DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.20440

Аннотация: В статье анализируются факторы, которые обеспечивают неустранимость идеологии как фактора социальной жизни. Критика идеологии как «ложного сознания» имеет давние традиции. Этот тип сознания характеризуется как манипуляторский, своекорыстно внедряемый правящими кругами в массы. Многие социальные мыслители призывают к разоблачению идеологии и устранению её из общественной практики. Вместе с тем за последнее время всё чаще проводится мысль о том, что данный феномен невозможно преодолеть и свести до минимума. Идеология выполняет в обществе определённые функции. Как показывает исторический опыт, чисто когнитивный анализ идеологии ничего не меняет в её судьбе. Автор опирается на методологию социальной философии, подчёркивая значение комплексного рассмотрения проблемы. Используется также принцип историзма в подходе к анализу идеологии. Впервые в отечественной литературе даются описание и анализ социальных функций идеологии. Отмечается, что трактовка функций идеологии закономерно зависит от общей интерпретации идеологии как общественного феномена. Поскольку в современной социологии и психологии понимание идеологии как социальной жизни большей частью не выходит за пределы простого противопоставления идеологического подхода научному, либо, что случается реже, ценностному, объективные закономерности функционирования идеологии на разных стадиях общественного развития нередко ускользают от исследователей.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68199

Аннотация: В статье анализируются факторы, которые обеспечивают неустранимость идеологии как фактора социальной жизни. Критика идеологии как «ложного сознания» имеет давние традиции. Этот тип сознания характеризуется как манипуляторский, своекорыстно внедряемый правящими кругами в массы. Многие социальные мыслители призывают к разоблачению идеологии и устранению её из общественной практики. Вместе с тем за последнее время всё чаще проводится мысль о том, что данный феномен невозможно преодолеть и свести до минимума. Идеология выполняет в обществе определённые функции. Как показывает исторический опыт, чисто когнитивный анализ идеологии ничего не меняет в её судьбе. Автор опирается на методологию социальной философии, подчёркивая значение комплексного рассмотрения проблемы. Используется также принцип историзма в подходе к анализу идеологии. Впервые в отечественной литературе даются описание и анализ социальных функций идеологии. Отмечается, что трактовка функций идеологии закономерно зависит от общей интерпретации идеологии как общественного феномена. Поскольку в современной социологии и психологии понимание идеологии как социальной жизни большей частью не выходит за пределы простого противопоставления идеологического подхода научному, либо, что случается реже, ценностному, объективные закономерности функционирования идеологии на разных стадиях общественного развития нередко ускользают от исследователей.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68109

Аннотация: Предметом данной статьи является анализ метафизики творчества В. В. Розанова, осуществленный на материале его текстов. Показано, что особенностью рефлексии В.В. Розанова является синтез предметности и процессуальности, позволяющий мыслителю рассматривать любое явление одновременно как предмет и как процесс. Розанов выстраивает собственную модель мира как присутствия бытия и фиксирует процесс этого выстраивания, определяя его с помощью оппозиций: «большое –маленькое», «светлое-темное», «свое-чужое», «живое –мертвое», являющихся камертоном его духовных поисков. В статье используется метод историко-философской реконструкции. Сравнивая различные высказывания Розанова, мы исходим из метатекста, реализующего философемы мыслителя, которые реконструируются с помощью соотнесения с каноническими философскими текстами, в частности текстами Аристотеля. Новизна исследования заключается в том, что идеи В.В. Розанова реконструируются на основе текстов мыслителя, напрямую не связанных между собой, основная тема которых -бытие. У Розанова оно невыразимо категориально, но его присутствие становится очевидным из послания мыслителя, синтезирующего его истинность как антиномичность.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.17081

Аннотация: Анализируя специфику мировосприятия славянского мира, в статье показывается, что после принятия христианства наша культура на долгие века как бы застыла в религиозном плену. Все развитие происходило в рамках религиозной, а именно христианской, православной традиции. В статье рассматривается смена духовных доминант при переходе от язычества к христианству. Показывается, что язычество учило человека жить в гармонии с природой, христианство же учит жить человека в обществе. Христианство приходит тогда, когда индивид вырывается из пут коллектива. Вместе с тем христианство на Руси имеет свои особенности, оно никогда не было абстрактно-теоретично, оно было практично и нравственно-поучительно. В статье также рассматривается отношение человека к природе и социуму в контексте восточных и западных мировоззренческих парадигм. Если для Востока присуще прислушивание к голосу природы, то на Западе доминирует борьба с природой, ощущение себя надприродным существом. Восток не поет того гимна разуму, который поет Запад. На Западе доминирует ¬ рационализм, на Востоке превалирует иррационализм. Методология исследования: компаративный философско-религиоведческий анализ. Основной метод исследования: компаративно-аналитический. Общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, индивидуализация. Проанализировав отличия духовных, мировоззренческих доминант Востока и Запада, делается попытка определить к какому же способу миро- и жизневосприятия можно отнести восточно-славянское сообщество. Опираясь на К. Юнга и А. Швейцера делается вывод, что западная культура более экстравертна, а восточная интровертна, что православию более присуще миро- и жизнеотрицание. Восток консервативен, а Запад же прогрессивен Идея миро- и жизнеотрицания имеет в нашем сообществе более крепкие и глубокие корни. Для нас понятнее и ценностно важнее вопрос не о том как устроен мир, а о том как прожить правильно жизнь, вопрос о смысле и цели жизни всегда более волновал наших сограждан. Анализируя спор западников и славянофилов, надо сказать, что они в основном рассматривали дилемму Восток – Запад в контексте отличия католицизма и православия, а не в более широком плане отличия восточных и западных мировоззренческих парадигм.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68200

Аннотация: Анализируя специфику мировосприятия славянского мира, в статье показывается, что после принятия христианства наша культура на долгие века как бы застыла в религиозном плену. Все развитие происходило в рамках религиозной, а именно христианской, православной традиции. В статье рассматривается смена духовных доминант при переходе от язычества к христианству. Показывается, что язычество учило человека жить в гармонии с природой, христианство же учит жить человека в обществе. Христианство приходит тогда, когда индивид вырывается из пут коллектива. Вместе с тем христианство на Руси имеет свои особенности, оно никогда не было абстрактно-теоретично, оно было практично и нравственно-поучительно. В статье также рассматривается отношение человека к природе и социуму в контексте восточных и западных мировоззренческих парадигм. Если для Востока присуще прислушивание к голосу природы, то на Западе доминирует борьба с природой, ощущение себя надприродным существом. Восток не поет того гимна разуму, который поет Запад. На Западе доминирует ¬ рационализм, на Востоке превалирует иррационализм. Методология исследования: компаративный философско-религиоведческий анализ. Основной метод исследования: компаративно-аналитический. Общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, индивидуализация. Проанализировав отличия духовных, мировоззренческих доминант Востока и Запада, делается попытка определить к какому же способу миро- и жизневосприятия можно отнести восточно-славянское сообщество. Опираясь на К. Юнга и А. Швейцера делается вывод, что западная культура более экстравертна, а восточная интровертна, что православию более присуще миро- и жизнеотрицание. Восток консервативен, а Запад же прогрессивен Идея миро- и жизнеотрицания имеет в нашем сообществе более крепкие и глубокие корни. Для нас понятнее и ценностно важнее вопрос не о том как устроен мир, а о том как прожить правильно жизнь, вопрос о смысле и цели жизни всегда более волновал наших сограждан. Анализируя спор западников и славянофилов, надо сказать, что они в основном рассматривали дилемму Восток – Запад в контексте отличия католицизма и православия, а не в более широком плане отличия восточных и западных мировоззренческих парадигм.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.19957

Аннотация: В настоящее время, когда развитие материальных средств преобразования окружающего мира обусловливают возможности прямо противоположных сценариев эволюции планетарного социоприродного Универсума, чрезвычайную актуальность преобретают прогностическая и практическая функции социальных наук, призванных адекватно отражать происходящие в обществе перемены и нацеливать на положительное решение встающих перед ним принципиально новых проблем. Современные социальные науки, оставаясь в тисках устаревшей мировоззренческой парадигмы, не справляются с этой задачей. Выявление концептуальной бесплодности социальных наук должно способствовать преодолению их стагнации. Науковедческий, историко-философский и конкретно-исторический методы анализа зарождения и развития отечественной философии и социальных наук в России и методология смены мировоззренческих и научных парадигм Томаса Куна позволяют выявить реальные причины концептуальной бесплодности социогуманитарных наук, коренящиеся в некритическом заимствовании западных теорий социального развития, организации отечественной науки и образования, их идеологической ангажированности и узкой специализации ученых-обществоведов. Чувственно-зримое изменение места и роли человека в бытии планетарного социоприродного Универсума обусловливают настоятельную необходимость коренной трансформации господствующей мировоззренческой парадигмы, что с неизбежностью должно привести к качественному преобразованию всей совокупности парадигмальных концепций социальных наук и стимулировать их развитие в принципиально новом направлении для достижения практической цели безграничного развития человечества в пространстве и времени.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68201

Аннотация: В настоящее время, когда развитие материальных средств преобразования окружающего мира обусловливают возможности прямо противоположных сценариев эволюции планетарного социоприродного Универсума, чрезвычайную актуальность преобретают прогностическая и практическая функции социальных наук, призванных адекватно отражать происходящие в обществе перемены и нацеливать на положительное решение встающих перед ним принципиально новых проблем. Современные социальные науки, оставаясь в тисках устаревшей мировоззренческой парадигмы, не справляются с этой задачей. Выявление концептуальной бесплодности социальных наук должно способствовать преодолению их стагнации. Науковедческий, историко-философский и конкретно-исторический методы анализа зарождения и развития отечественной философии и социальных наук в России и методология смены мировоззренческих и научных парадигм Томаса Куна позволяют выявить реальные причины концептуальной бесплодности социогуманитарных наук, коренящиеся в некритическом заимствовании западных теорий социального развития, организации отечественной науки и образования, их идеологической ангажированности и узкой специализации ученых-обществоведов. Чувственно-зримое изменение места и роли человека в бытии планетарного социоприродного Универсума обусловливают настоятельную необходимость коренной трансформации господствующей мировоззренческой парадигмы, что с неизбежностью должно привести к качественному преобразованию всей совокупности парадигмальных концепций социальных наук и стимулировать их развитие в принципиально новом направлении для достижения практической цели безграничного развития человечества в пространстве и времени.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.17364

Аннотация: Статья в контексте философии М. Бахтина и М. Хайдеггера показывает условия становления авторства, ответственного за свое творчество и за жизненный поступок в целом. Осознание собственной целостности, отделенной от всего иного, наличие сопряженных между собой границ, предполагает наличие автора произведения и ответственной жизни. Авторство – это становление себя в единстве ответственности и заявления себя через поступок. Феномен изобразительной иллюстрации книги рассматривается как пример присутствия/отсутствия видимых границ между семантическими мирами. В статье используется метод интермедиального анализа, направленный на выявление различных способов взаимодействия разнородных художественных дискурсов в пространстве их смыслового пересечения; герменевтический метод понимания и интерпретации текста, а также «диалогическая» концепция М. М. Бахтина для обнаружения органической взаимосвязи изобразительных практик с языком и стилем. В исследовании впервые предпринята попытка обозначить общий стержень философии М. Бахтина через связку автор-интерпретатор-читатель. Вводится в философский оборот понятие «фрактал», определяющее структуру интерпретации текста. Делается вывод, что авторство слова и картинки ведет к взаимообогащению и ответственной творческой позиции, анонимность – к их упрощению, размытию границ и к безответственности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68202

Аннотация: Статья в контексте философии М. Бахтина и М. Хайдеггера показывает условия становления авторства, ответственного за свое творчество и за жизненный поступок в целом. Осознание собственной целостности, отделенной от всего иного, наличие сопряженных между собой границ, предполагает наличие автора произведения и ответственной жизни. Авторство – это становление себя в единстве ответственности и заявления себя через поступок. Феномен изобразительной иллюстрации книги рассматривается как пример присутствия/отсутствия видимых границ между семантическими мирами. В статье используется метод интермедиального анализа, направленный на выявление различных способов взаимодействия разнородных художественных дискурсов в пространстве их смыслового пересечения; герменевтический метод понимания и интерпретации текста, а также «диалогическая» концепция М. М. Бахтина для обнаружения органической взаимосвязи изобразительных практик с языком и стилем. В исследовании впервые предпринята попытка обозначить общий стержень философии М. Бахтина через связку автор-интерпретатор-читатель. Вводится в философский оборот понятие «фрактал», определяющее структуру интерпретации текста. Делается вывод, что авторство слова и картинки ведет к взаимообогащению и ответственной творческой позиции, анонимность – к их упрощению, размытию границ и к безответственности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.19629

Аннотация: Объектом исследования является феномен общения в контексте медиа. Предметом – проблема гармонизации общения в условиях медиасовременности. Авторы начинают свое исследование с того, что анализируют феномен «цифровых аборигенов», нарушающий многовековую традицию формирования и передачи знания от старшего поколения младшему. Рассматривая общение как взаимодействие, авторы выделяют следующие его черты, узловые в контексте исследования: вербальная природа общения; свобода и ответственность коммуниканта за поле общения и свою роль в нем; общение как необходимая форма существования homo sapiens; общение как взаимовыгодное взаимодействие между людьми. Обращаясь к феномену медиа, авторы останавливаются на следующих эффектах медиа в реальности: ускорение информации; упрощение информации; «растворение» человека в информационном потоке. Методология исследования включает в себя общенаучные методы: анализ, синтез, индукцию, дедукцию, обобщение, абстрагирование. Кроме того, проведена методологическая процедура концептуализации. Особым вкладом авторов исследования является выделение коммуникативных требований, предъявляемых «новой» реальностью к человеку, попадающему в ситуацию общения. Среди них следует обозначить: эмоциональное подкрепление; избирательность в общении; преодоление нарциссизма и конформизма; толерантность в общении; коммуникативная активность и привлекательность субъекта общения; компетентность в общении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68203

Аннотация: Объектом исследования является феномен общения в контексте медиа. Предметом – проблема гармонизации общения в условиях медиасовременности. Авторы начинают свое исследование с того, что анализируют феномен «цифровых аборигенов», нарушающий многовековую традицию формирования и передачи знания от старшего поколения младшему. Рассматривая общение как взаимодействие, авторы выделяют следующие его черты, узловые в контексте исследования: вербальная природа общения; свобода и ответственность коммуниканта за поле общения и свою роль в нем; общение как необходимая форма существования homo sapiens; общение как взаимовыгодное взаимодействие между людьми. Обращаясь к феномену медиа, авторы останавливаются на следующих эффектах медиа в реальности: ускорение информации; упрощение информации; «растворение» человека в информационном потоке. Методология исследования включает в себя общенаучные методы: анализ, синтез, индукцию, дедукцию, обобщение, абстрагирование. Кроме того, проведена методологическая процедура концептуализации. Особым вкладом авторов исследования является выделение коммуникативных требований, предъявляемых «новой» реальностью к человеку, попадающему в ситуацию общения. Среди них следует обозначить: эмоциональное подкрепление; избирательность в общении; преодоление нарциссизма и конформизма; толерантность в общении; коммуникативная активность и привлекательность субъекта общения; компетентность в общении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.17195

Аннотация: В статье анализируются аргументы, посредством которых западноевропейские философы XIX в. обосновывали качественную асимметрию между болью и удовольствием. Только в XX в. было получено анатомическое и физиологическое подтверждение существования данной асимметрии: боль представляет собой самостоятельный вид рецепции с обособленной системой проводников и рецепторов (ноцицепторов), однако не существует специализированных проводников и рецепторов удовольствия. Таким образом, открытие качественной асимметрии боли и удовольствия представляет собой примечательный случай успешного философского «предвидения». Общефилософский интерес представляют вопросы, почему успех произошёл именно в данной области и почему этот успех не получил должного признания. В качестве примеров различных подходов рассматриваются философии боли и удовольствия, предложенные А. Шопенгауэром, Э. фон Гартманом, Ф. Ницше и З. Фрейдом. Анализируются аргументы данных мыслителей в подтверждение асимметрии боли и удовольствия, источники сомнений и теоретических колебаний, предлагается формализация с использованием математической символики. Доказывается, что признанию качественной асимметрии боли и удовольствия мешало лингвистическое препятствие — то обстоятельство, что в европейских языках боль и удовольствие выступают как симметричные полюса одной модальности. Это привело к многочисленным теоретическим регрессам и противоречиям в воззрениях А. Шопенгауэра, Э. фон Гартмана, Ф. Ницше и З. Фрейда на качественную асимметрию боли и удовольствия, и крупное философское открытие не получило должной оценки.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68204

Аннотация: В статье анализируются аргументы, посредством которых западноевропейские философы XIX в. обосновывали качественную асимметрию между болью и удовольствием. Только в XX в. было получено анатомическое и физиологическое подтверждение существования данной асимметрии: боль представляет собой самостоятельный вид рецепции с обособленной системой проводников и рецепторов (ноцицепторов), однако не существует специализированных проводников и рецепторов удовольствия. Таким образом, открытие качественной асимметрии боли и удовольствия представляет собой примечательный случай успешного философского «предвидения». Общефилософский интерес представляют вопросы, почему успех произошёл именно в данной области и почему этот успех не получил должного признания. В качестве примеров различных подходов рассматриваются философии боли и удовольствия, предложенные А. Шопенгауэром, Э. фон Гартманом, Ф. Ницше и З. Фрейдом. Анализируются аргументы данных мыслителей в подтверждение асимметрии боли и удовольствия, источники сомнений и теоретических колебаний, предлагается формализация с использованием математической символики. Доказывается, что признанию качественной асимметрии боли и удовольствия мешало лингвистическое препятствие — то обстоятельство, что в европейских языках боль и удовольствие выступают как симметричные полюса одной модальности. Это привело к многочисленным теоретическим регрессам и противоречиям в воззрениях А. Шопенгауэра, Э. фон Гартмана, Ф. Ницше и З. Фрейда на качественную асимметрию боли и удовольствия, и крупное философское открытие не получило должной оценки.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.20182

Аннотация: Настоящая статья посвящена исследованию принципов социально-экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма. Автор утверждает, что любая социально-философская концепция предполагает построение собственной модели социально-экономического устройства общества. Современная социально-философская концепция, конструируя собственную модель социально-экономического устройства общества, должна определиться с основными принципами формирования и функционирования его экономического базиса (на уровне национального государства и в общепланетарном масштабе) и социально-политической надстройки. Автор выделяет в качестве основных принципов социально-экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма: усложнение социально-экономического устройства общества; установление права в качестве основания социально-экономического устройства общества; закрепление системы демократических ценностей западного образца в качестве высшей ценности социально-экономического устройства общества; установление конкуренции и рыночного отбора (свободного рынка) в качестве основы социально-экономического устройства общества. В настоящей научной статье автором использован ряд научных методов исследования, в частности: сравнительного правоведения; формально-логический; статистический; историко-правовой; моделирования; описания. В настоящей работе проводится анализ критики принципов социального и экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма, формулируемая как сторонниками различных альтернативных концепций глобализации (например, альтерглобалистами), так и противниками процессов глобализации как «слева» (пролетарскими интернационалистыми, марксистами), так и «справа» (антиглобалистами).

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68205

Аннотация: Настоящая статья посвящена исследованию принципов социально-экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма. Автор утверждает, что любая социально-философская концепция предполагает построение собственной модели социально-экономического устройства общества. Современная социально-философская концепция, конструируя собственную модель социально-экономического устройства общества, должна определиться с основными принципами формирования и функционирования его экономического базиса (на уровне национального государства и в общепланетарном масштабе) и социально-политической надстройки. Автор выделяет в качестве основных принципов социально-экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма: усложнение социально-экономического устройства общества; установление права в качестве основания социально-экономического устройства общества; закрепление системы демократических ценностей западного образца в качестве высшей ценности социально-экономического устройства общества; установление конкуренции и рыночного отбора (свободного рынка) в качестве основы социально-экономического устройства общества. В настоящей научной статье автором использован ряд научных методов исследования, в частности: сравнительного правоведения; формально-логический; статистический; историко-правовой; моделирования; описания. В настоящей работе проводится анализ критики принципов социального и экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма, формулируемая как сторонниками различных альтернативных концепций глобализации (например, альтерглобалистами), так и противниками процессов глобализации как «слева» (пролетарскими интернационалистыми, марксистами), так и «справа» (антиглобалистами).

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.16546

Аннотация: Предметом исследования является история развития японского конфуцианства как политической философии и рост влияния конфуцианской дентологической этики, выражаемой понятиями должного, истины и согласия, на политическую и философскую мысль Японии в период существования ее традиционной культуры, подвластной собственной логике развития. Параллельно рассматривается вопрос несостоятельности влияния синто-буддийского синкретизма на политические аспекты жизни государства с целью поиска интеллектуальной основы того типа государственности и общества, которые мы ассоциируем с Японией. Для анализа философского смысла рассматриваемого учения, а также для смыслового анализа его концептуального содержания применяется герменевтический метод. Сравнительно-исторический метод используется для анализа исторического фона как рассматриваемых учений, так и концептов вообще. Основываясь на изученном материале, автор приходит выводу, что именно конфуцианская политическая мысль легла в основу деонтологического характера японской политической культуры. Анализируя древнейший законодательный акт Японии «Уложение семнадцати статей», автор приходит к выводу, что принципиальную ценность для японской политической мысли помимо понятий согласия и должного представляет собой понятие истины, которая является результатом постижения и раскрывает себя в реализации, отчего именно она может быть понята как движущая сила японской политической культуры.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68206

Аннотация: Предметом исследования является история развития японского конфуцианства как политической философии и рост влияния конфуцианской дентологической этики, выражаемой понятиями должного, истины и согласия, на политическую и философскую мысль Японии в период существования ее традиционной культуры, подвластной собственной логике развития. Параллельно рассматривается вопрос несостоятельности влияния синто-буддийского синкретизма на политические аспекты жизни государства с целью поиска интеллектуальной основы того типа государственности и общества, которые мы ассоциируем с Японией. Для анализа философского смысла рассматриваемого учения, а также для смыслового анализа его концептуального содержания применяется герменевтический метод. Сравнительно-исторический метод используется для анализа исторического фона как рассматриваемых учений, так и концептов вообще. Основываясь на изученном материале, автор приходит выводу, что именно конфуцианская политическая мысль легла в основу деонтологического характера японской политической культуры. Анализируя древнейший законодательный акт Японии «Уложение семнадцати статей», автор приходит к выводу, что принципиальную ценность для японской политической мысли помимо понятий согласия и должного представляет собой понятие истины, которая является результатом постижения и раскрывает себя в реализации, отчего именно она может быть понята как движущая сила японской политической культуры.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.19582

Аннотация: Статья посвящена обзору международного форума, ежегодно проходящего в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете профсоюзов. В статье делается попытка рассмотреть типы и тенденции гуманитарной мысли и обозначить характеристики того направления, которое ярко представлено на Лихачевских чтениях. Характеризуются общие направления дискуссии последнего форума: проблема миссии философии и гуманитарной мысли в современном мире, проблема возможности общечеловеческого единства, рассматриваются представленные подходы к решению международных конфликтов, активно затронутая в рамках Чтений проблема международного терроризма. Показано как все докладчики, несмотря на расхождение позиций, проводят общую идею гуманитаризации современной культуры. Актуальность общей темы форума – проблемы диалога культур в глобальном мире – обосновывается не только исходя из общеэтических соображений, но и структурно-исторически, как следствие развития определенного типа мышления, одновременно ведущего к универсализации культуры, и к признанию культурных различий. Эти тенденции взаимообусловлены, но образуют внутренний конфликт современной мировоззренческой ситуации, формируя специфическую форму мысли, осознающей этот конфликт. В целом, эту мысль можно охарактеризовать как гуманитарную. Современная гуманитарная мысль классифицируется по двум типам отношения к указанному конфликту. С одной стороны, он может восприниматься как источник специфики современной культуры, основанной на нем. Такая мысль называется «парадоксалистской», к ней относятся радикальные критические течения современности. С другой стороны, можно предположить, что само осознание конфликта создает условия для его преодоления и гуманитаризации имеющегося типа культуры. Такая мысль названа в статье «гуманитаристской». Академическое сообщество Лихачевских чтений представлено как склоняющееся именно к этому варианту интерпретации современных процессов.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68207

Аннотация: Статья посвящена обзору международного форума, ежегодно проходящего в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете профсоюзов. В статье делается попытка рассмотреть типы и тенденции гуманитарной мысли и обозначить характеристики того направления, которое ярко представлено на Лихачевских чтениях. Характеризуются общие направления дискуссии последнего форума: проблема миссии философии и гуманитарной мысли в современном мире, проблема возможности общечеловеческого единства, рассматриваются представленные подходы к решению международных конфликтов, активно затронутая в рамках Чтений проблема международного терроризма. Показано как все докладчики, несмотря на расхождение позиций, проводят общую идею гуманитаризации современной культуры. Актуальность общей темы форума – проблемы диалога культур в глобальном мире – обосновывается не только исходя из общеэтических соображений, но и структурно-исторически, как следствие развития определенного типа мышления, одновременно ведущего к универсализации культуры, и к признанию культурных различий. Эти тенденции взаимообусловлены, но образуют внутренний конфликт современной мировоззренческой ситуации, формируя специфическую форму мысли, осознающей этот конфликт. В целом, эту мысль можно охарактеризовать как гуманитарную. Современная гуманитарная мысль классифицируется по двум типам отношения к указанному конфликту. С одной стороны, он может восприниматься как источник специфики современной культуры, основанной на нем. Такая мысль называется «парадоксалистской», к ней относятся радикальные критические течения современности. С другой стороны, можно предположить, что само осознание конфликта создает условия для его преодоления и гуманитаризации имеющегося типа культуры. Такая мысль названа в статье «гуманитаристской». Академическое сообщество Лихачевских чтений представлено как склоняющееся именно к этому варианту интерпретации современных процессов.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.16774

Аннотация: Цель статьи состоит в том, чтобы показать актуальность мышления Мишеля Фуко в трактовке эпистемологических вопросов, которые в последнее время снова стали предметами обсуждения, в частности, вопрос о процессах дифференциации знаний и их основаниях. Если обратиться к анализу философии Фуко с целью уточнения этого вопроса, обнаруживается специфическая диалектика, опирающаяся на понятие "исходного пространства различия", в рамках которого положить основания можно только путем конститутивного исключения его отрицательного полюса. При этом, снова поднимается вопрос, который ставился в начале Кризиса Эдмунда Гуссерля: возможно ли, что происхождение таких оснований нет ничего более, кроме чистой случайности? Автор стремится проследить этапы разработки основных понятий философии Фуко в его ранних работах. Методологической и теоретической базой также служит совокупность принципов, выработанных в сфере французской критической эпистемологии и психоанализа. Автор приходит к выводу, что диалектическое понятие «исходного пространство различия» служит у Фуко путеводной нитью эпистемологичческого анализа, при помощи которой можно уточнить вопрос об основаниях гуманитарных наук. На основании толкования проблемы конституции наук, также устанавливается мост между Фуко и поздним Гуссерлем.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68208

Аннотация: Цель статьи состоит в том, чтобы показать актуальность мышления Мишеля Фуко в трактовке эпистемологических вопросов, которые в последнее время снова стали предметами обсуждения, в частности, вопрос о процессах дифференциации знаний и их основаниях. Если обратиться к анализу философии Фуко с целью уточнения этого вопроса, обнаруживается специфическая диалектика, опирающаяся на понятие "исходного пространства различия", в рамках которого положить основания можно только путем конститутивного исключения его отрицательного полюса. При этом, снова поднимается вопрос, который ставился в начале Кризиса Эдмунда Гуссерля: возможно ли, что происхождение таких оснований нет ничего более, кроме чистой случайности? Автор стремится проследить этапы разработки основных понятий философии Фуко в его ранних работах. Методологической и теоретической базой также служит совокупность принципов, выработанных в сфере французской критической эпистемологии и психоанализа. Автор приходит к выводу, что диалектическое понятие «исходного пространство различия» служит у Фуко путеводной нитью эпистемологичческого анализа, при помощи которой можно уточнить вопрос об основаниях гуманитарных наук. На основании толкования проблемы конституции наук, также устанавливается мост между Фуко и поздним Гуссерлем.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.16749

Аннотация: Исследование посвящено проблеме разработки эпистемологии, соответствующей такому направлению философии, как нейрофилософия. Объектом исследования является логико-философский аспект некоторых философских концепций, таких как прагматический гуманизм Фердинанда Шиллера, антиномистический монодуализм С. Л. Франка, анекантавада джайнов, нейрофилософия Пола и Патриции Черчлендов. Предметом исследования является логико-философская концепция являющаяся развитием антиномистического монодуализма, если рассматривать его в логико-философском аспекте. Также ее можно рассматривать как развитие идей англоязычных исследователей анекантавады двадцатого века. Ее эпистемологические и антропологические предпосылки присутствуют в гуманизме Фердинанда Шиллера. В работе над исследованием были использованы такие методы, как логико-философский анализ, логический анализ, типологический анализ. Основным выводом и результатом проведенного исследования является тот, что логико-философские идеи С. Л. Франка, воплотившиеся в антиномистическом монодуализме, могут быть востребованы в современный период и внести значительный вклад в создание эпистемологии современного направления философии - нейрофилософии. При этом рассматриваемая концепция вбирает в себя, в своем развитии, родственные ей идеи. В частности, таковыми являются идеи Саткари Мукерджи и других англоязычных исследователей и популяризаторов анкантавады, а также Фердинанда Шиллера. Новизна исследования состоит в том, что впервые, пусть пока в масштабе наброска, под антиномистический монодуализм как логико-философскую концепцию подведен современный нейрофилософский онтологический базис. При этом был сделан опыт создания для нейрофилософии логико-философской надстройки. Кроме того, был сделан набросок развития рассматриваемой концепции в рамках воспитательной и мировоззренческой функций философии для воспитания нефанатичного мировоззрения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68209

Аннотация: Исследование посвящено проблеме разработки эпистемологии, соответствующей такому направлению философии, как нейрофилософия. Объектом исследования является логико-философский аспект некоторых философских концепций, таких как прагматический гуманизм Фердинанда Шиллера, антиномистический монодуализм С. Л. Франка, анекантавада джайнов, нейрофилософия Пола и Патриции Черчлендов. Предметом исследования является логико-философская концепция являющаяся развитием антиномистического монодуализма, если рассматривать его в логико-философском аспекте. Также ее можно рассматривать как развитие идей англоязычных исследователей анекантавады двадцатого века. Ее эпистемологические и антропологические предпосылки присутствуют в гуманизме Фердинанда Шиллера. В работе над исследованием были использованы такие методы, как логико-философский анализ, логический анализ, типологический анализ. Основным выводом и результатом проведенного исследования является тот, что логико-философские идеи С. Л. Франка, воплотившиеся в антиномистическом монодуализме, могут быть востребованы в современный период и внести значительный вклад в создание эпистемологии современного направления философии - нейрофилософии. При этом рассматриваемая концепция вбирает в себя, в своем развитии, родственные ей идеи. В частности, таковыми являются идеи Саткари Мукерджи и других англоязычных исследователей и популяризаторов анкантавады, а также Фердинанда Шиллера. Новизна исследования состоит в том, что впервые, пусть пока в масштабе наброска, под антиномистический монодуализм как логико-философскую концепцию подведен современный нейрофилософский онтологический базис. При этом был сделан опыт создания для нейрофилософии логико-философской надстройки. Кроме того, был сделан набросок развития рассматриваемой концепции в рамках воспитательной и мировоззренческой функций философии для воспитания нефанатичного мировоззрения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.16703

Аннотация: Статья посвящена процессу выделения экзистенциального измерения болезни в культуре высокого и позднего Средневековья. На материале теологических учений данного периода показывается, каким образом болезнь становится принципиальным и неизбывным параметром человеческого онтоса. Анализ взаимосвязей сформированных здесь трактовок телесных расстройств с фундаментальными понятиями христианской антропологии служит акцентированию этической продуктивности средневековой семиотики болезни. Автор уделяет преимущественное внимание теологическим истолкованиям страдания в средневековой культуре и рассматривает, каким образом последние предрешали экзистенциальный аутопоэзис больных. Прослеживаемая в статье генеалогия экзистенциально-феноменологического измерения опыта болезни осуществляется посредством методологических установок истории идей на материале традиции осмысления больной плоти теологической антропологии Средневековья. Основными выводами проведенного исследования выступают, во-первых, что открытию экзистенциального ресурса болезни европейская культура обязана средневековой эпохе. Во-вторых, в статье концептуализированы сформированные в данных хронологических рамках основания культурной экологии страдания, в границах которой такое проявление дефектности человека как болезнь выступает культуросозидательной силой.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68210

Аннотация: Статья посвящена процессу выделения экзистенциального измерения болезни в культуре высокого и позднего Средневековья. На материале теологических учений данного периода показывается, каким образом болезнь становится принципиальным и неизбывным параметром человеческого онтоса. Анализ взаимосвязей сформированных здесь трактовок телесных расстройств с фундаментальными понятиями христианской антропологии служит акцентированию этической продуктивности средневековой семиотики болезни. Автор уделяет преимущественное внимание теологическим истолкованиям страдания в средневековой культуре и рассматривает, каким образом последние предрешали экзистенциальный аутопоэзис больных. Прослеживаемая в статье генеалогия экзистенциально-феноменологического измерения опыта болезни осуществляется посредством методологических установок истории идей на материале традиции осмысления больной плоти теологической антропологии Средневековья. Основными выводами проведенного исследования выступают, во-первых, что открытию экзистенциального ресурса болезни европейская культура обязана средневековой эпохе. Во-вторых, в статье концептуализированы сформированные в данных хронологических рамках основания культурной экологии страдания, в границах которой такое проявление дефектности человека как болезнь выступает культуросозидательной силой.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.19767

Аннотация: Статья посвящена возникновению и развитию экзистенциальной версии культуры. Философия культуры как особый блок философского знания возник в минувшем столетии. Разумеется, появлению данной дисциплины предшествовал длительный период постижения культуры как особого феномена. Новое направление осмысления культуры задало появление философии истории. Раскрыв различные возможности культурного бытия, историческое знание содействовало рождению смежной области философской рефлексии. Введённое в обиход А. Мюллером понятие «Kulturphilosophie» окончательно сформировало новую дисциплину. В. Виндельбанд указывал, что академическая философия культуры противостояла, с одной стороны, позитивизму, а с другой – философии жизни. Однако это вовсе не перечёркивает достижения в области понимания культуры, сложившиеся в позитивизме и в философии жизни. В результате сформировалось два разных подхода к осмыслению культуры. Неокантианцы, обнаружив разнообразие культур, обратили свои усилия на поиск универсальных основ культуры. Что касается философии жизни и экзистенциализма, то представители этих направлений исходили из того, что постижение культуры невозможно без погружения в экзистенциальный опыт, в пучины внутреннего мира человека как творца этого феномена. Автор использует принцип историзма для сопоставления различных подходов к культуре. Это даёт возможность видеть не только универсалии культуры, но необычные варианты культурного творчества. Многие исследователи считают, что ни философия жизни, ни экзистенциализм не проявили интереса к культуре. Экзистенциализм направил свои усилия на постижение экзистенции, неповторимости и индивидуальности человеческого существования. Такая позиция, по мнению автора, является односторонней. Экзистенциалисты действительно не стремились сделать культуру объектом самостоятельного изучения. Однако они показали, что без раскрытия экзистенциальной практики невозможно анализировать специфику культуры и закономерности историко-культурного процесса. Эти идеи содержатся в философском наследии С. Кьеркегора, в статье в основном речь идёт о его взглядах. Однако неслучайно известный религиозный экзистенциалист Пауль Тиллих уделяет много внимания разбору идей Кьеркегора в своей работе «Теология культуры».

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68211

Аннотация: Статья посвящена возникновению и развитию экзистенциальной версии культуры. Философия культуры как особый блок философского знания возник в минувшем столетии. Разумеется, появлению данной дисциплины предшествовал длительный период постижения культуры как особого феномена. Новое направление осмысления культуры задало появление философии истории. Раскрыв различные возможности культурного бытия, историческое знание содействовало рождению смежной области философской рефлексии. Введённое в обиход А. Мюллером понятие «Kulturphilosophie» окончательно сформировало новую дисциплину. В. Виндельбанд указывал, что академическая философия культуры противостояла, с одной стороны, позитивизму, а с другой – философии жизни. Однако это вовсе не перечёркивает достижения в области понимания культуры, сложившиеся в позитивизме и в философии жизни. В результате сформировалось два разных подхода к осмыслению культуры. Неокантианцы, обнаружив разнообразие культур, обратили свои усилия на поиск универсальных основ культуры. Что касается философии жизни и экзистенциализма, то представители этих направлений исходили из того, что постижение культуры невозможно без погружения в экзистенциальный опыт, в пучины внутреннего мира человека как творца этого феномена. Автор использует принцип историзма для сопоставления различных подходов к культуре. Это даёт возможность видеть не только универсалии культуры, но необычные варианты культурного творчества. Многие исследователи считают, что ни философия жизни, ни экзистенциализм не проявили интереса к культуре. Экзистенциализм направил свои усилия на постижение экзистенции, неповторимости и индивидуальности человеческого существования. Такая позиция, по мнению автора, является односторонней. Экзистенциалисты действительно не стремились сделать культуру объектом самостоятельного изучения. Однако они показали, что без раскрытия экзистенциальной практики невозможно анализировать специфику культуры и закономерности историко-культурного процесса. Эти идеи содержатся в философском наследии С. Кьеркегора, в статье в основном речь идёт о его взглядах. Однако неслучайно известный религиозный экзистенциалист Пауль Тиллих уделяет много внимания разбору идей Кьеркегора в своей работе «Теология культуры».

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.19774

Аннотация: Предметом исследования является память в качестве части общественного сознания. В статье ее формирование рассматривается на примере творчества Владимира Маяковского – одного из лучших поэтов советской эпохи. Ставятся вопросы: насколько полно в формируемых им поэтических представлениях и образах объективно отражается историческая реальность - общественные явления и события? Ведь в немалой степени по его произведениям позднейшие поколения судят о революции, прочитывают в стихах его оценки происходящего и формируют свои собственные. Используются методы исторического, философского, эстетического, литературоведческого и культурологического анализа, содержательного сравнения и свободной критической интерпретации Основным выводом проведенного исследования является следующий: темы, конкретные сюжеты и создаваемые образы поэта в лучшем случае возникали на основе лозунгов и обещаний, сопровождавших революционный Октябрь. Последующая практика большевистских преобразований была от них не только далека, но иногда и прямо противоположна. Однако поэт предпочитал ее либо не видеть, либо – не замечать, прожив жизнь с широко закрытыми глазами.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.9.68212

Аннотация: Предметом исследования является память в качестве части общественного сознания. В статье ее формирование рассматривается на примере творчества Владимира Маяковского – одного из лучших поэтов советской эпохи. Ставятся вопросы: насколько полно в формируемых им поэтических представлениях и образах объективно отражается историческая реальность - общественные явления и события? Ведь в немалой степени по его произведениям позднейшие поколения судят о революции, прочитывают в стихах его оценки происходящего и формируют свои собственные. Используются методы исторического, философского, эстетического, литературоведческого и культурологического анализа, содержательного сравнения и свободной критической интерпретации Основным выводом проведенного исследования является следующий: темы, конкретные сюжеты и создаваемые образы поэта в лучшем случае возникали на основе лозунгов и обещаний, сопровождавших революционный Октябрь. Последующая практика большевистских преобразований была от них не только далека, но иногда и прямо противоположна. Однако поэт предпочитал ее либо не видеть, либо – не замечать, прожив жизнь с широко закрытыми глазами.