DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.19496

Аннотация: Возможна ли новая онтология человека? Насколько необходимо вновь вернуться к базовым вещам и смыслам относительно онтологии человека? Насколько актуален вновь вопрос М. Шелера о том, что при всем обилии наших знаний о мире мы больше всего не знаем самих себя и нам необходимо вырабатывать новую антропологию, новое учение о человеке? Или такой ситуации нет и никакой необходимости в новой антропологии нет? В статье содержатся ответы на эти вопросы. Автор рассматривает в сравнении классическую и неклассическую версию философской антропологии. Автор опирается на методологические принципы философской антропологии, позволяющие сравнить классический и неклассический версии постижения человека. При анализе видов философских направления применён также принцип историзма. Автор размышляет об исторической судьбе философской антропологии. Проводится мысль о том, что среди других философских дисциплин по сути дела только философская антропология утратила свой предмет – человека. В результате сложилась парадоксальная ситуация – данный блок знаний распался на множество «антропологий». В статье предлагается приступить к осмыслению разрозненных сведений о человеке и выработать новую антропологическую онтологию. Сравнивается трактовка ключевых понятий в классической и неклассической антропологии – человек, сознание, идентичность.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67927

Аннотация: Возможна ли новая онтология человека? Насколько необходимо вновь вернуться к базовым вещам и смыслам относительно онтологии человека? Насколько актуален вновь вопрос М. Шелера о том, что при всем обилии наших знаний о мире мы больше всего не знаем самих себя и нам необходимо вырабатывать новую антропологию, новое учение о человеке? Или такой ситуации нет и никакой необходимости в новой антропологии нет? В статье содержатся ответы на эти вопросы. Автор рассматривает в сравнении классическую и неклассическую версию философской антропологии. Автор опирается на методологические принципы философской антропологии, позволяющие сравнить классический и неклассический версии постижения человека. При анализе видов философских направления применён также принцип историзма. Автор размышляет об исторической судьбе философской антропологии. Проводится мысль о том, что среди других философских дисциплин по сути дела только философская антропология утратила свой предмет – человека. В результате сложилась парадоксальная ситуация – данный блок знаний распался на множество «антропологий». В статье предлагается приступить к осмыслению разрозненных сведений о человеке и выработать новую антропологическую онтологию. Сравнивается трактовка ключевых понятий в классической и неклассической антропологии – человек, сознание, идентичность.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.16094

Аннотация: Предметом проведенного в статье исследования является подход к проблемам сознания, самосознания и Я в рамках такого направления современных гуманитарных наук как социальный конструкционизм. Основной задачей является рассмотрение основных положений подхода к сознанию и различным его проявлениям с позиций этого направления, и помещение данного подхода в контекст других исследований сознания – в классической и современной философии. Центральным вопросом исследования является вопрос о роли социальных и социокультурных факторов в процессе конструирования сознания и самосознания индивида. Основные методы исследования: историко-философский подход, сравнительный анализ, общенаучные методы исследования. Также в некоторых случаях автор обращается к методологии, предлагаемой социальным конструкционизмом. Основными выводами проведенного исследования являются следующие: Социально-конструкционистский подход к сознанию делает чрезмерный акцент на роли социальных конструкций в формировании сознания и самосознания индивида и склоняется к отрицанию существования Я. Однако, критикуя социальный конструкционизм, автор показывает, что наличие единого опыта у каждого субъекта не зависит от социальных конструкций. В то же время, положительной чертой социально-конструкционистского подхода к сознанию является то, что социально-конструкционистский подход к сознанию и самосознанию продуктивен для понимания положения человека в современной информационной эпохе. Социальный конструкционизм не просто успешно фиксирует и описывает современную ситуацию, формируя представление о фрагментированном, сложносоставном, размытом Я, нуждающемся в том, чтобы быть проговоренным, оформленным в виде нарратива, но и предлагает свой подход к тем новым проблемам сознания и самосознания, которые данная эпоха ставит. Особым вкладом автора в проведенное исследование является выявление точек пересечения социального конструкционизма с другими подходами к сознанию в классической и современной философии. Новизна исследования заключается в том, что в отечественной философии практически отсутствуют работы, посвященные социально-конструкционистскому подходу к проблемам сознания.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67928

Аннотация: Предметом проведенного в статье исследования является подход к проблемам сознания, самосознания и Я в рамках такого направления современных гуманитарных наук как социальный конструкционизм. Основной задачей является рассмотрение основных положений подхода к сознанию и различным его проявлениям с позиций этого направления, и помещение данного подхода в контекст других исследований сознания – в классической и современной философии. Центральным вопросом исследования является вопрос о роли социальных и социокультурных факторов в процессе конструирования сознания и самосознания индивида. Основные методы исследования: историко-философский подход, сравнительный анализ, общенаучные методы исследования. Также в некоторых случаях автор обращается к методологии, предлагаемой социальным конструкционизмом. Основными выводами проведенного исследования являются следующие: Социально-конструкционистский подход к сознанию делает чрезмерный акцент на роли социальных конструкций в формировании сознания и самосознания индивида и склоняется к отрицанию существования Я. Однако, критикуя социальный конструкционизм, автор показывает, что наличие единого опыта у каждого субъекта не зависит от социальных конструкций. В то же время, положительной чертой социально-конструкционистского подхода к сознанию является то, что социально-конструкционистский подход к сознанию и самосознанию продуктивен для понимания положения человека в современной информационной эпохе. Социальный конструкционизм не просто успешно фиксирует и описывает современную ситуацию, формируя представление о фрагментированном, сложносоставном, размытом Я, нуждающемся в том, чтобы быть проговоренным, оформленным в виде нарратива, но и предлагает свой подход к тем новым проблемам сознания и самосознания, которые данная эпоха ставит. Особым вкладом автора в проведенное исследование является выявление точек пересечения социального конструкционизма с другими подходами к сознанию в классической и современной философии. Новизна исследования заключается в том, что в отечественной философии практически отсутствуют работы, посвященные социально-конструкционистскому подходу к проблемам сознания.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.19346

Аннотация: Предметом исследования является объективное время в качестве одного из возможных подходов к пониманию времени в философии и в качестве категории метафизики, а также особенности категории объективного времени в качестве предмета познания. Проведена экспликация и предложен комплексный анализ основных трудностей, с которыми сталкивается стратегия познания категории объективного времени в современной аналитической метафизике. Предложена альтернативная стратегия познания объективного времени в метафизике и сформулирован ряд основных ее положений. Использованы методы логико-теоретического анализа, категория объективного времени рассмотрена в контексте моделей рациональности, используемых в современной метафизике и философии науки. Новизна исследования заключается в комплексном анализе категории объективного времени в качестве предмета метафизики. В числе трудностей, с которыми в познании объективного времени сталкивается аналитическая метафизика, отмечены следующие: невозможность последовательно обосновать объектный характер знания в рамках используемой в аналитической метафизике модели рациональности; достаточно произвольный и ограниченный выбор категориального аппарата для создания онтологий времени, а также их внутренняя непоследовательность; отсутствие удовлетворительного решения проблемы критериев для определения и выбора истинной онтологической теории объективного времени. Ключевые положения альтернативной стратегии: установление корреляции между идеей объективности времени и смысложизненными вопросами, что позволяет предложить альтернативный взгляд на представления о «полезной» и «бесполезной» метафизике, использование представлений о метафизических референтах времени, рассмотрение логико-теоретический моделей времени в единстве с метафизическими моделями объективной реальности. Автор выдвигает предположение, согласно которому именно категория объективного времени может стать основополагающей для возрождения и успешного развития реалистической метафизики в современной философии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67929

Аннотация: Предметом исследования является объективное время в качестве одного из возможных подходов к пониманию времени в философии и в качестве категории метафизики, а также особенности категории объективного времени в качестве предмета познания. Проведена экспликация и предложен комплексный анализ основных трудностей, с которыми сталкивается стратегия познания категории объективного времени в современной аналитической метафизике. Предложена альтернативная стратегия познания объективного времени в метафизике и сформулирован ряд основных ее положений. Использованы методы логико-теоретического анализа, категория объективного времени рассмотрена в контексте моделей рациональности, используемых в современной метафизике и философии науки. Новизна исследования заключается в комплексном анализе категории объективного времени в качестве предмета метафизики. В числе трудностей, с которыми в познании объективного времени сталкивается аналитическая метафизика, отмечены следующие: невозможность последовательно обосновать объектный характер знания в рамках используемой в аналитической метафизике модели рациональности; достаточно произвольный и ограниченный выбор категориального аппарата для создания онтологий времени, а также их внутренняя непоследовательность; отсутствие удовлетворительного решения проблемы критериев для определения и выбора истинной онтологической теории объективного времени. Ключевые положения альтернативной стратегии: установление корреляции между идеей объективности времени и смысложизненными вопросами, что позволяет предложить альтернативный взгляд на представления о «полезной» и «бесполезной» метафизике, использование представлений о метафизических референтах времени, рассмотрение логико-теоретический моделей времени в единстве с метафизическими моделями объективной реальности. Автор выдвигает предположение, согласно которому именно категория объективного времени может стать основополагающей для возрождения и успешного развития реалистической метафизики в современной философии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.16367

Аннотация: Культура потребления в последнее время стала доминирующим типом культуры в России и в странах Запада. Соответственно, она является предметом изучения социологов, философов. Культурологов, психологов. Однако до сих пор не создано единой теории консюмеризма и не осмыслен тот широкий массив рисков и угроз для человека и общества, которые выступают результатом распространения культуры потребления. Проблема статьи связана с осмыслением влияния ценностей консюмеризма на рост индивидуализма и ослабление политической активности. Это влияние выступает предметом исследования. В качестве теоретико-методологической базы исследования использованы теории социологии потребления, философии культуры и социальной философии современных российских и зарубежных авторов. Научная новизна выражается в следующих положениях. Социальная атомизация и деполитизация связаны с ростом потребительских ценностей. Потребитель ограничивается интересами, которые касаются его личной жизни. Происходит отказ от членства в объединяющем политическом целом. Место моральных обязательств, социальных отношений занимает автономия. Культура потребления осуществляет призыв к индивидуальной активности, но к социальному бездействию. Деконсолидация и индивидуализация сопряжены с утратой идеологических, политических и гражданских установок. Перманентная революция индивидуализма, выраженная в соответствующих изменениях культуры и ценностных ориентаций, устраняет политический активизм, вытесняет политический дискурс из сознания. Глобальным социальным проектам и метанарративам предпочитаются микронарративы и микропроекты личной судьбы. «Человек социальный» уступает место «человеку индивидуальному», политически активный гражданин капитулирует перед потребителем, гражданское общество – перед потребительским. Когда деконсолидация приобретает массовый характер, возникает парадоксальное явление «социального исключения большинства».

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67930

Аннотация: Культура потребления в последнее время стала доминирующим типом культуры в России и в странах Запада. Соответственно, она является предметом изучения социологов, философов. Культурологов, психологов. Однако до сих пор не создано единой теории консюмеризма и не осмыслен тот широкий массив рисков и угроз для человека и общества, которые выступают результатом распространения культуры потребления. Проблема статьи связана с осмыслением влияния ценностей консюмеризма на рост индивидуализма и ослабление политической активности. Это влияние выступает предметом исследования. В качестве теоретико-методологической базы исследования использованы теории социологии потребления, философии культуры и социальной философии современных российских и зарубежных авторов. Научная новизна выражается в следующих положениях. Социальная атомизация и деполитизация связаны с ростом потребительских ценностей. Потребитель ограничивается интересами, которые касаются его личной жизни. Происходит отказ от членства в объединяющем политическом целом. Место моральных обязательств, социальных отношений занимает автономия. Культура потребления осуществляет призыв к индивидуальной активности, но к социальному бездействию. Деконсолидация и индивидуализация сопряжены с утратой идеологических, политических и гражданских установок. Перманентная революция индивидуализма, выраженная в соответствующих изменениях культуры и ценностных ориентаций, устраняет политический активизм, вытесняет политический дискурс из сознания. Глобальным социальным проектам и метанарративам предпочитаются микронарративы и микропроекты личной судьбы. «Человек социальный» уступает место «человеку индивидуальному», политически активный гражданин капитулирует перед потребителем, гражданское общество – перед потребительским. Когда деконсолидация приобретает массовый характер, возникает парадоксальное явление «социального исключения большинства».

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.15339

Аннотация: Объектом исследования является пространственный архетип моста, предметом – процессы человеческой идентификации (отождествления с местом) и пространственной ориентации, характеризующие роль мостов в построении образа города и взаимосвязи человека и места в пространственной концепции бытия. Авторы анализируют мосты как одни из наиболее выдающихся архитектурных элементов – «фигур» на менее структурированном «фоне», по терминологии гештальтпсихологии, – служащие объектами психологической идентификации. Другой аспект раскрываемой темы – роль мостов в пространственной ориентации, функционально необходимой и способной доставить чувство удовлетворённости, наполненности повседневного опыта экзистенциальными значениями. Общефилософская методология работы базируется на принципах экзистенциализма М. Хайдеггера. Архитектурная методология основана на элементах концепции «духа места» (Genius Loci) К. Норберг-Шульца, теории пространственной организации города К. Линча, «архитектуры образов» Ю. Палласмаа, философии современной архитектуры Ч. Дженкса. Одним из результатов исследования является развёрнутое обоснование исключительной роли мостов при освоении человеком природного и урбанизированного ландшафта, в раскрытии качества места в пространстве, его собирании и структурировании. Проведённый этимологический анализ глагола «мостить» (в смысле «делать и устраивать») также подтвердил сущность моста как «устроения», то есть приспосабливания, освоения места, его идентификации с внутренним миром человека. Авторы приходят к заключению о том, что наряду с системой высотных доминант и городскими площадями, мосты всегда играют ведущие роли в пространственной ориентации, являющейся функцией отчётливости образа города, элементами которого по терминологии К. Линча являются пути, границы, узлы, ориентиры, районы. Особым вкладом авторов в исследование роли мостов в структуре образа города является поэлементная детализация этих ролей. Так, мост концентрирует в себе значение «пути», он соединяет не только в территориальном отношении, но и в смысловом. Не являясь «границей» как таковой в понимании К. Линча, мост обнаруживает свою сущность в качестве порогового пространства, значимой точки на границе, как между реальными территориями, так и между символическими пространствами. Одно из определяющих значений моста – его роль «узла», перекрёстка дорог, как в буквальном, так и в символическом смысле. Кроме того, мосты успешно играют роль «ориентиров» – главных и выразительных элементов образа города. Мост является также центром притяжения, «узлом» какого-либо района, редко представляя собой район в целом. В статье отмечается, что характеристики идентификации и ориентации, разделяемые в исследованиях, на самом деле существуют не изолированно, а составляют совместно структурную основу образа города и пространственной картины мира. Новизна исследования заключается в попытке совмещения философского, теоретико-архитектурного и лингвистического дискурсов в изучении пространственного архетипа мостов, а также в их систематическом и детальном описании с точки зрения выбранной методологии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67931

Аннотация: Объектом исследования является пространственный архетип моста, предметом – процессы человеческой идентификации (отождествления с местом) и пространственной ориентации, характеризующие роль мостов в построении образа города и взаимосвязи человека и места в пространственной концепции бытия. Авторы анализируют мосты как одни из наиболее выдающихся архитектурных элементов – «фигур» на менее структурированном «фоне», по терминологии гештальтпсихологии, – служащие объектами психологической идентификации. Другой аспект раскрываемой темы – роль мостов в пространственной ориентации, функционально необходимой и способной доставить чувство удовлетворённости, наполненности повседневного опыта экзистенциальными значениями. Общефилософская методология работы базируется на принципах экзистенциализма М. Хайдеггера. Архитектурная методология основана на элементах концепции «духа места» (Genius Loci) К. Норберг-Шульца, теории пространственной организации города К. Линча, «архитектуры образов» Ю. Палласмаа, философии современной архитектуры Ч. Дженкса. Одним из результатов исследования является развёрнутое обоснование исключительной роли мостов при освоении человеком природного и урбанизированного ландшафта, в раскрытии качества места в пространстве, его собирании и структурировании. Проведённый этимологический анализ глагола «мостить» (в смысле «делать и устраивать») также подтвердил сущность моста как «устроения», то есть приспосабливания, освоения места, его идентификации с внутренним миром человека. Авторы приходят к заключению о том, что наряду с системой высотных доминант и городскими площадями, мосты всегда играют ведущие роли в пространственной ориентации, являющейся функцией отчётливости образа города, элементами которого по терминологии К. Линча являются пути, границы, узлы, ориентиры, районы. Особым вкладом авторов в исследование роли мостов в структуре образа города является поэлементная детализация этих ролей. Так, мост концентрирует в себе значение «пути», он соединяет не только в территориальном отношении, но и в смысловом. Не являясь «границей» как таковой в понимании К. Линча, мост обнаруживает свою сущность в качестве порогового пространства, значимой точки на границе, как между реальными территориями, так и между символическими пространствами. Одно из определяющих значений моста – его роль «узла», перекрёстка дорог, как в буквальном, так и в символическом смысле. Кроме того, мосты успешно играют роль «ориентиров» – главных и выразительных элементов образа города. Мост является также центром притяжения, «узлом» какого-либо района, редко представляя собой район в целом. В статье отмечается, что характеристики идентификации и ориентации, разделяемые в исследованиях, на самом деле существуют не изолированно, а составляют совместно структурную основу образа города и пространственной картины мира. Новизна исследования заключается в попытке совмещения философского, теоретико-архитектурного и лингвистического дискурсов в изучении пространственного архетипа мостов, а также в их систематическом и детальном описании с точки зрения выбранной методологии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.15384

Аннотация: Статья "Три жизни Н.С.Войтинской" описывает многоплановость личности Надежды Савельевны Войтинской. Исследований, посвященных ей, практически нет, поэтому статья служит цели познакомить российское научное сообщество с творческим и научным наследием этой художницы, философа, переводчицы. В статье предлагается воспринимать различные проявления творческой одаренности Н.С. Войтинской не только и не столько как различные этапы ее творческой эволюции, а скорее как отдельные, не пересекающиеся линии развития (три жизни). В статье используется описательный способ изложения творческой эволюции Надежды Савельевны Войтинской, поскольку основной целью исследования является введение в научный оборот ее работ. Первая часть статьи посвящена описанию основных вех биографии. Для придания изложению полноты активно привлекаются архивные материалы. Во второй части описывается вклад Н.С. Войтинской в русское изобразительное искусство, здесь она предстает как художник, который в силу обстоятельств вынужденный отказаться от изобразительного искусства. Это одна из главных трагедий в жизни Н.С. Войтинской. В третьей части дается обзор ее литературного творчества. В литературе она выступала преимущественно в двух ипостасях: как переводчица и как автор научно-популярных книг. В четвертой части, которая является по мнению авторов ключевой в понимании всей деятельности и личности Н.С. Войтинской, эта незаурядная женщина предстает как философ. Важным результатом исследования стал синтетический взгляд на Н.С. Войтинскую, соединяющий различные стороны проявления ее творческой натуры, стороны, изучающиеся обычно по отдельности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67932

Аннотация: Статья "Три жизни Н.С.Войтинской" описывает многоплановость личности Надежды Савельевны Войтинской. Исследований, посвященных ей, практически нет, поэтому статья служит цели познакомить российское научное сообщество с творческим и научным наследием этой художницы, философа, переводчицы. В статье предлагается воспринимать различные проявления творческой одаренности Н.С. Войтинской не только и не столько как различные этапы ее творческой эволюции, а скорее как отдельные, не пересекающиеся линии развития (три жизни). В статье используется описательный способ изложения творческой эволюции Надежды Савельевны Войтинской, поскольку основной целью исследования является введение в научный оборот ее работ. Первая часть статьи посвящена описанию основных вех биографии. Для придания изложению полноты активно привлекаются архивные материалы. Во второй части описывается вклад Н.С. Войтинской в русское изобразительное искусство, здесь она предстает как художник, который в силу обстоятельств вынужденный отказаться от изобразительного искусства. Это одна из главных трагедий в жизни Н.С. Войтинской. В третьей части дается обзор ее литературного творчества. В литературе она выступала преимущественно в двух ипостасях: как переводчица и как автор научно-популярных книг. В четвертой части, которая является по мнению авторов ключевой в понимании всей деятельности и личности Н.С. Войтинской, эта незаурядная женщина предстает как философ. Важным результатом исследования стал синтетический взгляд на Н.С. Войтинскую, соединяющий различные стороны проявления ее творческой натуры, стороны, изучающиеся обычно по отдельности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.17887

Аннотация: Предметом исследования в статье является философский анализ социокультурного пространства постсоветской России. Осмысление социокультурного пространства постсоветской России представлено с учетом его феноменологических, географических, социальных и антропологических оснований. Значимым аспектом выстраивания исследования является философский анализ социокультурного пространства постсоветской России как категории и феномена. Предмет исследования конкретизируется в следующих разделах статьи: Социокультурное пространство постсоветской России: попытка категориальной определенности»; «Структура и механизмы динамики социокультурного пространства постсоветской России: попытка моделирования»; «Человек в системе социокультурного пространства постсоветской России: попытка осмысления». Методология исследования определена компаративистским сочетанием аксиологического, социокультурного и социально-онтологического подходов. Осмысление содержательных и структурных процессов динамики социокультурного пространства постсоветской России проведено посредством сопряжения философской методологии исследования с категориальным аппаратом и методами социальной психологии, социальной когнитивистики. Научная новизна исследования состоит в выявлении ряда ключевых характеристик социокультурного пространства постсоветской России: 1) социокультурное пространство постсоветской России можно определить как интегральный феномен, онтологически центрированный на географической и общественной реальности нашей страны, сочетающий ключевые параметры ее культурного и социального развития; 2) в иерархии общественных духовных феноменов – социокультурное пространство является первичным и наиболее емким, включающим такие определяющие культурные феномены как язык, социальную память, менталитет, социальное бессознательное, общественное сознание, социокультурную идентичность, habitus; 3) наряду с определяющими культурными феноменами в структуру социокультурного пространства входят значимые образы (например, образ огромного географического пространства России; образ Родины-Матери) и типы социокультурного взаимодействия (например, установка на восприятие руководителя государства как защитника народа, традиционализм бытового уклада); 4) основными механизмами динамики социокультурного пространства постсоветской России являются: фиксация, конфликтность, интеграция, деактуализация, актуализация; 5) значимым онтологическим атрибутом социокультурного пространства постсоветской России является его антропологический характер, ибо, именно человек в своей гносеологической и социальной(во всех аспектах) деятельности является, во первых, основным актором составляющих его феноменов(образов, типов взаимодействия), а во-вторых – основным носителем этих ключевых параметров.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67933

Аннотация: Предметом исследования в статье является философский анализ социокультурного пространства постсоветской России. Осмысление социокультурного пространства постсоветской России представлено с учетом его феноменологических, географических, социальных и антропологических оснований. Значимым аспектом выстраивания исследования является философский анализ социокультурного пространства постсоветской России как категории и феномена. Предмет исследования конкретизируется в следующих разделах статьи: Социокультурное пространство постсоветской России: попытка категориальной определенности»; «Структура и механизмы динамики социокультурного пространства постсоветской России: попытка моделирования»; «Человек в системе социокультурного пространства постсоветской России: попытка осмысления». Методология исследования определена компаративистским сочетанием аксиологического, социокультурного и социально-онтологического подходов. Осмысление содержательных и структурных процессов динамики социокультурного пространства постсоветской России проведено посредством сопряжения философской методологии исследования с категориальным аппаратом и методами социальной психологии, социальной когнитивистики. Научная новизна исследования состоит в выявлении ряда ключевых характеристик социокультурного пространства постсоветской России: 1) социокультурное пространство постсоветской России можно определить как интегральный феномен, онтологически центрированный на географической и общественной реальности нашей страны, сочетающий ключевые параметры ее культурного и социального развития; 2) в иерархии общественных духовных феноменов – социокультурное пространство является первичным и наиболее емким, включающим такие определяющие культурные феномены как язык, социальную память, менталитет, социальное бессознательное, общественное сознание, социокультурную идентичность, habitus; 3) наряду с определяющими культурными феноменами в структуру социокультурного пространства входят значимые образы (например, образ огромного географического пространства России; образ Родины-Матери) и типы социокультурного взаимодействия (например, установка на восприятие руководителя государства как защитника народа, традиционализм бытового уклада); 4) основными механизмами динамики социокультурного пространства постсоветской России являются: фиксация, конфликтность, интеграция, деактуализация, актуализация; 5) значимым онтологическим атрибутом социокультурного пространства постсоветской России является его антропологический характер, ибо, именно человек в своей гносеологической и социальной(во всех аспектах) деятельности является, во первых, основным актором составляющих его феноменов(образов, типов взаимодействия), а во-вторых – основным носителем этих ключевых параметров.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.16103

Аннотация: Предметом статьи является анализ интеграционных возможностей и дезинтеграционных рисков "Русского мира" – феномена, который в последнее время получил новое звучание и стал предметом широкомасштабной общественной дискуссии. Автор делает акцент на том, что концепция "Русского мира" складывалась одновременно в нескольких плоскостях: политической, этнической, экономической, культурной, и рассматривать специфику этого явления также следует в комплексе. Особенное внимание в статье уделяется вопросу того, каким образом "Русский мир" стал элементом отечественной политической культуры; насколько гармонично и/или противоречиво сочетаются в нем этническое, имперское и национальное начала; какие практические смыслы можно выделить применительно к этому понятию сегодня. На основе анализа теорий, относящихся к наследию отечественной философской мысли, сделана попытка транслировать ряд положений, соотносящихся с концепцией "Русского мира" на современную общественно-политическую реальность России и критически осмыслить как положительные, перспективные, так и потенциально опасные варианты трактовки этого понятия в сегодняшнем контексте. Может сложиться впечатление, что термин «Русский мир» – это элемент по преимуществу сегодняшнего политического языка. Между тем, попытки обозначить границы Русского мира и нащупать его смысловое зерно ведутся уже не первое десятилетие и лежат отнюдь не только в плоскости политической риторики, но и имеют выраженную философскую направленность. Чтобы проиллюстрировать это положение, автор статьи обращается к сравнительному анализу двух политико-философских концепций начала ХХ века, одна из которых – принадлежащая публицисту Михаилу Меньшикову - представляет максимально "суженный" вариант интерпретации "русского вообще", а вторая – теория Петра Струве – напротив, предлагает вариант конструктивного построения внешнеполитической стратегии России через расширение полей её культурного влияния. В статье сделан ряд выводов, касающихся современного этапа бытования Русского мира, продолжающего развитие в условиях значительных геополитических сдвигов, усложнения общественно-политического пространства и вынужденного преодолевать внутренние противоречия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67934

Аннотация: Предметом статьи является анализ интеграционных возможностей и дезинтеграционных рисков "Русского мира" – феномена, который в последнее время получил новое звучание и стал предметом широкомасштабной общественной дискуссии. Автор делает акцент на том, что концепция "Русского мира" складывалась одновременно в нескольких плоскостях: политической, этнической, экономической, культурной, и рассматривать специфику этого явления также следует в комплексе. Особенное внимание в статье уделяется вопросу того, каким образом "Русский мир" стал элементом отечественной политической культуры; насколько гармонично и/или противоречиво сочетаются в нем этническое, имперское и национальное начала; какие практические смыслы можно выделить применительно к этому понятию сегодня. На основе анализа теорий, относящихся к наследию отечественной философской мысли, сделана попытка транслировать ряд положений, соотносящихся с концепцией "Русского мира" на современную общественно-политическую реальность России и критически осмыслить как положительные, перспективные, так и потенциально опасные варианты трактовки этого понятия в сегодняшнем контексте. Может сложиться впечатление, что термин «Русский мир» – это элемент по преимуществу сегодняшнего политического языка. Между тем, попытки обозначить границы Русского мира и нащупать его смысловое зерно ведутся уже не первое десятилетие и лежат отнюдь не только в плоскости политической риторики, но и имеют выраженную философскую направленность. Чтобы проиллюстрировать это положение, автор статьи обращается к сравнительному анализу двух политико-философских концепций начала ХХ века, одна из которых – принадлежащая публицисту Михаилу Меньшикову - представляет максимально "суженный" вариант интерпретации "русского вообще", а вторая – теория Петра Струве – напротив, предлагает вариант конструктивного построения внешнеполитической стратегии России через расширение полей её культурного влияния. В статье сделан ряд выводов, касающихся современного этапа бытования Русского мира, продолжающего развитие в условиях значительных геополитических сдвигов, усложнения общественно-политического пространства и вынужденного преодолевать внутренние противоречия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.17568

Аннотация: Предметом исследования является детальный анализ соотношения таких фундаментальных философских категорий, как свобода и духовность, применительно к ситуации постсовременности. Автор подробно останавливается на понимании духовности как динамичного и многовекторного процесса смыслообразования. В статье предлагается рассматривать свободу в модусе ее подлинности именно как духовное бытие, осмысленное в фокусе высших смыслов и ценностей. Одновременно осуществляется анализ проявляющейся в нынешней социокультурной ситуации тенденции нисходящего смыслообразования, приводящего к кризису духовности и, соответственно, культуры. Результатом данных процессов является деформация свободного выбора, приводящего к угасанию свободы и духовности. В качестве ресурса для выхода из состояния рассогласованности духовности и свободы рассматривается потенциал философствования, способный не только прогнозировать результаты негативного свободного выбора, но и обнаруживать возможность возрастания человека в смысле. В качестве исходной методологической основы исследования берется антропологическая герменевтика, направленная на утверждение видения бытия человека в качестве открытого миру существа, находящегося в постоянном процессе генерирования и истолкования смыслов. Новизна исследования заключается в обосновании концепции духовной субстанциальности свободы. Это предполагает концептуализацию свободы в качестве выбора различных направлений созидания смыслов, но в тоже время предполагающей и трансгрессию в зону существования, не озаренного светом осмысленности. Существенным вкладом автора в исследование темы соотношения свободы и духовности является экстраполяция выводов о драматизме свободного смыслообразования на современную социокультурную ситуацию, зачастую сегодня описываемую в терминах кризиса. Автором обосновывается, что всплески архаики в современном обществе обусловлены неподлинным модусом обоснования, или понимания, человеком самого себя в качестве чуждого миру существа, что прослеживается в проекте модерна и наследуется постмодернизмом. Главный вывод исследования заключается в продумывании возможных путей нейтрализации искушения смысловой трансгрессией на пути формирования новой модели межличностной и межкультурной коммуникации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67935

Аннотация: Предметом исследования является детальный анализ соотношения таких фундаментальных философских категорий, как свобода и духовность, применительно к ситуации постсовременности. Автор подробно останавливается на понимании духовности как динамичного и многовекторного процесса смыслообразования. В статье предлагается рассматривать свободу в модусе ее подлинности именно как духовное бытие, осмысленное в фокусе высших смыслов и ценностей. Одновременно осуществляется анализ проявляющейся в нынешней социокультурной ситуации тенденции нисходящего смыслообразования, приводящего к кризису духовности и, соответственно, культуры. Результатом данных процессов является деформация свободного выбора, приводящего к угасанию свободы и духовности. В качестве ресурса для выхода из состояния рассогласованности духовности и свободы рассматривается потенциал философствования, способный не только прогнозировать результаты негативного свободного выбора, но и обнаруживать возможность возрастания человека в смысле. В качестве исходной методологической основы исследования берется антропологическая герменевтика, направленная на утверждение видения бытия человека в качестве открытого миру существа, находящегося в постоянном процессе генерирования и истолкования смыслов. Новизна исследования заключается в обосновании концепции духовной субстанциальности свободы. Это предполагает концептуализацию свободы в качестве выбора различных направлений созидания смыслов, но в тоже время предполагающей и трансгрессию в зону существования, не озаренного светом осмысленности. Существенным вкладом автора в исследование темы соотношения свободы и духовности является экстраполяция выводов о драматизме свободного смыслообразования на современную социокультурную ситуацию, зачастую сегодня описываемую в терминах кризиса. Автором обосновывается, что всплески архаики в современном обществе обусловлены неподлинным модусом обоснования, или понимания, человеком самого себя в качестве чуждого миру существа, что прослеживается в проекте модерна и наследуется постмодернизмом. Главный вывод исследования заключается в продумывании возможных путей нейтрализации искушения смысловой трансгрессией на пути формирования новой модели межличностной и межкультурной коммуникации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.18355

Аннотация: Предметом исследования является место и роль милосердия и благотворительности в ценностно-смысловом поле становления национальной идеи в России. В статье предпринята попытка осмысления роли смысложизненных ориентиров общественно значимой деятельности в контексте поиска национальной идеи российского социума. Предполагается, что ее поиск должен осуществляться исходя из гуманистической идеи милосердия и основанной на ней экзистенциальной потребности человека творить благо. Такая идея будет способствовать выработке духовно-нравственных ориентиров, которые являются неотъемлемым компонентом гармонично развивающегося и «здорового» общества. В процессе подготовки статьи использовались такие методы, как сравнительный анализ и восхождение от абстрактного к конкретному. Автором предложены требования (критерии), которым должна соответствовать национальная идея. Сделан вывод о том, что милосердие и благотворительность могут стать концептами российской национальной идеи, отражающими субстанциальные ценности развития российского суперэтноса. Кроме того, это позволит избежать негативных последствий глобализации, которая идет по пути вестернизациии и формирования общества массового потребления, при котором личность отчуждают от ее экзистенциальных интересов и духовных начал. Внедряя в сознание народа паттерны потребительского общества, которые оказывают разлагающее воздействие на ее духовную жизнь, глобализация разрушает со-бытие Я с Другим. Российскому обществу важно отстоять свои ценности и идеалы, иначе оно потеряет свою идентичность, уникальность и растворится в глобальной «культуре» потребления. Российская национальная идея, включающая в себя концепты милосердия и благотворительности, сможет способствовать сохранению ценностей и идеалов нашей страны.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67936

Аннотация: Предметом исследования является место и роль милосердия и благотворительности в ценностно-смысловом поле становления национальной идеи в России. В статье предпринята попытка осмысления роли смысложизненных ориентиров общественно значимой деятельности в контексте поиска национальной идеи российского социума. Предполагается, что ее поиск должен осуществляться исходя из гуманистической идеи милосердия и основанной на ней экзистенциальной потребности человека творить благо. Такая идея будет способствовать выработке духовно-нравственных ориентиров, которые являются неотъемлемым компонентом гармонично развивающегося и «здорового» общества. В процессе подготовки статьи использовались такие методы, как сравнительный анализ и восхождение от абстрактного к конкретному. Автором предложены требования (критерии), которым должна соответствовать национальная идея. Сделан вывод о том, что милосердие и благотворительность могут стать концептами российской национальной идеи, отражающими субстанциальные ценности развития российского суперэтноса. Кроме того, это позволит избежать негативных последствий глобализации, которая идет по пути вестернизациии и формирования общества массового потребления, при котором личность отчуждают от ее экзистенциальных интересов и духовных начал. Внедряя в сознание народа паттерны потребительского общества, которые оказывают разлагающее воздействие на ее духовную жизнь, глобализация разрушает со-бытие Я с Другим. Российскому обществу важно отстоять свои ценности и идеалы, иначе оно потеряет свою идентичность, уникальность и растворится в глобальной «культуре» потребления. Российская национальная идея, включающая в себя концепты милосердия и благотворительности, сможет способствовать сохранению ценностей и идеалов нашей страны.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.15586

Аннотация: Одно из основных назначений театральной маски состояло в формировании образа человеческой идентичности, в развитии которой, следуя исторической типологии масок, можно наметить несколько этапов. В связи с тем, что одной из основных функций западноевропейской моды при ее зарождении было отражение в одежде социальной принадлежности ее обладателя, возникает гипотеза о возможном заимствовании модой механизмов формирования идентичности, выявленных маской. Такая параллель оказывается возможной в связи с ролью, которую играет одежда в становлении образа индивида в социальном пространстве, исторически оказываясь следующим этапом после сформированной маской человеческой идентичности. Исходя из во многом схожей функции, реализуемой как маской, так и в дальнейшем модой, делается попытка применить историческую типологию масок к феномену моды для прояснения роли западноевропейской моды в Средневековье, в исторический период, когда лицо окончательно утвердилось в качестве самодостаточного средства человеческой идентичности, поставив таким образом под вопрос средства, посредством которых оно может быть представлено в социальном пространстве. Именно механизмы репрезентации индивида в социальном поле и предоставляет мода, заимствуя инструменты, выявленные маской. В связи с тем, что средства выражения непосредственно индивидуальности в период средневековья обладают чертами скорее маргинального, трансгрессивного явления, мода, оперируя средствами, которые предоставляет маска-типаж, исторически возникшая как способ идентификации социальных групп, утверждает себя, прежде всего, как феномен социальной идентичности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67937

Аннотация: Одно из основных назначений театральной маски состояло в формировании образа человеческой идентичности, в развитии которой, следуя исторической типологии масок, можно наметить несколько этапов. В связи с тем, что одной из основных функций западноевропейской моды при ее зарождении было отражение в одежде социальной принадлежности ее обладателя, возникает гипотеза о возможном заимствовании модой механизмов формирования идентичности, выявленных маской. Такая параллель оказывается возможной в связи с ролью, которую играет одежда в становлении образа индивида в социальном пространстве, исторически оказываясь следующим этапом после сформированной маской человеческой идентичности. Исходя из во многом схожей функции, реализуемой как маской, так и в дальнейшем модой, делается попытка применить историческую типологию масок к феномену моды для прояснения роли западноевропейской моды в Средневековье, в исторический период, когда лицо окончательно утвердилось в качестве самодостаточного средства человеческой идентичности, поставив таким образом под вопрос средства, посредством которых оно может быть представлено в социальном пространстве. Именно механизмы репрезентации индивида в социальном поле и предоставляет мода, заимствуя инструменты, выявленные маской. В связи с тем, что средства выражения непосредственно индивидуальности в период средневековья обладают чертами скорее маргинального, трансгрессивного явления, мода, оперируя средствами, которые предоставляет маска-типаж, исторически возникшая как способ идентификации социальных групп, утверждает себя, прежде всего, как феномен социальной идентичности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.15664

Аннотация: Постмодернизм рассматривается в данной статье не только, как феномен современной культуры, определяющий стиль жизни, вкусы и потребности цивилизованного общества, но и как особенность мышления, как вызов научному познанию. Деконструкция (направление постмодернистского критицизма, одно из проявлений глобальной унификации культуры и природы) исследуется с позиции мультинационального подхода, разработанного в отечественной традиции (евразийство 20-30-х гг. ХХ в. и теория этногенеза Л.Н. Гумилева). В данном исследовании представлен анализ современного кризисного состояния науки и предпринята попытка определить его мировоззренческие и социо-культурные причины. Вниманию читателя представлены достижения современной науки в области создания и распространения ГМО как одного из способов унификации биосферы. Достижения европейской цивилизации в распространении «общечеловеческой» культуры и уничтожении национального разнообразия, также очевидны. Наряду с основными методами научного исследования (диалектическим, сравнительным (компаративным) анализом, методом синтеза и историко-философской реконструкции), использовалась евразийская методология изучения социального развития, основанная органическом типе философии истории и теории «локальных цивилизаций. Осознание современных мировоззренческих проблем, определяющих в настоящее время судьбу человечества, - это первый шаг на пути к формированию нового рационализма, в котором найдется место для разнообразных национальных интересов, где возможно сохранить приоритет духовных ценностей и свободу творческого поиска. Развитие научной методологии, основывающейся на органическом типе философии истории и теории «локальных цивилизаций» способствует поиску новых путей преодолению кризиса в современном научном мышлении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67938

Аннотация: Постмодернизм рассматривается в данной статье не только, как феномен современной культуры, определяющий стиль жизни, вкусы и потребности цивилизованного общества, но и как особенность мышления, как вызов научному познанию. Деконструкция (направление постмодернистского критицизма, одно из проявлений глобальной унификации культуры и природы) исследуется с позиции мультинационального подхода, разработанного в отечественной традиции (евразийство 20-30-х гг. ХХ в. и теория этногенеза Л.Н. Гумилева). В данном исследовании представлен анализ современного кризисного состояния науки и предпринята попытка определить его мировоззренческие и социо-культурные причины. Вниманию читателя представлены достижения современной науки в области создания и распространения ГМО как одного из способов унификации биосферы. Достижения европейской цивилизации в распространении «общечеловеческой» культуры и уничтожении национального разнообразия, также очевидны. Наряду с основными методами научного исследования (диалектическим, сравнительным (компаративным) анализом, методом синтеза и историко-философской реконструкции), использовалась евразийская методология изучения социального развития, основанная органическом типе философии истории и теории «локальных цивилизаций. Осознание современных мировоззренческих проблем, определяющих в настоящее время судьбу человечества, - это первый шаг на пути к формированию нового рационализма, в котором найдется место для разнообразных национальных интересов, где возможно сохранить приоритет духовных ценностей и свободу творческого поиска. Развитие научной методологии, основывающейся на органическом типе философии истории и теории «локальных цивилизаций» способствует поиску новых путей преодолению кризиса в современном научном мышлении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.18142

Аннотация: Статья посвящена исследованию основных положений синтетической теории идеального отечественного ученого Д.В. Пивоварова, которая стала методологическим фундаментом инновационного концепта изобразительного искусства. Проанализировав и обобщив концепции А.Ф. Лосева, М.А. Лифшица, Э.В. Ильенкова, Э.Г. Классена и Д.И. Дубровского, Д.В. Пивоваров делает вывод, что эталонный объект, схема действия с ним и экстраполяция знания об эталоне на сверхчувственную реальность – это основные составляющие всякого идеального отношения. Для Д.В. Пивоварова «идеал» есть равновесие внешнего и внутреннего, где внешне (чувственно) «идеал» представлен как «идол», внутренне (сверхчувственно) содержание «идеала» предстает как «идея». По утверждению Пивоварова, культура – это человеческая деятельность по культивированию, возделыванию, взращиванию идеалов, призванных способствовать процессу уютного, комфортного существования каждого человека с собой, другими людьми, предметами первой и второй природы, мирозданием в целом. В работе проведен сравнительный анализ источников, относящихся к предмету исследования, а также критический анализ опубликованных ранее трудов отечественных учёных. Методологические положения Д.В. Пивоварова создали условие для теоретического объяснения элитарного, соборного и индивидуально-эволюционного аспектов утверждения идеала; для исследования закономерностей идеалообразующего процесса в изобразительном искусстве. Автор приходит к выводу, что синтетическая теория идеального, разработанная Д.В. Пивоваровым, помогает освоить необычайно сложный механизм репрезентативного (через идол) отношения зрителя со своей душой, душами других людей, Духом Божиим и Совершенством Полноты Бытия посредством художественного произведения-вещи как знакового комплекса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67939

Аннотация: Статья посвящена исследованию основных положений синтетической теории идеального отечественного ученого Д.В. Пивоварова, которая стала методологическим фундаментом инновационного концепта изобразительного искусства. Проанализировав и обобщив концепции А.Ф. Лосева, М.А. Лифшица, Э.В. Ильенкова, Э.Г. Классена и Д.И. Дубровского, Д.В. Пивоваров делает вывод, что эталонный объект, схема действия с ним и экстраполяция знания об эталоне на сверхчувственную реальность – это основные составляющие всякого идеального отношения. Для Д.В. Пивоварова «идеал» есть равновесие внешнего и внутреннего, где внешне (чувственно) «идеал» представлен как «идол», внутренне (сверхчувственно) содержание «идеала» предстает как «идея». По утверждению Пивоварова, культура – это человеческая деятельность по культивированию, возделыванию, взращиванию идеалов, призванных способствовать процессу уютного, комфортного существования каждого человека с собой, другими людьми, предметами первой и второй природы, мирозданием в целом. В работе проведен сравнительный анализ источников, относящихся к предмету исследования, а также критический анализ опубликованных ранее трудов отечественных учёных. Методологические положения Д.В. Пивоварова создали условие для теоретического объяснения элитарного, соборного и индивидуально-эволюционного аспектов утверждения идеала; для исследования закономерностей идеалообразующего процесса в изобразительном искусстве. Автор приходит к выводу, что синтетическая теория идеального, разработанная Д.В. Пивоваровым, помогает освоить необычайно сложный механизм репрезентативного (через идол) отношения зрителя со своей душой, душами других людей, Духом Божиим и Совершенством Полноты Бытия посредством художественного произведения-вещи как знакового комплекса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.18878

Аннотация: В статье рассматривается полемика между знаменитыми просветителями Ж.-Ж. Руссо и К.А. Гельвецием по вопросу о воспитании. Как воспитать просвещённого члена общества, Руссо полагает, что воспитание должно вестись индивидуально, оставляя на природе воспитанника и воспитателя. Гельвеций склонен к коллективному воспитанию. Но оба считают нужным вести воспитание в деревне. Руссо отдаёт должное религиозному и достаточно ограниченному воспитанию, Гельвеций настроен против религии и в пользу высокого образования. Особенности в понимании человека Гельвецием приводят его к парадоксам, проанализированным Дени Дидро. Методом исследования является сравнительный анализ. Сравнение проводится по самым важным вопросам – религиозным, нравственным, административным вплоть до исходных трактовок человека. Средства воспитания эпохи Просвещения рассматриваются подробно впервые. В качестве главных выделяются религиозные, антирелигиозные, нравственные, образовательные, профессиональные. Впервые рассматривается спор по вопросам воспитания между Руссо и Гельвецием. Внимание уделяется парадоксам мышления, вытекающим из понимания человека Гельвецием. Даётся объяснение парадоксам как присущим Просвещению диалектическим противоречиям.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67940

Аннотация: В статье рассматривается полемика между знаменитыми просветителями Ж.-Ж. Руссо и К.А. Гельвецием по вопросу о воспитании. Как воспитать просвещённого члена общества, Руссо полагает, что воспитание должно вестись индивидуально, оставляя на природе воспитанника и воспитателя. Гельвеций склонен к коллективному воспитанию. Но оба считают нужным вести воспитание в деревне. Руссо отдаёт должное религиозному и достаточно ограниченному воспитанию, Гельвеций настроен против религии и в пользу высокого образования. Особенности в понимании человека Гельвецием приводят его к парадоксам, проанализированным Дени Дидро. Методом исследования является сравнительный анализ. Сравнение проводится по самым важным вопросам – религиозным, нравственным, административным вплоть до исходных трактовок человека. Средства воспитания эпохи Просвещения рассматриваются подробно впервые. В качестве главных выделяются религиозные, антирелигиозные, нравственные, образовательные, профессиональные. Впервые рассматривается спор по вопросам воспитания между Руссо и Гельвецием. Внимание уделяется парадоксам мышления, вытекающим из понимания человека Гельвецием. Даётся объяснение парадоксам как присущим Просвещению диалектическим противоречиям.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.18290

Аннотация: Предметом исследования является оригинальный интеллектуальный дискурс современного философа С. Никольского, предпринятый в отношении русской классической литературы в масштабной книге «Горизонты смыслов. Философские интерпретации отечественной литературы XIX- XX вв.». Выявляется доминанта этого дискурса – концепт «русское мировоззрение». Подчеркивается значимость понимания русских писателей как философов (от Гончарова до Платонова). Определена представленная в книге система признаков или аспектов русского мировоззрения, главным из которых мы считаем бинарность (включая оппозицию «жизнь/смерть»). Отмечено своеобразие концептуального подхода к Лермонтову, славянофилам, Герцену, Толстому, Платонову, Ахматовой. Методами исследования в статье, в соответствии с особенностями рассматриваемой книги, являются культурфилософский, культурно-антропологический, герменевтический, семиотический. Частные методы – литературоведческий и искусствоведческий анализ художественных текстов. Новизна определяется полемикой, которую автор статьи предлагает в отношении книги С. Никольского. Мы вступаем в диалог с автором книги по поводу его оценки взаимоотношений «писатель-власть», которые он считает исключительными у Платонова; по поводу признания персонажей Чехова преимущественно позитивными или негативными; по поводу отсутствии в книге специальных частей, посвященных Пушкину, Гоголю, Горькому.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.6.67941

Аннотация: Предметом исследования является оригинальный интеллектуальный дискурс современного философа С. Никольского, предпринятый в отношении русской классической литературы в масштабной книге «Горизонты смыслов. Философские интерпретации отечественной литературы XIX- XX вв.». Выявляется доминанта этого дискурса – концепт «русское мировоззрение». Подчеркивается значимость понимания русских писателей как философов (от Гончарова до Платонова). Определена представленная в книге система признаков или аспектов русского мировоззрения, главным из которых мы считаем бинарность (включая оппозицию «жизнь/смерть»). Отмечено своеобразие концептуального подхода к Лермонтову, славянофилам, Герцену, Толстому, Платонову, Ахматовой. Методами исследования в статье, в соответствии с особенностями рассматриваемой книги, являются культурфилософский, культурно-антропологический, герменевтический, семиотический. Частные методы – литературоведческий и искусствоведческий анализ художественных текстов. Новизна определяется полемикой, которую автор статьи предлагает в отношении книги С. Никольского. Мы вступаем в диалог с автором книги по поводу его оценки взаимоотношений «писатель-власть», которые он считает исключительными у Платонова; по поводу признания персонажей Чехова преимущественно позитивными или негативными; по поводу отсутствии в книге специальных частей, посвященных Пушкину, Гоголю, Горькому.