DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.36111

Аннотация: В статье предпринимается попытка проследить истоки использования несъёмных металлических украшений в традиционной одежде мордовского народа, охарактеризовать роль металлических изделий в культуре. С точки зрения популярности в современной моде парчёвых, сверкающих тканей актуальным представляется обращение к отечественной традиции расшивания костюма блестящими на солнце металлическими подвесками, бисером, бусинами, к анализу особенности эрзянской и мокшанской вышивки ХIХ – начала ХХ в., заключающейся в простых, но очень эффективных приёмах декорирования женского костюма. Актуальность работы определяется и отсутствием специальных работ, посвященных несъёмным металлическим деталям декора мордовской одежды, необходимостью выявления особенностей соотношения природных и искусственных материалов, используемых в вышивке; их связей со сложившимися нормами и эстетическими предпочтениями мордовского народа. Объектом исследования является традиционный мордовский костюм, предметом – специфика включения мелких металлических изделий (подвесок, бисера, бусин) в вышивку элементов праздничной и ритуальной одежды ХIХ – начала ХХ в. Цель работы – анализ традиции использования в вышивке металлических деталей, постижение смыслов данного материала в народной культуре. Новизна исследования заключается в обращении к анализу новых археологических и этнографических источников, архивных материалов по истории культуры и искусства мордовского края. Выводы и наблюдения основываются на применении как общенаучных, так и системного, сравнительно-исторического и искусствоведческого методов. В результате исследования установлено, что уже с эпохи Средневековья существовали традиции декорирования ткани одежды мордовского костюма несъёмными металлическими украшениями. Выделены и охарактеризованы разнообразные приёмы использования блёсток в мокшанской и эрзянской вышивке ХIХ – начала ХХ в., свидетельствующие о сложности этногенеза мордовского народа.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.33808

Аннотация: Объектом исследования является русская плясовая частушка. Предметом исследования является возникновение и распространение плясовой частушки по регионам России, ее природа и связь с плясовой песней, а также активная популяризация в конце XIX — начале XX века. Особое внимание уделяется имеющимся научным версиям возникновения жанра плясовой частушки. Особо указывается важность тщательного изучения природы плясовой частушки, как фольклорного жанра, на который опираются в своей работе хореографы и фольклористы. Ставится вопрос о необходимости углубленного изучения русской региональной плясовой частушки, так как плясовая частушка, как и пляска под нее, это огромный пласт видов, подвидов, исполнительских, музыкальных и плясовых особенностей во всех регионах России. Новизна работы состоит в попытке определить причины возникновения и распространения плясовой частушки. Анализ фольклорного материала (песенных сборников и т.п.) на предмет выявления связи плясовых частушек с плясовыми песнями, кадрилями, отдельными ее видами и фигурами предполагает достижения поставленной в работе цели. Цель работы - выявить причины бытования и популярности плясовой частушки в различных областях России. Разработана новая версия возникновения частушки из плясовых песен во время исполнения кадрили. Результаты исследования Первушиной помогут понять тесную взаимосвязь частушки и плясовых песен, одновременное развитие народной хореографии и песенного репертуара, и повысит интерес специалистов к плясовым частушкам.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.34125

Аннотация: Статья посвящена анализу отличительных черт образа русского православия в работах современных российских и английских фотографов. Авторами рассматриваются различные аспекты фотографии как инструмента исследования. Они определяют, на что обращают внимание английские и российские фотографы в православии в наши дни, какие аспекты религиозности доминируют в их фотоработах и какие изобразительно-выразительные средства фотографии используют фотожурналисты для выражения собственной позиции. В ходе изучения существующих фотопроектов ставится вопрос, стремятся они запечатлеть негативные или, напротив, позитивные аспекты русской религиозности. В работе также проводится анализ, определяющий степень влияния стереотипов на фото-образы. В качестве метода исследования в статье используется сравнительный анализ документальных фотопроектов российских и английских фотографов. Фотографы были отобраны по ряду критериев – региональному, профессиональному и объективно-субъективному. Авторы впервые обращаются к документальным фотопроектам для анализа восприятия русского православия россиянами и иностранцами: на сегодняшний день ещё нет научных работ, освещающих данный аспект. Данная отличительная черта делает работу уникальной в своей сфере. В качестве результатов анализа предложенных в статье фотопроектов выявлены различия и сходства в подходах российских и английских фотографов. Авторы приходят к выводу, что объекты исследований английских и российских фотографов отличаются и темами, и аспектами, на которые они обращают внимание. Англичан интересует религия как часть повседневных практик современного россиянина, в то время как российские фотографы стремятся как можно ближе подойти к православным объектам и практикам, показать глубинную связь людей с духовным миром. При этом и англичане, и россияне документируют православную атрибутику в позитивном ключе, порой даже романтизируя образ православных храмов и ритуалов.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.35931

Аннотация: Статья посвящена рациональному истолкованию привлекшего, особенно молодых читателей, романа «Циклонопедия» иранского философа и писателя Резы Негарестани. Автор считает, что понять подобные произведения невозможно, если не осуществить интерпретацию и реконструкцию тем и содержаний этих произведений. Реализуя заявленный подход, он обсуждает важную в романе Негарестане тему открытости и особенности поэтики «Циклонопедии». Различаются два понимания открытости, которую обсуждает Негарестани: открытость, относящаяся к обычным формам социальности, где так или иначе провозглашаются свобода и открытые отношения, и «эпидемическая открытость», в которой речь идет об открытости «Внешнему» настигающей человека, даже против его воли, и поедающей его. Автор анализирует понятие открытости, высказывая предположение , что Внешнее можно интерпретировать, с одной стороны как выслушивание тенденций «фьючекультуры», с другой ‒ как критику и распредмечивание концепций, которые претендуют на знание и прогнозы будущего, но на самом деле не могут вырваться за пределы сложившихся представлений модерна. Объясняя, почему Негарестании сравнивает открытость с едой, автор предлагает рассмотреть тибетский архаический ритуал «Чод», проходя который монахи предлагают себя на съедение демонам. На основе этого он формулирует предположение, что Негарестани в период написания «Циклонопедии» был под влиянием архаических и мистических концепций, возможно, даже читал исследования Дэвид-Ниль о ритуале Чод. Высказывается мысль, что и другие темы «Циклонопедии» нуждаются в реконструкции, но не все. Завершает статью анализ реальности произведения Негарестани: помимо обсуждения жанра theory-fiction автор высказывает предположение о том, что реальность «Циклонопедии» относится к феноменологической, репрезентирующей не внешние события, а особенности сознания Негарестани.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.33907

Аннотация: Предметом исследования является фламандская живопись XVII в. в духовном и культурном контексте контрреформации, созданием ярких, декоративных и красочных религиозных образов стремящейся противостоять иконоборческим тенденциям движения реформации. Объектом изучения служат фламандские картины эпохи барокко XVII в. с цветочными гирляндами, окаймляющими центральное изображение Мадонны. Особое внимание автор обращает на разнообразие иконографических схем образа Девы Марии в цветочной гирлянде, получившего в живописи барокко особое распространение. Одни художники пользуются схемой "картины в картине", другие имитируют скульптуру, цвет которой оттеняет яркость гирлянд. В работе использованы такие методы, как иконографический, иконологический, метод художественно-стилистического анализа. Научная новизна работы заключается в доказательстве того, что Дева Мария появляется в живописи не только как самостоятельное изображение, но и в картинах цветочных гирлянд.Результаты исследования показывают, что в XVII веке художники использовали разные иконографические схемы для создания образа Девы Марии. Мастера умели сочетать друг с другом разные виды цветов, добиваясь гармонии цветочных мотивов и уравновешивая их с изображением Мадонны. Художникам удалось показать красоту цветочных гирлянд, добавив в картины различных живых существ, таких, как птицы и животные, чтобы тема выглядела более красочной, мирной и яркой. Благодаря этим произведениям мы можем убедиться в том, что в XVII в. образ Мадонны оставался необычайно почитаемым.

DOI: 10.7256/2454-0625.2021.7.36093

Аннотация: В статье рассматривается полемика с автором ряда известных психологов, которые считают Л.С. Выготского гуманитарием, а книгу «Психология искусства», вводящей психологов в гуманитарную науку. Автор разъясняет свою позицию, стараясь показать, что Л. Выготский в своих методологических программах придерживается естественнонаучного подхода, а в конкретных анализах произведений искусства мыслит, действительно, как гуманитарий. Вместе с тем он подвергает сомнению концепцию искусства Л. Выготского, показывая, что предложенные им механизмы эстетической реакции и интерпретации художественных произведений проблематичны или неудовлетворительны. В связи с этим разбирается и позиция В. Собкина, как существенно отличающаяся от взглядов Л. Выготского. Во второй части статьи излагается авторское понимание искусства. Оно предполагает выделение в искусстве трех планов: социокультурного, где анализируется художественная коммуникация, план, относящийся к философии субъективности (жизнь в искусстве художника и зрителя или читателя), и план анализа художественной реальности, включающий рассмотрение художественного языка и событий. Разъясняются соответствующие понятия и проблемы, которые встают при подобном задании искусства. Чтобы облегчить понимание предложенных идей, автор разбирает примеры из «Психологии искусства» Л. Выготского и приводит один кейс из своих работ. Расхождение с Л. Выготским он рассматривает как стимул для продолжения своих исследований и необходимость в их отношении критической рефлексии.