DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21687

Аннотация: Статья посвящена анализу феномена власти и властолюбия в философском наследии Ф. Ницше. Немецкий мыслитель выступал с позиции философии жизни. Он полагал, что чрезмерная увлечённость рассудочностью принесла ущерб европейскому человечеству. Представители этого направления стремились понять жизнь из неё самой. Они выступали на стороне чувства, инстинкта. Ницше хотел сделать программным своё произведение «Воля к власти». Но он оставил лишь массу заметок и афоризмов, которые сложились во время подготовки книги к завершению. Разумеется, воля к власти не является политическим трактатом. Однако в сумме отдельных заметок к книге можно обнаружить развёрнутое постижение такого сложного феномена, как власть. Всё существующее, человеческое познание в целом есть обнаружение воли к власти. Автор использовал герменевтический подход к анализу отдельных суждений Ницше, стремясь выстроить относительно целостный взгляд немецкого философа на властолюбие как антропологический феномен. В статье предпринимается первая попытка в отечественной философской литературе изложить взгляды Ницше на власть в виде особой области его наследия. Ницше утверждал, что воля к власти может рассматриваться как базовый инстинкт человека. В то же время он искал возможность объяснить властолюбие как потребность, чувство и страсть. В толковании страсти у Ницше заметно стремление к различению этого феномена и инстинкта. Особо выделена в статье трактовка тирании духа. В качестве заключительного аккорда своих размышлений о власти Ницше называет её демоном. По мнению философа, все люди, а не только политики, подвержены властомании. Это всеобщая страсть, которая используется политиками для закрепления деспотизма. В статье представлена своеобразная феноменология власти.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68427

Аннотация: Статья посвящена анализу феномена власти и властолюбия в философском наследии Ф. Ницше. Немецкий мыслитель выступал с позиции философии жизни. Он полагал, что чрезмерная увлечённость рассудочностью принесла ущерб европейскому человечеству. Представители этого направления стремились понять жизнь из неё самой. Они выступали на стороне чувства, инстинкта. Ницше хотел сделать программным своё произведение «Воля к власти». Но он оставил лишь массу заметок и афоризмов, которые сложились во время подготовки книги к завершению. Разумеется, воля к власти не является политическим трактатом. Однако в сумме отдельных заметок к книге можно обнаружить развёрнутое постижение такого сложного феномена, как власть. Всё существующее, человеческое познание в целом есть обнаружение воли к власти. Автор использовал герменевтический подход к анализу отдельных суждений Ницше, стремясь выстроить относительно целостный взгляд немецкого философа на властолюбие как антропологический феномен. В статье предпринимается первая попытка в отечественной философской литературе изложить взгляды Ницше на власть в виде особой области его наследия. Ницше утверждал, что воля к власти может рассматриваться как базовый инстинкт человека. В то же время он искал возможность объяснить властолюбие как потребность, чувство и страсть. В толковании страсти у Ницше заметно стремление к различению этого феномена и инстинкта. Особо выделена в статье трактовка тирании духа. В качестве заключительного аккорда своих размышлений о власти Ницше называет её демоном. По мнению философа, все люди, а не только политики, подвержены властомании. Это всеобщая страсть, которая используется политиками для закрепления деспотизма. В статье представлена своеобразная феноменология власти.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21418

Аннотация: В данной статье предпринята попытка исследования влияния религиозно-культовых традиций Китая на развитие ритуального танца, популярного не только среди китайцев, но и русскоязычного населения Китая, а также жителей приграничных районов России. Танец продолжает находиться в эпицентре культурной жизни Китая, связывая её современность с глубокой древностью. Так как религия и культурные традиции являются основой для понимания общей философии и закономерности развития всей китайской культуры в целом, объектом исследования является влияние религиозно-культурных традиций на развитие ритуального танца в Китае. Данное исследование осуществлялось на основе историко-сравнительного и типологического методов, позволивших выделить особенности танцевального искусства разных эпох и народов Китая. В процессе исследования решались следующие задачи: определить специфические черты и особенности танца в различных религиозных традициях Китая, исследовать диалектику танцевальной культуры, выявить типичные черты и особенности ритуально-культового и бытового танца. А также, проанализировать общее и особенное ритуального танца в контексте религиозно-культурных традиций Китая. В результате исследования был сделан вывод, о том, что постоянное смешение и заимствование не позволяет четко разграничить, какой из танцевальных феноменов принадлежит той или иной народности. Также следует отметить, что ни одно из религиозных направлений, сменившихся в Китае, не вычеркнуло танец из системы взаимодействия человека и религии. Зародившиеся в шаманизме символы и обрядовые действия, также какмифологическая составляющая религиозной жизни общества, заложенная в даосизме и буддизме были органично вплетены в танцевальную культуру китайцев. Тогда как этические воззрения конфуцианства, ставшие основой государственной системы, являются базовой платформой танцевального искусства Китая в целом. Статья содержит не только аналитический и исследовательский материал, интересный широкому кругу читателей, но и позволяет применить эти знания на практике в широком спектре областей – культурологии, хореографии, искусствоведении, регионоведении и других сферах.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68529

Аннотация: В данной статье предпринята попытка исследования влияния религиозно-культовых традиций Китая на развитие ритуального танца, популярного не только среди китайцев, но и русскоязычного населения Китая, а также жителей приграничных районов России. Танец продолжает находиться в эпицентре культурной жизни Китая, связывая её современность с глубокой древностью. Так как религия и культурные традиции являются основой для понимания общей философии и закономерности развития всей китайской культуры в целом, объектом исследования является влияние религиозно-культурных традиций на развитие ритуального танца в Китае. Данное исследование осуществлялось на основе историко-сравнительного и типологического методов, позволивших выделить особенности танцевального искусства разных эпох и народов Китая. В процессе исследования решались следующие задачи: определить специфические черты и особенности танца в различных религиозных традициях Китая, исследовать диалектику танцевальной культуры, выявить типичные черты и особенности ритуально-культового и бытового танца. А также, проанализировать общее и особенное ритуального танца в контексте религиозно-культурных традиций Китая. В результате исследования был сделан вывод, о том, что постоянное смешение и заимствование не позволяет четко разграничить, какой из танцевальных феноменов принадлежит той или иной народности. Также следует отметить, что ни одно из религиозных направлений, сменившихся в Китае, не вычеркнуло танец из системы взаимодействия человека и религии. Зародившиеся в шаманизме символы и обрядовые действия, также какмифологическая составляющая религиозной жизни общества, заложенная в даосизме и буддизме были органично вплетены в танцевальную культуру китайцев. Тогда как этические воззрения конфуцианства, ставшие основой государственной системы, являются базовой платформой танцевального искусства Китая в целом. Статья содержит не только аналитический и исследовательский материал, интересный широкому кругу читателей, но и позволяет применить эти знания на практике в широком спектре областей – культурологии, хореографии, искусствоведении, регионоведении и других сферах.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21670

Аннотация: Объектом исследования является философское учение французского мыслителя начала XIX века Мен де Бирана. Предметом исследования являются взгляды французского философа на происхождение и природу человеческого познания. Автор анализирует труды Мен де Бирана, посвященные происхождению и природе нашего познания. Утверждая, что только человек способен познать самого себя, а через себя и все что его окружает, Мен де Биран выводит идею свободы, которая для философа тождественна идее способности и силы. Методологической основой исследования являются общенаучные методы анализа и синтеза, а также феноменологический, библиографический и сравнительно-исторический методы исследования. Особым вкладом автора в исследовании темы является анализ работ крупнейших французских и отечественных философов первой половины XIX века: Мен де Бирана, Адольфа Франка, А.И. Веденского и др. , а также перевод еще не опубликованных работ французского ученого и их анализ.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68428

Аннотация: Объектом исследования является философское учение французского мыслителя начала XIX века Мен де Бирана. Предметом исследования являются взгляды французского философа на происхождение и природу человеческого познания. Автор анализирует труды Мен де Бирана, посвященные происхождению и природе нашего познания. Утверждая, что только человек способен познать самого себя, а через себя и все что его окружает, Мен де Биран выводит идею свободы, которая для философа тождественна идее способности и силы. Методологической основой исследования являются общенаучные методы анализа и синтеза, а также феноменологический, библиографический и сравнительно-исторический методы исследования. Особым вкладом автора в исследовании темы является анализ работ крупнейших французских и отечественных философов первой половины XIX века: Мен де Бирана, Адольфа Франка, А.И. Веденского и др. , а также перевод еще не опубликованных работ французского ученого и их анализ.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.18399

Аннотация: Предметом статьи является метафизика английского философа конца XIX – начала XX века Френсиса Брэдли. Рассматривается отношение метафизического и специального научного знания в рамках учения Брэдли. В частности, анализу подвергаются принципиальные различия метафизики и науки, основанные на присущей Брэдли дихотомии видимого и реального, частичного и целостного, противоречивого и непротиворечивого. Концепция английского философа соотносится с современными тенденциями в развитии специальных наук, с их попытками, создать окончательную, всеохватывающую научную теорию, сформулировать предельное объяснение реальности. Методология исследования определяется необходимостью изучения философских текстов. Анализу с выделением базовых концептов подвергаются основные метафизические и логические работы Френсиса Брэдли, а также современные научно-философские тексты. В статье делается вывод о том, что в системе Ф. Брэдли метафизика играет роль знания, приближающегося к адекватному образу Абсолютной реальности. Специальные науки способны выражать неполные истины, которые достаточно результативны в пределах частичного постижения реальности. Попытки преодолеть эту ограниченность и решать метафизические проблемы научными средствами выявляют видимость, частичность и противоречивость научного знания. Сделанная в статье оценка тенденций развития современной науки указывает на небезосновательность ограничений, накладываемых на научное познание метафизикой Ф. Брэдли. Что касается возможностей самой метафизики, то указывается на неэффективность её сверхрационалистического понимания, присущего Ф. Брэдли, и предлагается альтернативный принцип определения предмета метафизики.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68573

Аннотация: Предметом статьи является метафизика английского философа конца XIX – начала XX века Френсиса Брэдли. Рассматривается отношение метафизического и специального научного знания в рамках учения Брэдли. В частности, анализу подвергаются принципиальные различия метафизики и науки, основанные на присущей Брэдли дихотомии видимого и реального, частичного и целостного, противоречивого и непротиворечивого. Концепция английского философа соотносится с современными тенденциями в развитии специальных наук, с их попытками, создать окончательную, всеохватывающую научную теорию, сформулировать предельное объяснение реальности. Методология исследования определяется необходимостью изучения философских текстов. Анализу с выделением базовых концептов подвергаются основные метафизические и логические работы Френсиса Брэдли, а также современные научно-философские тексты. В статье делается вывод о том, что в системе Ф. Брэдли метафизика играет роль знания, приближающегося к адекватному образу Абсолютной реальности. Специальные науки способны выражать неполные истины, которые достаточно результативны в пределах частичного постижения реальности. Попытки преодолеть эту ограниченность и решать метафизические проблемы научными средствами выявляют видимость, частичность и противоречивость научного знания. Сделанная в статье оценка тенденций развития современной науки указывает на небезосновательность ограничений, накладываемых на научное познание метафизикой Ф. Брэдли. Что касается возможностей самой метафизики, то указывается на неэффективность её сверхрационалистического понимания, присущего Ф. Брэдли, и предлагается альтернативный принцип определения предмета метафизики.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21491

Аннотация: Предметом данного исследования является анализ методологических подходов к изучению пространства города. Цель этой работы - разработка методологического комплекса сообразующего разные ракурсы рассмотрения и подходов к объяснению феномена города. Особое внимание уделяется концепции топоса, идее контингентности пространства, анализу понятия "объектность", которые формируют основу топологии городского пространства. Город представлен как производное устойчивых множеств и сетей отношений. Предложен авторский концепт «палимпсест городского пространства». Процесс «затирания» физических объектов города приводит к изменению связанных с ними процессов и проекций. Нанесение нового текста не всегда плотно перекрывает прошлые надписи, побуждая к прочтению проступающего текста. Плоскость обретает глубину и совмещение перспектив становится насущной потребностью. В качестве основы методологического комплекса междисциплинарного анализа урбанистического пространства избран топологический метод акторно-сетевой теории. Основными выводами предложенного исследования являются: Пространство города обладает характеристиками объектности. Это соотнесение динамичных объектов. Город представлен как производное пространство устойчивых множеств и сетей отношений. Для описания изменчивости городского пространства предложен авторский концепт «палимпсест городского пространства». Выделяются виды палимпсеста: цивилизационный палимпсест, палимпсест этнически спорных территорий и палимпсест бывшей столицы.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68574

Аннотация: Предметом данного исследования является анализ методологических подходов к изучению пространства города. Цель этой работы - разработка методологического комплекса сообразующего разные ракурсы рассмотрения и подходов к объяснению феномена города. Особое внимание уделяется концепции топоса, идее контингентности пространства, анализу понятия "объектность", которые формируют основу топологии городского пространства. Город представлен как производное устойчивых множеств и сетей отношений. Предложен авторский концепт «палимпсест городского пространства». Процесс «затирания» физических объектов города приводит к изменению связанных с ними процессов и проекций. Нанесение нового текста не всегда плотно перекрывает прошлые надписи, побуждая к прочтению проступающего текста. Плоскость обретает глубину и совмещение перспектив становится насущной потребностью. В качестве основы методологического комплекса междисциплинарного анализа урбанистического пространства избран топологический метод акторно-сетевой теории. Основными выводами предложенного исследования являются: Пространство города обладает характеристиками объектности. Это соотнесение динамичных объектов. Город представлен как производное пространство устойчивых множеств и сетей отношений. Для описания изменчивости городского пространства предложен авторский концепт «палимпсест городского пространства». Выделяются виды палимпсеста: цивилизационный палимпсест, палимпсест этнически спорных территорий и палимпсест бывшей столицы.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21588

Аннотация: Настоящая статья посвящена исследованию прав и свобод человека как идеальной ценности современного государства. В работе обосновывается положение о том, что существенной доминантой как развития гражданского общества, так и противосилой абсолютизации политической власти государства в процессе становления конституционализма выступают права человека как универсальная категория. Права и свободы человека являются идеальной ценностью любого современного демократического государства, так как, во-первых, человек выступает в роли высшей ценности общественного развития, а, во-вторых, цели самого существования и функционирования государственного аппарата. В настоящей статье использован ряд методов научного исследования, в частности: формально-логический; историко-правовой; анализа; синтеза; сравнения. Таким образом, признание, закрепление в действующем законодательстве (прежде всего - в конституции), соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина выступают в современном демократическом государстве с одной стороны, в качестве краеугольного камня формирования и функционирования государственного аппарата, а с другой стороны, в качестве одной из основных целей и задач самого государства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68575

Аннотация: Настоящая статья посвящена исследованию прав и свобод человека как идеальной ценности современного государства. В работе обосновывается положение о том, что существенной доминантой как развития гражданского общества, так и противосилой абсолютизации политической власти государства в процессе становления конституционализма выступают права человека как универсальная категория. Права и свободы человека являются идеальной ценностью любого современного демократического государства, так как, во-первых, человек выступает в роли высшей ценности общественного развития, а, во-вторых, цели самого существования и функционирования государственного аппарата. В настоящей статье использован ряд методов научного исследования, в частности: формально-логический; историко-правовой; анализа; синтеза; сравнения. Таким образом, признание, закрепление в действующем законодательстве (прежде всего - в конституции), соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина выступают в современном демократическом государстве с одной стороны, в качестве краеугольного камня формирования и функционирования государственного аппарата, а с другой стороны, в качестве одной из основных целей и задач самого государства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21421

Аннотация: Предметом исследования является роль культуры в возникновении «южнокорейского экономического чуда», которое можно рассматривать как резкое изменение в экономической сфере общественной жизни в процессе модернизации общества. Влияние культуры в экономическую и хозяйственную деятельность общества было выявлено в начале ХХ века М.Вебером, исследования которого заложили основание для культурного детерминизма. Однако в конце столетия очевидно, что придание культуре особой роли в процессе модернизации общества искажает картину действительности. В качестве методики использована концепция Р. Инглехарда o взаимодополняющем характере связей различных сфер общественной жизни. Изучение «южнокорейского экономического чуда» лишь подтверждает актуальность предложенной теории, показывая, как на конкретном историческом промежутке все сферы общественной жизни: экономическая, политическая, социальная и духовная взаимодействовали, дополняя и обогащая друг друга, что и привело, в итоге, к возникновению феномена «южнокорейского экономического чуда».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68576

Аннотация: Предметом исследования является роль культуры в возникновении «южнокорейского экономического чуда», которое можно рассматривать как резкое изменение в экономической сфере общественной жизни в процессе модернизации общества. Влияние культуры в экономическую и хозяйственную деятельность общества было выявлено в начале ХХ века М.Вебером, исследования которого заложили основание для культурного детерминизма. Однако в конце столетия очевидно, что придание культуре особой роли в процессе модернизации общества искажает картину действительности. В качестве методики использована концепция Р. Инглехарда o взаимодополняющем характере связей различных сфер общественной жизни. Изучение «южнокорейского экономического чуда» лишь подтверждает актуальность предложенной теории, показывая, как на конкретном историческом промежутке все сферы общественной жизни: экономическая, политическая, социальная и духовная взаимодействовали, дополняя и обогащая друг друга, что и привело, в итоге, к возникновению феномена «южнокорейского экономического чуда».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.18198

Аннотация: В статье предпринята попытка анализа генезиса ценностей русского отечественного мыслителя П.Я Чаадаева; антиномичности взглядов мыслителя на историческую судьбу и миссию России в мировом культурно-историческом процессе. Автором анализируется процесс переоценки ценности на рубеже двух последний столетий; пути преодоления и выхода из системного кризиса. Предметом исследования выступают взгляды П. Я.Чаадаева на судьбы России, человечества и христианства в их совокупности, в их развитии и трансформации, изученные в тесной связи с историей духовно-интеллектуального становления мыслителя. Методологической основой исследования являются принципы объективности, научности и историзма. В основу работы с источниками положен метод сравнительного анализа и синтеза данных различных видов источников. Научная новизна работы состоит в том, что данное исследование представляет собой специальное исследование взглядов П. Я.Чаадаева на судьбы России, в котором его идеи изучаются в их совокупности, развитии и трансформации на основании его известных публицистических трудов и в тесной связи с его духовно-интеллектуальным становлением. Русский мыслитель изучается не как представитель определенной общественно-политической доктрины, а как «живой» человек с самостоятельными убеждениями, целиком посвятивший себя осмыслению явленного мира, неоднократно и искренне меняя свою точку зрения на историческое предназначение России и Православия

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68577

Аннотация: В статье предпринята попытка анализа генезиса ценностей русского отечественного мыслителя П.Я Чаадаева; антиномичности взглядов мыслителя на историческую судьбу и миссию России в мировом культурно-историческом процессе. Автором анализируется процесс переоценки ценности на рубеже двух последний столетий; пути преодоления и выхода из системного кризиса. Предметом исследования выступают взгляды П. Я.Чаадаева на судьбы России, человечества и христианства в их совокупности, в их развитии и трансформации, изученные в тесной связи с историей духовно-интеллектуального становления мыслителя. Методологической основой исследования являются принципы объективности, научности и историзма. В основу работы с источниками положен метод сравнительного анализа и синтеза данных различных видов источников. Научная новизна работы состоит в том, что данное исследование представляет собой специальное исследование взглядов П. Я.Чаадаева на судьбы России, в котором его идеи изучаются в их совокупности, развитии и трансформации на основании его известных публицистических трудов и в тесной связи с его духовно-интеллектуальным становлением. Русский мыслитель изучается не как представитель определенной общественно-политической доктрины, а как «живой» человек с самостоятельными убеждениями, целиком посвятивший себя осмыслению явленного мира, неоднократно и искренне меняя свою точку зрения на историческое предназначение России и Православия

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21326

Аннотация: Предметом исследования является нетрадиционная театрально-постановочная форма режиссуры спектаклей французского конного театра «Зингаро». Ее оригинальность заключается в том, что психоделическое абстрагирование от одной реальности, формирует другую – атмосферно-ассоциационную реальность. Это происходит путем создания аудиовизуальных пластическо-демонстрационных мизансцен, не имеющих прямой причинно-следственной связи, как это принято в «традиционной режиссуре». Логика повествования сюжета формируется посредством умозримой последовательности точно подобранных ассоциаций, вызванных действенно-пластическим характером построения мизансцен. Именно они дают возможность данной демонстрационно-постановочной театральной форме преобразить Действительность. Это преображение не простое «отображение» или «изображение» Действительности, каким бы изысканным оно не было (как например: мейерхольдовский «авангардный театр», вахтанговский «театр представлений» или реалистичный «театр переживаний» К.С.Станиславского, и т.д.). Это преображение трансформирующее само восприятие. Это – философско-психологический театр. В данной научно-исследовательской работе используются общенаучные методы, применяемые в гуманитарных науках: теоретический и эмпирический. Во время демонстрации постановок «Зингаро» возникает устойчивая (ассоциативная) связь с подсознанием зрителя, которое использует потенцию человеческого мозга к достраиванию (гештальт) незавершенных образов, умозримо моделирует цепь сюжетно-действенных коллизий (мизансцен) в определенную логически выверенную понятийно-смысловую концепцию, формирующую образно-художественную целостность (законченность) произведения театрального искусства и соответствующую структуру (последовательность) его восприятия. Здесь, наверное, уместно было бы провести аналогию с некой телепортацией (в смысле формы определенного психологического воздействия), которая служит проводником в «мир припоминаний». Действенно-пластические метафоры (мизансцены спектакля), объясняющие «азбучные истины» иррациональной реальности («экзистенции»), тем самым скрывают (не акцентируют внимание) алгоритм «погружения» в эту реальность. Таким образом, зрительской аудитории предоставляется оригинальная возможность индивидуального проникновения в психоэмоциональную сущность «вымышленной» реальности. Иррационализм ее настолько умозрительно достоверен, что реальность приобретает совершенно иные понятийно-смысловые очертания. Она просматривается через проекцию «экзистенции» совершенно в новом, ранее не свойственном ей, свете.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68578

Аннотация: Предметом исследования является нетрадиционная театрально-постановочная форма режиссуры спектаклей французского конного театра «Зингаро». Ее оригинальность заключается в том, что психоделическое абстрагирование от одной реальности, формирует другую – атмосферно-ассоциационную реальность. Это происходит путем создания аудиовизуальных пластическо-демонстрационных мизансцен, не имеющих прямой причинно-следственной связи, как это принято в «традиционной режиссуре». Логика повествования сюжета формируется посредством умозримой последовательности точно подобранных ассоциаций, вызванных действенно-пластическим характером построения мизансцен. Именно они дают возможность данной демонстрационно-постановочной театральной форме преобразить Действительность. Это преображение не простое «отображение» или «изображение» Действительности, каким бы изысканным оно не было (как например: мейерхольдовский «авангардный театр», вахтанговский «театр представлений» или реалистичный «театр переживаний» К.С.Станиславского, и т.д.). Это преображение трансформирующее само восприятие. Это – философско-психологический театр. В данной научно-исследовательской работе используются общенаучные методы, применяемые в гуманитарных науках: теоретический и эмпирический. Во время демонстрации постановок «Зингаро» возникает устойчивая (ассоциативная) связь с подсознанием зрителя, которое использует потенцию человеческого мозга к достраиванию (гештальт) незавершенных образов, умозримо моделирует цепь сюжетно-действенных коллизий (мизансцен) в определенную логически выверенную понятийно-смысловую концепцию, формирующую образно-художественную целостность (законченность) произведения театрального искусства и соответствующую структуру (последовательность) его восприятия. Здесь, наверное, уместно было бы провести аналогию с некой телепортацией (в смысле формы определенного психологического воздействия), которая служит проводником в «мир припоминаний». Действенно-пластические метафоры (мизансцены спектакля), объясняющие «азбучные истины» иррациональной реальности («экзистенции»), тем самым скрывают (не акцентируют внимание) алгоритм «погружения» в эту реальность. Таким образом, зрительской аудитории предоставляется оригинальная возможность индивидуального проникновения в психоэмоциональную сущность «вымышленной» реальности. Иррационализм ее настолько умозрительно достоверен, что реальность приобретает совершенно иные понятийно-смысловые очертания. Она просматривается через проекцию «экзистенции» совершенно в новом, ранее не свойственном ей, свете.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.21669

Аннотация: Объектом исследования данной статьи является современный философский дискурс о проблеме тождестве личности. Предметом исследования служит субстанциональный подход Р. Суинбёрна и его место в этом дискурсе. Автор анализирует подход Р. Суинбёрна и в частности его основные преимущества – способность решить проблему редупликации личности. Однако, как показывает автор статьи, субстанциональный подход сам не лишен уязвимостей. В первую очередь он уязвим для критики с помощью принципа верификации. Суинбёрн считает, что его подход не согласуется только с сильной версией принципа верификации. Однако, как показывает автор данной статьи, даже слабая версия принципа верификации является проблемой для субстанционального подхода Суинбёрна. Автор представляет собственную альтернативу субстанциональному подходу для преодоления аргумента редупликации и интерпретации связанных с ним гипотетических ситуаций. Такой альтернативой являются пердурантная теория личности Статья представляет исследование в области истории современной аналитической философии. Поэтому ключевой используемый метод исследования – историко-философский. В частности, в ходе исследования использовался текстологический анализ произведений философов, в первую очередь, Р. Суинбёрна, по нескольким источникам проведена реконструкция его взглядов. В статье использован также метод сравнительного анализа, в частности произведено сравнение эмпирицистских подходов и субстанционального подхода к проблеме тождества личности. Статья посвящена субстанциональной концепции тождества личности Р. Суинбёрна. Несмотря на то, что эта концепция представляет важную альтернативу решения проблемы тождества личности, он еще мало изучена, в особенности в российской истории философии. Новизна статьи заключается также в подробном анализе контраргумента верификации в отношении субстанционального подхода. Автор статьи также представляет собственную альтернативу субстанциональному подходу, которая позволяет преодолеть обозначенные трудности. В результате исследования автор приходит к выводу, что субстанциональный подход только частично решает проблему асинхронного тождества личности, и наиболее уязвим для критики с помощью аргумента верификации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68579

Аннотация: Объектом исследования данной статьи является современный философский дискурс о проблеме тождестве личности. Предметом исследования служит субстанциональный подход Р. Суинбёрна и его место в этом дискурсе. Автор анализирует подход Р. Суинбёрна и в частности его основные преимущества – способность решить проблему редупликации личности. Однако, как показывает автор статьи, субстанциональный подход сам не лишен уязвимостей. В первую очередь он уязвим для критики с помощью принципа верификации. Суинбёрн считает, что его подход не согласуется только с сильной версией принципа верификации. Однако, как показывает автор данной статьи, даже слабая версия принципа верификации является проблемой для субстанционального подхода Суинбёрна. Автор представляет собственную альтернативу субстанциональному подходу для преодоления аргумента редупликации и интерпретации связанных с ним гипотетических ситуаций. Такой альтернативой являются пердурантная теория личности Статья представляет исследование в области истории современной аналитической философии. Поэтому ключевой используемый метод исследования – историко-философский. В частности, в ходе исследования использовался текстологический анализ произведений философов, в первую очередь, Р. Суинбёрна, по нескольким источникам проведена реконструкция его взглядов. В статье использован также метод сравнительного анализа, в частности произведено сравнение эмпирицистских подходов и субстанционального подхода к проблеме тождества личности. Статья посвящена субстанциональной концепции тождества личности Р. Суинбёрна. Несмотря на то, что эта концепция представляет важную альтернативу решения проблемы тождества личности, он еще мало изучена, в особенности в российской истории философии. Новизна статьи заключается также в подробном анализе контраргумента верификации в отношении субстанционального подхода. Автор статьи также представляет собственную альтернативу субстанциональному подходу, которая позволяет преодолеть обозначенные трудности. В результате исследования автор приходит к выводу, что субстанциональный подход только частично решает проблему асинхронного тождества личности, и наиболее уязвим для критики с помощью аргумента верификации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.18800

Аннотация: Данная статья иллюстрирует на отдельных примерах отличительные особенности лирического мироощущения И. Лиснянской - неоакмеистки-«шестидесятницы» - в межтекстуальной коммуникации с традиционным (классическим) акмеизмом, поэзией А. Ахматовой и М. Цветаевой, а также культурой европейского Возрождения. Выявляется фундамент неоакмеизма, концепция, его «семантическая поэтика», специфическая мифология, выстраивающая, в свою очередь, поэтическую миромодель. Анализируется пространственно-временной континуум, его координаты, художественное пространство и время рассматриваются как особый эстетический и вербальный феномен; вводится понятие синхронно-реминисцентного хронотопа, смещенного относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создается «монолог на полифонической основе». В центре сопоставительного подхода - подобие выразительных средств и авторской стилистики - от литературоведческих приемов, общих фраз, цитат, аллюзий вплоть до общности авторской концепции лирического сюжета, художественного пространства и времени - синхронно-реминисцентного хронотопа - сходным образом представленного в стихотворениях И. Лиснянской, «Божественной комедии» Данте, лирических циклах А. Ахматовой и поэзии Арс. тарковского. Сопоставительный анализ и метод семиотической реконструкции поэтического текста служат ключом к пониманию семантики и внутренних структур парадигмы неоакмеизма. Актуальность предлагаемого исследования заключается в целостном подходе к анализируемой поэтической системе. Автор приходит к концептуальному выводу о том, что неоакмеизм продолжил миссию символизма: «двоемирие», концепт мира как «эстетического феномена» (Шопенгауэр), он преобразует в принцип мистического энергетизма, постигая мир ноуменальный через «мистическое озарение». Художественное воплощение антиномичного мира осуществляется путем погружения поэта в себя, «интеллектуальной интуиции» (термин О. Лосского), «внутреннего зрения», «откровения» по закону «тождества», путем воскрешения усилиями памяти мифического начала в образной, метафорической аналогии. Таким образом, детально рассматривается диалогический характер акмеизма и неоакмеизма, средневекового Возрождения и «ренессансного акмеизма», который можно охарактеризовать методом «притяжения-отталкивания». Прослеживается история зарождения и развития неоакмеизма, определяются его хронологические рамки. Новизна исследования заключается в том, что творчество И. Лиснянской подвергается всесторонней интерпретации, рассматривается в свете действия механизма культурной памяти, - как синтез формы и содержания. Зашифрованные отсылки и реминисценции в текстах неакмеистов связаны с авторским приемом полисемии, «полицитатности», носящей имплицитный характер. Архетипические образы ассоциируются одновременно с несколькими цитатными источниками - библейскими, фольклорными, различными образами отечественной и мировой литературы, благодаря чему обретают несколько потенциальных «прототекстов» и интерпретаций. С формальной точки зрения это способствует возникновению жанров на стыке двух и более жанровых «валентностей».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68580

Аннотация: Данная статья иллюстрирует на отдельных примерах отличительные особенности лирического мироощущения И. Лиснянской - неоакмеистки-«шестидесятницы» - в межтекстуальной коммуникации с традиционным (классическим) акмеизмом, поэзией А. Ахматовой и М. Цветаевой, а также культурой европейского Возрождения. Выявляется фундамент неоакмеизма, концепция, его «семантическая поэтика», специфическая мифология, выстраивающая, в свою очередь, поэтическую миромодель. Анализируется пространственно-временной континуум, его координаты, художественное пространство и время рассматриваются как особый эстетический и вербальный феномен; вводится понятие синхронно-реминисцентного хронотопа, смещенного относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создается «монолог на полифонической основе». В центре сопоставительного подхода - подобие выразительных средств и авторской стилистики - от литературоведческих приемов, общих фраз, цитат, аллюзий вплоть до общности авторской концепции лирического сюжета, художественного пространства и времени - синхронно-реминисцентного хронотопа - сходным образом представленного в стихотворениях И. Лиснянской, «Божественной комедии» Данте, лирических циклах А. Ахматовой и поэзии Арс. тарковского. Сопоставительный анализ и метод семиотической реконструкции поэтического текста служат ключом к пониманию семантики и внутренних структур парадигмы неоакмеизма. Актуальность предлагаемого исследования заключается в целостном подходе к анализируемой поэтической системе. Автор приходит к концептуальному выводу о том, что неоакмеизм продолжил миссию символизма: «двоемирие», концепт мира как «эстетического феномена» (Шопенгауэр), он преобразует в принцип мистического энергетизма, постигая мир ноуменальный через «мистическое озарение». Художественное воплощение антиномичного мира осуществляется путем погружения поэта в себя, «интеллектуальной интуиции» (термин О. Лосского), «внутреннего зрения», «откровения» по закону «тождества», путем воскрешения усилиями памяти мифического начала в образной, метафорической аналогии. Таким образом, детально рассматривается диалогический характер акмеизма и неоакмеизма, средневекового Возрождения и «ренессансного акмеизма», который можно охарактеризовать методом «притяжения-отталкивания». Прослеживается история зарождения и развития неоакмеизма, определяются его хронологические рамки. Новизна исследования заключается в том, что творчество И. Лиснянской подвергается всесторонней интерпретации, рассматривается в свете действия механизма культурной памяти, - как синтез формы и содержания. Зашифрованные отсылки и реминисценции в текстах неакмеистов связаны с авторским приемом полисемии, «полицитатности», носящей имплицитный характер. Архетипические образы ассоциируются одновременно с несколькими цитатными источниками - библейскими, фольклорными, различными образами отечественной и мировой литературы, благодаря чему обретают несколько потенциальных «прототекстов» и интерпретаций. С формальной точки зрения это способствует возникновению жанров на стыке двух и более жанровых «валентностей».

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.18369

Аннотация: В статье интерпретируется трактат М. Хайдеггера «Исток художественного творения». Искусство, являющееся частью мира и из него происходящее, всегда интересовало философов, пытающихся найти ответы на вопросы «Есть ли истина в творении?» и «Как понимать произведения изобразительного искусства?». Ключ к загадке искусства автор находит в полемике известного искусствоведа М. Шапиро и философа М. Хайдеггера. В споре понятиям истины и бытия (онтологическое поле) противопоставляются исторические и биографические детали создания картины. Предмет спора искусствоведа и философа – картина Ван Гога «Башмаки». Интерпретируя картину, М. Хайдеггер анализирует, как картина раскрывает сущее ботинок. Благодаря богатому воображению, зритель, через созданность творения, раскрывает истину. Примеряя башмаки крестьянки, зритель представляет ее бытие, происходит «набрасывание» истины. С помощью созданности художник пытается привлечь привлекает внимание и помогает познать истину. М. Шапиро акцентирует внимание на исторической составляющей картин и биографических мотивах художника. Здесь встает вопрос, какой из аспектов, а именно, визуальная документальная информация или искусство (ассоциации, чувства, переживания, проекции) ближе к онтологическому пониманию картины как картины. Автор приходит к выводу, что когда есть творение, биографические мотивы и исторические детали выходят на второй план. Онтологическое понимание картины возможно только в эстетическом поле.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.1.68581

Аннотация: В статье интерпретируется трактат М. Хайдеггера «Исток художественного творения». Искусство, являющееся частью мира и из него происходящее, всегда интересовало философов, пытающихся найти ответы на вопросы «Есть ли истина в творении?» и «Как понимать произведения изобразительного искусства?». Ключ к загадке искусства автор находит в полемике известного искусствоведа М. Шапиро и философа М. Хайдеггера. В споре понятиям истины и бытия (онтологическое поле) противопоставляются исторические и биографические детали создания картины. Предмет спора искусствоведа и философа – картина Ван Гога «Башмаки». Интерпретируя картину, М. Хайдеггер анализирует, как картина раскрывает сущее ботинок. Благодаря богатому воображению, зритель, через созданность творения, раскрывает истину. Примеряя башмаки крестьянки, зритель представляет ее бытие, происходит «набрасывание» истины. С помощью созданности художник пытается привлечь привлекает внимание и помогает познать истину. М. Шапиро акцентирует внимание на исторической составляющей картин и биографических мотивах художника. Здесь встает вопрос, какой из аспектов, а именно, визуальная документальная информация или искусство (ассоциации, чувства, переживания, проекции) ближе к онтологическому пониманию картины как картины. Автор приходит к выводу, что когда есть творение, биографические мотивы и исторические детали выходят на второй план. Онтологическое понимание картины возможно только в эстетическом поле.