Аннотация:

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.3.24562

Аннотация: Обсуждается использование понятия "архетип" в русскоязычных научных публикациях за 2015-16 годы. Выделены рубрики публикаций, в названии которых присутствует понятие «архетип». Приведена таблица с указанием количества публикаций по рубрикам. Далее произведен последовательный анализ применения понятия «архетип» в каждой рубрике. Выделены практики осмысления данного понятия в рассмотренных исследовательских областях. Делается вывод об удобстве применения понятия "архетип" в исследованиях феноменов, лежащих на границе сознательного и бессознательного аспектов бытия человека. Применен качественно-количественный анализ документов. В качестве единиц анализа были выбраны публикации, отображающиеся в системе поиска сайта научной электронной библиотеки elibrary.ru. Основными результатами представленного исследования являются предложенная таблица с отражением частотности употребления понятия "архетип" в различных областях научных исследований, а также краткая общая характеристика соответствующих практик применения данного понятия. Показано, что основная масса публикаций, содержащих в названии понятие "архетип" приходится на исследования текстов и других культурных феноменов. Также предложены пять основных практик употребления понятия "архетип".

DOI: 10.7256/2454-0757.2020.5.32868

Abstract: The modernizing global world with new sociocultural practices actualizes the study of creativity as a constitutive phenomenon of human personality in the context of the challenges of modern era. The object of this research is creativity as a cultural phenomenon. The subject is creativity in the S. Freud's concept of psychoanalysis. In the era of change and uncertainty, when the role of creativity is increasing, the ideas of S. Freud acquire special significance. The article considers the unconscious in the context of the social, in correlation with social factors and as a key position in creativity. The theoretical and methodological framework of the study includes cultural-historical and comparative methods. The systemic approach allowed viewing the phenomenon of creativity as a system in combibation of elements. The author also used the methods of analogy, analysis, comparison, and generalization. The discovered by Freud mechanism of sublimation is considered through the lens of creativity, as a way of redirecting energy displaced into the field of the unconscious by social factors, the sphere of creativity. The psychoanalytic concept serves as the methodological basis for explaining creativity as a complex process in combination of the conscious and unconscious.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.5.20621

Аннотация: В статье на основе идей, высказанных Ж. Рансьером в работе «Эстетическое бессознательное», выявляется существенная роль фантазма как составляющей эстетической структуры на территории литературы и искусства. При этом речь идет об основывающейся на бессознательных интенциях и имеющей принудительную силу работе фантазии, продуктом которой и является фантазм. В контексте теории Фрейда выявляются те особенности фантазии, которые обусловливают ее эстетический потенциал. С опорой на идеи Ж. Рансьера выявляются точки соприкосновения и расхождения фрейдовского и эстетического бессознательного. Главное внимание в связи с этим уделяется теме des Unheimlichen – в фрейдовском и эстетическом бессознательном. Уникальным литературным источником для исследования данной темы является повесть Н. Гоголя «Вий». Сюжеты данного текста занимают в статье центральное место в интерпретации пространства unheimlich-фантазма. Затрагивается также тема корректности психоаналитических интерпретаций художественных произведений, а также так называемых «литературных сновидений», - тема, обретающая в силу сосуществования фрейдовского и эстетического бессознательного более глубокий смысл. В данной статье были использованы некоторые принципы сравнительного, феноменологического, психоаналитического методов, а также - метод интерпретации. Фантазм оказывается вписанным в эстетическую структуру произведения таким образом, что данное либидо (художника, читателя, зрителя) принимает форму именно этого фантазма и соответствующих ему образов. Это принципиально важно, поскольку Фрейд, понимая эстетическое с точки зрения формальной привлекательности, отводил самой художественной форме в ее эстетическом аспекте место всего лишь «заманивающей премии». Фрейдовская тема des Unheimlichen рассматривается (на материале повести Н. Гоголя «Вий») в аспекте не столько фрейдовского, сколько эстетического бессознательного. Соответственно, феномен жуткого интерпретируется в терминах трансгрессии. В конечном итоге проводится мысль о нередуцируемости фантазма: фантазм, существуя и как фрейдовское, и как эстетическое бессознательное, по сути, не поддается десублимации, но сам по себе – бессознательно, – эстетически соединяя даже уже разведенные в рефлексии реальное и воображаемое, выполняет темпоральную работу явления скрывающегося.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.10.22194

Аннотация: Объектом изучения является тревога как таковая, как то сущее, которое извлекается метафизически, а предметом - отношение к тревоге человека, где значимы желания, ожидания и страх. Опредмечивание тревоги осуществляется с использованием понятий "структура" и "смысл". Выделены три типа тревоги. Это тревога как таинственное действие; тревога как событийность; тревога как тотальный страх. В концепте тревога сгустки смыслов выражают её сущность, ибо вбирают чувственный опыт и дают мышлению проблемную точку локализации чувственного и интеллектуального. В своём исследовании автор исходил из того, что тревога есть "отколовшаяся" от страха психическая составляющая, испытывающая на протяжении веков воздействие различных культур и не утратившая от страха свою зависимость. Методология исследования базируется на метафизическом вопрошании и эпистемологическом анализе; понятийный язык тревоги разрабатывается, исходя из философских традиций. Идя "по кругу"в исследовании философских проблем тревоги, автор предлагает свою концептуальную схему перехода от тревоги как таковой, к тревоге как концепту. Будучи актом "схватывания," концепт включает различные вариации, где основными элементами автор различает ожидание, желание и страх. Однако как тайна тревога всё же не укладывается в прокрустово ложе концепта. Поэтому она остаётся больше объектом вопрошания, чем рационального осмысления. Ведь в тревоге исследуется то, что связано с поведением, и не затрагивается архетипическое.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.11.22549

Аннотация: Предметом исследования является роль неосознанного мышления в процессе познания и в процессе осуществления ценностного отношения. Автор подробно рассматривает "онтологическую функцию" бессознательного как связующего звена между сущим и его осознанием в форме наличного бытия, а также понимание термина "бессознательное" в учениях Фрейда и Аристотеля. Выявляются онтологические основания познания окружающего человека мира. Особо автор останавливается на формировании психологической мотивации реализации ценностного отношения. В статье обосновывается необходимость учёта психологических факторов формирования научной картины мира. Автор использовал следующие средства историко-философского анализа: принцип историзма, принцип развития, обобщение, систематизацию, компаративистский и типологический методы. На основании анализа философских концепций неосознанного мышления устанавливается, что бессознательное бытие возможно интерпретировать как опосредующее звено в бытийном освоении сущего и его понимании. Концепция бессознательного позволила по-новому прояснить онтологическую структуру формирования окружающего человека мира, а также дать принципиально новое объяснение психологической природы ценностного отношения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14332

Аннотация: Статья рассматривает взаимную сопряженность ряда позиций и идей картезианства и психоанализа. Перечитывая различные тексты Декарта и Фрейда, автор показывает влияние картезианства на возникновение узловых понятий психоанализа. В центре статьи находятся такие категории как «вытеснение» и «след», при этом автор показывает, что уже на уровне картезианства мы сталкиваемся здесь не только с совершенно новой постановкой проблемы темпорализации, но и критикой метафизики присутствия, в дальнейшем развитой психоанализом и деконструкцией. Статья обращается к структуре картезианского дискурса, акцентируя внимание на метафоре «истинного пути», выступающей методологическим основанием мысли Декарта и, одновременно, её сквозным ориентиром. Философия Декарта уже содержит в себе парадигмальную установку на отказ от понимания бытия в качестве наличного; он многим прежде Фрейда показал, что след не является лишь простым инвестированием в проект присутствия, но оказывается структурой, которая делает возможным вытеснение как таковое. Обращаясь к феномену памяти в философии Декарта, автор статьи показывает, что именно на этом уровне можно обнаружить фундаментальную расщепленность картезианского субъекта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66244

Аннотация: Статья рассматривает взаимную сопряженность ряда позиций и идей картезианства и психоанализа. Перечитывая различные тексты Декарта и Фрейда, автор показывает влияние картезианства на возникновение узловых понятий психоанализа. В центре статьи находятся такие категории как «вытеснение» и «след», при этом автор показывает, что уже на уровне картезианства мы сталкиваемся здесь не только с совершенно новой постановкой проблемы темпорализации, но и критикой метафизики присутствия, в дальнейшем развитой психоанализом и деконструкцией. Статья обращается к структуре картезианского дискурса, акцентируя внимание на метафоре «истинного пути», выступающей методологическим основанием мысли Декарта и, одновременно, её сквозным ориентиром. Философия Декарта уже содержит в себе парадигмальную установку на отказ от понимания бытия в качестве наличного; он многим прежде Фрейда показал, что след не является лишь простым инвестированием в проект присутствия, но оказывается структурой, которая делает возможным вытеснение как таковое. Обращаясь к феномену памяти в философии Декарта, автор статьи показывает, что именно на этом уровне можно обнаружить фундаментальную расщепленность картезианского субъекта.