DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12501

Аннотация: В статье делается попытка определить понятие граней человеческого бытия. Проводится различие между этим понятием и экзистенциалами. Анализируются концепции Э. Финка и Й. Хейзинги. По мнению автора, игра в силу присущей ей страстности и азарта с особой силой выражает человеческую природу. Это дает возможность выделить в статье исторические формы игровой деятельности: агональность, коллективное участие в судьбе отдельного человека или семьи, проявление альтруизма, причудливые формы игровой деятельности в средневековье (турниры, ярмарки, карнавалы). Подчеркивается мысль о том, что игра старше культуры и является важным фактором культурогенеза. Выделяются особенности игры как специфической сферы человеческой активности. В исследовании применены методы философско-антропологического анализа. Феноменология игры связывается с человеческой природой, с присущей людям азартностью и отношением к неожиданной судьбе. Использованы и приёмы исторического описания игровой деятельности. Новизна статьи в том, что игра впервые в отечественной литературе рассматривается как одна из граней человеческого бытия. Автором обозначается водораздел в понимании экзистенциалов и их близости к феноменам человеческого бытия. Игровая активность анализируется также как одна из форм социального утопизма.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65381

Аннотация: В статье делается попытка определить понятие граней человеческого бытия. Проводится различие между этим понятием и экзистенциалами. Анализируются концепции Э. Финка и Й. Хейзинги. По мнению автора, игра в силу присущей ей страстности и азарта с особой силой выражает человеческую природу. Это дает возможность выделить в статье исторические формы игровой деятельности: агональность, коллективное участие в судьбе отдельного человека или семьи, проявление альтруизма, причудливые формы игровой деятельности в средневековье (турниры, ярмарки, карнавалы). Подчеркивается мысль о том, что игра старше культуры и является важным фактором культурогенеза. Выделяются особенности игры как специфической сферы человеческой активности. В исследовании применены методы философско-антропологического анализа. Феноменология игры связывается с человеческой природой, с присущей людям азартностью и отношением к неожиданной судьбе. Использованы и приёмы исторического описания игровой деятельности. Новизна статьи в том, что игра впервые в отечественной литературе рассматривается как одна из граней человеческого бытия. Автором обозначается водораздел в понимании экзистенциалов и их близости к феноменам человеческого бытия. Игровая активность анализируется также как одна из форм социального утопизма.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12439

Аннотация: В статье рассматриваются ключевые черты терроризма, раскрывающие сущность этого явления в контексте глобализации современных информационных рисков, угроз и вызовов. Приводятся результаты лингвистических исследований, экспертиз публицистического и медиадискурса о терроризме и анализируются практики использования слов «терроризм», «террорист», «терроризировать» как в прямом, так и переносном значении. В этой связи актуализируются вопросы трансформации обыденного сознания под воздействием соответствующих медиадискурсивных практик. Обсуждаются некоторые следствия и последствия «дискурсивного давления» и «информационной агрессивности» Анализируются социальные репрезентации терроризма в обыденном сознании, приводятся результаты эмпирического исследования автора с целью изучения представлений о субъектах терроризма (террористах-лидерах, исполнителях, смертниках-мужчинах и женщинах) у студенческой молодёжи Южно-российского региона. Обобщаются и сопоставляются данные, делаются выводы о психологических последствиях террористической агрессии, их пролонгированном воздействии на индивидуальное и общественное сознание. В заключении акцентируется внимание на необходимости активизации информационного антитерроризма, развитии социальных, психолингвистических и информационно-коммуникационных практик противодействия идеологии экстремизма и формировании антитеррористических ценностей в российском обществе.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65382

Аннотация: В статье рассматриваются ключевые черты терроризма, раскрывающие сущность этого явления в контексте глобализации современных информационных рисков, угроз и вызовов. Приводятся результаты лингвистических исследований, экспертиз публицистического и медиадискурса о терроризме и анализируются практики использования слов «терроризм», «террорист», «терроризировать» как в прямом, так и переносном значении. В этой связи актуализируются вопросы трансформации обыденного сознания под воздействием соответствующих медиадискурсивных практик. Обсуждаются некоторые следствия и последствия «дискурсивного давления» и «информационной агрессивности» Анализируются социальные репрезентации терроризма в обыденном сознании, приводятся результаты эмпирического исследования автора с целью изучения представлений о субъектах терроризма (террористах-лидерах, исполнителях, смертниках-мужчинах и женщинах) у студенческой молодёжи Южно-российского региона. Обобщаются и сопоставляются данные, делаются выводы о психологических последствиях террористической агрессии, их пролонгированном воздействии на индивидуальное и общественное сознание. В заключении акцентируется внимание на необходимости активизации информационного антитерроризма, развитии социальных, психолингвистических и информационно-коммуникационных практик противодействия идеологии экстремизма и формировании антитеррористических ценностей в российском обществе.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12572

Аннотация: Французский философ К. Леви-Стросс радикально переосмыслил проблему этноса, включив в ее рассмотрение целый ряд вопросов, которые традиционно относятся к философской антропологии. Изучая этнографический материал, этот исследователь изменяет сам подход к антропологическим исследованиям. Он отмечает в своих трудах, что многие этнологи, в том числе М. Мосс, Б. Малиновский осознали, что просто разлагать и препарировать социальные факты не следует, поскольку существо этнической проблемы требует включения в сферу такого исследования не социальные очевидности как таковые, а их осмысление и переживания людьми. Без включения человеческого фактора, несущего в себе момент субъективного осознания того или иного феномена, невозможно проникнуть в глубину этнологического исследования. Использованы методы исторического исследования, которые сочетаются с методологией философской антропологии. Автор статьи применяет методы структурной антропологии, которая считает «этноцентризм» предрассудком, исключающим из культуры всё, что не соответствует нормам, по которым живет его культура. Новизна статьи в попытке определить место структурной антропологии К. Леви-Стросса в изучении этноса. Впервые в отечественной и западной философии этничность рассматривается как антропологический феномен. Определяется место структурной антропологии в развёртывании «антропологизации» этнического исследования. Выявляются общие принципы, которые позволяют рассматривать культуры разных эпох и этносов.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65383

Аннотация: Французский философ К. Леви-Стросс радикально переосмыслил проблему этноса, включив в ее рассмотрение целый ряд вопросов, которые традиционно относятся к философской антропологии. Изучая этнографический материал, этот исследователь изменяет сам подход к антропологическим исследованиям. Он отмечает в своих трудах, что многие этнологи, в том числе М. Мосс, Б. Малиновский осознали, что просто разлагать и препарировать социальные факты не следует, поскольку существо этнической проблемы требует включения в сферу такого исследования не социальные очевидности как таковые, а их осмысление и переживания людьми. Без включения человеческого фактора, несущего в себе момент субъективного осознания того или иного феномена, невозможно проникнуть в глубину этнологического исследования. Использованы методы исторического исследования, которые сочетаются с методологией философской антропологии. Автор статьи применяет методы структурной антропологии, которая считает «этноцентризм» предрассудком, исключающим из культуры всё, что не соответствует нормам, по которым живет его культура. Новизна статьи в попытке определить место структурной антропологии К. Леви-Стросса в изучении этноса. Впервые в отечественной и западной философии этничность рассматривается как антропологический феномен. Определяется место структурной антропологии в развёртывании «антропологизации» этнического исследования. Выявляются общие принципы, которые позволяют рассматривать культуры разных эпох и этносов.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12448

Аннотация: В статье проводится аналогия между сущностными характеристиками пространства лагеря и палаты интенсивной терапии современной больницы. Лагерь рассматривается как биополитическая матрица современного мира, структура, порождающая феномен жизни, лишенной политической воли и права голоса («голой жизни» - в терминологии Дж. Агамбена. В статье исследуется, каким образом стратегия формирования «голой жизни» определяет этико-гносеологический формат отношения к пациенту с диагнозом «смерти мозга». Процесс конструирования отношения к смерти сопряжен с выстраиванием деонтологии умирания, соответствующей парадигме смерти, разделяемой сообществом. В технологически развитом мире она оказывается подключена к закону воспроизводства человеческих ресурсов и обмена социальными благами (донорства) Используется методология междисциплинарных исследований: анализ проблем современной медицины (в частности, проблем донорства и смерти мозга) проводится путем привлечения философского понятийно-категориального аппарата. В статье впервые в отечественной философии продемонстрировано влияние представлений о «голой жизни» на формирование дискурсивного поля и тезауруса современной философии сознания, а также показано, что настороженное отношение к донорству и констатации смерти мозга вызывается воздействием различных культурных феноменов: художественной литературы, произведений кинематографии, изобразительного искусства и т.д. Они обращены к массовому читателю (зрителю), способствуя формированию общественного мнения относительно жизни и смерти и должны быть осмыслены, чтобы дать адекватные ответы на проблемы, волнующие массовое сознание.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65384

Аннотация: В статье проводится аналогия между сущностными характеристиками пространства лагеря и палаты интенсивной терапии современной больницы. Лагерь рассматривается как биополитическая матрица современного мира, структура, порождающая феномен жизни, лишенной политической воли и права голоса («голой жизни» - в терминологии Дж. Агамбена. В статье исследуется, каким образом стратегия формирования «голой жизни» определяет этико-гносеологический формат отношения к пациенту с диагнозом «смерти мозга». Процесс конструирования отношения к смерти сопряжен с выстраиванием деонтологии умирания, соответствующей парадигме смерти, разделяемой сообществом. В технологически развитом мире она оказывается подключена к закону воспроизводства человеческих ресурсов и обмена социальными благами (донорства) Используется методология междисциплинарных исследований: анализ проблем современной медицины (в частности, проблем донорства и смерти мозга) проводится путем привлечения философского понятийно-категориального аппарата. В статье впервые в отечественной философии продемонстрировано влияние представлений о «голой жизни» на формирование дискурсивного поля и тезауруса современной философии сознания, а также показано, что настороженное отношение к донорству и констатации смерти мозга вызывается воздействием различных культурных феноменов: художественной литературы, произведений кинематографии, изобразительного искусства и т.д. Они обращены к массовому читателю (зрителю), способствуя формированию общественного мнения относительно жизни и смерти и должны быть осмыслены, чтобы дать адекватные ответы на проблемы, волнующие массовое сознание.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12515

Аннотация: Предметом исследования в данной статье выступает региональные связи Я и Другого. «Я» и «Другой» (или бытие-с-другим) рассматриваются автором как «ядро» персональной реальности или персональное выражение межрегионального культурного и солидарного взаи-модействия. Под регионом понимается отграниченное пространство персональной реальности одного или нескольких субъектов, отличающих-ся духовным единством, солидарностью или внешним сходством культур-ных стилей субъектов и стандартов их жизни. Автор показывает, что Я и Другой образуют сложную комбинацию разных регионов: внешних или внутренних, передних и ближних, дальних или ближних. Он описывает об-разы Других, которые вступают во взаимодействие с Я человека (Свой, Чужой, Иной, Враг) и тем самым модифицируют его самость. Дистанция между Я и Другим зависит от степени участия/неучастия в событиях друг друга. Другость выражает способность человека быть другим, оставаясь при этом самим собой. Автор опирается на методологию феноменологии, ориентирован-ную на раскрытие смыслов человеческого бытия и его основных методов – редукции, конструирования и деконструкции. При помощи этих методов он последовательно создает картину внутри- и межрегионального взаи-модействия Я и Другого. Новизна исследования состоит в определении регионов со-бытия Я и Другого, рассматриваемых в их единстве и различиях. Новым является подход автора к определению основных регионов со-бытия людей. В ста-тье впервые рассматриваются две формы или модели другости, которые раскрывают грани бытия Я и Другого: бытие с Другим я-субъектом и бытие с Другим я-объектом.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65385

Аннотация: Предметом исследования в данной статье выступает региональные связи Я и Другого. «Я» и «Другой» (или бытие-с-другим) рассматриваются автором как «ядро» персональной реальности или персональное выражение межрегионального культурного и солидарного взаи-модействия. Под регионом понимается отграниченное пространство персональной реальности одного или нескольких субъектов, отличающих-ся духовным единством, солидарностью или внешним сходством культур-ных стилей субъектов и стандартов их жизни. Автор показывает, что Я и Другой образуют сложную комбинацию разных регионов: внешних или внутренних, передних и ближних, дальних или ближних. Он описывает об-разы Других, которые вступают во взаимодействие с Я человека (Свой, Чужой, Иной, Враг) и тем самым модифицируют его самость. Дистанция между Я и Другим зависит от степени участия/неучастия в событиях друг друга. Другость выражает способность человека быть другим, оставаясь при этом самим собой. Автор опирается на методологию феноменологии, ориентирован-ную на раскрытие смыслов человеческого бытия и его основных методов – редукции, конструирования и деконструкции. При помощи этих методов он последовательно создает картину внутри- и межрегионального взаи-модействия Я и Другого. Новизна исследования состоит в определении регионов со-бытия Я и Другого, рассматриваемых в их единстве и различиях. Новым является подход автора к определению основных регионов со-бытия людей. В ста-тье впервые рассматриваются две формы или модели другости, которые раскрывают грани бытия Я и Другого: бытие с Другим я-субъектом и бытие с Другим я-объектом.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12578

Аннотация: Предметом данного исследования являются аксиологические проблемы человека и общества. Затрагиваются кризисные аспекты современного (постмодернистского) аксиологического этоса, интерпретируются ценностные «синдромы», связанные с экономикой сверхпотребления, тотальной информатизацией общества, формированием жестко-конкурентной среды. Автор ставит проблему различения ценностей-благ и псевдоценностей. Анализируется вопрос замещения истинных ценностей их суррогатами, описываются и интерпретируются соответствующие феномены. Акцентируется внимание на остро стоящей проблеме выхолащивания духовности, обезличивания человека. Рассматривается взаимосвязь ценностных проблем эпохи и ценностных проблем индивида. Исследование проведено в философско-антропологическом русле, с опорой на ключевые положения теории М.Шелера, одного из основателей философской антропологии. Автором впервые предпринята попытка использования потенциала философской антропологии для анализа аксиологических феноменов. Исходя из шелеровского понимания природы человека, в статье продуктивно проанализирован ряд ценностных проблем человека и общества, сделан вывод о рисках, заложенных самой человеческой природой, и необходимости действовать им вопреки, о значимости душевных усилий.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65386

Аннотация: Предметом данного исследования являются аксиологические проблемы человека и общества. Затрагиваются кризисные аспекты современного (постмодернистского) аксиологического этоса, интерпретируются ценностные «синдромы», связанные с экономикой сверхпотребления, тотальной информатизацией общества, формированием жестко-конкурентной среды. Автор ставит проблему различения ценностей-благ и псевдоценностей. Анализируется вопрос замещения истинных ценностей их суррогатами, описываются и интерпретируются соответствующие феномены. Акцентируется внимание на остро стоящей проблеме выхолащивания духовности, обезличивания человека. Рассматривается взаимосвязь ценностных проблем эпохи и ценностных проблем индивида. Исследование проведено в философско-антропологическом русле, с опорой на ключевые положения теории М.Шелера, одного из основателей философской антропологии. Автором впервые предпринята попытка использования потенциала философской антропологии для анализа аксиологических феноменов. Исходя из шелеровского понимания природы человека, в статье продуктивно проанализирован ряд ценностных проблем человека и общества, сделан вывод о рисках, заложенных самой человеческой природой, и необходимости действовать им вопреки, о значимости душевных усилий.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12461

Аннотация: Объектом исследования выступает образ Бабы-Яги, представляющий собой некое подобие определенному типу русской женщины. В персонаже Яги выражаются эмоции, действия и поступки, демонстрирующие противоречивость и непредсказуемость женской натуры, воплощая различные стереотипы ее характера (любящей женщины, женщины-демона и женщины-героини). Связанная с Великой Матерью, Баба-Яга является «осколком» матриархальных, патриархальных, шаманских, анимистических и тотемистических представлений древнейшего мировидения. Все это делает архетипический образ сложным и многогранным, но при этом достаточно вуалированным, ввиду того, что, в дошедших до нас сказочных историях, Баба-Яга показана старухой. Основными методами научного исследования, которыми руководствовался автор в работе, можно назвать диалектический, исторический, сравнительный, описательный. Несмотря на свою второстепенность образа в сюжетных линиях, Баба-Яга несет большую ответственность за счастливые судьбы героев, проходящих при ее участии обряд инициации. Именно этот сказочный персонаж воплощает собой огромную энергийную силу и мощь, концентрирующие в себе сложность, многоплановость и непредсказуемость судьбы русской женщины.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65387

Аннотация: Объектом исследования выступает образ Бабы-Яги, представляющий собой некое подобие определенному типу русской женщины. В персонаже Яги выражаются эмоции, действия и поступки, демонстрирующие противоречивость и непредсказуемость женской натуры, воплощая различные стереотипы ее характера (любящей женщины, женщины-демона и женщины-героини). Связанная с Великой Матерью, Баба-Яга является «осколком» матриархальных, патриархальных, шаманских, анимистических и тотемистических представлений древнейшего мировидения. Все это делает архетипический образ сложным и многогранным, но при этом достаточно вуалированным, ввиду того, что, в дошедших до нас сказочных историях, Баба-Яга показана старухой. Основными методами научного исследования, которыми руководствовался автор в работе, можно назвать диалектический, исторический, сравнительный, описательный. Несмотря на свою второстепенность образа в сюжетных линиях, Баба-Яга несет большую ответственность за счастливые судьбы героев, проходящих при ее участии обряд инициации. Именно этот сказочный персонаж воплощает собой огромную энергийную силу и мощь, концентрирующие в себе сложность, многоплановость и непредсказуемость судьбы русской женщины.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12327

Аннотация: Необходимость психологического сопровождения экономического самоопределения личности в контексте ее профессионализации актуализируется в связи с усложнением и возросшей динамичностью экономической среды жизнедеятельности человека в современном мире. Взаимосвязь профессионального выбора и поиска оптимальной позиции и способа существования в системе экономических отношений, взаимоопосредованность профессионального функционирования личности и ее экономической идентичности, экономического статуса и субъективного экономического благополучия требуют рассмотрения профессионального и экономического самоопределения личности в их единстве. Предметом анализа в статье являются особенности психологического сопровождения экономического самоопределения студентов отраслевых вузов в процессе их профессионализации. Методологическую основу теоретического исследования составляют системный и субъектно-деятельностный подходы. Выводы исследования базируются на обобщении большого массива результатов теоретических разработок и эмпирических исследований в области профессионального и экономического самоопределения личности, а также анализа теории и практики психологического сопровождения в современном образовании. Обобщение научных данных приводит к выводу о том, что профессиональное и экономическое самоопределение личности, не смотря на их взаимообусловленность и общие «базовые» личностные детерминанты (отношения к миру, к себе, к человеческому сообществу, жизненные смыслы, ценности, притязания и т.п.), не тождественны по содержанию, что должно учитываться в методологии и практике психологического сопровождения в отраслевом образовании и при разработке соответствующих психотехнологических решений (формирующих, корректирующих, развивающих). Однако имеют место сложности, связанные, с одной стороны, с множественностью трактовок соотношения понятий «профессиональное самоопределение» и «экономическое самоопределение» (ввиду того, что длительное время эти феномены изучались независимо друг от друга или их связь анализировалась фрагментарно). С другой стороны, исследования и методические рекомендации в области психологического сопровождения учащихся в системе профессионального образования концентрируются преимущественно на их профессиональном и жизненном самоопределении вне взаимосвязи с экономическим самоопределением. Новизна авторского подхода к проблеме состоит в рассмотрении в качестве определяющей детерминанты экономического самоопределения личности ее экономической субъектности и в обосновании психологических условий развития экономической субъектности учащихся в контексте психологического сопровождения профессионализации личности в системе отраслевого образования

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65388

Аннотация: Необходимость психологического сопровождения экономического самоопределения личности в контексте ее профессионализации актуализируется в связи с усложнением и возросшей динамичностью экономической среды жизнедеятельности человека в современном мире. Взаимосвязь профессионального выбора и поиска оптимальной позиции и способа существования в системе экономических отношений, взаимоопосредованность профессионального функционирования личности и ее экономической идентичности, экономического статуса и субъективного экономического благополучия требуют рассмотрения профессионального и экономического самоопределения личности в их единстве. Предметом анализа в статье являются особенности психологического сопровождения экономического самоопределения студентов отраслевых вузов в процессе их профессионализации. Методологическую основу теоретического исследования составляют системный и субъектно-деятельностный подходы. Выводы исследования базируются на обобщении большого массива результатов теоретических разработок и эмпирических исследований в области профессионального и экономического самоопределения личности, а также анализа теории и практики психологического сопровождения в современном образовании. Обобщение научных данных приводит к выводу о том, что профессиональное и экономическое самоопределение личности, не смотря на их взаимообусловленность и общие «базовые» личностные детерминанты (отношения к миру, к себе, к человеческому сообществу, жизненные смыслы, ценности, притязания и т.п.), не тождественны по содержанию, что должно учитываться в методологии и практике психологического сопровождения в отраслевом образовании и при разработке соответствующих психотехнологических решений (формирующих, корректирующих, развивающих). Однако имеют место сложности, связанные, с одной стороны, с множественностью трактовок соотношения понятий «профессиональное самоопределение» и «экономическое самоопределение» (ввиду того, что длительное время эти феномены изучались независимо друг от друга или их связь анализировалась фрагментарно). С другой стороны, исследования и методические рекомендации в области психологического сопровождения учащихся в системе профессионального образования концентрируются преимущественно на их профессиональном и жизненном самоопределении вне взаимосвязи с экономическим самоопределением. Новизна авторского подхода к проблеме состоит в рассмотрении в качестве определяющей детерминанты экономического самоопределения личности ее экономической субъектности и в обосновании психологических условий развития экономической субъектности учащихся в контексте психологического сопровождения профессионализации личности в системе отраслевого образования

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12561

Аннотация: Статья раскрывает роль воображения в генезисе и функционировании искусства. Автор отмечает, что если бы у людей не было разума, судя по всему, им не удалось бы создать такие феномены, как наука и философия. Но если бы человек не обладал воображением, не было бы в арсенале человеческих достижений искусства. Воображением в философии и эстетике называют способность человеческой психики формировать новые чувственные или мыслительные образы и идеи на основе преобразования впечатлений, полученных от реальности, от прошлого; способность вызывать в сознании и произвольно сочетать образы предметов и событий. Психология рассматривает воображение как составную часть творческого процесса. Воображение далеко не всегда оценивалось в философии как положительный дар. Платон, к примеру, считал, что воображение не может создать образ истинной красоты. Напротив, оно отвлекает разум от постижения подлинных эйдосов, рождает соблазн приобщения к страстям. В статье используются сравнительный и исторический методы, основанные на детальном концептуальном анализе различных подходов к воображению. Привлечен также понятийный аппарат эстетики, позволяющий раскрыть это свойство человека как важнейшее средство эстетического опыта и эстетической практики. Новизна в статье обусловлена особой трактовкой воображенческого дара. В античной философии существовала позитивная оценка воображения. Она была свойственна в основном поэтике и риторике, трактовалось как источник возвышенного. На закате античности появились попытки преодолеть посредством воображения подражательную трактовку искусства. Филострат Афинский в «Жизнеописании Аполлония» оценивает подражание как низшую по отношению к фантазии способность, поскольку подражание может воссоздать лишь увиденное, а фантазия – то, что никогда не было увидено.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65389

Аннотация: Статья раскрывает роль воображения в генезисе и функционировании искусства. Автор отмечает, что если бы у людей не было разума, судя по всему, им не удалось бы создать такие феномены, как наука и философия. Но если бы человек не обладал воображением, не было бы в арсенале человеческих достижений искусства. Воображением в философии и эстетике называют способность человеческой психики формировать новые чувственные или мыслительные образы и идеи на основе преобразования впечатлений, полученных от реальности, от прошлого; способность вызывать в сознании и произвольно сочетать образы предметов и событий. Психология рассматривает воображение как составную часть творческого процесса. Воображение далеко не всегда оценивалось в философии как положительный дар. Платон, к примеру, считал, что воображение не может создать образ истинной красоты. Напротив, оно отвлекает разум от постижения подлинных эйдосов, рождает соблазн приобщения к страстям. В статье используются сравнительный и исторический методы, основанные на детальном концептуальном анализе различных подходов к воображению. Привлечен также понятийный аппарат эстетики, позволяющий раскрыть это свойство человека как важнейшее средство эстетического опыта и эстетической практики. Новизна в статье обусловлена особой трактовкой воображенческого дара. В античной философии существовала позитивная оценка воображения. Она была свойственна в основном поэтике и риторике, трактовалось как источник возвышенного. На закате античности появились попытки преодолеть посредством воображения подражательную трактовку искусства. Филострат Афинский в «Жизнеописании Аполлония» оценивает подражание как низшую по отношению к фантазии способность, поскольку подражание может воссоздать лишь увиденное, а фантазия – то, что никогда не было увидено.

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.12645

Аннотация: Человеческий разум – неоспоримое достояние человечества – подвергается в наши дни суровой феноменологической проверке. Многие исследователи продолжают размышлять об удивительной человеческой способности постигать сущность вещей, улавливать смыслы, создавать рациональную картину мира. До сих пор разум считался достоянием только человека. Но за последние годы все чаще стали говорить о многообразии самой разумности. В частности, историки, изучая конкретные эпохи и культуры, пришли сначала к выводу о разных ментальных навыках, присущих народам. Однако при этом никто не оспаривал непреложность и единство разума как уникального достояния людей. Теперь же, толкуют о том, что европейцу вообще трудно понять разумность, скажем, японцев. Это не просто другой менталитет, но даже источник умственных операций, иной, не тот, что вызвал к жизни европейскую цивилизацию. Карл Юнг в свое время отмечал, что туземцы считают американцев глупыми, поскольку те говорят, будто мыслят головой. На самом деле аборигены утверждали, что мысль рождается в сердце. В те годы это считалось этнографической подробностью, не более. Но, может быть, действительно пора вникнуть в суть этой проблемы. Этим вопросам посвящены книги издательства «Канон+».

DOI: 10.7256/2454-0722.2014.8.65390

Аннотация: Человеческий разум – неоспоримое достояние человечества – подвергается в наши дни суровой феноменологической проверке. Многие исследователи продолжают размышлять об удивительной человеческой способности постигать сущность вещей, улавливать смыслы, создавать рациональную картину мира. До сих пор разум считался достоянием только человека. Но за последние годы все чаще стали говорить о многообразии самой разумности. В частности, историки, изучая конкретные эпохи и культуры, пришли сначала к выводу о разных ментальных навыках, присущих народам. Однако при этом никто не оспаривал непреложность и единство разума как уникального достояния людей. Теперь же, толкуют о том, что европейцу вообще трудно понять разумность, скажем, японцев. Это не просто другой менталитет, но даже источник умственных операций, иной, не тот, что вызвал к жизни европейскую цивилизацию. Карл Юнг в свое время отмечал, что туземцы считают американцев глупыми, поскольку те говорят, будто мыслят головой. На самом деле аборигены утверждали, что мысль рождается в сердце. В те годы это считалось этнографической подробностью, не более. Но, может быть, действительно пора вникнуть в суть этой проблемы. Этим вопросам посвящены книги издательства «Канон+».