Аннотация: В каждом произведении большого художника присутствует не только то, что он хотел сказать, но и то, что он не мог не сказать и в чем он невольно проговаривается. Однако властное начало, говорящее через художника, проявляет себя не так в тематическом материале, как в способе его разработки, в осо- бенностях композиции. В понятии форма слышится, как правило, что-то безличное. Но на примере повести Пушкина «Выстрел» мы хотим показать, что в самой организации текста могут присутствовать такие элементы, которые позволяют говорить о связи формального начала с самыми глубокими планами личности – и с тем в итоге, что связано с чувством Судьбы.

DOI: 10.7256/2454-0749.2015.1.14391

Аннотация: Предметом исследования является разлом в человеческом существовании между субъектом и субъективностью. Объектом исследования являются работы немецкого философа Ф.Ницше, который одним из первых стал говорить о фиктивности субъекта. Автор особенно выделяет проблему "смерти Бога" и "смерти человека" как последствий или доказательств разлома. Также, говоря о сущности такого явления, автор называет его кенотическим, поскольку рассматривает движения субъективности, как движения к опустошению, движения освобождения от власти субъекта. В качестве метода автор использует интроспекцию и анализ. Автор пытается понять мысли Ницше не в качестве логической реальности, а как интуитивно-освоенное знание, понимание которого строится на также интуитивно-рожденных образах. Новизна исследования заключается в том, что автор впервые пытается анализировать разрыв внутри человеческой самости с точки зрения самой самости и ее движений. впервые идею о разрыве между субъектом и субъективностью высказал Ф.И. Гиренок. Но подробного анализа причин и следствий этого разрыва произведено не было. Автор впервые включает в эту проблему вопрос о "смерти человека" и "смерти Бога".

DOI: 10.7256/2454-0749.2015.1.66421

Аннотация: Предметом исследования является разлом в человеческом существовании между субъектом и субъективностью. Объектом исследования являются работы немецкого философа Ф.Ницше, который одним из первых стал говорить о фиктивности субъекта. Автор особенно выделяет проблему "смерти Бога" и "смерти человека" как последствий или доказательств разлома. Также, говоря о сущности такого явления, автор называет его кенотическим, поскольку рассматривает движения субъективности, как движения к опустошению, движения освобождения от власти субъекта. В качестве метода автор использует интроспекцию и анализ. Автор пытается понять мысли Ницше не в качестве логической реальности, а как интуитивно-освоенное знание, понимание которого строится на также интуитивно-рожденных образах. Новизна исследования заключается в том, что автор впервые пытается анализировать разрыв внутри человеческой самости с точки зрения самой самости и ее движений. впервые идею о разрыве между субъектом и субъективностью высказал Ф.И. Гиренок. Но подробного анализа причин и следствий этого разрыва произведено не было. Автор впервые включает в эту проблему вопрос о "смерти человека" и "смерти Бога".

DOI: 10.7256/2454-0749.2017.2.19989

Аннотация: В беседе с абаканским библиографом, литературным критиком и переводчиком Владимиром Ивановичем Борисовым (род. 1951) обсуждается современное состояние российской фантастики. Наметив целую серию интервью с отечественными литераторами, публицистами и философами [1], мы решили критически оценить текущее интеллектуальное пространство России, чья текстоцентричность почти вышла из-под проницательного читательского контроля. На примере феномена российской фантастики нами рассмотрены проблемы футурологического забега человечества, искусственного интеллекта, научно-технического прогресса, философии фантастики. В беседе используются такие методы, как: аналитический, герменевтический, интервью, критический, литературоведческий, синтетический, сравнительный, философский, эвристический. По словам В. И. Борисова, сегодня отечественная фантастика переживает период перепроизводства текстов по таким двум направлениям, как "научное фэнтези" и "попаданчество". Подавляющее большинство подобных книг отличает низкий литературный уровень: примитивный язык, упрощённые психологические характеристики героев, отсутствие новых идей, стандартная фабула.

DOI: 10.7256/2454-0749.2014.1.11132

Аннотация: Предметом исследования является так называемая эволюция одного из заметных теоретиков русского символизма, Эллисе (Л.Л. Кобылинском), в течение наиболее активного периода (1904-1914) самого авторитетного направления русской литературы начала ХХ века. Будучи «аргонавтом» и находясь в достаточно тесных отношениях с А. Белым, Э. Метнером, Вяч. Ивановым и несколько менее – с А. Блоком, Эллис обладал совершенно особенными личностными качествами и резкими поворотами в своих интеллектуально-философских и религиозно-мистических исканиях. Именно это стало причиной его своеобразной маргинальности и определенной индифферентности русской критики к его жизненной и творческой судьбе. Между тем маргинальность – это всегда презентация крайних состояний, в которых наиболее явно, хотя и в искаженном соотношении, проявляются самые характерные черты исследуемого исторического явления. В силу этих причин изучение наследия Эллиса не только продуктивно, но и необходимо. Совершенно естественным методом подобного изучения его исканий, возможного на небольшом жанровом пространстве статьи, нам кажется исследование в определенном ракурсе, который позволяет выделить наиболее сложные и важные моменты в творческой биографии русского символиста. Таким ракурсом несомненно является увлечение Эллиса творчеством Данте. На высоком и, я бы сказал, нервном уровне оно продолжалось и меняло свои ориентиры в течение целого десятилетия. В результате отношение Эллиса к Данте стало кардиограммой его «махов», как называл непредсказуемые метания своего конфидента Белый. На пути к средневековому поэту Эллис погружался в грезы соловьевской философии любви, розенкрейцеровские мистические сны, теософию Р. Штейнера, трактовал путь Данте как «путь веры» и всегда находил оправдание своему субъективному, но глубокому восприятию автора «Божественной Комедии». Он менялся, не изменяя себе. И эта самая интригующая черта русского символиста, о которой как свойственной ему самому писал postfactum А. Белый в статье «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть на всех фазах моего идейного и художественного развития».

DOI: 10.7256/2454-0749.2014.1.63990

Аннотация: Предметом исследования является так называемая эволюция одного из заметных теоретиков русского символизма, Эллисе (Л.Л. Кобылинском), в течение наиболее активного периода (1904-1914) самого авторитетного направления русской литературы начала ХХ века. Будучи «аргонавтом» и находясь в достаточно тесных отношениях с А. Белым, Э. Метнером, Вяч. Ивановым и несколько менее – с А. Блоком, Эллис обладал совершенно особенными личностными качествами и резкими поворотами в своих интеллектуально-философских и религиозно-мистических исканиях. Именно это стало причиной его своеобразной маргинальности и определенной индифферентности русской критики к его жизненной и творческой судьбе. Между тем маргинальность – это всегда презентация крайних состояний, в которых наиболее явно, хотя и в искаженном соотношении, проявляются самые характерные черты исследуемого исторического явления. В силу этих причин изучение наследия Эллиса не только продуктивно, но и необходимо. Совершенно естественным методом подобного изучения его исканий, возможного на небольшом жанровом пространстве статьи, нам кажется исследование в определенном ракурсе, который позволяет выделить наиболее сложные и важные моменты в творческой биографии русского символиста. Таким ракурсом несомненно является увлечение Эллиса творчеством Данте. На высоком и, я бы сказал, нервном уровне оно продолжалось и меняло свои ориентиры в течение целого десятилетия. В результате отношение Эллиса к Данте стало кардиограммой его «махов», как называл непредсказуемые метания своего конфидента Белый. На пути к средневековому поэту Эллис погружался в грезы соловьевской философии любви, розенкрейцеровские мистические сны, теософию Р. Штейнера, трактовал путь Данте как «путь веры» и всегда находил оправдание своему субъективному, но глубокому восприятию автора «Божественной Комедии». Он менялся, не изменяя себе. И эта самая интригующая черта русского символиста, о которой как свойственной ему самому писал postfactum А. Белый в статье «Почему я стал символистом и почему я не перестал им быть на всех фазах моего идейного и художественного развития».

Аннотация: в данной статье рассматривается творчество Уильяма Блейка, как поэта-мыслителя, как новатора в сфере философской поэзии, оказавшего огромное влияние на последующие тенденции в художественной, философской и поэтических сферах.

DOI: 10.7256/2454-0749.2014.2.11470

Аннотация: Данная работа не представляет собой научного исследования в классическом смысле этого слова. Здесь собраны три литературно-философских эссе автора, написанные на разные темы. В целом, это размышления, вписанные в канву эмоционального восприятия объектов культуры с их смыслами и такого же эмоционального восприятия темы творческого вдохновения. В задачи автора входит намеренный отход от привычной логики и методологии научного исследования, с целью дать возможность взглянуть на постижение человека по-новому. Автор пытается уйти от субъект-объектного дуализма, внутри которого сознание всегда обречено оставаться расколотым. Недостаток научной позиции, обращенной к человеку, как объекту своего исследования, заключен в том, что сама она вносит в объект своего собственного исследования неизбежное искажение тем самым фактом, что, по сути, постулирует позицию анализа, расчленения целого на части, как непреложную. То есть ученый по непонятному признаку выделяет для себя объект исследования, само это выделение отрывается от целого и рассматривается отдельно, создавая в попытках его сознательного восприятия герменевтический круг. Таким образом, человеческая самость в антропологическом исследовании оказывается всегда невосполнимой, неудовлетворенной до конца, всегда страдающей, всегда обреченной на сомнения. Автор в данной работе делает попытку представить акт исследователя в качестве творческого акта, в котором первичная структура не определяется выделением отдельно объекта исследования, но раскрывается сама в процессе растворения размышления в эмоциональном восприятии. Здесь структура перестает быть универсальной и становится жизненной, живой, личной, вписывается в канву ауторитмии человеческой жизнедеятельности. В качестве итога можно просто отослать к самому реализованному творческому акту автора, представленному в попытках работы с разными литературными жанрами, памятуя о целях и задачах философско-литературного эксперимента. Выводы о качестве и значимости этой попытки автор представляет на волю читателей.

DOI: 10.7256/2454-0749.2014.2.65037

Аннотация: Данная работа не представляет собой научного исследования в классическом смысле этого слова. Здесь собраны три литературно-философских эссе автора, написанные на разные темы. В целом, это размышления, вписанные в канву эмоционального восприятия объектов культуры с их смыслами и такого же эмоционального восприятия темы творческого вдохновения. В задачи автора входит намеренный отход от привычной логики и методологии научного исследования, с целью дать возможность взглянуть на постижение человека по-новому. Автор пытается уйти от субъект-объектного дуализма, внутри которого сознание всегда обречено оставаться расколотым. Недостаток научной позиции, обращенной к человеку, как объекту своего исследования, заключен в том, что сама она вносит в объект своего собственного исследования неизбежное искажение тем самым фактом, что, по сути, постулирует позицию анализа, расчленения целого на части, как непреложную. То есть ученый по непонятному признаку выделяет для себя объект исследования, само это выделение отрывается от целого и рассматривается отдельно, создавая в попытках его сознательного восприятия герменевтический круг. Таким образом, человеческая самость в антропологическом исследовании оказывается всегда невосполнимой, неудовлетворенной до конца, всегда страдающей, всегда обреченной на сомнения. Автор в данной работе делает попытку представить акт исследователя в качестве творческого акта, в котором первичная структура не определяется выделением отдельно объекта исследования, но раскрывается сама в процессе растворения размышления в эмоциональном восприятии. Здесь структура перестает быть универсальной и становится жизненной, живой, личной, вписывается в канву ауторитмии человеческой жизнедеятельности. В качестве итога можно просто отослать к самому реализованному творческому акту автора, представленному в попытках работы с разными литературными жанрами, памятуя о целях и задачах философско-литературного эксперимента. Выводы о качестве и значимости этой попытки автор представляет на волю читателей.

DOI: 10.7256/2454-0749.2013.4.10426

Аннотация: Автор рассматривает дантологические воззрения А.Н. Веселовского, их методологическое значение для современной науки – литературоведения и культурологии, их влияния на современные дантологические концепции, предвосхищение в его работах «нового историзма». Асоян анализирует содержание трудов Веселовского, в частности, обстоятельной статьи «Данте и католическая философия его времени», статью рецензию на работу Г. Флото «Dante Alighieri, sein Leben und seine Werke» и комментирует тезис русского ученого: «История литературы есть именно история культуры». Дантологические труды Веселовского и его исследования итальянского Ренессанса рассматриваются в ракурсе проблем современного зарубежного и отечественного дантоведения. В результате автор приходит к выводу, что в своих трудах А.Н. Веселовский предвосхищает «поэтику культуры» в настоящей гуманитарной науке и многие открытия исследователей Данте нашего времени. Перечитывая статьи Веселовского о Данте, обнаруживаешь в них идеи, которые в иной стилистической форме, на ином уровне обобщения и с иной глубиной проникновения в текст определяют пульсацию мысли современных дантологических концепций.

DOI: 10.7256/2454-0749.2013.4.63728

Аннотация: Автор рассматривает дантологические воззрения А.Н. Веселовского, их методологическое значение для современной науки – литературоведения и культурологии, их влияния на современные дантологические концепции, предвосхищение в его работах «нового историзма». Асоян анализирует содержание трудов Веселовского, в частности, обстоятельной статьи «Данте и католическая философия его времени», статью рецензию на работу Г. Флото «Dante Alighieri, sein Leben und seine Werke» и комментирует тезис русского ученого: «История литературы есть именно история культуры». Дантологические труды Веселовского и его исследования итальянского Ренессанса рассматриваются в ракурсе проблем современного зарубежного и отечественного дантоведения. В результате автор приходит к выводу, что в своих трудах А.Н. Веселовский предвосхищает «поэтику культуры» в настоящей гуманитарной науке и многие открытия исследователей Данте нашего времени. Перечитывая статьи Веселовского о Данте, обнаруживаешь в них идеи, которые в иной стилистической форме, на ином уровне обобщения и с иной глубиной проникновения в текст определяют пульсацию мысли современных дантологических концепций.