DOI: 10.7256/2454-0625.2020.10.33879

Аннотация: Предметом данной статьи является трактовка балетмейстером К. Уилдоном мужских образов «Зимней сказки» У. Шекспира в контексте ее концептуальной общности с литературным первоисточником. Цель исследования – выявить постановочные средства и элементы хореографического языка, с помощью которых балетмейстер структурирует и создает мужские партии, а также провести идейно-образные параллели с оригинальным текстом. Для настоящего исследования принципы критического анализа текста спектакля, а также семантического анализа хореографии, выработанные в научных трудах таких теоретиков балетного искусства, как Лопухов, Добровольская, Красовская, Суриц, Слонимский, стали теоретико-методологической основой. Комплексный подход к проблеме интерпретации литературного первоисточника на современной балетной сцене потребовал анализа таких источников, как англоязычные рецензии на мировую премьеру балета и видеоматериалы из архивов лондонского «Royal Opera House» и московского Большого театра. Также был применен метод включенного наблюдения, базирующийся на личном опыте работы с Уилдоном над партией Утраты в спектакле Большого театра и сопровождающийся анализом записей репетиций из архива автора (март – апрель 2019). В процессе разработки поставленной научной проблемы автор статьи осуществил детальный семантический анализ сценической интерпретации и хореографической лексики мужских образов поздней пьесы Шекспира «Зимняя сказка» в одноименном балете Уилдона (что и явилось основным инструментом исследования). Это позволило прийти к таким новым результатам, как существенные наработки в аспекте выявления традиционных и модернизированных постановочных решений Уилдона, и сделать следующие выводы. Концептуальной основой своей трактовки мужских образов балетмейстер делает текст Шекспира и адаптирует его согласно сценическим возможностям балетного спектакля. При этом он использует широкий спектр как пластических, так и других классических и инновационных выразительных средств, применяя к каждой мужской роли индивидуальный постановочный подход.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.10.34092

Аннотация: Предметом исследования является культурная преемственность декоративных элементов национального орнамента саамского народа. В свете миграционного прошлого, ставится вопрос о возможности ассимиляции древнесаамским населением элементов орнамента и внедрением их в свою культуру, одновременно с ассимиляцией слов. Особое внимание уделяется примерам явного совпадения элементов. Ставится научная задача поиска подтверждений проживания древнесаамского народа на территории северо-запада Костромской области РФ с позиции культурной преемственности. Методом проведения работы является синтез различных наук. Археологические исследования, вместе с данными исторических записей и исследования в области топонимии, дают факты для сопоставления данных в сфере культуры и декоративно-прикладного искусства. На основе анализа литературы, изображений, выстраивается цепь логических рассуждений. Анализ полученных данных даёт понимание визуального выражения культурного наследия региона и возможное ассимилирование элементов декора народом, покинувшим эту территорию сотни лет назад.   Результатом работы является предоставление доказательств наличия культурной преемственности при ассимиляции древнесаамским населением элементов декоративно-прикладного искусства других народов, определение временных рамок этого действия, и географического ареала. Новизна данного научного исследования состоит в применении метода сравнения декоративных узоров различных поколений и народов, вместе с фактом формирования общей базовой культуры народа. Вывод научной работы состоит в том, что получено доказательство наличия декоративных элементов марийского орнамента в саамском орнамента на основе анализа различных наук. Это подтверждает преемственность культурного наследия данного региона на протяжении множества поколений.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.10.32501

Аннотация: Объектом исследования является творчество великого русского писателя Ф.М. Достоевского. Предметом исследования является мнение о том, что Ф.М. Достоевский, прежде всего, русский философ и мыслитель, и только потом – писатель. Автор подробно рассматривает все особенности таких амплуа в культуре как философ, мыслитель и писатель, что дает основание усомниться в однозначности именования смысла творчества великого русского писателя как деятельности мыслителя. Особенность состоит в том, что художественный текст Ф.М. Достоевского настолько богат образами и сюжетами, что отодвигание на второй план специфики его художественного творчества не является полностью оправданным. Особое внимание уделяется в статье конкретизации смысла деятельности философа и писателя. Методом данной статьи стал компаративный анализ фактической стороны деятельности таких видов общественной практики, как профессия писателя, философа и мыслителя в их отношении к фундаментальным понятиям времени, пространства, текста и характера его восприятия со стороны Основными выводами проведенного исследования являются утверждения о том, что философский текст сохраняет нейтральность по отношению ко времени, поскольку пишется с точки зрения вечности. В свою очередь, художественный текст «погружен» во время и пространство происходящих в нем событий, и он опирается на узнаваемость героев и их экзистенциальных характеристик. Ф.М. Достоевский предстает перед нами как создатель сюжетов и образов героев, а не человек, который формулирует тенденции и сущность общественных движений

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.10.34037

Аннотация: В статье предлагается концепция культуры, основанная на авторском варианте семиотического и средового подхода. Автор намечет этапы своих культурологических исследований: от семиотических представлений «Московского методологического кружка» к расширительно понимаемому семиотическому и средовому подходу, где ядром семиозиса выступают схемы, и именно семиозис задает среду жизнедеятельности человека. На основе этих положений предлагается новое истолкование культуры. При этом различаются культуры двух типов: в первых основным субъектом выступает социальный коллектив и коллективный индивид, не осознающий себя отдельно от коллектива, во вторых на сцену истории выходит личность и культура состоит из трех типов индивидов ‒ коллективных индивидов, личностей и посредников между личностями и коллективными индивидами.   Автор подчеркивает важную роль, которую в культурах, начиная с античной, играют посредники (философы, педагоги, политики, художники), а также различные формы коммуникации. С античной культуры происходит и дифференциация двух форм освоения мира, одна основанная на построении схем, другая на моделировании и научном изучении (последние включают в себя схематизацию реальности как один из необходимых моментов). В связи этим разделением обсуждаются особенности схем и моделей, а также познания, опирающегося на моделирование. Теоретические и методологические размышления и гипотезы автор подкрепляет анализом кейсов и построением методологических схем. Завершается статья наброском генезиса культур от античной до модерна и кризиса последнего.

DOI: 10.7256/2454-0625.2020.10.34181

Аннотация: В данной работе мы продолжим развитие идеи обобщенной телесности, в ее функциональных проявлениях в актах коммуникации, деятельности и театрального искусства. Проблема «умного тела», точнее, осознаваемой и управляемой обобщенной телесности является одной из центральных тем развития и самовоспитания актерского мастерства и сценической подлинности игры, которой посвящена большая часть работы. Ключевой здесь является проблема органичности, единства внутреннего и внешнего, слова и дела, мысли и движения, лишь частично осознаваемая актером, но также частично подмечаемая режиссером и зрителем. Нами предлагается описывать эту проблему, опираясь на постнеклассическую философскую методологию В. С. Степина, понятия постнеклассических практик и синергии движения и состояния, в которых синтезированы онтологии состояний обобщенной телесности и темпоральные онтологии, введенные нами в предыдущей работе.   Кроме того, привлекается концепция неосознаваемой рефлексии В. Лефевра, в которой вводится особый тип рефлексии как некой бессознательной компоненты проявлений обобщенной телесности, создающей специфическую интерпретацию навыка и работы со временем в постнеклассическом контексте. Интерпретации приобретенных навыков игры, которые мы встречаем во множестве школ классического и современного театра от К. Станиславского и М. Чехова, до А. Арто и Э. Барба, также рассмотрены через призму рефлексии синтетических онтологий обобщенной телесности. В заключении мы встраиваем театральную интерпретацию удвоенной деятельностной триады, позволяющей включить отношения между различными наблюдателями-акторами театрального действа – актер-режиссер-зритель.