DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15843

Аннотация: Статья посвящена критическому разбору социобиологической концепции человека. Подчёркивается, что это направление синтезирует социальный дарвинизм, генетический детерминизм и этологизм. Социобиологи ратуют за расширение сферы биологических исследований в объяснении природы человека. Суть полемики состоит в том, чтобы ответить на вопрос, в какой степени поведение человека обуславливается генетическими факторами или как соотносится культурная динамика с генетикой человека. Такое направление исследований называется генно-культурной коэволюцией. Часть исследователей убеждены, что поведение человека целиком определяется социокультурными предпосылками. Другие, напротив, считают, что за генетическими факторами сохраняется доминирующая роль в поведении не только у животных, но и у человека. В статье использованы теоретические достижения философской антропологии, которая доказывает уникальность человека как особого рода сущего. Описаны также подходы к теме с позиции социобиологов, принижающих или исключающих роль культурных факторов в поведении и предназначенности человека. В статье осуществляется критика социобиологии с учётом новейших достижений биологии и философии культуры. Показано, что представители социобиологизма взяли на себя роль ортодоксальных эволюционистов. Как и Ч. Дарвин, социобиологи стремятся объяснить социальное поведение животных с точки зрения теории естественного отбора. При этом в статье отмечено, что нет оснований некритично принимать достижения популяционной генетики. Ставится вопрос о том, способны ли современные люди изменить характер своей эволюции. Обосновано, что не следует рассматривать эволюцию лишь как средство сохранения вида. Эволюция позволяет выделять только консервативные черты, т.е. наследовать и сохранять лишь проверенное и отобранное в процессе развития.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66924

Аннотация: Статья посвящена критическому разбору социобиологической концепции человека. Подчёркивается, что это направление синтезирует социальный дарвинизм, генетический детерминизм и этологизм. Социобиологи ратуют за расширение сферы биологических исследований в объяснении природы человека. Суть полемики состоит в том, чтобы ответить на вопрос, в какой степени поведение человека обуславливается генетическими факторами или как соотносится культурная динамика с генетикой человека. Такое направление исследований называется генно-культурной коэволюцией. Часть исследователей убеждены, что поведение человека целиком определяется социокультурными предпосылками. Другие, напротив, считают, что за генетическими факторами сохраняется доминирующая роль в поведении не только у животных, но и у человека. В статье использованы теоретические достижения философской антропологии, которая доказывает уникальность человека как особого рода сущего. Описаны также подходы к теме с позиции социобиологов, принижающих или исключающих роль культурных факторов в поведении и предназначенности человека. В статье осуществляется критика социобиологии с учётом новейших достижений биологии и философии культуры. Показано, что представители социобиологизма взяли на себя роль ортодоксальных эволюционистов. Как и Ч. Дарвин, социобиологи стремятся объяснить социальное поведение животных с точки зрения теории естественного отбора. При этом в статье отмечено, что нет оснований некритично принимать достижения популяционной генетики. Ставится вопрос о том, способны ли современные люди изменить характер своей эволюции. Обосновано, что не следует рассматривать эволюцию лишь как средство сохранения вида. Эволюция позволяет выделять только консервативные черты, т.е. наследовать и сохранять лишь проверенное и отобранное в процессе развития.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15455

Аннотация: В статье авторы рассматривают системный подход и теорию сложности на базе исследования (2007г.) зарубежных ученых Френсиса Хейлигена, Пола Силлерса и Карлоса Гершенсона «Complexity and Philosophy», опубликованного в Британском издании «Complexity, Science and Society» (Radcliffe, Oxford). Исследование представлено в СМИ на оригинальном (английском) языке и адаптировано авторами. В статье исследуются предпосылки возникновения системного подхода и теории сложности, обозревается историческое развитие новой парадигмы сложности, сосредоточенное на ее философском основании. В статье использована методология постнеклассической науки и теории сложности как наиболее универсальные метаязыки описания сложных саморазвивающихся систем. Важным элементом методологического инструментария статьи станет использование анализа зарубежных дискурсов теории сложности и философского понимания категории качества. Основными выводами проведенного исследования являются: выявление первоначала современной теории сложности, определение основных категорий и параметров теории сложности, формулирование центральной парадигмы рассматриваемой науки. Так детерминизму бросили вызов теория хаоса и квантовая механика. Теория систем заменила редукционизм, основанный на научном холизме. Кибернетика и постмодернистская социология показали, что знанию свойственна субъективность. Эти постулаты объединяются под заголовком «науки сложности». Ее центральная парадигма - система мультиагента. Агентам свойственна субъективность и сомнение, из их локальных взаимодействий возникает глобальная организация. Новизна исследования заключается в «качественном» аргументировании постулатов теории сложности, а также в интегрировании идей различных философов, и в особенности постмодернистов, в рамках которых парадигме сложности все еще нужно полностью ассимилироваться философии. Это прольет новый свет на существующие философские проблемы, такие как происхождение бытия, организация общества, структурализм предметов и явлений. Публикация подготовлена при поддержке гранта РНФ, проект №15-18-10013.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66925

Аннотация: В статье авторы рассматривают системный подход и теорию сложности на базе исследования (2007г.) зарубежных ученых Френсиса Хейлигена, Пола Силлерса и Карлоса Гершенсона «Complexity and Philosophy», опубликованного в Британском издании «Complexity, Science and Society» (Radcliffe, Oxford). Исследование представлено в СМИ на оригинальном (английском) языке и адаптировано авторами. В статье исследуются предпосылки возникновения системного подхода и теории сложности, обозревается историческое развитие новой парадигмы сложности, сосредоточенное на ее философском основании. В статье использована методология постнеклассической науки и теории сложности как наиболее универсальные метаязыки описания сложных саморазвивающихся систем. Важным элементом методологического инструментария статьи станет использование анализа зарубежных дискурсов теории сложности и философского понимания категории качества. Основными выводами проведенного исследования являются: выявление первоначала современной теории сложности, определение основных категорий и параметров теории сложности, формулирование центральной парадигмы рассматриваемой науки. Так детерминизму бросили вызов теория хаоса и квантовая механика. Теория систем заменила редукционизм, основанный на научном холизме. Кибернетика и постмодернистская социология показали, что знанию свойственна субъективность. Эти постулаты объединяются под заголовком «науки сложности». Ее центральная парадигма - система мультиагента. Агентам свойственна субъективность и сомнение, из их локальных взаимодействий возникает глобальная организация. Новизна исследования заключается в «качественном» аргументировании постулатов теории сложности, а также в интегрировании идей различных философов, и в особенности постмодернистов, в рамках которых парадигме сложности все еще нужно полностью ассимилироваться философии. Это прольет новый свет на существующие философские проблемы, такие как происхождение бытия, организация общества, структурализм предметов и явлений. Публикация подготовлена при поддержке гранта РНФ, проект №15-18-10013.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15838

Аннотация: В статье реконструируется юмовская модель философии с учетом важности ее практической составляющей, выраженной в программной установке на реформирование философии на основе эмпиризма и применения экспериментального метода. Исходным является представление Юма о человеке как о существе не только разумном, но деятельном и общественном. Вследствие несовершенства и ограниченности разума требуется проверка философских положений фактами обыденной жизни, а философские предписания должны оцениваться с точки зрения общественных последствий их практической реализации. Юм намечает практический поворот в метафилософии, возвращая ее к античному представлению философии в единстве ее духовной и практической составляющих. Метафилософия Д. Юма реконструируется на основе использования социально-философской модели генезиса духовной деятельности, в рамках которой ее отдельные виды (наука, искусство, религия, мифология философия и др.) рассматриваются как возникающие в результате рефлексии общественной практики Новизна исследования заключается в выявлении и систематизации взглядов Д. Юма на структуру философии как вида духовной деятельности, включенного в общественную жизнь. Показано, что Д. Юм различает фундаментальную и прикладную философию, философскую теорию и эмпирическую философию (наблюдательную и экспериментальную), а также выделяет обыденную, массовую и народную философии, истинность которых устанавливается практикой общественного прогресса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66926

Аннотация: В статье реконструируется юмовская модель философии с учетом важности ее практической составляющей, выраженной в программной установке на реформирование философии на основе эмпиризма и применения экспериментального метода. Исходным является представление Юма о человеке как о существе не только разумном, но деятельном и общественном. Вследствие несовершенства и ограниченности разума требуется проверка философских положений фактами обыденной жизни, а философские предписания должны оцениваться с точки зрения общественных последствий их практической реализации. Юм намечает практический поворот в метафилософии, возвращая ее к античному представлению философии в единстве ее духовной и практической составляющих. Метафилософия Д. Юма реконструируется на основе использования социально-философской модели генезиса духовной деятельности, в рамках которой ее отдельные виды (наука, искусство, религия, мифология философия и др.) рассматриваются как возникающие в результате рефлексии общественной практики Новизна исследования заключается в выявлении и систематизации взглядов Д. Юма на структуру философии как вида духовной деятельности, включенного в общественную жизнь. Показано, что Д. Юм различает фундаментальную и прикладную философию, философскую теорию и эмпирическую философию (наблюдательную и экспериментальную), а также выделяет обыденную, массовую и народную философии, истинность которых устанавливается практикой общественного прогресса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15826

Аннотация: Дискурс о преодолении метафизики представляет собой особый философский жанр, популярный в последние два столетия. При этом каждый раз происходит сдвиг в трактовке метафизического, что заставляет задаться вопросом о том, чем является метафизика и есть ли она вообще. Бадью делает предположение о том, что причины возобновления попыток преодоления метафизики кроются в том, что метафизика по своему определению – это правление сущностно неопределенного. Это позволяет рассматривать вопрос о метафизике с точки зрения проблемы власти. В статье делается акцент на анализе риторики о преодолении метафизики как философского жанра и используется идея Хайдеггера о метафизике как воле к власти, что позволяет проанализировать эту риторику как борьбу за власть. В статье делается вывод о том, что необходимо различать способы критического отношения к метафизике. Антиметафизическая философия (направленная на преодоление и отбрасывание метафизики) не только сама носит метафизический характер, но и является сверхметафизикой. Она борется с неопределенным и бессмысленным в метафизике, пытаясь утвердить новую волю к власти. Постметафизическая философия не стремится утвердить волю к власти философствующего субъекта за счет замены «бессмысленности» метафизики на тот или иной философский «смысл», а трансформирует все поле философии таким образом, чтобы отношения власти перестали играть существенную роль.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66927

Аннотация: Дискурс о преодолении метафизики представляет собой особый философский жанр, популярный в последние два столетия. При этом каждый раз происходит сдвиг в трактовке метафизического, что заставляет задаться вопросом о том, чем является метафизика и есть ли она вообще. Бадью делает предположение о том, что причины возобновления попыток преодоления метафизики кроются в том, что метафизика по своему определению – это правление сущностно неопределенного. Это позволяет рассматривать вопрос о метафизике с точки зрения проблемы власти. В статье делается акцент на анализе риторики о преодолении метафизики как философского жанра и используется идея Хайдеггера о метафизике как воле к власти, что позволяет проанализировать эту риторику как борьбу за власть. В статье делается вывод о том, что необходимо различать способы критического отношения к метафизике. Антиметафизическая философия (направленная на преодоление и отбрасывание метафизики) не только сама носит метафизический характер, но и является сверхметафизикой. Она борется с неопределенным и бессмысленным в метафизике, пытаясь утвердить новую волю к власти. Постметафизическая философия не стремится утвердить волю к власти философствующего субъекта за счет замены «бессмысленности» метафизики на тот или иной философский «смысл», а трансформирует все поле философии таким образом, чтобы отношения власти перестали играть существенную роль.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15348

Аннотация: Предметом исследования в настоящей статье является феномен Начала в динамике самоорганизации культуры. Жизнь в условиях мега-переходности на грани тысячелетий замыкает развитие культуры в кольцо, направляя развитие научной мысли и личные духовные поиски человека к Началу, переоткрытию исходных смыслов современных явлений и процессов. Статья раскрывает самостоятельную новую авторскую концепцию сущности феномена Начала и его роли в культуре, построенную на сопоставлении научных идей различных сфер знания и основных тезисов современной нелинейной вероятностной картины мира. Начало представлено здесь как фундаментальная категория, сгустившая в себе смысл и динамику развития Бытия. Автор обнаруживает смысловые резонансы представлений о феномене Начала в сакральном и профанном поле культуры: от мифологических и религиозных моделей, древнейших научных представлений о мире до современных открытий психоанализа, синергетики и культурологии. Революционные теории современной науки позволили выявить новые аспекты феномена Начала, присущую ему парадоксальную дополнительность – быть целью и источником одновременно. Через понятие «структура-аттрактор», на основе открытий И. Пригожина, Е. Князевой, семиотической теории Ю.М. Лотмана автор обосновывает собственное уникальное концептуальное положение о ключевой роли Начала (исходной идеи) для постижения логики саморазвития культуры и всех составляющих её элементов (в числе которых искусство, человек и все возможные формы его проявления в мире) в границах нелинейной вероятностной картины мира. Именно в Начале свёрнуты все возможности развития любого явления культуры и его предельные потенции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66928

Аннотация: Предметом исследования в настоящей статье является феномен Начала в динамике самоорганизации культуры. Жизнь в условиях мега-переходности на грани тысячелетий замыкает развитие культуры в кольцо, направляя развитие научной мысли и личные духовные поиски человека к Началу, переоткрытию исходных смыслов современных явлений и процессов. Статья раскрывает самостоятельную новую авторскую концепцию сущности феномена Начала и его роли в культуре, построенную на сопоставлении научных идей различных сфер знания и основных тезисов современной нелинейной вероятностной картины мира. Начало представлено здесь как фундаментальная категория, сгустившая в себе смысл и динамику развития Бытия. Автор обнаруживает смысловые резонансы представлений о феномене Начала в сакральном и профанном поле культуры: от мифологических и религиозных моделей, древнейших научных представлений о мире до современных открытий психоанализа, синергетики и культурологии. Революционные теории современной науки позволили выявить новые аспекты феномена Начала, присущую ему парадоксальную дополнительность – быть целью и источником одновременно. Через понятие «структура-аттрактор», на основе открытий И. Пригожина, Е. Князевой, семиотической теории Ю.М. Лотмана автор обосновывает собственное уникальное концептуальное положение о ключевой роли Начала (исходной идеи) для постижения логики саморазвития культуры и всех составляющих её элементов (в числе которых искусство, человек и все возможные формы его проявления в мире) в границах нелинейной вероятностной картины мира. Именно в Начале свёрнуты все возможности развития любого явления культуры и его предельные потенции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.12375

Аннотация: Начало ХХ в. было отмечено тенденцией к модернизации христианства на католическом Западе и в России. Подспудный процесс подготовки этого явления протекал с разной интенсивностью во 2-й половине XIX в., а с началом ХХ в. он эволюционировал и перешел в форму прямых контактов на частном уровне, при которых происходил обмен информацией. Для изучения состояния религиозного сознания в России аббатом Ф. Порталем с 1904 по 1914 гг. посылались его ученики, имевшие также экуменическую миссию. Они заводили знакомства и устанавливали общения как с нео-славянофилами, так и с писателями и религиозной интеллигенцией в целом. Этот факт позволяет поставить вопрос о влиянии римо-католического модернизма на религиозное движение в России в 1-м десятилетии ХХ в. Используя сделанные для данного исследования первые переводы с французского (статьи Мережковского и Ж. Вильбуа), а также исследования Ж. Нива и О.Даниловой о славянофильстве среди портальенцев, и уже опубликованную ранее нами переписку "неохристиан" с "неокатоликом" славистом Здзеховским, статья уточняет значение контактов «неохристиан» с учениками экумениста Ф. Порталя. В качестве документального комментария к теме впервые публикуется перевод письма лидера «неохристианства» Д.С. Мережковского в журнал портальенцев. Впервые в качестве отдельного исследования поднимается тема контактов "неокатоликов" и "неохристиан" в 1-м десятилетии ХХ в. В научный оборот вводится перевод статьи Д.С. Мережковского из "Католического журнала церквей"; используется в прямом цитировании французская статья Ж. Вильбуа о религиозном сознании в России, его историческом формировании. Исследование делает вывод о разносторонних задачах контактов "неохристиан" с портальенцами, и устанавливает факт взаимного влияния в течение 1-го десятилетия ХХ в.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66929

Аннотация: Начало ХХ в. было отмечено тенденцией к модернизации христианства на католическом Западе и в России. Подспудный процесс подготовки этого явления протекал с разной интенсивностью во 2-й половине XIX в., а с началом ХХ в. он эволюционировал и перешел в форму прямых контактов на частном уровне, при которых происходил обмен информацией. Для изучения состояния религиозного сознания в России аббатом Ф. Порталем с 1904 по 1914 гг. посылались его ученики, имевшие также экуменическую миссию. Они заводили знакомства и устанавливали общения как с нео-славянофилами, так и с писателями и религиозной интеллигенцией в целом. Этот факт позволяет поставить вопрос о влиянии римо-католического модернизма на религиозное движение в России в 1-м десятилетии ХХ в. Используя сделанные для данного исследования первые переводы с французского (статьи Мережковского и Ж. Вильбуа), а также исследования Ж. Нива и О.Даниловой о славянофильстве среди портальенцев, и уже опубликованную ранее нами переписку "неохристиан" с "неокатоликом" славистом Здзеховским, статья уточняет значение контактов «неохристиан» с учениками экумениста Ф. Порталя. В качестве документального комментария к теме впервые публикуется перевод письма лидера «неохристианства» Д.С. Мережковского в журнал портальенцев. Впервые в качестве отдельного исследования поднимается тема контактов "неокатоликов" и "неохристиан" в 1-м десятилетии ХХ в. В научный оборот вводится перевод статьи Д.С. Мережковского из "Католического журнала церквей"; используется в прямом цитировании французская статья Ж. Вильбуа о религиозном сознании в России, его историческом формировании. Исследование делает вывод о разносторонних задачах контактов "неохристиан" с портальенцами, и устанавливает факт взаимного влияния в течение 1-го десятилетия ХХ в.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.12603

Аннотация: В статье анализируется тезис о переходе современного общества к новому этапу своего развития, которое в литературе обозначается как инновационное общество или общество знаний. Современный этап научно-технического прогресса характеризуется ведущей ролью информационно-коммуникационных технологий, вовлечением человека в новые социальные отношения в так называемой медиареальности. В статье ставится вопрос о том, каким образом, в рамках инновационной парадигмы общественного развития, преломляется наш взгляд на культуру и экономику, а также дается качественная оценка этим процесса с точки зрения энтропийного подхода. В методе исследования интегрированы несколько типов анализа — этико-философский, культурологический, а также диалектический. Одним из базовых научных подходов является синергетический подход, который позволяет выявить одни и те же тенденции в развитии общества, культуры и экономики современной социальной жизни. В статье автор выдвигает тезис о том, что инновационное общество не является новой парадигмой общественного развития. На самом деле, она представляет собой материализацию социо-культурного феномена. При этом быстро растущие IT и медиа индустрия - это лишь средства производства того потока нематериальных форм для социальной жизни, которые стали объектом купли-продажи в экономике инновационного общества. Автором выдвигается тезис о том, что эти процессы могут быть связаны с энтропийными явлениями в капиталистической экономике.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66930

Аннотация: В статье анализируется тезис о переходе современного общества к новому этапу своего развития, которое в литературе обозначается как инновационное общество или общество знаний. Современный этап научно-технического прогресса характеризуется ведущей ролью информационно-коммуникационных технологий, вовлечением человека в новые социальные отношения в так называемой медиареальности. В статье ставится вопрос о том, каким образом, в рамках инновационной парадигмы общественного развития, преломляется наш взгляд на культуру и экономику, а также дается качественная оценка этим процесса с точки зрения энтропийного подхода. В методе исследования интегрированы несколько типов анализа — этико-философский, культурологический, а также диалектический. Одним из базовых научных подходов является синергетический подход, который позволяет выявить одни и те же тенденции в развитии общества, культуры и экономики современной социальной жизни. В статье автор выдвигает тезис о том, что инновационное общество не является новой парадигмой общественного развития. На самом деле, она представляет собой материализацию социо-культурного феномена. При этом быстро растущие IT и медиа индустрия - это лишь средства производства того потока нематериальных форм для социальной жизни, которые стали объектом купли-продажи в экономике инновационного общества. Автором выдвигается тезис о том, что эти процессы могут быть связаны с энтропийными явлениями в капиталистической экономике.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15221

Аннотация: Парадигма арабо-мусульманской философии в корне отличается от западноевропейской: в основе первой лежит процессуально-ориентированное мышление, а в основе второй – субстанционально-ориентированное. Феномен персоязычных философов заключается в том, что воспитаны они были в рамках арабо-мусульманской цивилизации и мыслили категориями арабо-мусульманской философии, а писали не на арабском языке, который способен передать идею процессуальности, а на персидском языке, механизмы которого более подходят для описания картины мира субстанционально-ориентированного сознания. Автор анализирует отрывок из философского трактата Насира Хусрава, персоязычного философа XI века, чтобы выявить механизм перевода арабских понятий на персидский язык, а также особое внимание уделяет проблеме перевода философских понятий персидсих текстов арабо-мусульманской философии на русский язык. Автор представляет два варианта перевода отрывка из трактата Насира Хусрава. Один перевод выполнен с позиции субстанционально-ориентированной парадигмы мышления, а другой - с позиции процессуально-ориентированной парадигмы. Проведенное исследование позволило установить, что при переводе персоязычных текстов арабо-мусульманской философии следует не только учитывать значения персидских слов и терминов, но и соотносить их с арабскими эквивалентами и с арабской логикой мышления. Адекватный перевод на русский язык персоязычного текста, созданного в рамках процессуально-ориентированной логики мышления, невозможен без дополнительного комментария.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66931

Аннотация: Парадигма арабо-мусульманской философии в корне отличается от западноевропейской: в основе первой лежит процессуально-ориентированное мышление, а в основе второй – субстанционально-ориентированное. Феномен персоязычных философов заключается в том, что воспитаны они были в рамках арабо-мусульманской цивилизации и мыслили категориями арабо-мусульманской философии, а писали не на арабском языке, который способен передать идею процессуальности, а на персидском языке, механизмы которого более подходят для описания картины мира субстанционально-ориентированного сознания. Автор анализирует отрывок из философского трактата Насира Хусрава, персоязычного философа XI века, чтобы выявить механизм перевода арабских понятий на персидский язык, а также особое внимание уделяет проблеме перевода философских понятий персидсих текстов арабо-мусульманской философии на русский язык. Автор представляет два варианта перевода отрывка из трактата Насира Хусрава. Один перевод выполнен с позиции субстанционально-ориентированной парадигмы мышления, а другой - с позиции процессуально-ориентированной парадигмы. Проведенное исследование позволило установить, что при переводе персоязычных текстов арабо-мусульманской философии следует не только учитывать значения персидских слов и терминов, но и соотносить их с арабскими эквивалентами и с арабской логикой мышления. Адекватный перевод на русский язык персоязычного текста, созданного в рамках процессуально-ориентированной логики мышления, невозможен без дополнительного комментария.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15337

Аннотация: Статья подготовлена на основе фонда (Санкт-Петербургский филиал архива РАН) академика А.С. Лаппо-Данилевского (1863–1919), в частности, посвящена до сих пор не исследованному учению о социо-культурном энергетизме. В опубликованных работах Лаппо-Данилевского это учение не упоминается, но оно сохранилось в составе рукописи «О социологии», содержащей материалы конца 1890-х годов. Рукопись носит черновой характер, поэтому не может быть воспроизведена в виде отдельной публикации. В статье дается реконструкция этого учения, максимально включающая сохранившиеся фрагменты, а также предлагается их интерпретация. Основу учения Лаппо-Данилевского составляет «закон сохранения социальной энергии», который он формулирует по аналогии с механическим законом сохранения энергии. Переход потенциальной энергии в кинетическую, согласно Лаппо-Данилевскому, в социальных явлениях означает преобразование потенциальной энергии космоса в творческую силу культуры. Одновременно с этим Лаппо-Данилевский предпринимает попытку формализовать «закон сохранения социальной энергии». Отчасти теоретические положения учения о социо-культурном энергетизме нашли отражение в исследованиях Лаппо-Данилевского по истории русской культуры XVIII в.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66932

Аннотация: Статья подготовлена на основе фонда (Санкт-Петербургский филиал архива РАН) академика А.С. Лаппо-Данилевского (1863–1919), в частности, посвящена до сих пор не исследованному учению о социо-культурном энергетизме. В опубликованных работах Лаппо-Данилевского это учение не упоминается, но оно сохранилось в составе рукописи «О социологии», содержащей материалы конца 1890-х годов. Рукопись носит черновой характер, поэтому не может быть воспроизведена в виде отдельной публикации. В статье дается реконструкция этого учения, максимально включающая сохранившиеся фрагменты, а также предлагается их интерпретация. Основу учения Лаппо-Данилевского составляет «закон сохранения социальной энергии», который он формулирует по аналогии с механическим законом сохранения энергии. Переход потенциальной энергии в кинетическую, согласно Лаппо-Данилевскому, в социальных явлениях означает преобразование потенциальной энергии космоса в творческую силу культуры. Одновременно с этим Лаппо-Данилевский предпринимает попытку формализовать «закон сохранения социальной энергии». Отчасти теоретические положения учения о социо-культурном энергетизме нашли отражение в исследованиях Лаппо-Данилевского по истории русской культуры XVIII в.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.14885

Аннотация: В статье выделены и сопоставлены между собой содержательные элементы платонизма и аристотелизма в концепциях природы человека восточной патристики, трансгуманизма и биоконсерватизма. Важнейшая задача статьи – выделение ответов трех концепций на вопросы о природе человека в современной философской антропологии: (1) о степени важности биологиче-ского компонента природы человека; (2) о тождественности природы человека его разуму; (3) о возможности дальнейшей эволюции природы человека технологическими средствами; (4) о степени совершенства природы человека. Автор исходит из методологической триады «структура – функционирование – развитие», дополненной оценкой совершенства, в контексте исторического диалога платоновского и аристотелевского понимания природы человека. Восточная патристика и трансгуманизм в понимании структуры и функционирования природы человека исходят с позиций платонизма, а биоконсерватизм – аристотелизма. В трансгуманизме деятельность разума не зависит от эпифеноменально понимаемого тела. В восточной патристике развитие природы человека понимается с преформистских позиций (платонизм), а в трансгуманизме и биоконсерватизме – с эпигенетических (аристотелизм). Трансгуманизм выступает за дальнейшую эволюцию технологическими средствами (открытая природа человека), биоконсерватизм и восточная патристика – против (закрытая природа че-ловека). В восточной патристике и биоконсерватизме природа человека с позиций оценки совершенства понимается как совершенная, а в трансгуманизме – как несовершенная. В итоге выделено три варианта понимания природы человека: совершенная закрытая разумная природа человека (восточная патристика), несовершенная открытая разумная природа человека (трансгуманизм) и совершенная закрытая телесно-разумная природа человека (биоконсерватизм). Полученный результат позволяет приблизиться к пониманию природы человека, более адекватному проблемам современной эпохи.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66933

Аннотация: В статье выделены и сопоставлены между собой содержательные элементы платонизма и аристотелизма в концепциях природы человека восточной патристики, трансгуманизма и биоконсерватизма. Важнейшая задача статьи – выделение ответов трех концепций на вопросы о природе человека в современной философской антропологии: (1) о степени важности биологиче-ского компонента природы человека; (2) о тождественности природы человека его разуму; (3) о возможности дальнейшей эволюции природы человека технологическими средствами; (4) о степени совершенства природы человека. Автор исходит из методологической триады «структура – функционирование – развитие», дополненной оценкой совершенства, в контексте исторического диалога платоновского и аристотелевского понимания природы человека. Восточная патристика и трансгуманизм в понимании структуры и функционирования природы человека исходят с позиций платонизма, а биоконсерватизм – аристотелизма. В трансгуманизме деятельность разума не зависит от эпифеноменально понимаемого тела. В восточной патристике развитие природы человека понимается с преформистских позиций (платонизм), а в трансгуманизме и биоконсерватизме – с эпигенетических (аристотелизм). Трансгуманизм выступает за дальнейшую эволюцию технологическими средствами (открытая природа человека), биоконсерватизм и восточная патристика – против (закрытая природа че-ловека). В восточной патристике и биоконсерватизме природа человека с позиций оценки совершенства понимается как совершенная, а в трансгуманизме – как несовершенная. В итоге выделено три варианта понимания природы человека: совершенная закрытая разумная природа человека (восточная патристика), несовершенная открытая разумная природа человека (трансгуманизм) и совершенная закрытая телесно-разумная природа человека (биоконсерватизм). Полученный результат позволяет приблизиться к пониманию природы человека, более адекватному проблемам современной эпохи.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15582

Аннотация: Предметом исследования является интерсубъективная природа человеческого Я. Особое внимание уделяется анализу произведений «позднего Фихте», методология которого раскрывается в статье в качестве «абстрактного варианта» подходов к данной проблеме, формировавшихся в отечественных философских и психологических исследованиях ХХ в. Критически разбирается объяснение формирования «идеи другого Я» на основании внешнего опыта, обосновывается взаимосвязь данной идеи с социальной природой сознания. Исследуется вопрос о необходимости изменения представлений об онтологическом статусе символических предметов в рамках рефлексивной теории человека. В статье проведен сравнительный анализ подходов к исследованию интерсубъективной природы человеческого Я, представленных в поздних работах Фихте и отечественных психологов и философов «культурно-исторического» направления. Исследован методологический потенциал введенной М. Шеллером категории «Du-heit» («Ты-йность»), показана ее значимость для исследования символических предметов. Используемая в отечественных психологических (Л.С. Выготский) и философских (Э.В. Ильенков) школах «спинозийская» методология для ее исследования имеет как свои преимущества, так и внутренние пределы. Методология поздних произведений Фихте может служить общей опорой для современных исследований интерсубъективной природы сознания, в том числе, для рефлексивного осмысления природы символических предметов, адекватного понимания существующей в них взаимосвязи материального и идеального начал.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66934

Аннотация: Предметом исследования является интерсубъективная природа человеческого Я. Особое внимание уделяется анализу произведений «позднего Фихте», методология которого раскрывается в статье в качестве «абстрактного варианта» подходов к данной проблеме, формировавшихся в отечественных философских и психологических исследованиях ХХ в. Критически разбирается объяснение формирования «идеи другого Я» на основании внешнего опыта, обосновывается взаимосвязь данной идеи с социальной природой сознания. Исследуется вопрос о необходимости изменения представлений об онтологическом статусе символических предметов в рамках рефлексивной теории человека. В статье проведен сравнительный анализ подходов к исследованию интерсубъективной природы человеческого Я, представленных в поздних работах Фихте и отечественных психологов и философов «культурно-исторического» направления. Исследован методологический потенциал введенной М. Шеллером категории «Du-heit» («Ты-йность»), показана ее значимость для исследования символических предметов. Используемая в отечественных психологических (Л.С. Выготский) и философских (Э.В. Ильенков) школах «спинозийская» методология для ее исследования имеет как свои преимущества, так и внутренние пределы. Методология поздних произведений Фихте может служить общей опорой для современных исследований интерсубъективной природы сознания, в том числе, для рефлексивного осмысления природы символических предметов, адекватного понимания существующей в них взаимосвязи материального и идеального начал.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.13233

Аннотация: В статье выдвигается гипотеза о возможном (косвенном) влиянии идеала античной платонической любви на формирование куртуазных отношений средневековья. С учётом невозможности прямого влияния предпринимается попытка обнаружить общие значимые элементы. Такие элементы становятся заметными при сопоставлении текстов Платона («Пир» и «Федр») и ряда средневековых источников. Делается вывод о сходстве (возможно, идентичности) некоторых ключевых характеристик платонической любви и куртуазной любви (там, где в наименьшей степени проявилось влияние «Романа о Розе»). Привлекаются работы по проблеме таких специалистов, как В.Ф. Шишмарёв, Йохан Хёйзинга, Жак Ле Гофф, Жорж Дюби и др. Исследование опирается на метод сравнительного анализа текстов, метод исторического анализа и герменевтический метод (описание культурных практик соответствующих эпох через толкование литературных источников). Новизна исследования заключается в том, что осуществляется попытка обнаружения культурных связей и преемственностей в тех областях, где они совершенно не очевидны, но, тем не менее, могут быть зафиксированы на примере однозначных свидетельств из первоисточников. Данная практика может применяться и в других областях науки для демонстрации либо факта культурного наследования, либо факта случайного формирования схожих ценностей в различных культурных средах.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66935

Аннотация: В статье выдвигается гипотеза о возможном (косвенном) влиянии идеала античной платонической любви на формирование куртуазных отношений средневековья. С учётом невозможности прямого влияния предпринимается попытка обнаружить общие значимые элементы. Такие элементы становятся заметными при сопоставлении текстов Платона («Пир» и «Федр») и ряда средневековых источников. Делается вывод о сходстве (возможно, идентичности) некоторых ключевых характеристик платонической любви и куртуазной любви (там, где в наименьшей степени проявилось влияние «Романа о Розе»). Привлекаются работы по проблеме таких специалистов, как В.Ф. Шишмарёв, Йохан Хёйзинга, Жак Ле Гофф, Жорж Дюби и др. Исследование опирается на метод сравнительного анализа текстов, метод исторического анализа и герменевтический метод (описание культурных практик соответствующих эпох через толкование литературных источников). Новизна исследования заключается в том, что осуществляется попытка обнаружения культурных связей и преемственностей в тех областях, где они совершенно не очевидны, но, тем не менее, могут быть зафиксированы на примере однозначных свидетельств из первоисточников. Данная практика может применяться и в других областях науки для демонстрации либо факта культурного наследования, либо факта случайного формирования схожих ценностей в различных культурных средах.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.15718

Аннотация: Статья посвящена выявлению различия философских концепций Ницше и Шестова. Мысль Ницше и Шестова сопоставляется сквозь призму идей философии Ницше: воли к власти и нигилизма. Эти идеи зафиксированы в виде полярных понятий, то есть имеющих два противоположных смысла. Так, пожалуй, главный тезис философии Шестова – о вере, отменяющей бывшее зло, – видится сопоставимым с негативным смыслом этих полярных понятий. В заключительной части статьи уже философия Ницше в целом осмысливается через идеи Шестова. Ключ к мысли обоих философов автор видит в понятии воли. Особое место в работе занимает анализ конфликта воли и прошлого, по-разному разрешаемого Ницше и Шестовым. Этика великодушия Ницше и этика дерзновения Шестова – так можно охарактеризовать два философских проекта по преодолению бессилия воли в отношении необходимого прошлого. Основной метод исследования: сравнительный анализ. Автор сравнивает философию Ницше и Шестова, задействуя интерпретации их идей В.В. Бибихиным, Х. Арендт, Ж. Делезом. Новизна исследования заключается в оригинальном анализе различия двух способов мыслить, представленных в концепциях Ницше и Шестова. Различие между мышлением и волей, основанное на идеях Х. Арендт, коррелирует с противоположным пониманием субъекта у Ницще и Шестова. В философии Ницше воля выступает как нигилистическая по существу, то есть отрицающая самодостаточность жизни, мира в целом. Ницше, преодолевая нигилизм воли и ее бессилие изменить прошлое, отказывается от воли в пользу полноты созерцания-принятия тождества себя и мира. Философия Шестова, напротив, является апологией воли, в вере обретающей власть над необходимым для разума прошлым и миром в целом. Очевидный антагонизм, проявившийся в ходе сравнения двух философов, помогает лучше высветить мысль каждого.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66936

Аннотация: Статья посвящена выявлению различия философских концепций Ницше и Шестова. Мысль Ницше и Шестова сопоставляется сквозь призму идей философии Ницше: воли к власти и нигилизма. Эти идеи зафиксированы в виде полярных понятий, то есть имеющих два противоположных смысла. Так, пожалуй, главный тезис философии Шестова – о вере, отменяющей бывшее зло, – видится сопоставимым с негативным смыслом этих полярных понятий. В заключительной части статьи уже философия Ницше в целом осмысливается через идеи Шестова. Ключ к мысли обоих философов автор видит в понятии воли. Особое место в работе занимает анализ конфликта воли и прошлого, по-разному разрешаемого Ницше и Шестовым. Этика великодушия Ницше и этика дерзновения Шестова – так можно охарактеризовать два философских проекта по преодолению бессилия воли в отношении необходимого прошлого. Основной метод исследования: сравнительный анализ. Автор сравнивает философию Ницше и Шестова, задействуя интерпретации их идей В.В. Бибихиным, Х. Арендт, Ж. Делезом. Новизна исследования заключается в оригинальном анализе различия двух способов мыслить, представленных в концепциях Ницше и Шестова. Различие между мышлением и волей, основанное на идеях Х. Арендт, коррелирует с противоположным пониманием субъекта у Ницще и Шестова. В философии Ницше воля выступает как нигилистическая по существу, то есть отрицающая самодостаточность жизни, мира в целом. Ницше, преодолевая нигилизм воли и ее бессилие изменить прошлое, отказывается от воли в пользу полноты созерцания-принятия тождества себя и мира. Философия Шестова, напротив, является апологией воли, в вере обретающей власть над необходимым для разума прошлым и миром в целом. Очевидный антагонизм, проявившийся в ходе сравнения двух философов, помогает лучше высветить мысль каждого.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.12218

Аннотация: Глубинное постижение сути социокультурного явления невозможно, если не представлять, реализации каких человеческих потребностей оно способствует. Разрешение данного вопроса применительно к институту празднования, дает возможность определиться в разнообразии исполняемых им функций. Показательно, что сфера эстетического, будучи умело включенной в такой культурный институт как праздник, выполняет не только предназначенные ей функции (дарование наслаждения, воспитание вкуса и пр.), но скрыто или явно способствует формированию политической культуры и навязыванию идеологических стандартов. Использовались общенаучные методы: типологический и текстологический; для выявления функций праздника как института культуры - системный подход. – На основании ключевых функций праздника выработаны положения для систематизации авторских концепций праздника; – в результате исследования функций праздника были раскрыты: 1) факторы, способствующие реализации коммуникативной функции праздника и политического праздника; 2) особая функция политического праздника, на основании которой диагностируются основные задачи устроителей политического праздника.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66937

Аннотация: Глубинное постижение сути социокультурного явления невозможно, если не представлять, реализации каких человеческих потребностей оно способствует. Разрешение данного вопроса применительно к институту празднования, дает возможность определиться в разнообразии исполняемых им функций. Показательно, что сфера эстетического, будучи умело включенной в такой культурный институт как праздник, выполняет не только предназначенные ей функции (дарование наслаждения, воспитание вкуса и пр.), но скрыто или явно способствует формированию политической культуры и навязыванию идеологических стандартов. Использовались общенаучные методы: типологический и текстологический; для выявления функций праздника как института культуры - системный подход. – На основании ключевых функций праздника выработаны положения для систематизации авторских концепций праздника; – в результате исследования функций праздника были раскрыты: 1) факторы, способствующие реализации коммуникативной функции праздника и политического праздника; 2) особая функция политического праздника, на основании которой диагностируются основные задачи устроителей политического праздника.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.12022

Аннотация: Статья представляет собой анализ неовизантийской живописи в связи с философско-религиозным характером эпохи рубежа XIX–XX вв. Основной целью работы является обнаружение параллелей и противоречий в трудах ведущих мыслителей этого периода (В. С. Соловьева, В. И. Иванова, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Н. А.Бердяева) и сопоставление этих взглядов с религиозно- национальной направленновтью живописи их современников В. М. Васнецова, М. В. Нестерова, М. А. Врубеля. Предметом исследования является обнаружение причин падения религиозности в обществе на фоне бурного всплеска философско-религиозной мысли и идейно-художественного движения. Метод сравнительного анализа трудов религиозных философов рубежа XIX–XX вв в контексте исследования ими вопросов религиозной живописи рассматривается через призму церковных догматов и выражающих их представителей подлинного исторического христианства. Рассмотрев различные взгляды религиозных философов на суть и предназначение теургического творчества, автором статьи был сделан вывод, что терминологически более оправданным будет если понятие теургии станет рассматриваться в плоскости богословско-философской средневековой идеи синергии. Применительно к художественному творчеству в этой идее равнозначно станут важны как элемент человеческого восхождения, так и элемент Божественного нисхождения; при таком соработничестве с наибольшей ясностью проявляется духовная сущность иконописи, и представляется возможность более универсальной формулировки свободного высокодуховного художественного творчества на все времена.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.8.66938

Аннотация: Статья представляет собой анализ неовизантийской живописи в связи с философско-религиозным характером эпохи рубежа XIX–XX вв. Основной целью работы является обнаружение параллелей и противоречий в трудах ведущих мыслителей этого периода (В. С. Соловьева, В. И. Иванова, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Н. А.Бердяева) и сопоставление этих взглядов с религиозно- национальной направленновтью живописи их современников В. М. Васнецова, М. В. Нестерова, М. А. Врубеля. Предметом исследования является обнаружение причин падения религиозности в обществе на фоне бурного всплеска философско-религиозной мысли и идейно-художественного движения. Метод сравнительного анализа трудов религиозных философов рубежа XIX–XX вв в контексте исследования ими вопросов религиозной живописи рассматривается через призму церковных догматов и выражающих их представителей подлинного исторического христианства. Рассмотрев различные взгляды религиозных философов на суть и предназначение теургического творчества, автором статьи был сделан вывод, что терминологически более оправданным будет если понятие теургии станет рассматриваться в плоскости богословско-философской средневековой идеи синергии. Применительно к художественному творчеству в этой идее равнозначно станут важны как элемент человеческого восхождения, так и элемент Божественного нисхождения; при таком соработничестве с наибольшей ясностью проявляется духовная сущность иконописи, и представляется возможность более универсальной формулировки свободного высокодуховного художественного творчества на все времена.