DOI: 10.7256/2454-0609.2022.1.37535

Аннотация: Предметом исследования данной статьи является жизнь уголовных преступников на сахалинской каторге и их взгляд на пенитенциарную систему острова. Данный вопрос весьма важен, так как позволит по новому взглянуть на спор о целесообразности освоения Сахалина силами ссыльнокаторжных. Особое внимание будет уделено желанию уголовных преступников изменить свою жизнь по средствам труда на новом месте, чего от них и ожидали правительственные чиновники при планировании проекта колонизации Сахалина. В качестве источниковой базы нами будут использованы разнообразные интервью с арестантами, а также воспоминания преступника рецидивиста Фёдора Широколобова, повествующего, в том числе, о своей жизни на острове. В историографии, посвящённой сахалинской каторге, всё чаще выходят работы рассматривающие взгляды той или иной социальной группы на местную пенитенциарную систему. Литераторы, путешественники, чиновники и даже политические преступники уже стали предметом изучения разнообразных статей и монографий, чего нельзя сказать об уголовниках. Новизна нашей работы, как раз и будет состоять в том, чтобы показать отношение арестантов к сахалинской каторге. В ходе исследования мы придём к заключению, что во многом оно формировалось под влиянием "Иванов" - местных авторитетов, которым была чужда физическая работа и честный труд. Это, в свою очередь, стало одной из причин провала колонизации острова, так как без заинтересованности основной массы населения в результатах своего труда нечего было и мечтать о превращении "проклятого острова" в "жемчужину Дальнего Востока".

DOI: 10.25136/2409-8744.2021.6.35081

Аннотация: В данной статье автор ставит своей задачей изучить повседневную жизнь и ментальность сахалинских каторжан на основе их песен и стихов, используя для этого историко-сравнительный и историко-генетический метод. Это должно помочь взглянуть с другого угла на данные проблемы, так как до этого источники созданные самими каторжанами использовались достаточно мало. Из примеров можно отметить, только воспоминания И.П. Ювачёва и статьи Л.Я. Штернберга и Б.О. Пилсудского. Притом их никак нельзя было назвать рядовыми арестантами, в отличие от создателей многих каторжных песен и стихов.    В ходе работы выясняется, что хоть на Сахалине практически не существовало оригинальной песенной культуры, однако она заменялась богатой культурой стихосложения, которая, помимо общих мотивов дома, любви и тяжёлой судьбы каторжан затрагивала и оригинальные местные проблемы. Автор делает предположение, что подобное положение вещей было вызвано общей атмосферой недоверия и скрытности царящей на острове. Это объясняет большую популярность стихов, так как их можно было писать для узкого круга друзей или в стол, в отличие от песен, особенно каторжных, которые предполагали исполнение на широкую публику.