DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14144

Аннотация: Обсуждаемым в данной статье предметом является творческая личность как публичная личность. Она может выражать себя в разных формах. В данном случае из всех возможных форм выделяется и рассматривается та, в которой на первый план выходит подчеркнутое протестное начало. Конкретным выражением этой формы предстают такие виды современного искусства, как перформанс и хэппенинг, особенно те их образцы, в которых активно протестное начало. Ощущаемый в них радикализм облегчает выявление аспектов деятельности художника, способствующих превращению творческой личности в личность публичную. Перформанс и хэппенинг - такие формы, принадлежность которых к искусству не столь очевидна.Они воспринимаются маргинальными и не включаются в традиционную систему искусств. Их радикальные протестные проявления часто оказываются юридически наказуемыми. Однако юридические оценки не облегчают, а усложняют вынесение эстетических оценок. Чтобы преодолеть неопределенность статуса таких форм, необходимо их рассмотреть как феномены культуры, имеющие прецеденты в прошлом. Непосредственным их предшественником является то, что в Древней Руси называли юродством. Подобный культурологический ракурс исследования творческой личности предпринимается впервые. Опираясь на исследования А. ван Геннепа и В. Тэрнера, автор выявляет латентный признак деятельности творческой личности, называемый лиминальностью, т.е. необходимостью и способностью выражать чувство протеста, понимаемого как протест не только против власти, но и общества, закосневшего в конформизме. В доиндустриальных обществах носитель лиминальности, а именно юродивый представал сакральной фигурой, не подлежащей преследованию со стороны власти. В секуляризированных обществах ее носителем выступает художник, как и создаваемые им образы героев. Современной формой выражения духа лиминальности оказываются хэппенинги и перформансы.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66068

Аннотация: Обсуждаемым в данной статье предметом является творческая личность как публичная личность. Она может выражать себя в разных формах. В данном случае из всех возможных форм выделяется и рассматривается та, в которой на первый план выходит подчеркнутое протестное начало. Конкретным выражением этой формы предстают такие виды современного искусства, как перформанс и хэппенинг, особенно те их образцы, в которых активно протестное начало. Ощущаемый в них радикализм облегчает выявление аспектов деятельности художника, способствующих превращению творческой личности в личность публичную. Перформанс и хэппенинг - такие формы, принадлежность которых к искусству не столь очевидна.Они воспринимаются маргинальными и не включаются в традиционную систему искусств. Их радикальные протестные проявления часто оказываются юридически наказуемыми. Однако юридические оценки не облегчают, а усложняют вынесение эстетических оценок. Чтобы преодолеть неопределенность статуса таких форм, необходимо их рассмотреть как феномены культуры, имеющие прецеденты в прошлом. Непосредственным их предшественником является то, что в Древней Руси называли юродством. Подобный культурологический ракурс исследования творческой личности предпринимается впервые. Опираясь на исследования А. ван Геннепа и В. Тэрнера, автор выявляет латентный признак деятельности творческой личности, называемый лиминальностью, т.е. необходимостью и способностью выражать чувство протеста, понимаемого как протест не только против власти, но и общества, закосневшего в конформизме. В доиндустриальных обществах носитель лиминальности, а именно юродивый представал сакральной фигурой, не подлежащей преследованию со стороны власти. В секуляризированных обществах ее носителем выступает художник, как и создаваемые им образы героев. Современной формой выражения духа лиминальности оказываются хэппенинги и перформансы.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14314

Аннотация: Процесс универсализации индуизма описан в статье как новая интерпретация индуистской традиции интеллектуалами Индийского Возрождения XIX– начала XX вв. Автор рассматривает трактовки индуизма, предложенные Раммоханом Раем и основанным им обществом Брахмо Самадж, в Прартхана Самадже, Свами Дайянандой и его Арья Самаджем, а также неоиндуистскими мыслителями Бонкимчондро Чоттопаддхаем, Свами Вивеканандой и Балом Гангадхаром Тилаком, как различные варианты ответа на ключевой вопрос духовно-интеллектуального поиска – о реальном содержании индуизма. На основе феноменологического подхода данный процесс представлен как диалог индуизма и других религий (прежде всего христианства и ислама) и создание особого образа индуизма в сознании индийского интеллектуала. Варианты интерпретаций лежат в основе религиозных движений – реформистских и неоиндуистских. Автор показывает, что в Бенгалии, Махараштре и Панджабе интеллектуальная универсализация индуизма позволила обосновать мировой статус этой религии. Универсализация представлена в двух вариантах. Первый – негативная универсализация от острой критики религиозных форм к обоснованию высокого монотеизма и гуманистической этики. Второй – позитивная универсализация, основанная на принятии всех форм богослужения как различных путей к Божественному Абсолюту. Индуизм был символически описан интеллектуалами как универсальная мировая религия, хранящая высочайшие истины для всего человечества.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66069

Аннотация: Процесс универсализации индуизма описан в статье как новая интерпретация индуистской традиции интеллектуалами Индийского Возрождения XIX– начала XX вв. Автор рассматривает трактовки индуизма, предложенные Раммоханом Раем и основанным им обществом Брахмо Самадж, в Прартхана Самадже, Свами Дайянандой и его Арья Самаджем, а также неоиндуистскими мыслителями Бонкимчондро Чоттопаддхаем, Свами Вивеканандой и Балом Гангадхаром Тилаком, как различные варианты ответа на ключевой вопрос духовно-интеллектуального поиска – о реальном содержании индуизма. На основе феноменологического подхода данный процесс представлен как диалог индуизма и других религий (прежде всего христианства и ислама) и создание особого образа индуизма в сознании индийского интеллектуала. Варианты интерпретаций лежат в основе религиозных движений – реформистских и неоиндуистских. Автор показывает, что в Бенгалии, Махараштре и Панджабе интеллектуальная универсализация индуизма позволила обосновать мировой статус этой религии. Универсализация представлена в двух вариантах. Первый – негативная универсализация от острой критики религиозных форм к обоснованию высокого монотеизма и гуманистической этики. Второй – позитивная универсализация, основанная на принятии всех форм богослужения как различных путей к Божественному Абсолюту. Индуизм был символически описан интеллектуалами как универсальная мировая религия, хранящая высочайшие истины для всего человечества.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14209

Аннотация: В статье рассматриваются сущность философской культуры, причины ее малой востребованности современным массовым сознанием и пути выхода из кризисного положения. Анализируется ситуация с признанием социальной полезности философии в условиях господствующей техногенно-гедонистической рациональности. Сравнивается место философской культуры в рамках культуры классической (в качестве источника основополагающих принципов и понятий) и культуры современной эпохи (когда философия критикуется за бесполезность даже научным сообществом). Исследуется необходимость трансформации философии для современной эпохи. Основные методы исследования, реализованные в работе, — проблематизация, аналогия, методологическая схематизация, рационализация и артикуляция неявных представлений. На примере положения современной науки, перешедшей в стадию технонауки (что означает переход от задачи понимания внешней реальности к задаче ее проектирования, от объяснения — к воспроизведению). Автор рассматривает философию в качестве особой технологии, предназначенной для изменения мира внутреннего, и предлагает развивать философию в направлении, названном технофилософией. Соответственно, каждая философская система рассматривается как совокупность обосновывающих друг друга программ поведения и общения: выделяются основные метафилософские направления, имеющие разные цели исследования, и показывается возможность их истолкования в качестве различных схем автопроектирования личности философа. В результате появляется возможность использовать господство технологически направленного мировоззрения на пользу развития философии, убедительно (для современного менталитета) обосновав ее необходимость для индивида, становящегося личностью. Практическое применение проект технофилософии найдет при переосмыслении этапов развития философии и ее социальных функций, при исследовании неявной или повседневной философии (обыденные представления о жизни, ее цели и ее правилах также являются технологиями).

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66070

Аннотация: В статье рассматриваются сущность философской культуры, причины ее малой востребованности современным массовым сознанием и пути выхода из кризисного положения. Анализируется ситуация с признанием социальной полезности философии в условиях господствующей техногенно-гедонистической рациональности. Сравнивается место философской культуры в рамках культуры классической (в качестве источника основополагающих принципов и понятий) и культуры современной эпохи (когда философия критикуется за бесполезность даже научным сообществом). Исследуется необходимость трансформации философии для современной эпохи. Основные методы исследования, реализованные в работе, — проблематизация, аналогия, методологическая схематизация, рационализация и артикуляция неявных представлений. На примере положения современной науки, перешедшей в стадию технонауки (что означает переход от задачи понимания внешней реальности к задаче ее проектирования, от объяснения — к воспроизведению). Автор рассматривает философию в качестве особой технологии, предназначенной для изменения мира внутреннего, и предлагает развивать философию в направлении, названном технофилософией. Соответственно, каждая философская система рассматривается как совокупность обосновывающих друг друга программ поведения и общения: выделяются основные метафилософские направления, имеющие разные цели исследования, и показывается возможность их истолкования в качестве различных схем автопроектирования личности философа. В результате появляется возможность использовать господство технологически направленного мировоззрения на пользу развития философии, убедительно (для современного менталитета) обосновав ее необходимость для индивида, становящегося личностью. Практическое применение проект технофилософии найдет при переосмыслении этапов развития философии и ее социальных функций, при исследовании неявной или повседневной философии (обыденные представления о жизни, ее цели и ее правилах также являются технологиями).

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.13836

Аннотация: Предметом исследования является архетипическая основа образов советской хозяйственной повседневности, представленных в массовом искусстве 1960–1980-х гг. В образах, значимых для советской культуры, воплощается архетипическая повествовательная модель – жажда гармонии, стремление преодолеть Хаос и создать Космос. Каждый образ представляет собой код, служащий ключом к пониманию советской культуры. Для выявления образов-кодов используются произведения культовые, признаками которых являются долгая и устойчивая популярность, отражение состояния социума и настроений в нем в данный период времени, количество читателей/зрителей и число крылатых фраз. Компаративный метод, позволяющий выявить характер изменений советской хозяйственной культуры от 1960-х (периода «оттепели») к «семидесятым» в динамично меняющихся образах массового искусства; семиотический метод, концепция архетипов, герменевтический метод, контент-анализ, метод исторической типологии. Впервые концепция архетипов, а также классификация архетипов в рамках русской национальной культуры, предложенная А.В. Чернышовым, применена для анализа образов советской хозяйственной повседневности в массовом искусстве 1960-1980-х гг. Анализ советской хозяйственной повседневности в культовых произведениях массового искусства 1960-1980-х выявил образы-коды, в которых наиболее ярко воплотилась архетипическая повествовательная модель. Образы советской хозяйственной повседневности связаны с такими архетипами русской национальной культуры, как Героизм, Простота, Поиск, Творчество, Мудрость, Верность, Любовь, Забота, Карнавал и Бунт. Самыми популярными становились те, в которых персонифицировался архетип Любовь. Образы-коды советской хозяйственной повседневности воплотили коллективные представления о национальном эстетическом идеале в его социалистическом варианте, а также отразили динамику этого идеала: от 1960-х до 1980-х постепенно исчезают образы, в которых персонифицируются архетипы Простота и Творчество. Содержание архетипа Героизм заметно смещается от трудовых подвигов ради своей страны к выполнению обязанностей и самопожертвованию ради своей семьи. Появляются все новые образы, в которых воплощаются архетипы Бунт и Карнавал. Космос конструируется по типу Коммунизма. Путь к Космосу проходит в борьбе с Хаосом. Но главные движущие силы – не классовые антагонизмы или внешний враг, а борьба «строителя коммунизма» с внутренним врагом – с нравственными пороками «обывателя», его безответственностью, нечестностью, безразличием. Образы-коды отражают двойственность советской картины мира: декларативно общество приближается к Космосу (Коммунизму), а фактически нарастает Хаос – массовая безответственность, бесхозяйственность, нечестность, социальная несправедливость и т.п.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66071

Аннотация: Предметом исследования является архетипическая основа образов советской хозяйственной повседневности, представленных в массовом искусстве 1960–1980-х гг. В образах, значимых для советской культуры, воплощается архетипическая повествовательная модель – жажда гармонии, стремление преодолеть Хаос и создать Космос. Каждый образ представляет собой код, служащий ключом к пониманию советской культуры. Для выявления образов-кодов используются произведения культовые, признаками которых являются долгая и устойчивая популярность, отражение состояния социума и настроений в нем в данный период времени, количество читателей/зрителей и число крылатых фраз. Компаративный метод, позволяющий выявить характер изменений советской хозяйственной культуры от 1960-х (периода «оттепели») к «семидесятым» в динамично меняющихся образах массового искусства; семиотический метод, концепция архетипов, герменевтический метод, контент-анализ, метод исторической типологии. Впервые концепция архетипов, а также классификация архетипов в рамках русской национальной культуры, предложенная А.В. Чернышовым, применена для анализа образов советской хозяйственной повседневности в массовом искусстве 1960-1980-х гг. Анализ советской хозяйственной повседневности в культовых произведениях массового искусства 1960-1980-х выявил образы-коды, в которых наиболее ярко воплотилась архетипическая повествовательная модель. Образы советской хозяйственной повседневности связаны с такими архетипами русской национальной культуры, как Героизм, Простота, Поиск, Творчество, Мудрость, Верность, Любовь, Забота, Карнавал и Бунт. Самыми популярными становились те, в которых персонифицировался архетип Любовь. Образы-коды советской хозяйственной повседневности воплотили коллективные представления о национальном эстетическом идеале в его социалистическом варианте, а также отразили динамику этого идеала: от 1960-х до 1980-х постепенно исчезают образы, в которых персонифицируются архетипы Простота и Творчество. Содержание архетипа Героизм заметно смещается от трудовых подвигов ради своей страны к выполнению обязанностей и самопожертвованию ради своей семьи. Появляются все новые образы, в которых воплощаются архетипы Бунт и Карнавал. Космос конструируется по типу Коммунизма. Путь к Космосу проходит в борьбе с Хаосом. Но главные движущие силы – не классовые антагонизмы или внешний враг, а борьба «строителя коммунизма» с внутренним врагом – с нравственными пороками «обывателя», его безответственностью, нечестностью, безразличием. Образы-коды отражают двойственность советской картины мира: декларативно общество приближается к Космосу (Коммунизму), а фактически нарастает Хаос – массовая безответственность, бесхозяйственность, нечестность, социальная несправедливость и т.п.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.13973

Аннотация: При анализе творчества Лермонтова акцент ставится на повтор, который он использует во многих произведениях, и благодаря ему обнаруживает возможности смыслового изменения, перекраивания сюжетных линий, показ жизни вещей и персонажей в свободном состоянии. Анализ трех произведений Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша» и «Мцыри») показывает, что они составляют единую логическую цепь размышлений, разрывать которую нельзя, не нарушив Лермонтовского замысла: показать предельные возможности не только человеческой души, но самой способности суждения, идея которой завоевывала в это время европейскую философию. Исповедь и суд - основные понятия трех поэм. Анализу подвергается использование «повтора» лермонтовских тем в произведении Дж.Литтелла «Благоволительницы». Статья написана методом сравнительного и ситуационного анализов. Кроме того, была осуществлена проблематизация темы повтора и тождества. Лермонтовские темы сегодня актуальны в связи с проблемой атомизации общества, с проблемой абсолютного - метафизического, а не романтически-сентиментального – одиночества, позволяющего смотреть на мир со стороны, но и с осознанием недоступности, несмотря на полную формальную доступность. Попытки анализировать форму его стихов, количество стоп в ямбах и пр. совершенно несостоятельны.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66072

Аннотация: При анализе творчества Лермонтова акцент ставится на повтор, который он использует во многих произведениях, и благодаря ему обнаруживает возможности смыслового изменения, перекраивания сюжетных линий, показ жизни вещей и персонажей в свободном состоянии. Анализ трех произведений Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша» и «Мцыри») показывает, что они составляют единую логическую цепь размышлений, разрывать которую нельзя, не нарушив Лермонтовского замысла: показать предельные возможности не только человеческой души, но самой способности суждения, идея которой завоевывала в это время европейскую философию. Исповедь и суд - основные понятия трех поэм. Анализу подвергается использование «повтора» лермонтовских тем в произведении Дж.Литтелла «Благоволительницы». Статья написана методом сравнительного и ситуационного анализов. Кроме того, была осуществлена проблематизация темы повтора и тождества. Лермонтовские темы сегодня актуальны в связи с проблемой атомизации общества, с проблемой абсолютного - метафизического, а не романтически-сентиментального – одиночества, позволяющего смотреть на мир со стороны, но и с осознанием недоступности, несмотря на полную формальную доступность. Попытки анализировать форму его стихов, количество стоп в ямбах и пр. совершенно несостоятельны.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66073

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его раз-вертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14283

Аннотация: Поводом к написанию этой статьи стало прочтение автором книги В.М.Розина «Логика и методология: От «Аналитик» Аристотеля к «Логико-философскому трактату» Л.Витгенштейна». Статья написана как развернутый аналитический комментарий к этой книге. Главная тема последней – методология, идущая от Московского методологического кружка. Розин занимается выражением и обоснованием «методологической позиции» как «мышления о мышлении». Для этого он подробно исследует те контексты европейской традиции (и соответствующие им персонажи), в которых находит значимые для понимания методологии моменты возникновения «мышления о мышлении». Одним из таких контекстов оказывается и новоевропейская культура – модерн. Рамочно Розин располагает место рождения методологии в модерне. Но у Розина нет теории модерна, такой теории, которая связала бы логику модерна и логику методологии. Это влияет на содержание его разговора с разного рода «неметодологами»: «логиками», «учеными», «феноменологами», «мирскими эзотериками». Методология в этом разговоре не может уйти с линии противопоставления себя, как одной философской позиции, другим позициям. Мое предложение состоит в том, чтобы выйти на разговор о связи философских позиций с социокультурными системами. В этом случае мы должны будет построить теорию модерна как выработку и реализацию в виде социокультурной системы определенной мировоззренческой стратегии. У модерна появятся стратегические противники и союзники. Методология должна будет занимать определенное место среди союзников и сможет говорить от имени модерна. Так мы сможем разработать и определенную теорию модерна, и определенную связь методологии с модерном. Важным пунктом в этой разработке должна стать «диалектика модерна» как его акцентуации на различных (в том числе и противоположных) принципах. Поскольку в методологии можно увидеть диалектическую схему бесконечного открывания мира, то эту схему надо увидеть как базовую схему самого модерна на определенной фазе его раз-вертывания. Разработка этих и других важных тем, относящихся к модерну и методологии, составляет содержание статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14033

Аннотация: Предмет исследования - витражи, выполненные в 1970-1990-е советским художником монументалистом Владимиром Федоровичем Гришаевым (1951-1999). За четверть века им было выполнено более 30 работ для разных общественных сооружений столицы Чувашии - города Чебоксары. Сегодня Владимир Гришаев может считаться первым витражистом в Чувашии, так как до его работ в этой республике витражное искусство практически не было известно. В статье рассматриваются работы художника в области витража от периода ученичества, до самых последних, выполненных в конце жизни. Метод исследования - искусствоведческий анализ отдельных работ в сочетании с историческим анализом явления витражного искусства в СССР. Статья впервые раскрывает тему "Витражи в творчестве Владимир Гришаева". Основные выводы: Витражи Владимира Гришаева в отдельно взятом городе большой страны сегодня представляют для нас несомненную ценность, как проявление духовной жизни талантливого человека – представителя своей эпохи, творчество которого определялось обстоятельствам времени его жизни.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66074

Аннотация: Предмет исследования - витражи, выполненные в 1970-1990-е советским художником монументалистом Владимиром Федоровичем Гришаевым (1951-1999). За четверть века им было выполнено более 30 работ для разных общественных сооружений столицы Чувашии - города Чебоксары. Сегодня Владимир Гришаев может считаться первым витражистом в Чувашии, так как до его работ в этой республике витражное искусство практически не было известно. В статье рассматриваются работы художника в области витража от периода ученичества, до самых последних, выполненных в конце жизни. Метод исследования - искусствоведческий анализ отдельных работ в сочетании с историческим анализом явления витражного искусства в СССР. Статья впервые раскрывает тему "Витражи в творчестве Владимир Гришаева". Основные выводы: Витражи Владимира Гришаева в отдельно взятом городе большой страны сегодня представляют для нас несомненную ценность, как проявление духовной жизни талантливого человека – представителя своей эпохи, творчество которого определялось обстоятельствам времени его жизни.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.13983

Аннотация: Предметом исследования в статье стал один из знаковых феноменов искусства ХХ столетия - перформанс, подразумевающий синтез искусств в одном отдельно взятом произведении, а синтез искусств, как известно, — главный признак постмодернизма, олицетворяющего современное общество. Его становление длилось на протяжении всего эволюционного пути развития искусства. Истоки перформанса можно найти, разумеется, в синкретическом ритуале, площадном театре Средневековья, а также — в отдельных образцах театральных представлений XV–XVII веков — итальянского Возрождения и барокко. Эти истоки подробно рассматриваются в статье. Исследование перформанса как целостного объекта осуществляется сквозь призму его исторической эволюции. Главным при этом предстает возможность сопоставления истоков перформанса с перформансными представлениями ХХ века, что позволяет охватить предмет исследования достаточно глобально. Новизна исследования заклюдчается в том, что впервые перформанс предстает явлением не только олицетворяющим искусство ХХ столетия, но и широко представленным в прошлых веках. Генетические прототипы современного перформанса находят свое выражение в синкретических ритуалах, в комедии dell'arte, в творчестве Л. да Винчи, Д. Бернини и других художников, музыкантов и литераторов прошлого.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66075

Аннотация: Предметом исследования в статье стал один из знаковых феноменов искусства ХХ столетия - перформанс, подразумевающий синтез искусств в одном отдельно взятом произведении, а синтез искусств, как известно, — главный признак постмодернизма, олицетворяющего современное общество. Его становление длилось на протяжении всего эволюционного пути развития искусства. Истоки перформанса можно найти, разумеется, в синкретическом ритуале, площадном театре Средневековья, а также — в отдельных образцах театральных представлений XV–XVII веков — итальянского Возрождения и барокко. Эти истоки подробно рассматриваются в статье. Исследование перформанса как целостного объекта осуществляется сквозь призму его исторической эволюции. Главным при этом предстает возможность сопоставления истоков перформанса с перформансными представлениями ХХ века, что позволяет охватить предмет исследования достаточно глобально. Новизна исследования заклюдчается в том, что впервые перформанс предстает явлением не только олицетворяющим искусство ХХ столетия, но и широко представленным в прошлых веках. Генетические прототипы современного перформанса находят свое выражение в синкретических ритуалах, в комедии dell'arte, в творчестве Л. да Винчи, Д. Бернини и других художников, музыкантов и литераторов прошлого.

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.14112

Аннотация: В статье анализируются и сравниваются между собой два способа (естественнонаучный и гуманитарный) реконструкции пространственных представления прошлых эпох, в том числе и представления о художественных перспективах (прямой, обратной и смешанной). Критикуется представленный работами академика Б.Раушенбаха естественнонаучный подход к объяснению этих представлений. Если Раушенбах пишет, что «человек видит не глазами, а мозгом», то автор утверждает, что мы видим не столько глазами и мозгом, сколько культурными схемами. В связи с этим вводится понятие «схема» и в рамках учения о схемах и культуре обсуждается, как в истории складывалась прямая перспектива и на ее основе две других. Рассматривая все эти сюжеты, автор реализуется гуманитарный подход, осуществляет проблематизацию и культурно-историческую реконструкцию, использует сравнительные методы анализа. В целом его дискурс можно отнести к методологии, опирающейся на культурологию и гуманитарный подход. В результате проведенного исследования удалось показать проблемы, связанные с естественнонаучным подходом, продемонстрировать преимущества гуманитарного способа объяснения, ввести понятие «схема», объяснить в рамках гуманитарной реконструкции появление художественных перспектив. Кроме того, представленный в статье материал и дискурс могут рассматриваться как образец гуманитарного исследования

DOI: 10.7256/2454-0625.2015.2.66076

Аннотация: В статье анализируются и сравниваются между собой два способа (естественнонаучный и гуманитарный) реконструкции пространственных представления прошлых эпох, в том числе и представления о художественных перспективах (прямой, обратной и смешанной). Критикуется представленный работами академика Б.Раушенбаха естественнонаучный подход к объяснению этих представлений. Если Раушенбах пишет, что «человек видит не глазами, а мозгом», то автор утверждает, что мы видим не столько глазами и мозгом, сколько культурными схемами. В связи с этим вводится понятие «схема» и в рамках учения о схемах и культуре обсуждается, как в истории складывалась прямая перспектива и на ее основе две других. Рассматривая все эти сюжеты, автор реализуется гуманитарный подход, осуществляет проблематизацию и культурно-историческую реконструкцию, использует сравнительные методы анализа. В целом его дискурс можно отнести к методологии, опирающейся на культурологию и гуманитарный подход. В результате проведенного исследования удалось показать проблемы, связанные с естественнонаучным подходом, продемонстрировать преимущества гуманитарного способа объяснения, ввести понятие «схема», объяснить в рамках гуманитарной реконструкции появление художественных перспектив. Кроме того, представленный в статье материал и дискурс могут рассматриваться как образец гуманитарного исследования