Аннотация: Предметом исследования является научно-исследовательский труд М.Н. Жиркова, который стал первым монографическим исследованием в изучении музыкальной культуры якутов. Объектом исследования являются проблемы музыковедения впервые поставленные автором данного исследования. В статье рассматриваются такие аспекты как непростая судьба рукописи исследования М.Н. Жиркова, долгое время пролежавшей неизданной, а при первой публикации вышедшей в свет не в полном виде, кроме того, опыт нового переиздания данного труда в 9-м томе «Собрания сочинений» М.Н. Жиркова. Особое внимание уделяется тем направлениям его работы, которые на тот момент находились в кругу самых актуальных теоретических проблем музыкальной культуры народов бывшего Советского Союза. Основными выводами проведенного исследования являются авторские обобщения тех основополагающих результатов работы М.Н. Жиркова, которые по времени написания данного сочинения были передовыми не только по тому уровню развития отечественного музыковедения, но и сейчас выглядят вполне современными по своей актуальности и фундаментальности. Особым вкладом автора в разрабатываемую тему является разбор тех частей исследования, которые не были изданы в первой публикации 1981 г. Новизна исследования заключена в том, что впервые обращено внимание на оригинальный полный текст первоначального варианта «Якутской народной музыки» М.Н.Жиркова. В статье обобщен авторский опыт нового издания этого уникального труда.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40701

Аннотация: В рамках данной статьи авторы анализируют цикл гравюр «Апокалипсис» Альбрехта Дюрера в контексте категорий пространства и времени, сложившихся в истории и философии культуры Средних веков и Возрождения. Метафизическая сущность времени, определяемая христианской эсхатологией, нашла свое яркое воплощение в деятельности многих деятелей художественной культуры той эпохи. Апокалиптические настроения, определяющие во многом сознание людей эпохи Реформации, были присущи и А. Дюреру. Цикл гравюр «Апокалипсис» во многом стоит рассматривать как квинтэссенцию этих настроений и отражение того образа смерти, что складывается в эту эпоху. Пространство также приобретает метафизические характеристики, становится неоднородным, эмоционально окрашенным. Авторы делают вывод, что в «Апокалипсисе» наблюдается смешанная (и в силу этого очень своеобразная) трактовка категории времени и пространства. Она наглядно показывает переход пространственно-временных представлений Средних веков к представлениям о времени и пространстве, присущих Новому времени. Не исключено так же, что перед нами один из вариантов ренессансного овладения категориями времени и пространства в искусстве Европы. Обращает на себя внимание его открытость и сознательная демонстративность, ведь две художественные системы взаимодействуют друг с другом на-равных; их стилистический потенциал и выразительные средства используются всецело, с полной отдачей и как результат, с максимальной впечатляющей силой.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40924

Аннотация: Предметом исследования является человеческий потенциал в условиях трансформации социокультурного пространства КНР. Современный антропологический кризис вызывает необходимость поиска новых ценностных основ развития человеческого потенциала и актуализирует исследование культурной регионально-страновой специфики практик его реализации. Неоднородная гетерогенная природа социокультурного пространства КНР вызывает необходимость познания специфических региональных практик по наращиванию человеческого потенциала. Китай формирует эффективную систему развития и привлечения человеческого потенциала внутри страны и во взаимодействии с внешним миром. Успехи КНР во многом определяют новое видение места и роли человека в социокультурных трансформациях. Человеческий потенциал формирует динамичный, стремительно меняющийся облик социокультурной среды в КНР, определяя скорость и направленность внутренних и внешних модернизационных процессов. Научная новизна заключается в том, что в КНР региональность выступает как культурно-пространственная характеристика деятельности, которая в свою очередь имеет конкретное выражение – в практиках. Философско-антропологический анализ практик предполагает обращение к регионологическому подходу, способствующему выявлению специфики на уровне регионов – «внутренних» и «внешних». На национальном уровне процесс наращивания человеческого потенциала, являющийся элементом «мягкой силы», происходит на всех ступенях многоуровневой иерархии управления региональным развитием, начиная с уровня крупных регионов, заканчивая локально-региональными сообществами уровня городов, поселков, сел и отдельных предприятий.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40885

Аннотация: Данное исследование посвящено художественно-стилистическому анализу традиционных китайских новогодних картинок под названием «пухуэй няньхуа» на примере исторического и документального материала, собранного в городе Гаоми в провинции Шаньдун. Здесь прослеживаются изменения в его форме и содержании, используемых выразительных средствах в течение пятисотлетней истории его распространения в Китае. Предметом внимания является развитие китайских лубочных картинок от династии Мин до настоящего времени. В качестве объекта видится трансформации технологических и изобразительных особенностей исполнения такого рода произведений в рамках отдельных их разновидностей, которые были популярны в творческой деятельности нескольких поколений мастеров города Гаоми. Цель исследования заключается в том, чтобы составить общее представление о том, как зарождались и формировались основные разновидности «пухуэй няньхуа» в творческой деятельности гаоминских художников-ремесленников. Путем художественно-стилистического, иконографического и сравнительно-исторического анализа автор выделяет несколько этапов в процессе становления традиции изготовления таких картинок. Более того, предлагается типологический ряд китайского новогоднего лубка, состоящий из изображений лаосских и буддийских святых, визуализаций омофонических метафор, бытописанием жизни китайцев. Каждый из представленных типов отличается не только своеобразием содержания, но и набором композиционных и изобразительных средств, которыми пользовались авторы.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40883

Аннотация: Статья посвящена исследованию влияния авангарда 1930-х гг. на развитие неофициального искусства в советской России и Китайской Народной Республике. На примере художественно-образного анализа творчества нонконформистов рассматриваются особенности восприятия и интерпретации поисков авангардистов второй трети XX в., в частности предлагаются материалы, посвященные обществу Цзюэлань. Последнее оказало значительное влияние на формирование китайского неофициального искусства и его отношение к языку авангарда, как и русско-советский авангард 1920–1930-х гг. во многом способствовал становлению «второго авангарда». Объектом исследования является неофициальное искусство двух стран в XX в., а предметом – сходства и отличия в процессе его зарождения и трансформации, в том числе в призме эволюции авангардных идей и течений. В поле внимания автора входит выявление общего в выборе китайскими и русско-советскими мастерами художественных средств, а также смыслового наполнения образов. Важным для раскрытия темы представляется определение особенностей и общих черт в организации творческой коммуникации между членами художественных объединений. В результате исследования сделан вывод, что китайские и советские деятели неофициального искусства сплачивались вокруг небольших объединений, «кругов», клубов, обществ, предлагая альтернативный официальному и, с их точки зрения, регрессивному искусству взгляд на независимое творчество. Китайские художники стремились привить китайской культуре модернистское видение, а советские нонконформисты развивали собственное понимание актуального искусства. Их идеи и творческие находки – источники тех процессов, которые происходят в художественных мирах, сотрудничающих в сфере культуры России и Китая.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40969

Аннотация: Предметом исследования является институт древнеиндийского диспута, теоретическое осмысление которого вошло в доктрины всех религиозно-философских школ. Подробно рассматривается «шраманский период» (V в. до н.э.), в который шла острая полемика между религиозно-философскими школами, в ходе которой «выкристаллизовывались» эффективные приемы ведения диспутов и вырабатывалась аргументативная нормативность. Показано, что существовавший в духовной культуре того времени плюрализм и разнообразие онтологических моделей, нашли отражение в логико-эпистемологической доктрине – прамана-ваде. Так в первый (предлогический) период теоретико-познавательные и логические вопросы ставились в рамках анвикшики – «науки о ведении публичных споров», а сама широко распространенная культура философских диспутов и их актуальная практика полностью определялась самобытным культурным контекстом. Проанализирован аргументативный канон школы ньяя, осуществлено сравнение категорий индийской и западноевропейской традиции, иллюстрирующих дискуссию, в частности, аристотелевской силлогистики и пятичленного силлогизма ньяиков, учения о споре древнекитайской школы поздних моистов и античной хрии. Выявлены продуктивные методологические идеи полемической стратегии ведения философских диспутов в позднем буддизме, показана роль двуединства доказательства и опровержения, а также примеров, вопросов и уловок, как топосов древнеиндийской культуры спора. Обосновывается, что несмотря на трудность вычленения идей аргументации из прамана-вады, и сложность анализа их теоретико-методологического содержания из-за аморфности смысловых полей санскритских терминов, аргументативный канон школы ньяя и раннебуддийское учение об украшении и недостатках речи, содержащие критерии обоснования и принципы убеждения, могут быть расценены как теория аргументации. Методологическая база статьи представлена компаративистским анализом стратегий древнеиндийской философской мысли и герменевтическим методом. Новизна исследования заключается в выявлении на основе системного подхода инвариантного аргументативного содержания доктрин школы ньяя и буддистов.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.41045

Аннотация: Духовные искания Раймонда Луллия представляют интерес для современного философского дискурса как занимающие промежуточное положение между Средневековьем и Ренессансом и тем самым объединяющие в себе особенности этих двух эпох в истории развития человеческой мысли. Со средневековьем они связаны теоцентризмом и традиционализмом, а с Ренессансом акцентированием своеобразной полифоничности мира, преобладанием множественности над единством, данным в автономном диалогическом пространстве человеческой личности как постепенная имманентизация присутствия трансцендентного божества, связанная с принятием человеком внешнего мира как единственно возможного. Эта имманентизация осуществляется Лулием в символе Любви как Единстве Любящего и Возлюбленного, эксплицирующем интроспекцию мыслителя. Новизна работы заключается в применении к духовным исканиям Раймонда Лукллия учения А.Ф. Лосева об интерпретативном символе, что, позволило рассмотреть их как особую форму экспликации личности как ее трансценденции и одновременной имманенции, являясь особой формой интроспекции, что соотносится с учением Луллия о Любви как колебании, в котором Возлюбленный опускается, а Любящий восходит. Это способствует актуализации духовных исканий Луллия как целостности, неповторимого эйдоса, в котором каждая из сепаратных особенностей духовных поисков Раймонда Луллия реализуется особым образом, отражая промежуточное положение занимаемое мыслителем между мирами Античности и Средневековья. Предложенная модель взаимного полагания «компонентов» учения Луллия позволяет показать одну из возможностей взаимодействия логической системы мыслителя (понимания силы, ее носителя и пассивно воспринимающего ее начала) и его теологически ориентированных личностных духовных исканий как особого рода динамику, в которой ведущая роль отведена интроспекции как личностной интенции, своеобразной мифологической подоснове собственно логического измерения учения мыслителя.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.43442

Аннотация: Предметом исследования является фильм Бернардо Бертолуччи «Последний император», в частности колористическое решение фильма и психологическая наполняемость образа главного героя, которая во многом раскрывается через цветовую палитру и отдельные художественные детали. Объект исследования – язык кинематографа, кинематографические художественные приемы. Б. Бертолуччи – известный итальянский драматург и кинорежиссер. Автор многих эпатажных картин, вызывающих неоднозначную, противоречивую оценку кинокритики и зрителей разных стран мира. Несмотря на порой шокирующие образы и сюжеты, фильмы Б. Бертолуччи получили высокую оценку мирового сообщества и отечественной кинокритики благодаря художественному решению и актуальной проблематике, затрагивающей вопросы классовой борьбы и антифашистские темы. Автором статьи рассматривается образ главного героя фильма Айсингеро Пу И – последнего императора Китая и Маньчжоу-го. В основе фильма реальные исторические события, происходящие в первой половине XX века, поэтому драматические коллизии персонажа не воспринимаются зрителем как некая абстрактная проблема. На фоне сложных исторических перемен, с которыми столкнулся Китай, поднимаются вопросы становления и самоопределения личности. Образ императора Пу И раскрывается постепенно через сопоставление двух сюжетных линий и колористическое решение фильма, так как именно цветовая палитра помогает тонко и многозначно передать психологическое наполнение персонажа. Основные методы исследования – аналитический и сравнительно-исторический. Анализируется композиция фильма, изучается динамика цветовой палитры отдельных эпизодов, что позволяет проследить эволюцию образа. Автор приходит к выводу, что именно колористическое решение фильма позволило создателям передать национальный колорит и историческую атмосферу Китая определенного исторического периода и показать на экране яркий образ главного героя.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.41033

Аннотация: В качестве объекта исследования в данной работе рассматривается образ Бабы-Яги в народной культуре древних славян. Как важная часть народной культуры, русские народные сказки берут на себя ответственность транслировать традиционные нравственные качества и формировать основу оценочно-эмоционального отношения человека к миру. Предметом исследования выбрана трансформация и интерпретация образа Бабы-Яги в исполнении народного артиста РСФСР Георгия Милляра в киносказках режиссера Александра Роу. Авторы поставили перед собой цель выявить специфические особенности в интерпретациях образа Бабы-Яги Георгия Милляра и обозначить типологию этих образов. Методологическую основу статьи составляет контент-анализ, сравнительный, статистический, историко-культурологический анализ фильмов киносказочника Александра Роу. Авторы при рассмотрении проблемы достигают следующих результатов: Георгий Милляр снялся в 16 киносказках Александра Роу, при этом исполнив 27 ролей; в 4 сказках сыграл Бабу-Ягу; каноничным образом является только первый, остальные три образа – личная заслуга Георгия Милляра. В процессе разработки поставленной проблемы авторы выделяют сравнительные критерии образов Бабы-Яги: внешние особенности, поведенческие характеристики, черты характера. Новизна исследования состоит в нетрадиционности обозначенного подхода, а также в комплексном анализе палитры творческих возможностей актера Георгия Милляра. В результате исследования авторы приходят к следующим выводам: 1) многовековой образ Бабы-Яги очень сложен и зачастую противоречив, поэтому способен трансформироваться и интерпретироваться; 2) Георгий Милляр создал 4 разных образа одного и того же персонажа - Баба-Яга «Ведьма», Баба-Яга «Старушка-хозяйственница», Баба-Яга «Мать» и Баба-Яга «Дама».

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40939

Аннотация: В статье в свете экзистенциальных теорий С. Кьеркегора и К. Ясперса представлен анализ экзистенциальной парадигмы творчества М. Ю. Лермонтова, которая рассматривается в контексте культурного перехода в русской литературе 1830-х–1840-х годов. Утверждается, что Лермонтов радикально изменил характер своей литературной деятельности к середине 1830-х годов, преодолев собственную экзистенциальную амбивалентность и отказавшись от субъективной эмоциональности и экзотики своей юношеской поэзии в пользу объективных наблюдений и исследования окружающего мира. Лермонтов осознавал свою экзистенциальную амбивалентность и стремился к преодолению этого состояния для достижения культурной целостности, которую следует рассматривать как одну из его главных ценностей. Произведения Лермонтова отражают концепцию целостности как интеграции культуры посредством набора господствующих норм и идеалов, а также ощущение, что эта целостность распадалась в переходные времена. Такое положение дел вызывало чувство дезинтеграции у Лермонтова, которое сходно с пограничной ситуацией Ясперса. Произведения Лермонтова иллюстрируют утрату культурных идеалов с упадком романтизма. Но отвергая идеалы романтизма, Лермонтов передает ощущение, что постромантическое разочарование порождало цинизм и извращало мышление. Роман «Герой нашего времени» стал воплощением подобных недостатков. Произведения Лермонтова не принадлежат ни к романтизму, ни к протореализму, ни к какому-либо сочетанию того и другого. Но Лермонтов великолепно сыграл свою переходную роль. Он не только поставил вопросы о романтизме, которые реализм позже сделает своими собственными, он также пролил свет на сам романтизм и на то, как он угасал. Лермонтов показал, как трудно творить художнику, осознающему собственную экзистенциальную амбивалентность, и жить в переходное время, лишенное объединяющего чувства культурной интеграции и целостности, проиллюстрировав, насколько остро творческая личность нуждается в такой интеграции и целостности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40784

Аннотация: В творчестве Ф.М. Достоевского присутствуют образы двух противоположных форм организации общественного пространства – Америка и Швейцария. В статье рассматриваются символические смыслы, которые имеют эти два образа в произведениях Ф.М. Достоевского, их взаимоотношения и позиции на метафизической карте Ф.М. Достоевского. Первое из них представляет бесплодность цивилизации, построенную на научном разуме; второе рассматривается как духовное существование, основанное на чисто природной красоте. Сопоставляя пространства, олицетворенные этими двумя государствами, мы можем увидеть картину окончательного синтетического пространства метафизического мира Д.М. Достоевского. Показано, что смыслы этих двух образов взаимосвязаны и составляют диалектическое противоречие, причем каждый образ в свою очередь имеет два противоречивых смысла – положительный и отрицательный. Америка выступает, с одной стороны, символом открытости и свободы человека, его стремления к построению будущего своими силами, но, с другой стороны, она выражает тупиковый путь развития, опирающийся только на материальные ценности. Швейцария воплощает идеал духовного развития, который составляет внутреннюю сущность европейской цивилизации, однако одновременно она символизирует патриархальное, безгрешное состояние человека, которое не соответствует реальной земной жизни. Швейцария – это идеал райского состояния земного человека, однако этот идеал невозможен в реальной жизни. Наиболее наглядно трагедия невоплотимости этого идеала продемонстрирована Достоевским через историю князя Мышкина в романе «Идиот».

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.40967

Аннотация: В настоящем исследовании рассматривается специфика воплощения темы антияпонской войны в китайском искусстве на различных этапах от 1930-х годов до начала XXI века. В качестве материала выбраны ключевые произведения графиков и живописцев, которые знаменуют собой ключевые точки эволюции рассматриваемой темы. Образы в китайском искусстве, связанные с событиями антияпонской войны или «Войны Сопротивления», создаются художниками более семи десятилетий, изменяясь и трансформируясь в соответствии с политическими, идеологическими, социокультурными и художественно-стилистическими факторами. Данная тема чрезвычайно важна для народа, так как именно она придала искусству только что родившегося Нового Китая в XX веке историческое измерение, определила меру ответственности китайских художников перед обществом и отчасти эстетическую парадигму эволюции искусств. Более того, она служила и служит источником вдохновения для новых поколений мастеров исторической живописи, в особенности баталистов. В результате анализа и обобщения выделяется четыре этапа. Первый связан с творчеством графиков военного времени, которые фиксировали важнейшие моменты противостояния двух армий и народов, определив общую реалистическую направленность в развитии темы и ее иконографию. Середины века – это время утверждения образов, связанных с антияпонской войной, как магистральной линии в живописи Китая, появления многофигурных сюжетных полотен, в том числе в батальном жанре. Последняя треть XX века определяется как период перехода от героизации событий к воплощению понимания той войны как национальной трагедии, а также обогащения романтизированного реализма новыми художественными формами. В начале нового столетия художники склоны создавать масштабные полотна, насыщая их сложными символическими значениями и деталями. Подобные изменения свидетельствует о продолжении эволюции изучаемой темы и ее дальнейших трансформациях.

DOI: 10.7256/2454-0757.2023.6.41022

Аннотация: Объектом настоящего исследования является актерская речь в современном театре и кинематографе. Предмет исследования – влияние эстетики экранной речи на театральное слово в XXI веке. Автор подробно исследует феномен "микрофонной речи" в современном драматическом театре, анализирует причины бурной экспансии микрофонного звучания и, в частности, влияние на сценическую речь эстетики постдраматического театра. На многочисленных примерах рассматриваются различные варианты использования микрофонов в драматическом театре – от локальных до радикальных. Особое внимание автор уделяет категории "естественности" в применении к актерской речи в экранных искусствах и на театральных подмостках. Новизна исследования заключается в комплексном изучении феномена "микрофонной речи" в драматическом театре и категории естественности в сценической и экранной речи. Автор делает вывод о подавляющем влиянии кинематографа на современную театральную речь. В статье научно обосновано воздействие на речевое искусство современного театрального актера как эстетики постдраматизма, так и нового стандарта естественности, сложившегося в экранных искусствах и сформировавшего зрительское восприятие. Обратное же влияние сценической речи на эстетику речи в экранных искусствах носит опосредованный характер, реализуясь почти исключительно через театральную школу. В финальной части исследования автор делает вывод о необходимости изменений в речевом воспитании будущих артистов театра и кино.