыслителем, утверждавшим однозначный приоритет дионисийского перед аполлоническим. В "Рождении трагедии" Ницше выступает как философ культуры и искусства, а дионисийское начало допускает ровно настолько, насколько оно может быть преобразовано просветляющей аполлонической силой художественных образов и таким путем интегрировано в культуру.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.1.67328

Аннотация: Предметом исследования предлагаемой статьи является феномен трансгрессии в первом философском произведении Ф. Ницше - "Рождении трагедии из духа музыки". Автор исследует онтологические аспекты таких основных концептов учения молодого Ницше, как дионисийское и аполлоническое начало. В статье эксплицируется онтологическое содержание феноменов культуры, искусства и науки в трактовке Ф. Ницше. Выявляется место и роль феномена трансгрессии в бытии культуры и существовании человека. Также проводится сопоставление отдельных положения "Рождения трагедии" с разработками Г.В.Ф. Гегеля и М. Бахтина. Используется методологический арсенал, разработанный современной неклассической философской и социально-гуманитарной мыслью. Частично применяются методологические установки юнгианской парадигмы. Основным выводом проведенного исследования является тезис о подчиненном положении дионисийской трансгрессии аполлоническому началу культуры и искусства. Автор обосновывает положения, что молодой Ницше не был мыслителем, утверждавшим однозначный приоритет дионисийского перед аполлоническим. В "Рождении трагедии" Ницше выступает как философ культуры и искусства, а дионисийское начало допускает ровно настолько, насколько оно может быть преобразовано просветляющей аполлонической силой художественных образов и таким путем интегрировано в культуру.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.8.32902

Аннотация: Предметом исследования являются условия, при которых в переходные эпохи, определяемые автором понятием "социокультурная трансформация", осуществляется выбор культур-доминантных характеристик, образующих суть следующего после такого периода поступательного этапа в динамике культуры. Выявление этих условий происходит на основе анализа динамики культуры стран европейской (евроатлантической) цивилизации. Для анализа были взяты такие переходные периоды как поздний эллинизм, Возрождение и Реформация, авангард и постмодерн, которые и есть - социокультурная трансформация между античностью, средневековьем и Новым временем, соответственно. Основным методом исследования стали анализ и метод философской интерпретации явлений культуры стран европейской (евроатлантической) цивилизации. Основным выводом проведённого исследования является выделение таких смысловых векторов социокультурной трансформации как: релятивизация смыслов, парализация смыслов, принцип сомнения и неуверенности, игортизация, а также разрыв с предшествующей культурной традицией. Эти смысловые векторы задают направление для развития культуры на стадии поступательного развития.

DOI: 10.7256/2454-0625.2018.5.26232

Аннотация: В статье рассматривается проблема референции в исследовании образов. Отношение образов и отображаемого является одной из ключевых проблем в этом поле исследований, поскольку, как показывает автор работы, один из возможных взглядов на саму генеалогию образа оказывается непосредственно связанным с вопросом отчуждения. Обращаясь к работам Г. Бельтинга, автор указывает, что само возникновение образа связано, с одной стороны, с отчуждением от отображаемого, фиксацией в другом материальном носителе, с другой, с сохранением связи с ним. Для прояснения этих сложных отношений автор обращается к трем понятиям: репрезентация, экземплификация и vestigium (след). Первое понятие связано с той интерпретацией, которую ему дает современный исследователь Г. Бём, опираясь на некоторые главы «Истины и метода» Х.-Г. Гадамера. Согласно этой интерпретации, репрезентация понимается как интенсификация, расширение присутствия референта. Далее, автор обращается к понятию «экземплификация», которое вводит Н. Гудмен, как новый вид знака. Показав, что ни одна из этих стратегий не решает проблему отчуждения, автор обращается к третьему понятию - vestigium (след) Августина. Vestigium, в отличие от двух других понятий, описывается через отказ от собственных свойств, что не может быть сказано о знаке, и тем самым, не может быть отвлечено от присутствия, которое через него осуществляется. Этому понятию Августина по-прежнему не уделяется большого внимания. В русском переводе оно не отражено (переводится контекстуально). И не было применено в теории образа. В этом заключается новизна данного исследования.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.12.34467

Аннотация: Статья посвящена вопросу об определении современности. Для этого в ней предлагается использовать наработки философии эпохи постмодернизма как новую оптику и метод, затрагивающие сами основания подхода к анализу. Так же, необходимо включить в рассмотрение влияние, которое оказало распространение идей "французского постструктурализма" на последующие теории. Показывается, что рассматриваемая через призму вирусологического подхода, современность характеризуется нередуцируемой множественностью взглядов, борющихся между собой за распространение. В тоже время, различные концепции современности можно рассматривать как актуализацию деконструктивистского проекта, определившего основное направление исследования. Более того, сама современность оказывается таким исследованием. Новизна исследования заключается в том, что вопрос о форме определения современности не был поставлен в рамках российского академического философского сообщества. В тоже время насущность этого вопроса следует из тех методологических и мировоззренческих изменений, которые имели место в последней половине XX века. В результате исследования делается вывод, что философии, объединенные под названием «постмодернистских» имеют эвристическую ценность. Они позволяют увидеть, что постмодернизм действительно был связан с «поверхностной» точкой зрения и представлял из себя постановку задачи – деконструкций фалло-лого-тео-телео-антропо-онто-фоноцентризма. В свою очередь, постпостмодернизм – это актуализация постмодернизма как множественного компаративистского анализа, производимого различающимися между собой исследовательскими программами, существующими как вирусные методы и ведущими между собой борьбу в глубине за распространение.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.3.17365

Аннотация: На материале Бенгальского Возрождения XIX – начала XX вв. в статье описан феномен проблематичного мыслителя – интеллектуала, который выступает субъектом диалога индийской культуры с Западом, творцом мысли и культуры Нового времени. Проблематичные мыслители Бенгалии от Раммохана Рая до Рабиндраната Тагора составляют ядро творческого меньшинства, создающего новые синтезные формы в философии, духовной и социальной жизни, политики и культуры благодаря способности к инакомыслию и открытости пониманию смыслов и образов Другого. Методологию исследования составили положения экзистенциальной философии М. Бубера, в которой «проблематичный мыслитель» феноменологически представлен как личность, пережившая экзистенциальное одиночество и осознавшая свободу в соотнесении с Другим. Впервые в отечественной индологии описан процесс отчуждения интеллектуала Бенгалии от традиционного общества и переход его экзистенциального одиночества в состояние реализации свободы в спонтанной деятельности и творчестве. В процессе индивидуализации формируется особый тип личности, создающей условия понимания и диалога с другой культурой и новую религиозно-гуманистическую этику.

DOI: 10.7256/2454-0625.2017.3.18009

Аннотация: В статье рассматривается философский, публицистический и художественный контекст, который сложился по отношению к теме западноевропейского Возрождения в конце XIX - начале XX в.в. Делается попытка определить основные линии интерпретации Ренессанса в истории отечественной философии и культуры. Также в статье рассматриваются основные исследовательские традиции и методологические подходы, сложившиеся в данном направлении в рассматриваемый период, проблемы трансляции ренессансных образов и их отражение в художественной литературе и поэзии начала XX века. В качестве исследований, помогающих прояснить связь трактовки Ренессанса в русской философской мысли с русской культурной историей были использованы работы авторитетных культурологов, литературоведов и искусствоведов конца XIX- начала XX века, особо рассматривавших данную проблематику. В результате анализа трактовки Возрождения разными представителями отечественной философской, исторической и искусствоведческой мысли, можно выделить несколько оригинальных методологических направлений, многие из которых в дальнейшем образовали самостоятельные разделы русской гуманитарной науки. Можно с уверенностью утверждать, что в рассматриваемый период изучение Ренессанса было одной из главных линий и традиций в исторической науке и философии, для многих исследователей Ренессанс был основной темой в научных изысканиях и творчестве. Стоит отметить, что в ряде исследований и работ лейтмотивом проходит тема противоречий: она часто возникает в русской традиции трактовки и восприятия как самой эпохи с точки зрения культурно-искусствоведческого анализа, так и при рассмотрении особенностей мировоззренческих и философских установок ренессансной действительности. Проблематизация Ренессанса ведется с разных сторон и тематических подходов, кроме того большое внимание уделяется ренессансной личности, попытке проникнуть внутрь сознания и «разгадать душу» ренессансного человека. В этом состоит новаторство русской традиции исследования и трактовки Ренессанса. Поставленные вопросы представляются актуальными: их анализ позволяет лучше понять специфику русской философской мысли, русского культурного сознания, а также их связь со спецификой русской культурной истории.

DOI: 10.7256/2454-0625.2013.2.62488

Аннотация: на конференции «Философская мысль и религиозный опыт», посвященной памяти философа, богослова и историка Н. М. Зёрнова, обсуждались проблемы отношения веры и знания в культурах разных стран и эпох. Анализировались философские смыслы библейской заповеди, роль религиозного опыта в деятельности лидеров Бенгальского Возрождения, типы религиозного сознания в современном российском обществе, вера и знание как основные категории истории европейской мысли и др. Отношения веры и знания раскрывались как одна из важнейших драматических, но вместе с тем и творческих коллизий в истории мировой и, в частности, отечественной культуры.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.13973

Аннотация: При анализе творчества Лермонтова акцент ставится на повтор, который он использует во многих произведениях, и благодаря ему обнаруживает возможности смыслового изменения, перекраивания сюжетных линий, показ жизни вещей и персонажей в свободном состоянии. Анализ трех произведений Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша» и «Мцыри») показывает, что они составляют единую логическую цепь размышлений, разрывать которую нельзя, не нарушив Лермонтовского замысла: показать предельные возможности не только человеческой души, но самой способности суждения, идея которой завоевывала в это время европейскую философию. Исповедь и суд - основные понятия трех поэм. Анализу подвергается использование «повтора» лермонтовских тем в произведении Дж.Литтелла «Благоволительницы». Статья написана методом сравнительного и ситуационного анализов. Кроме того, была осуществлена проблематизация темы повтора и тождества. Лермонтовские темы сегодня актуальны в связи с проблемой атомизации общества, с проблемой абсолютного - метафизического, а не романтически-сентиментального – одиночества, позволяющего смотреть на мир со стороны, но и с осознанием недоступности, несмотря на полную формальную доступность. Попытки анализировать форму его стихов, количество стоп в ямбах и пр. совершенно несостоятельны.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66072

Аннотация: При анализе творчества Лермонтова акцент ставится на повтор, который он использует во многих произведениях, и благодаря ему обнаруживает возможности смыслового изменения, перекраивания сюжетных линий, показ жизни вещей и персонажей в свободном состоянии. Анализ трех произведений Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша» и «Мцыри») показывает, что они составляют единую логическую цепь размышлений, разрывать которую нельзя, не нарушив Лермонтовского замысла: показать предельные возможности не только человеческой души, но самой способности суждения, идея которой завоевывала в это время европейскую философию. Исповедь и суд - основные понятия трех поэм. Анализу подвергается использование «повтора» лермонтовских тем в произведении Дж.Литтелла «Благоволительницы». Статья написана методом сравнительного и ситуационного анализов. Кроме того, была осуществлена проблематизация темы повтора и тождества. Лермонтовские темы сегодня актуальны в связи с проблемой атомизации общества, с проблемой абсолютного - метафизического, а не романтически-сентиментального – одиночества, позволяющего смотреть на мир со стороны, но и с осознанием недоступности, несмотря на полную формальную доступность. Попытки анализировать форму его стихов, количество стоп в ямбах и пр. совершенно несостоятельны.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.12162

Аннотация: Статья посвящена проблеме описания феномена поэтического высказывания как особого предметного действия. С этой целью автор предлагает понимание структуры поэтического произведения как акта автопоэзиса. На примере творчества О.Мандельштама (его стихов и работы «Разговор о Данте») автор дает анализ феномена поэтического произведения. Автор вводит понятие автопоэзиса как модели, на основе которой строится в целом акт художественного произведения. Сам акт автопоэзиса описывается как предметное действие. Статья написана на стыке проблем поэтики и антропологии. Методология исследования основана на введении в культурные практики создания художественных текстов понятий поэтической антропологии как ответвления философии человека. В основании исследования лежат принципы и понятия антропологии как антропопрактики - понимание акта автопоэзиса как предметного действия по порождению и преображению человека на основе порождения художественного произведения. Новизна работы связана с введением понятия модели автопоэзиса, на основе которой автор анализирует феномен поэтического произведения с точки зрения определенной культурной практики и предметного действия. Впервые предлагается понятие структуры акта автопоэзиса. Работа написана в рамках нового направления междисциплинарных исследований - антропопоэтики, предполагающей исследование и описание художественных практик как антропопрактик преображения человека.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.65007

Аннотация: Статья посвящена проблеме описания феномена поэтического высказывания как особого предметного действия. С этой целью автор предлагает понимание структуры поэтического произведения как акта автопоэзиса. На примере творчества О.Мандельштама (его стихов и работы «Разговор о Данте») автор дает анализ феномена поэтического произведения. Автор вводит понятие автопоэзиса как модели, на основе которой строится в целом акт художественного произведения. Сам акт автопоэзиса описывается как предметное действие. Статья написана на стыке проблем поэтики и антропологии. Методология исследования основана на введении в культурные практики создания художественных текстов понятий поэтической антропологии как ответвления философии человека. В основании исследования лежат принципы и понятия антропологии как антропопрактики - понимание акта автопоэзиса как предметного действия по порождению и преображению человека на основе порождения художественного произведения. Новизна работы связана с введением понятия модели автопоэзиса, на основе которой автор анализирует феномен поэтического произведения с точки зрения определенной культурной практики и предметного действия. Впервые предлагается понятие структуры акта автопоэзиса. Работа написана в рамках нового направления междисциплинарных исследований - антропопоэтики, предполагающей исследование и описание художественных практик как антропопрактик преображения человека.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66073

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его раз-вертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.12245

Аннотация: Современная музыка отличается от традиционной, которая была частью ритуала, обладала метафизическим характером. Сейчас музыка ориентирована на виртуозность и сентиментальность. Сущность же ее в традиции определена тем, что сам человек есть существо метафизическое. Единство микрокосма и макрокосма является важной идеей традиционных культур. Поэтому и существо музыки можно понять, исходя из этой метафизической идеи. Символы, связанные с совершенством, бессмертием, жизнью и смертью, характерные для традиционной культуры, помогают понять музыку как метафизику. Сопоставление разноуровневых слоёв культуры даётся с помощью метода интерпретации символических фигур. Платоновская идея космического устройства берётся в качестве изначального символа, с помощью которого раскрывается метафизическая сущность музыки. Музыка есть не только искусство, понимаемое эстетически, но она обладает метафизическим измерением. Антропологический смысл её в восстановлении бесчисленных связей с всеобъемлющей Вселенной. В исторической перспективе искусство в культуре меняет свой статус и функцию. В современной культуре оно практически утрачивает своё метафизическое измерение, которое оно имело в традиционной культуре.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.65008

Аннотация: Современная музыка отличается от традиционной, которая была частью ритуала, обладала метафизическим характером. Сейчас музыка ориентирована на виртуозность и сентиментальность. Сущность же ее в традиции определена тем, что сам человек есть существо метафизическое. Единство микрокосма и макрокосма является важной идеей традиционных культур. Поэтому и существо музыки можно понять, исходя из этой метафизической идеи. Символы, связанные с совершенством, бессмертием, жизнью и смертью, характерные для традиционной культуры, помогают понять музыку как метафизику. Сопоставление разноуровневых слоёв культуры даётся с помощью метода интерпретации символических фигур. Платоновская идея космического устройства берётся в качестве изначального символа, с помощью которого раскрывается метафизическая сущность музыки. Музыка есть не только искусство, понимаемое эстетически, но она обладает метафизическим измерением. Антропологический смысл её в восстановлении бесчисленных связей с всеобъемлющей Вселенной. В исторической перспективе искусство в культуре меняет свой статус и функцию. В современной культуре оно практически утрачивает своё метафизическое измерение, которое оно имело в традиционной культуре.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.2.18085

Аннотация: В статье анализируется театр абсурда – явление культуры и искусства 1950-70-х гг. XX в. – применительно к проблеме соотношения «всеобщего» и «уникального». Рассмотрены предпосылки возникновения абсурдистской драматургии в этот период: кризис культуры и сознания в поствоенное время, нацеленность на тотальное отрицание всеобщих норм физической и социальной жизни, алогичное «расшатывание» незыблемых универсалий человеческого бытия. Особое внимание уделяется анализу трагедийных характеристик абсурдного бытия в искусстве и философии, деструкции субъекта в антипьесах парадокса. Работая в русле философско-культурологических исследований, автор использует деятельностный подход к культуре, требующий рассмотрения способов утверждения идеи «уникального», сфер, где она действовала в противостоянии с «всеобщим», и результатов, которые были получены, в данном случае, в реальности художественной культуры. Основным выводом проведенного исследования является утверждение о тотальной дисгармонии между значимыми человеческими стремлениями и отсутствием «отклика» со стороны реальности как источнике порождения абсурда. Новизна исследования заключается в выявлении антиномии «философии абсурда»: столкновении двух его измерений – нигилистического и экзистенциального. Но экзистенциальный абсурд не может остановить нигилистических тенденций, отрицающих всеобщие формы бытия: разум, нормы морали, порядок, обязательность.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.2.67606

Аннотация: В статье анализируется театр абсурда – явление культуры и искусства 1950-70-х гг. XX в. – применительно к проблеме соотношения «всеобщего» и «уникального». Рассмотрены предпосылки возникновения абсурдистской драматургии в этот период: кризис культуры и сознания в поствоенное время, нацеленность на тотальное отрицание всеобщих норм физической и социальной жизни, алогичное «расшатывание» незыблемых универсалий человеческого бытия. Особое внимание уделяется анализу трагедийных характеристик абсурдного бытия в искусстве и философии, деструкции субъекта в антипьесах парадокса. Работая в русле философско-культурологических исследований, автор использует деятельностный подход к культуре, требующий рассмотрения способов утверждения идеи «уникального», сфер, где она действовала в противостоянии с «всеобщим», и результатов, которые были получены, в данном случае, в реальности художественной культуры. Основным выводом проведенного исследования является утверждение о тотальной дисгармонии между значимыми человеческими стремлениями и отсутствием «отклика» со стороны реальности как источнике порождения абсурда. Новизна исследования заключается в выявлении антиномии «философии абсурда»: столкновении двух его измерений – нигилистического и экзистенциального. Но экзистенциальный абсурд не может остановить нигилистических тенденций, отрицающих всеобщие формы бытия: разум, нормы морали, порядок, обязательность.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.12296

Аннотация: В статье опровергается оценка Ф. М. Достоевским пушкинского стихотворения "Странник", написанного по мотивам романа английского пастор-писателя Дж. Беньяна «The Pilgrim's progress», высказанная им в "Пушкинской речи" 8 июня 1880 г. Достоевский интерпретировал в ней Пушкина -- певца принципа личности как идеолога империи, церкви, религиозного народа, российской почвы, делал его как бы идейным союзником в своей идеологической работе. С этой точки зрения его Пушкинская речь была объективно антипушкинской речью, искажающей ценностный мир поэта. В статье доказывается, что в стихотворении не был выведен образ верующего протестанта, а на английском культурном материале был выведен типичный православный тип -- человек с рабской философией жизни и истеричным способом веры. В "Страннике" нет признаков всемирного народничества Пушкина, поэт создал в этом стихотворении русскую поэзию. Применен сравнительный социокультурный анализ текстов Пушкина и Достоевского, а также сравнение двух типов религий -- православия и протестантизма. Впервые в достоевсковедении осуществляется доказательство несостоятельности точки зрения Достоевского на пушкинского "Странника",опираясь на сравнительный анализ ценностей православия и протестантизма. Тем самым вывод об искажении Достоевским смысла "Странника" переходит из статуса декларируемого в статус доказанного. Это позволяет продвинуться вперед в понимания "Пушкинской речи" как объективно антипушкинской.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.2.65009

Аннотация: В статье опровергается оценка Ф. М. Достоевским пушкинского стихотворения «Странник», написанного по мотивам романа английского пастор-писателя Дж. Беньяна «The Pilgrim’s progress», высказанная им в «Пушкинской речи» 8 июня 1880 г. Достоевский интерпретировал в ней Пушкина – певца принципа личности как идеолога империи, церкви, религиозного народа, российской почвы, делал его как бы идейным союзником в своей идеологической работе. С этой точки зрения его Пушкинская речь была объективно антипушкинской речью, искажающей ценностный мир поэта. В статье доказывается, что в стихотворении не был выведен образ верующего протестанта, а на английском культурном материале был выведен типичный православный тип – человек с рабской философией жизни и истеричным способом веры. В «Страннике» нет признаков всемирного народничества Пушкина, поэт создал в этом стихотворении русскую поэзию. Применен сравнительный социокультурный анализ текстов Пушкина и Достоевского, а также сравнение двух типов религий – православия и протестантизма. Впервые в достоевсковедении осуществляется доказательство несостоятельности точки зрения Достоевского на пушкинского «Странника»,опираясь на сравнительный анализ ценностей православия и протестантизма. Тем самым вывод об искажении Достоевским смысла «Странника» переходит из статуса декларируемого в статус доказанного. Это позволяет продвинуться вперед в понимания «Пушкинской речи» как объективно антипушкинской.

DOI: 10.7256/2454-0625.2013.3.62826

Аннотация: в статье рассмотрены проблемы, с которыми сталкивается классическая опера в эпоху «посткультуры», когда постмодернистские культурные черты (такие как фрагментация, культурный плюрализм, утрата чувства истории) стали доминировать в художественной культуре. Особое внимание уделяется проблеме времени в опере, которое рассматривается автором как время сюжета, время композитора и время слушателя/зрителя. На ряде примеров из современной практики «режоперы» показывается, что свободное перемещение времени сюжета не всегда оправданно, требует тщательного внимания ко всем аспектам произведения и может разрушить стилистическое единство последнего. Выделены несколько типов темпоральных структур и их возможных интерпретаций с акцентом на архетипичные образы, являющиеся предметом многочисленных экспериментов. Автор показывает закономерность плюрализма трактовок классических образов, призывая, в то же время, к сохранению традиционных ценностей культуры и к отказу от модернизации как самоцели.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.3.66372

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его развертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.3.12530

Аннотация: В работе проводится анализ идеи произведения в работах М.Хайдеггера и П.А.Флоренского. Показывается онтологическая близость этих авторов. Первый выходил на проблематику художественного творения на основе понятия выведения человеком самого себя из онтологически потаенного в свет бытия. Художественное произведение увязывалось с онтологией, утеря корней и связи с которой превращает искусство в формотворчество, а технэ в постав. И сам человек становится живым носителем этой формы мира, знаком, указателем этого мира творения. Флоренский выводил идею произведения человека, его неорганической телесности на основе понятия органопроекции. Оба автора вставляли проблематику произведения в понятийный ряд органопроекции, технэ и бытия человека, тем самым вплетая искусство в онтологическую ткань. Автор проводит онтологический анализ базовых концептов работ М.Хайдеггера и П.юА.Флоренского и выводит идею произведения из онтологических оснований данных концеов, построенных на таких понятиях как технэ, постав, потаенное, непотаенное, произведение, органопроекция, энергийное тело. В работе предлагается понимание проблемы генезиса произведения , выводящее за рамки собственно эстетики и искусствознания. Проблема произведения ставится как онтологическая проблема, проблема неклассической антропологии, в рамках которой сам человек, становясь органом бытия и формируя свое энергийное тело, становится произведением, оседающим потом в следах и орудиях, текстах и артефактах. Тем самым автор, опираясь на классические работы, предлагает неклассическое видение проблемы генезиса произведения.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.3.65255

Аннотация: В работе проводится анализ идеи произведения в работах М.Хайдеггера и П.А.Флоренского. Показывается онтологическая близость этих авторов. Первый выходил на проблематику художественного творения на основе понятия выведения человеком самого себя из онтологически потаенного в свет бытия. Художественное произведение увязывалось с онтологией, утеря корней и связи с которой превращает искусство в формотворчество, а технэ в постав. И сам человек становится живым носителем этой формы мира, знаком, указателем этого мира творения. Флоренский выводил идею произведения человека, его неорганической телесности на основе понятия органопроекции. Оба автора вставляли проблематику произведения в понятийный ряд органопроекции, технэ и бытия человека, тем самым вплетая искусство в онтологическую ткань. Автор проводит онтологический анализ базовых концептов работ М.Хайдеггера и П.юА.Флоренского и выводит идею произведения из онтологических оснований данных концеов, построенных на таких понятиях как технэ, постав, потаенное, непотаенное, произведение, органопроекция, энергийное тело. В работе предлагается понимание проблемы генезиса произведения , выводящее за рамки собственно эстетики и искусствознания. Проблема произведения ставится как онтологическая проблема, проблема неклассической антропологии, в рамках которой сам человек, становясь органом бытия и формируя свое энергийное тело, становится произведением, оседающим потом в следах и орудиях, текстах и артефактах. Тем самым автор, опираясь на классические работы, предлагает неклассическое видение проблемы генезиса произведения.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.4.12637

Аннотация: В обсуждениях диалога «Пир» можно выделить два подхода: согласно одному, Платон, как и в других диалогах, высказывает свою точку зрения на любовь-эрос посредством Сократа; согласно другому, в диалоге каждый из участников пиршественного диспута вносит свой вклад в развитие понятия любви. Автор придерживается второго подхода и стремится показать, что в «Пире» платоновская концепция любви-эроса представлена диалектически, в динамике различных и различно высказываемых в речах участников идей. Раскрытие платоновского понимания любви проводится на основе, во-первых, аналитического сопоставления предлагаемых в разных речах характеристик любви и выявления в них идейных сопряжений, во-вторых, перспективного соотнесения содержания «пира» с учением о philia Аристотеля и Новозаветным учением об agape, в которых любовь рассматривается как отношение к другому опосредованно отношению к себе и отношению к высшему. Платоновская концепция любви содержит в себе как программу совершенствования в любви, так и идеал человеческих отношений в любви (что Сократ в своей речи обходит стороной). Последнее становится ясным благодаря речи Алкивиада, который, находясь в «парадигме» сократовской эротософии, возвращается к вопросу об отношениях между влюбленными и показывает, какими эти отношения могут быть в своем лучшем виде. Речь Алкивиада в дискурсивном плане предстает связующим звеном между речью Сократа и речами других участников диспута и обеспечивает тот мыслительный синтез, внутри которого и раскрывается концепция любви-эроса Платона.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.4.14987

Аннотация: На примере параллелей, проводимых между философскими моментами поэзии Максимилиана Волошина и мировоззрением народов, говоривших на языке науа (ацтеков), показывается, схожесть и созвучие образов и смыслов, созданных на основе мифопоэтического мировосприятия, понимаемого как способ познания, присущий человеку наравне с рационально-теоретическим. Проведенный анализ фактического материала показывает отсутствие прямого контакта и возможности заимствования, следования или подражания. В то же время, образы и смыслы, созданные в культурах, не имевших в реальной истории точек соприкосновения во времени, и пространстве оказываются близкими по содержанию и значению. Ряд общих моментов выявляется на основе сравнительного анализа ряда источников, поэтических текстов и отдельных аспектов мировоззрения Приводимые примеры послужат подтверждением того, что мифопоэтика, во многом, благодаря своей философской насыщенности, остается познавательной структурой, видом существования и производства знания, облаченной в поэтические художественные формы, что в значительной степени способствует межкультурной коммуникации, в которой понимание выступает в единстве средства и конечной цели

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.4.65425

Аннотация: В обсуждениях диалога «Пир» можно выделить два подхода: согласно одному, Платон, как и в других диалогах, высказывает свою точку зрения на любовь-эрос посредством Сократа; согласно другому, в диалоге каждый из участников пиршественного диспута вносит свой вклад в развитие понятия любви. Автор придерживается второго подхода и стремится показать, что в «Пире» платоновская концепция любви-эроса представлена диалектически, в динамике различных и различно высказываемых в речах участников идей. Раскрытие платоновского понимания любви проводится на основе, во-первых, аналитического сопоставления предлагаемых в разных речах характеристик любви и выявления в них идейных сопряжений, во-вторых, перспективного соотнесения содержания «пира» с учением о philia Аристотеля и Новозаветным учением об agape, в которых любовь рассматривается как отношение к другому опосредованно отношению к себе и отношению к высшему. Платоновская концепция любви содержит в себе как программу совершенствования в любви, так и идеал человеческих отношений в любви (что Сократ в своей речи обходит стороной). Последнее становится ясным благодаря речи Алкивиада, который, находясь в «парадигме» сократовской эротософии, возвращается к вопросу об отношениях между влюбленными и показывает, какими эти отношения могут быть в своем лучшем виде. Речь Алкивиада в дискурсивном плане предстает связующим звеном между речью Сократа и речами других участников диспута и обеспечивает тот мыслительный синтез, внутри которого и раскрывается концепция любви-эроса Платона.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.4.66543

Аннотация: На примере параллелей, проводимых между философскими моментами поэзии Максимилиана Волошина и мировоззрением народов, говоривших на языке науа (ацтеков), показывается, схожесть и созвучие образов и смыслов, созданных на основе мифопоэтического мировосприятия, понимаемого как способ познания, присущий человеку наравне с рационально-теоретическим. Проведенный анализ фактического материала показывает отсутствие прямого контакта и возможности заимствования, следования или подражания. В то же время, образы и смыслы, созданные в культурах, не имевших в реальной истории точек соприкосновения во времени, и пространстве оказываются близкими по содержанию и значению. Ряд общих моментов выявляется на основе сравнительного анализа ряда источников, поэтических текстов и отдельных аспектов мировоззрения Приводимые примеры послужат подтверждением того, что мифопоэтика, во многом, благодаря своей философской насыщенности, остается познавательной структурой, видом существования и производства знания, облаченной в поэтические художественные формы, что в значительной степени способствует межкультурной коммуникации, в которой понимание выступает в единстве средства и конечной цели

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.4.17477

Аннотация: Jбъектом исследования является феномен парануки. Предметом выступает паранаука как культурно-исторический феномен и субкультура. Автор подробно рассматривает такие аспекты, как: исследование взаимоотношения науки и паранауки в культурно-исторической динамике и современном культурном контексте; Вырабатывается собственное философско-культурологическое определение паранауки как субкультуры, эволюционирующей от маргинальности к антисистемности. Особое внимание уделяется аспекту авторского обоснования сущностной специфики паранаучных деструктивных форм, мимикрирующих «под науку» и основные характеристикам паранаучного субкультурного комплекса. В исследовании культурно-исторической феноменологии паранауки автор опирается на мультидисциплинарный подход и философско-методологическое понимание сущности культуры с учетом хронотопных характеристик деятельного, конкретно-исторического индивида, включенного в специфические субкультурные сообщества и группы. Основным методом работы послужил классический метод диалектики. Новизна исследования философско-теоретической проблемы культурно-исторической феноменологии паранауки обусловлена, прежде всего, ее решением на пересечении классических и неклассических методологических парадигм познания в онтологических и эпистемологических основаниях и состоит в философско-культурологическом понимании паранауки как субкультурного формообразования в различных культурно-исторических системах знания. Основной вывод по данной статье: предложено философско-культурологическое определение паранауки как субкультуры в контексте специфики паранаучного дискурса.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.4.68078

Аннотация: Объектом исследования является феномен парануки. Предметом выступает паранаука как культурно-исторический феномен и субкультура. Автор подробно рассматривает такие аспекты, как: исследование взаимоотношения науки и паранауки в культурно-исторической динамике и современном культурном контексте; Вырабатывается собственное философско-культурологическое определение паранауки как субкультуры, эволюционирующей от маргинальности к антисистемности. Особое внимание уделяется аспекту авторского обоснования сущностной специфики паранаучных деструктивных форм, мимикрирующих «под науку» и основные характеристикам паранаучного субкультурного комплекса. В исследовании культурно-исторической феноменологии паранауки автор опирается на мультидисциплинарный подход и философско-методологическое понимание сущности культуры с учетом хронотопных характеристик деятельного, конкретно-исторического индивида, включенного в специфические субкультурные сообщества и группы. Основным методом работы послужил классический метод диалектики. Новизна исследования философско-теоретической проблемы культурно-исторической феноменологии паранауки обусловлена, прежде всего, ее решением на пересечении классических и неклассических методологических парадигм познания в онтологических и эпистемологических основаниях и состоит в философско-культурологическом понимании паранауки как субкультурного формообразования в различных культурно-исторических системах знания. Основной вывод по данной статье: предложено философско-культурологическое определение паранауки как субкультуры в контексте специфики паранаучного дискурса.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.5.16144

Аннотация: Предметом исследования является то, насколько культура способна отражать жизнь Души.Душа перестала быть предметом размышлений для философии. Это связано с ориентацией культуры на науку в ее позитивистском варианте. При этом считается, что кроме религии, жизнь души также может проявляется в искусстве. Но современное искусство, вышедшее из традиционных форм культуры (мистерии, ритуала), утратило связь с метафизическим началом. Понимание его философией также изменилось. С этим связано смешение эстетического и искусства. Создание дисциплины под названием «эстетика» было реакцией на это смешение, а также на нетрадиционные деления институтов. Метод исследования представляет собою философскую рефлексию относительно глобальных процессов, происходящих в современной цивилизации. Особое внимание уделяется точке зрения традиционализма. Новизна исследования заключается в понимании того, что процесс смешения разных принципов и типов ментальности, происшедший в современной цивилизации, есть знак деградации природы человека. . Нельзя указать единственную причину низвержения в эту деградационную воронку. Не последнюю роль сыграло в этом падении переворачивание нормальных отношений между исходными принципами проявления Универсального существования, разрушение духовной иерархии.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.5.66910

Аннотация: Предметом исследования является то, насколько культура способна отражать жизнь Души.Душа перестала быть предметом размышлений для философии. Это связано с ориентацией культуры на науку в ее позитивистском варианте. При этом считается, что кроме религии, жизнь души также может проявляется в искусстве. Но современное искусство, вышедшее из традиционных форм культуры (мистерии, ритуала), утратило связь с метафизическим началом. Понимание его философией также изменилось. С этим связано смешение эстетического и искусства. Создание дисциплины под названием «эстетика» было реакцией на это смешение, а также на нетрадиционные деления институтов. Метод исследования представляет собою философскую рефлексию относительно глобальных процессов, происходящих в современной цивилизации. Особое внимание уделяется точке зрения традиционализма. Новизна исследования заключается в понимании того, что процесс смешения разных принципов и типов ментальности, происшедший в современной цивилизации, есть знак деградации природы человека. . Нельзя указать единственную причину низвержения в эту деградационную воронку. Не последнюю роль сыграло в этом падении переворачивание нормальных отношений между исходными принципами проявления Универсального существования, разрушение духовной иерархии.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65549

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12613

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.6.18354

Аннотация: Предметом исследование данной статьи являются отношения между политикой и переводом, сложившиеся в России. Особое внимание уделено политической идее "вторжения" текста в культуру посредством перевода, которая находится в противоречии с идеей взаимообогащения культур. Анализируя полемику, возникшую вокруг переводов на русский язык работ одного из нацистских теоретиков Карла Шмитта, автор указывает на теорию культурного перевода, которую можно обнаружить имплицитно обнаружить у Достоевского и на концепцию абсолютной переводимости Беньямина, которые позволяют лучше понять почему именно в России оказались столь востребованы политические идеи Шмитта. В работе использована имманентисткая методология, когда выявляется зона общности политического и культурного действия, в результате чего можно взглянуть на идею перевода через призму политических теорий, а концепции перевода могут дать многое для понимания политического. Основным результатом исследования является открытие области политического бессознательного, присутствующего в любом переводном тексте, а также области политического желания, выраженного в практике выбора культурой тех или иных текстов и авторов в качестве культовых, особенно тех, которые выражают якобы чуждые культуре идеи и ценности.

DOI: 10.7256/2454-0625.2016.6.68501

Аннотация: Предметом исследование данной статьи являются отношения между политикой и переводом, сложившиеся в России. Особое внимание уделено политической идее "вторжения" текста в культуру посредством перевода, которая находится в противоречии с идеей взаимообогащения культур. Анализируя полемику, возникшую вокруг переводов на русский язык работ одного из нацистских теоретиков Карла Шмитта, автор указывает на теорию культурного перевода, которую можно обнаружить имплицитно обнаружить у Достоевского и на концепцию абсолютной переводимости Беньямина, которые позволяют лучше понять почему именно в России оказались столь востребованы политические идеи Шмитта. В работе использована имманентисткая методология, когда выявляется зона общности политического и культурного действия, в результате чего можно взглянуть на идею перевода через призму политических теорий, а концепции перевода могут дать многое для понимания политического. Основным результатом исследования является открытие области политического бессознательного, присутствующего в любом переводном тексте, а также области политического желания, выраженного в практике выбора культурой тех или иных текстов и авторов в качестве культовых, особенно тех, которые выражают якобы чуждые культуре идеи и ценности.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14283

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его раз-вертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12612

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.3.14284

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его развертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.