DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12802

Аннотация: В статье анализируется ситуация, возникшая в связи с эсхатологическими трактовками будущего вселенной и нашей земли, в реальности которых человеку или место нет вообще, или же его ожидает печальная судьба в связи вероятными космическими катаклизмами. Автор, опираясь на собственные методологические исследования разных типов наук, а также работы Ханны Арендт, показывает, что подобные, чреватые катастрофами расчеты, обусловлены естественнонаучной трактовкой вселенной, хотя В.Казютинский, по сути, эту трактовку поставил под сомнение. Рассматриваются альтернативные, оптимистические версии понимания вселенной: историко-культурологическая, религиозная, методологические. Делается вывод, что видению реальности, заданной рационализмом и естественной наукой, есть альтернатива, причем не одна. В статье реализованы методы сравнительного исследования, культурно-исторический и методологический подходы, ситуационный анализ, осуществлены проблематизация, рефлексия и схематизация исследований в космологии. В результате удалось подвергнуть сомнению как односторонние и редукционистские (естественнонаучные) эсхатологические версии объяснения будущего вселенной и нашей земли. Показано, что подобные объяснения проистекают из-за устаревшей методологии исследования указанных сложных объектов, а также понимания науки только как естественной. Одновременно в рамках гуманитарной философии рассматриваются альтернативные версии развития событий и трактовки реальности.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65547

Аннотация: В статье анализируется ситуация, возникшая в связи с эсхатологическими трактовками будущего вселенной и нашей земли, в реальности которых человеку или место нет вообще, или же его ожидает печальная судьба в связи вероятными космическими катаклизмами. Автор, опираясь на собственные методологические исследования разных типов наук, а также работы Ханны Арендт, показывает, что подобные, чреватые катастрофами расчеты, обусловлены естественнонаучной трактовкой вселенной, хотя В.Казютинский, по сути, эту трактовку поставил под сомнение. Рассматриваются альтернативные, оптимистические версии понимания вселенной: историко-культурологическая, религиозная, методологические. Делается вывод, что видению реальности, заданной рационализмом и естественной наукой, есть альтернатива, причем не одна. В статье реализованы методы сравнительного исследования, культурно-исторический и методологический подходы, ситуационный анализ, осуществлены проблематизация, рефлексия и схематизация исследований в космологии. В результате удалось подвергнуть сомнению как односторонние и редукционистские (естественнонаучные) эсхатологические версии объяснения будущего вселенной и нашей земли. Показано, что подобные объяснения проистекают из-за устаревшей методологии исследования указанных сложных объектов, а также понимания науки только как естественной. Одновременно в рамках гуманитарной философии рассматриваются альтернативные версии развития событий и трактовки реальности.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12587

Аннотация: Согласно учению о Единой Духовной Традиции современное состояние мира есть катастрофическое отклонение от нормального, то есть традиционного, состояния культуры, общества и самого человека. Это «спуск» к разрушению всех форм культурной и социальной жизни, к тому, что в традиции называется «концом мира». Традиция не есть вообще прошлое культуры, в ней сохраняются и передаются не внешние культурные формы. Передается духовное влияние, а все символы религий и все метафизические учения суть лишь более или менее неразборчивые ее отпечатки. Принимая за основу рассмотрения проблемы принцип соответствия макрокосма и микрокосма, мы устанавливаем аналогию между историческими событиями, ходом истории и жизнью человека. В силу этого можно использовать критерий здоровье-болезнь для оценки тотального процесса истории, в особенности, представления о конце истории с традиционной точки зрения. Вне зависимости от того, занимают ли исследователи Единой Традиции трансцендентную точку зрения или нет, ими отмечается, что традиция и посвящения обладают мета-историческим и кросс-культурным измерениями.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65548

Аннотация: Согласно учению о Единой Духовной Традиции современное состояние мира есть катастрофическое отклонение от нормального, то есть традиционного, состояния культуры, общества и самого человека. Это «спуск» к разрушению всех форм культурной и социальной жизни, к тому, что в традиции называется «концом мира». Традиция не есть вообще прошлое культуры, в ней сохраняются и передаются не внешние культурные формы. Передается духовное влияние, а все символы религий и все метафизические учения суть лишь более или менее неразборчивые ее отпечатки. Принимая за основу рассмотрения проблемы принцип соответствия макрокосма и микрокосма, мы устанавливаем аналогию между историческими событиями, ходом истории и жизнью человека. В силу этого можно использовать критерий здоровье-болезнь для оценки тотального процесса истории, в особенности, представления о конце истории с традиционной точки зрения. Вне зависимости от того, занимают ли исследователи Единой Традиции трансцендентную точку зрения или нет, ими отмечается, что традиция и посвящения обладают мета-историческим и кросс-культурным измерениями.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65549

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12613

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12612

Аннотация: Главная цель данной работы – нарисовать портрет модерна в перспективе логики развертывания проекта посткультуры (логики «критики культуры» в соотношении «культура – индивид»). Посткультурой («дифференцирующей культурой») автор называет такой тип социокультурного построения, который процесс дифференциации (индивидуализации) антропологического универсума ставит как главный процесс. В противоположность этому «культура» («интегрирующая культура») ставит в качестве первоприоритетной задачу интеграции индивида в мировое целое. Точкой, относительно которой автор рассматривает проектирование посткультуры, является Просвещение, а точнее, критическая философия Канта, внутри которой был дан проект «чистой посткультуры». «До» и «после» этого проекта рассматривается как логика движения к нему и, соответственно, логика построения альтернатив ему. В центре авторского портрета развертывания модерна лежит философский план, но одновременно, автор старается показать, как эволюция модернистских интенций выражалась в искусстве (в основном в изобразительном искусстве). Свой разговор автор начинает с противопоставления друг другу негативных портретов «интегрирующей культуры» и «дифференцирующей культуры» в искусстве. Далее он переходит к логике позитивного проекта посткультуры, данного Кантом. Отталкиваясь от него, как от центральной точки отсчета, автор показываю логику развертывания движения к нему, попытку его реализации (в Великой французской революции), и логику развертывания «культурных альтернатив» ему: классицистско-гегельянскую и неклассически-марксистскую. Рассматривая логику ХХ века как, в основном, логику построения постмодерна, отталкивающегося от критики общеевропейской посткультурной победы после первой мировой войны, автор переходит к разговору о «современности» и «интеркультурности» (показываю логику развертывания «критики культуры» в соотношении «культура – культура»). Здесь актуализируется разговор об эпохе разнообразных попыток восстановления «культурной» социокультурной архитектуры (культурных ремиссий), самыми значимыми из которых являются социально-политические постановки коммунизма и фашизма. Особым ракурсом разговора является обрисовка образа «современного», то есть посткультурного художника (человека искусства). Прослеживая логику его формирования от романтизма до конца ХХ века, автор показывает его структурную определенность чувственно-индивидуалистическим полюсом посткультуры. Завершая свою работу, автор анализирую позицию В.М.Розина в отношении современного искусства и художника, изложенную им в статье «Размышление о современном искусстве».

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12643

Аннотация: Искусство, обращенное к внутреннему миру человека, владеющее особым эмоциональным языком, как никакие другие исторические атрибуции способно помочь в выявлении культурного кода эпохи, в раскрытии его глубинных архетипических структур. Богатство и разнообразие художественного материала, накопленного в Европе, дает возможность проследить интересные тенденции взаимодействия художественной эволюции с социо-культурным историческим контекстом. Для этого необходимо исследовать историю искусства сквозь призму его «социальности», а также «утилитарности», трактуемой в широком смысле как потребности доминантных общественных структур. Произведения искусства, принадлежащие к различным видам, жанрам, стилям, осуществляли реализацию как сакральных, так и профанных, социально детерминированных потребностей общества. Античность, Средневековье, Возрождение, Новое время представляют различные модели подобных корреляций, отражающихся в актуализации отдельных художественных форм, течений, направлений, что и становится предметом исследования в данной статье. Методологической основой являлся искусствоведческо-культурологический подход: история искусства, рассмотренная в культурологическом ключе. Используются методы сравнительного социо-культурного анализа, реконструкции наиболее репрезентативных художественных практик. Исследование проводится как в синхронной, так и в диахронной проекции: анализ исторических периодов сопровождается рассмотрением видов, направлений, стилей искусства, выделенных в данном историческом контексте. Вплоть до Нового времени, формирующего основы цивилизации модерна, искусство более всего служило атрибутом религиозной апологии, прославлению божественных начал. Оформление сакрального пространства не требовало выявления авторства, творческая индивидуальность имела подчиненный, второстепенный характер, а сам художник, как правило, не выходил за рамки канона, доминирующей стилистики. Постепенно эта традиция размывается, так как на место христианской теодицеи приходят светские ценности, роль демиурга и творца постепенно переходит к человеку, что находит отражение в содержании и в формах художественной деятельности. Художественная морфология, сакральная или светская, как правило, была опосредована культурными и социальными факторами: выбор художественных практик определялся социентарным статусом элитарных групп, их коллективными потребностями и предпочтениями. «Социальность» и «утилитарность» искусства, репрезентируемые как его неотъемлемые качества, прослеживаются на достаточно длительном историческом материале. Кавычки, в которые заключены эти предикаты, призваны отдать дань новизне постмодернистского подхода, противоречащего принятому в классической эстетике внеутилитарному (неутилитарному ) статусу искусства.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65550

Аннотация: Искусство, обращенное к внутреннему миру человека, владеющее особым эмоциональным языком, как никакие другие исторические атрибуции способно помочь в выявлении культурного кода эпохи, в раскрытии его глубинных архетипических структур. Богатство и разнообразие художественного материала, накопленного в Европе, дает возможность проследить интересные тенденции взаимодействия художественной эволюции с социо-культурным историческим контекстом. Для этого необходимо исследовать историю искусства сквозь призму его «социальности», а также «утилитарности», трактуемой в широком смысле как потребности доминантных общественных структур. Произведения искусства, принадлежащие к различным видам, жанрам, стилям, осуществляли реализацию как сакральных, так и профанных, социально детерминированных потребностей общества. Античность, Средневековье, Возрождение, Новое время представляют различные модели подобных корреляций, отражающихся в актуализации отдельных художественных форм, течений, направлений, что и становится предметом исследования в данной статье. Методологической основой являлся искусствоведческо-культурологический подход: история искусства, рассмотренная в культурологическом ключе. Используются методы сравнительного социо-культурного анализа, реконструкции наиболее репрезентативных художественных практик. Исследование проводится как в синхронной, так и в диахронной проекции: анализ исторических периодов сопровождается рассмотрением видов, направлений, стилей искусства, выделенных в данном историческом контексте. Вплоть до Нового времени, формирующего основы цивилизации модерна, искусство более всего служило атрибутом религиозной апологии, прославлению божественных начал. Оформление сакрального пространства не требовало выявления авторства, творческая индивидуальность имела подчиненный, второстепенный характер, а сам художник, как правило, не выходил за рамки канона, доминирующей стилистики. Постепенно эта традиция размывается, так как на место христианской теодицеи приходят светские ценности, роль демиурга и творца постепенно переходит к человеку, что находит отражение в содержании и в формах художественной деятельности. Художественная морфология, сакральная или светская, как правило, была опосредована культурными и социальными факторами: выбор художественных практик определялся социентарным статусом элитарных групп, их коллективными потребностями и предпочтениями. «Социальность» и «утилитарность» искусства, репрезентируемые как его неотъемлемые качества, прослеживаются на достаточно длительном историческом материале. Кавычки, в которые заключены эти предикаты, призваны отдать дань новизне постмодернистского подхода, противоречащего принятому в классической эстетике внеутилитарному (неутилитарному ) статусу искусства.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12400

Аннотация: Статья касается одного из актуальнейших вопросов методологии изучения истории искусства. Абсолютизация линейного принципа в исторических исследованиях, генезис которого уходит в эпоху Просвещения, привел к тому, что историки искусства внимание стали уделять одним периодам, а другие периоды адекватного осмысления не получали. В этом последнем случае искусство воспринималось пребывающим в упадке и, как казалось, не демонстрировало законченных, определившихся форм. Поэтому оно и не было предметом исследования. Примером этого явилось, например, восприятие западного или византийского средневекового искусства. Сформировавшаяся в эпоху Просвещения эстетика точкой отсчета делала исключительно искусство Ренессанса. В соответствии с этой эстетикой прочитывались все художественные ценности, независимо от того, какой тип культуры они представляли. В первой статье было показано, как П. Сорокин, разрушая стереотипы , утвердившиеся в науке обществе, применяет по отношению к разным историческим периодам циклический принцип как альтернативный по отношению к линейному принципу. Во второй статье показано, как в результате абсолютизации линейного принципа в истории искусства появилось множество неразрешимых вопросов и как примененный П. Сорокиным к истории искусства циклический принцип позволяет эти вопросы разрешить. В данной статье первоочередное внимание уделяется конструктивности используемого П. Сорокиным циклического принципа. При этом важно, что речь у него идет не просто о методологии, но о приложении этой методологии к обширному историческому материалу - истории искусства на всем ее протяжении. П. Сорокин показал, как в истории происходит перманентное чередование трех типов культуры: культуры чувственного типа, культуры идеационального типа и культуры интегрального или смешанного типа. Возникновение и становление каждого художественного стиля развертывается в границах того или иного типа культуры. Так история искусства оказывается в тесной зависимости от истории культуры. Таким образом, концепция социодинамики П. Сорокина вооружает исследователя ценным методологическим подходом. Несмотря на то, что идеи П. Сорокина появились в середине прошлого века, тем не менее, они длительное время не привлекали к себе внимания. В том числе и в среде западных ученых, например, социологов. Это происходило еще и потому, что между социологией и исторической наукой существуют весьма непростые отношения. Обычно социолог не обращается к истории. П. Сорокин разрушает это предубеждение. Интенсивное развитие в современной России культурологии стимулирует интерес к теории социодинамики П. Сорокина, ведь в ней социологический подход объединяется с историческим и культурологическим подходами. Концепция П. Сорокина - один из ярких примеров междисциплинарного сотрудничества в современной науке. В статье показано, насколько плодотворно междисциплинарное сотрудничество при исследовании истории искусства.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65551

Аннотация: Статья касается одного из актуальнейших вопросов методологии изучения истории искусства. Абсолютизация линейного принципа в исторических исследованиях, генезис которого уходит в эпоху Просвещения, привел к тому, что историки искусства внимание стали уделять одним периодам, а другие периоды адекватного осмысления не получали. В этом последнем случае искусство воспринималось пребывающим в упадке и, как казалось, не демонстрировало законченных, определившихся форм. Поэтому оно и не было предметом исследования. Примером этого явилось, например, восприятие западного или византийского средневекового искусства. Сформировавшаяся в эпоху Просвещения эстетика точкой отсчета делала исключительно искусство Ренессанса. В соответствии с этой эстетикой прочитывались все художественные ценности, независимо от того, какой тип культуры они представляли. В первой статье было показано, как П. Сорокин, разрушая стереотипы , утвердившиеся в науке обществе, применяет по отношению к разным историческим периодам циклический принцип как альтернативный по отношению к линейному принципу. Во второй статье показано, как в результате абсолютизации линейного принципа в истории искусства появилось множество неразрешимых вопросов и как примененный П. Сорокиным к истории искусства циклический принцип позволяет эти вопросы разрешить. В данной статье первоочередное внимание уделяется конструктивности используемого П. Сорокиным циклического принципа. При этом важно, что речь у него идет не просто о методологии, но о приложении этой методологии к обширному историческому материалу - истории искусства на всем ее протяжении. П. Сорокин показал, как в истории происходит перманентное чередование трех типов культуры: культуры чувственного типа, культуры идеационального типа и культуры интегрального или смешанного типа. Возникновение и становление каждого художественного стиля развертывается в границах того или иного типа культуры. Так история искусства оказывается в тесной зависимости от истории культуры. Таким образом, концепция социодинамики П. Сорокина вооружает исследователя ценным методологическим подходом. Несмотря на то, что идеи П. Сорокина появились в середине прошлого века, тем не менее, они длительное время не привлекали к себе внимания. В том числе и в среде западных ученых, например, социологов. Это происходило еще и потому, что между социологией и исторической наукой существуют весьма непростые отношения. Обычно социолог не обращается к истории. П. Сорокин разрушает это предубеждение. Интенсивное развитие в современной России культурологии стимулирует интерес к теории социодинамики П. Сорокина, ведь в ней социологический подход объединяется с историческим и культурологическим подходами. Концепция П. Сорокина - один из ярких примеров междисциплинарного сотрудничества в современной науке. В статье показано, насколько плодотворно междисциплинарное сотрудничество при исследовании истории искусства.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.12948

Аннотация: В работе рассматривается судьба выдающихся архитектурных проектов гениального русского конструктора, инженера и философа В.Г.Шухова на фоне исторических процессов, происходивших в России и мире в начале прошлого века. Дана оценка масштаба этой творческой личности, оценивается влияние, которое оказал Шухов на развитие конструктивизма и био-тека. Авторы ставят вопрос о месте оригинальных разработок Шухова в инженерном деле и архитектуре, в системе архитектурных стилей и эстетико-философских направлений первой четверти XX в. В частности, подчеркивается, что принадлежность Шухова к конструктивистскому направлению может быть частично оспорена. В связи с этим рассказывается о спорах, которые вели корифеи отечественного конструктивизма по поводу шуховских шедевров. В последней части статьи затронута проблема соотношения понятий конструктивизма как архитектурно-художественного направления, с одной стороны, и логико-математического, философского подхода, с другой. В статье авторы прибегают к методологии имманентной критики, широко распространенной в философских исследованиях XIX-XX вв. Имманентный подход предполагает анализ какой-либо теории в терминах самой теории. Среди используемых методов одно из центральных мест занимает аналогия. Позволяя делать правдоподобные заключения от одного частного примера к другому, аналогия обладает особенной наглядностью и доказательностью, подчеркивается, что аналогия лежала в основе мышления Шухова как философа и изобретателя. В работе используется общенаучный метод историзма, который позволяет соотнести динамику в различных областях культуры с ситуацией, складывающейся в стране и мире. Представить Шухова как предтечу современного био-тека пока еще никто не брался, и в этом отношении данная работа является пионерской. Попытка связать деятельность Шухова как инженера с гуманитарной составляющей эпохи также впервые предпринимается в настоящей статье. Отметим, что до сих пор в литературе предмета, не принимался во внимание взятый на вооружение Шуховым принцип «учиться у природы», который сделался центральным в математическом инженерном моделировании отечественного конструктора и ученого, а затем оказал решающее влияние на деятелей био-тека. В статье сделана попытка подойти к деятельности Шухова с позиций социальной философии и истории интеллектуальной культуры. В статье уделено внимание влиянию Шухова на архитектуру современного био-тека. В привязке Шуховских идей к концепциям современного био-тека состоит новизна подхода автора статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65552

Аннотация: В работе рассматривается судьба выдающихся архитектурных проектов гениального русского конструктора, инженера и философа В.Г.Шухова на фоне исторических процессов, происходивших в России и мире в начале прошлого века. Дана оценка масштаба этой творческой личности, оценивается влияние, которое оказал Шухов на развитие конструктивизма и био-тека. Авторы ставят вопрос о месте оригинальных разработок Шухова в инженерном деле и архитектуре, в системе архитектурных стилей и эстетико-философских направлений первой четверти XX в. В частности, подчеркивается, что принадлежность Шухова к конструктивистскому направлению может быть частично оспорена. В связи с этим рассказывается о спорах, которые вели корифеи отечественного конструктивизма по поводу шуховских шедевров. В последней части статьи затронута проблема соотношения понятий конструктивизма как архитектурно-художественного направления, с одной стороны, и логико-математического, философского подхода, с другой. В статье авторы прибегают к методологии имманентной критики, широко распространенной в философских исследованиях XIX-XX вв. Имманентный подход предполагает анализ какой-либо теории в терминах самой теории. Среди используемых методов одно из центральных мест занимает аналогия. Позволяя делать правдоподобные заключения от одного частного примера к другому, аналогия обладает особенной наглядностью и доказательностью, подчеркивается, что аналогия лежала в основе мышления Шухова как философа и изобретателя. В работе используется общенаучный метод историзма, который позволяет соотнести динамику в различных областях культуры с ситуацией, складывающейся в стране и мире. Представить Шухова как предтечу современного био-тека пока еще никто не брался, и в этом отношении данная работа является пионерской. Попытка связать деятельность Шухова как инженера с гуманитарной составляющей эпохи также впервые предпринимается в настоящей статье. Отметим, что до сих пор в литературе предмета, не принимался во внимание взятый на вооружение Шуховым принцип «учиться у природы», который сделался центральным в математическом инженерном моделировании отечественного конструктора и ученого, а затем оказал решающее влияние на деятелей био-тека. В статье сделана попытка подойти к деятельности Шухова с позиций социальной философии и истории интеллектуальной культуры. В статье уделено внимание влиянию Шухова на архитектуру современного био-тека. В привязке Шуховских идей к концепциям современного био-тека состоит новизна подхода автора статьи.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.13102

Аннотация: В статье излагается новая философская концепция музыки, при этом автор опирается также на свой опыт исследования в методологии, культурологии и гуманитарных науках. Формулируются проблемы, требующие разрешения: объяснение сильного воздействия музыки на человека и разного ее понимания, несводимость музыки к технике исполнения и звучанию, дилемма – музыка язык или символическая система. Водится гипотеза, что музыка, с одной стороны, есть форма жизни как разрешение проблем личности, с другой – художественная реальность. Обсуждаются основные характеристики художественной реальности: текстовая природа, единство переживания ее событий и построения их, роль личности. Анализируются понятия «выразительные средства», «материал искусства», «художественная форма» и утверждается, что целое в музыке задают выразительные средства и личность художника. В последней части статьи автор обосновывает исходную гипотезу о природе музыке, сравнивает музыку с другими временными видами искусства, показывает, что классическая музыка формировалась как форма жизни, позволяющая новоевропейской личности реализовать три основные плана своего бытия. Вводится понятие музыкальной культуры в качестве еще одной важной характеристики музыки. В ходе разработки предложенной концепции музыки автор задействовал методологию гуманитарного познания, сравнительный анализ разных видов искусства, анализ кейсов, генетические соображения, метод проблематизации и конструирования идеальных объектов. В результате ему удалось построить новую философскую концепцию музыки, разрешить ряд проблем, поставленных относительно музыки, и, он надеется, отчасти приоткрыть тайну музыки. Важный аспект этой тайны заключается в том, что, слушая музыку, человек реализует свои экзистенциальные проблемы именно в форме музыкальной временности и работы, включающей чтение и художественное осмысление музыкальной материи-формы.

DOI: 10.7256/2454-0625.2014.5.65553

Аннотация: В статье излагается новая философская концепция музыки, при этом автор опирается также на свой опыт исследования в методологии, культурологии и гуманитарных науках. Формулируются проблемы, требующие разрешения: объяснение сильного воздействия музыки на человека и разного ее понимания, несводимость музыки к технике исполнения и звучанию, дилемма – музыка язык или символическая система. Водится гипотеза, что музыка, с одной стороны, есть форма жизни как разрешение проблем личности, с другой – художественная реальность. Обсуждаются основные характеристики художественной реальности: текстовая природа, единство переживания ее событий и построения их, роль личности. Анализируются понятия «выразительные средства», «материал искусства», «художественная форма» и утверждается, что целое в музыке задают выразительные средства и личность художника. В последней части статьи автор обосновывает исходную гипотезу о природе музыке, сравнивает музыку с другими временными видами искусства, показывает, что классическая музыка формировалась как форма жизни, позволяющая новоевропейской личности реализовать три основные плана своего бытия. Вводится понятие музыкальной культуры в качестве еще одной важной характеристики музыки. В ходе разработки предложенной концепции музыки автор задействовал методологию гуманитарного познания, сравнительный анализ разных видов искусства, анализ кейсов, генетические соображения, метод проблематизации и конструирования идеальных объектов. В результате ему удалось построить новую философскую концепцию музыки, разрешить ряд проблем, поставленных относительно музыки, и, он надеется, отчасти приоткрыть тайну музыки. Важный аспект этой тайны заключается в том, что, слушая музыку, человек реализует свои экзистенциальные проблемы именно в форме музыкальной временности и работы, включающей чтение и художественное осмысление музыкальной материи-формы.