DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14363

Аннотация: Предметом исследования является классификация характеров немецкого философа и психолога Эдуарда Шпрангера. Люди давно обратили внимание на многоликость человеческого. Сократ и Дон-Кихот, Фальстаф и Мария Тереза, Санчо Панса и маркиз де Сад, Александр Македонский и Гарун, который «бежал быстрее лани», Марк Аврелий и Дантес. Философы и историки искали в людях черты подобия и различия. Индивид предстаёт перед нами таким, как он выражает себя: как он двигается, как он любит и ревнует, каков его образ жизни, каковы его потребности, стремления и цели, каковы его идеалы и как он их формирует, какие ценности движут им, что и как он делает, осуществляет, творит. Существует множество подходов к делению людей как носителей характера или типа. В данной статье даётся критический анализ концепции Шпрангера. Автор использует методы и принципы философской антропологии. Он опирается на разнообразные попытки создать классификации людских характеров. При этом анализируются и психологические концепции. В частности, характерология Э. Шпрангера сопоставляется с типологией К.-Г. Юнга. Характерология Шпрангера впервые в отечественной литературе становится предметом критического анализа. Автор указывает на произвольность принципа, из которого исходит немецкий философ, описывая различные духовные установки, лежащие в основе того или иного образа жизни. В деятельности конкретного человека преобладает, как правило, одна из этих установок. Выделяя основные ценности, на которые ориентируется человек в своём поведении и которые в конечном счёте предопределяют его, Шпрангер не учёл, что в каждой из этих сфер нередко оказываются люди с прямо противоположными психическими качествами и особенностями. Его принцип в статье характеризуется как достаточно абстрактный.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66239

Аннотация: Предметом исследования является классификация характеров немецкого философа и психолога Эдуарда Шпрангера. Люди давно обратили внимание на многоликость человеческого. Сократ и Дон-Кихот, Фальстаф и Мария Тереза, Санчо Панса и маркиз де Сад, Александр Македонский и Гарун, который «бежал быстрее лани», Марк Аврелий и Дантес. Философы и историки искали в людях черты подобия и различия. Индивид предстаёт перед нами таким, как он выражает себя: как он двигается, как он любит и ревнует, каков его образ жизни, каковы его потребности, стремления и цели, каковы его идеалы и как он их формирует, какие ценности движут им, что и как он делает, осуществляет, творит. Существует множество подходов к делению людей как носителей характера или типа. В данной статье даётся критический анализ концепции Шпрангера. Автор использует методы и принципы философской антропологии. Он опирается на разнообразные попытки создать классификации людских характеров. При этом анализируются и психологические концепции. В частности, характерология Э. Шпрангера сопоставляется с типологией К.-Г. Юнга. Характерология Шпрангера впервые в отечественной литературе становится предметом критического анализа. Автор указывает на произвольность принципа, из которого исходит немецкий философ, описывая различные духовные установки, лежащие в основе того или иного образа жизни. В деятельности конкретного человека преобладает, как правило, одна из этих установок. Выделяя основные ценности, на которые ориентируется человек в своём поведении и которые в конечном счёте предопределяют его, Шпрангер не учёл, что в каждой из этих сфер нередко оказываются люди с прямо противоположными психическими качествами и особенностями. Его принцип в статье характеризуется как достаточно абстрактный.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.13763

Аннотация: Основным предметом исследования является новое понимание философской категории «бытие» в связи с интерпретацией его в различных науках как бытие информации или информационное бытие. При этом в поле исследования попадают науки физико-математического цикла, в которых осмысливается природа логико-математического аппарата и вычислений. Предметом исследования является также понимание сознания в феноменологии Гуссерля в связи с исследованиями роли сознания учёного в современной квантовой физике и астрономии. При этом акцент делается на последних достижениях в этих областях науки. Проводится сравнительный анализ современных походов к пониманию природы информации в связи с природой сознания в феноменологии Гуссерля и в современных теориях сознания В работе обосновывается новый информационно-теоретический подход к проблеме бытия. Выдвигается положение, что синонимом единой объективной реальности становится информационная реальность (бытие информации), данная субъекту в различного рода ощущениях, показаниях приборов и вычислениях. Информационная реальность (информационное бытие) понимается как фундаментальная природа мироздания, а бытие сознания отдельного субъекта как фрактал этой реальности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66240

Аннотация: Основным предметом исследования является новое понимание философской категории «бытие» в связи с интерпретацией его в различных науках как бытие информации или информационное бытие. При этом в поле исследования попадают науки физико-математического цикла, в которых осмысливается природа логико-математического аппарата и вычислений. Предметом исследования является также понимание сознания в феноменологии Гуссерля в связи с исследованиями роли сознания учёного в современной квантовой физике и астрономии. При этом акцент делается на последних достижениях в этих областях науки. Проводится сравнительный анализ современных походов к пониманию природы информации в связи с природой сознания в феноменологии Гуссерля и в современных теориях сознания В работе обосновывается новый информационно-теоретический подход к проблеме бытия. Выдвигается положение, что синонимом единой объективной реальности становится информационная реальность (бытие информации), данная субъекту в различного рода ощущениях, показаниях приборов и вычислениях. Информационная реальность (информационное бытие) понимается как фундаментальная природа мироздания, а бытие сознания отдельного субъекта как фрактал этой реальности.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.13450

Аннотация: В статье рассматриваются состояние, возможные перспективы и проблемные ситуации в отношении философских аспектов, социальных и гуманитарных составляющих научных исследований космоса и космической деятельности (космонавтики). Анализируется динамика взглядов на космос и космонавтику в истории философии и истории науки. Предлагаются оценки современных исследований философских проблем космоса и космонавтики. Дается характеристика философских проблем космонавтики, разрабатываемая в рамках Чтений, посвященных исследованию научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского. Для решения поставленных задач используются методы систематизации, критического анализа, сравнения, текстологической реконструкции, исторического объяснения, вживания во внутренний духовный мир, Выделяется философская проблематика, впервые определившаяся в ходе Научных чтений: возможность существования «космической философии; «русский космизм», его течения и представители; совершенствование современной картины мира с учетом ее космических масштабов; антропный принцип, его место и роль в космической философии; глобальные проблемы человечества в свете космической перспективы развития социума; космическая цивилизация, ее признаки и возможности существования; проблема бессмертия, жизни и смерти во Вселенной; космическая этика и морально-нравственные принципы космонавтики; аксиологическая составляющая космической деятельности и преобразований в космосе; неизбежность и необходимость освоения космического пространства; учет влияния политических, военных, социально-экономических и мировоззренческих факторов при разработке национальных космических программ; исследование социально-философских проблем внеземных цивилизаций и прогнозирование перспектив нашей собственной цивилизации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66241

Аннотация: В статье рассматриваются состояние, возможные перспективы и проблемные ситуации в отношении философских аспектов, социальных и гуманитарных составляющих научных исследований космоса и космической деятельности (космонавтики). Анализируется динамика взглядов на космос и космонавтику в истории философии и истории науки. Предлагаются оценки современных исследований философских проблем космоса и космонавтики. Дается характеристика философских проблем космонавтики, разрабатываемая в рамках Чтений, посвященных исследованию научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского. Для решения поставленных задач используются методы систематизации, критического анализа, сравнения, текстологической реконструкции, исторического объяснения, вживания во внутренний духовный мир, Выделяется философская проблематика, впервые определившаяся в ходе Научных чтений: возможность существования «космической философии; «русский космизм», его течения и представители; совершенствование современной картины мира с учетом ее космических масштабов; антропный принцип, его место и роль в космической философии; глобальные проблемы человечества в свете космической перспективы развития социума; космическая цивилизация, ее признаки и возможности существования; проблема бессмертия, жизни и смерти во Вселенной; космическая этика и морально-нравственные принципы космонавтики; аксиологическая составляющая космической деятельности и преобразований в космосе; неизбежность и необходимость освоения космического пространства; учет влияния политических, военных, социально-экономических и мировоззренческих факторов при разработке национальных космических программ; исследование социально-философских проблем внеземных цивилизаций и прогнозирование перспектив нашей собственной цивилизации.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14139

Аннотация: Предметом исследования данной статьи выступает взгляд на проблему духовности в контексте целостного подхода Учения Живой Этики. Современное общество в своем научном осмыслении мира и человека опирается на новоевропейскую традицию отвлеченного мышления. Это обстоятельство видится причиной погрешностей, возникающих в самом мышлении, а с ними - проблем и кризисов в жизни общества. Кроме того, отвлеченный подход, в силу своей специфики, не позволяет создать целостную систему осмысления мира, в которой явление духовности было бы осознано во всей его практической значимости для жизни. Потенциал для решения названных проблем заключает в себе философская традиция целостного подхода. Её наиболее совершенное выражение видится в Учении Живой Этики – философии космического мышления. Новизна исследования состоит в том, что рассмотренный в этом контексте целостный подход, в основе которого мировоззренческий принцип Триипостасной Сущности Абсолюта, создает базу для целостного синтетического восприятия мира и человека в нем, закладывает основы универсальной исследовательской методологии синтеза. Этот подход позволяет получить ответ на вопрос о смысле и значении духовности в жизни человека и в его космической эволюции, способствует нравственно-эстетическому, духовному совершенствованию человека и общества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66242

Аннотация: Предметом исследования данной статьи выступает взгляд на проблему духовности в контексте целостного подхода Учения Живой Этики. Современное общество в своем научном осмыслении мира и человека опирается на новоевропейскую традицию отвлеченного мышления. Это обстоятельство видится причиной погрешностей, возникающих в самом мышлении, а с ними - проблем и кризисов в жизни общества. Кроме того, отвлеченный подход, в силу своей специфики, не позволяет создать целостную систему осмысления мира, в которой явление духовности было бы осознано во всей его практической значимости для жизни. Потенциал для решения названных проблем заключает в себе философская традиция целостного подхода. Её наиболее совершенное выражение видится в Учении Живой Этики – философии космического мышления. Новизна исследования состоит в том, что рассмотренный в этом контексте целостный подход, в основе которого мировоззренческий принцип Триипостасной Сущности Абсолюта, создает базу для целостного синтетического восприятия мира и человека в нем, закладывает основы универсальной исследовательской методологии синтеза. Этот подход позволяет получить ответ на вопрос о смысле и значении духовности в жизни человека и в его космической эволюции, способствует нравственно-эстетическому, духовному совершенствованию человека и общества.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.13758

Аннотация: Статья посвящена определению критериев цивилизации. Таким критерием выступает набор ценностей-мотиваторов, присущих человеку. В зависимости от уровня приятия ценностей выстраивается определенный ценностный профиль цивилизаций. Исходные ценности для всех цивилизаций едины. Различается только степень их одобрения обществом. Полученный ценностный профиль российской цивилизации накладывается на кривую жизнеспособности страны. Сопоставление этих параметров доказывает, что в моменты наивысшего духовного подъема, приближения российского народа к человеку категориальному, максимизируется мощь и влияние российского государства. Количественный профиль цивилизации построен на основе социологических опросов и экспертного мнения. В статье применяется исторический и компаративистский подходы (сравнение ценностного пакета различных цивилизаций). В статье представлена система количественной оценки цивилизаций - это принципиально новый подход к исследованию цивилизаций, основанный на сопоставлении ценностного пакета, присущего народам каждых цивилизаций. На основе данного подхода выводится количественно обоснованное доказательство, что Россия не является Европой, а представляет собой качественно отличную от нее цивилизацию.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66243

Аннотация: Статья посвящена определению критериев цивилизации. Таким критерием выступает набор ценностей-мотиваторов, присущих человеку. В зависимости от уровня приятия ценностей выстраивается определенный ценностный профиль цивилизаций. Исходные ценности для всех цивилизаций едины. Различается только степень их одобрения обществом. Полученный ценностный профиль российской цивилизации накладывается на кривую жизнеспособности страны. Сопоставление этих параметров доказывает, что в моменты наивысшего духовного подъема, приближения российского народа к человеку категориальному, максимизируется мощь и влияние российского государства. Количественный профиль цивилизации построен на основе социологических опросов и экспертного мнения. В статье применяется исторический и компаративистский подходы (сравнение ценностного пакета различных цивилизаций). В статье представлена система количественной оценки цивилизаций - это принципиально новый подход к исследованию цивилизаций, основанный на сопоставлении ценностного пакета, присущего народам каждых цивилизаций. На основе данного подхода выводится количественно обоснованное доказательство, что Россия не является Европой, а представляет собой качественно отличную от нее цивилизацию.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14332

Аннотация: Статья рассматривает взаимную сопряженность ряда позиций и идей картезианства и психоанализа. Перечитывая различные тексты Декарта и Фрейда, автор показывает влияние картезианства на возникновение узловых понятий психоанализа. В центре статьи находятся такие категории как «вытеснение» и «след», при этом автор показывает, что уже на уровне картезианства мы сталкиваемся здесь не только с совершенно новой постановкой проблемы темпорализации, но и критикой метафизики присутствия, в дальнейшем развитой психоанализом и деконструкцией. Статья обращается к структуре картезианского дискурса, акцентируя внимание на метафоре «истинного пути», выступающей методологическим основанием мысли Декарта и, одновременно, её сквозным ориентиром. Философия Декарта уже содержит в себе парадигмальную установку на отказ от понимания бытия в качестве наличного; он многим прежде Фрейда показал, что след не является лишь простым инвестированием в проект присутствия, но оказывается структурой, которая делает возможным вытеснение как таковое. Обращаясь к феномену памяти в философии Декарта, автор статьи показывает, что именно на этом уровне можно обнаружить фундаментальную расщепленность картезианского субъекта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66244

Аннотация: Статья рассматривает взаимную сопряженность ряда позиций и идей картезианства и психоанализа. Перечитывая различные тексты Декарта и Фрейда, автор показывает влияние картезианства на возникновение узловых понятий психоанализа. В центре статьи находятся такие категории как «вытеснение» и «след», при этом автор показывает, что уже на уровне картезианства мы сталкиваемся здесь не только с совершенно новой постановкой проблемы темпорализации, но и критикой метафизики присутствия, в дальнейшем развитой психоанализом и деконструкцией. Статья обращается к структуре картезианского дискурса, акцентируя внимание на метафоре «истинного пути», выступающей методологическим основанием мысли Декарта и, одновременно, её сквозным ориентиром. Философия Декарта уже содержит в себе парадигмальную установку на отказ от понимания бытия в качестве наличного; он многим прежде Фрейда показал, что след не является лишь простым инвестированием в проект присутствия, но оказывается структурой, которая делает возможным вытеснение как таковое. Обращаясь к феномену памяти в философии Декарта, автор статьи показывает, что именно на этом уровне можно обнаружить фундаментальную расщепленность картезианского субъекта.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.10664

Аннотация: Понятие модус имеет давнюю историю бытования, оно широко применяется в раз-личных науках и культурных практиках. Модальный подход активно используется в пси-хологии, социологии, логике, искусствоведении, филологии и других гуманитарных науках, задействовано понятие модус и в философии. Но в каждой из этих наук модус нагру-жается специфическим, автономным значением; музыкально-гармонические модусы, к примеру, совершенно «инородны» модальностям восприятия или грамматическому залогу. Внутри конкретных наук это понятие так же обозначает принципиально разные явле-ния. Содержание понятия модус трудноопределимо и вмещает в себя разнородные кон-цепты и явления. Предметом исследования является генеральное значение понятия модус, обобщающее частные случаи его бытования в различных сферах науки и культуры. Содержательная специфика понятия выявляется с помощью сравнения значений слова модус в русско-, англо- и немецкоязычной практике перевода и толкования, а так же на основе анализа бытования данного термина в логике, музыкальной теории ритма и лада и в грамматике. В результате генеральный смысл термина модус определяется как заданный группой значений форма бытия, образ, проявление и обнаружение. Найдена существенная особенность данного понятия: фиксируя проявления чего-либо, модус одновременно фиксирует и то, что проявляется, поэтому модус отсылает к явлению как к сущности. Понятие модус указывает не на случайное или временное состояние или видоизменение сущности: случайность и необходимость сами являются алетическими модальностями. Напротив, понятие модус обозначает принципиальные формы существования и открытости сознанию бытия как такового. Модусы образуются в результате соотнесенности феноменов или планов чего-либо, поэтому модус можно определить как структурно-смысловое отношение, обретшее самостоятельное существование в определенном образе или форме.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66245

Аннотация: Понятие модус имеет давнюю историю бытования, оно широко применяется в раз-личных науках и культурных практиках. Модальный подход активно используется в пси-хологии, социологии, логике, искусствоведении, филологии и других гуманитарных науках, задействовано понятие модус и в философии. Но в каждой из этих наук модус нагру-жается специфическим, автономным значением; музыкально-гармонические модусы, к примеру, совершенно «инородны» модальностям восприятия или грамматическому залогу. Внутри конкретных наук это понятие так же обозначает принципиально разные явле-ния. Содержание понятия модус трудноопределимо и вмещает в себя разнородные кон-цепты и явления. Предметом исследования является генеральное значение понятия модус, обобщающее частные случаи его бытования в различных сферах науки и культуры. Содержательная специфика понятия выявляется с помощью сравнения значений слова модус в русско-, англо- и немецкоязычной практике перевода и толкования, а так же на основе анализа бытования данного термина в логике, музыкальной теории ритма и лада и в грамматике. В результате генеральный смысл термина модус определяется как заданный группой значений форма бытия, образ, проявление и обнаружение. Найдена существенная особенность данного понятия: фиксируя проявления чего-либо, модус одновременно фиксирует и то, что проявляется, поэтому модус отсылает к явлению как к сущности. Понятие модус указывает не на случайное или временное состояние или видоизменение сущности: случайность и необходимость сами являются алетическими модальностями. Напротив, понятие модус обозначает принципиальные формы существования и открытости сознанию бытия как такового. Модусы образуются в результате соотнесенности феноменов или планов чего-либо, поэтому модус можно определить как структурно-смысловое отношение, обретшее самостоятельное существование в определенном образе или форме.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.12205

Аннотация: Аналитики, философы утверждают о сжатии социального пространства и времени. Социальную коммуникацию и социальную информацию мы рассматриваем как форму и содержание информационного аспекта социального взаимодействия. Все более расширяется спектр эволюционных механизмов вариации и отбора, доказавших свою пригодность, социально успешных, наследуемых селекций, что ускоряет социальную эволюцию (Н. Луман). Социальные практики, составляющие постсовременность, обретают совершенно иные характеристики. Предметом исследования являются особенности социальных практик, обусловленные ростом интенсивности социального информационного взаимодействия. Теоретико-методологическим основанием исследования являются неоклассическая теория эволюции Н. Лумана, концепт симмуляционного бытия Ж. Бодрийяра, концепция социальности В.Е. Кемерова, идеи Д.В. Иванова, А.Ф. Лосева, З. Баумана, М. Кастельса. Отмечатся, что следствием роста интенсивности информационных потоков являются такие характеристики социальных практик как риск и неопределенность; отвлеченность, дистанцированность и абстрагированность. Сеть, как инструментальная предметная форма деятельности, определяет особенности современной практики в условиях информационных потоков. Она позволяет прорабатывать в различных формах-схемах, по возможности, большое количество связей и отношений. Делается предположение, что эволюция социальной формы деятельности или практики – это рождение, развитие и потенциальное умирание некоторой «рациональной социальности», в основаниях которой лежит увеличение потока информации, представляющей действительность. Социальная практика характеризуется различными формами социальности – абсолютной (институты), относительной (сети), ситуативной и частной (отдельные интеракции), альтерсоциальность (пространство потоков) (Д.В. Иванов). С другой стороны, в основаниях движения в восприятии «имени вещи» (А.Ф. Лосев) как информации лежат различные характеристики интенсивности информационного процесса в порядке возрастания, соответствующие абсолютной, относительной, ситуативной и альтерсоциальности. Отмечается, что особенностью современных социальных практик является колонизация общественного частным (З. Бауман) и направленность к «сетевому, внеисторическому пространству потоков» в ущерб устойчивости общих культурных кодов общества (М. Кастельс).

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66246

Аннотация: Аналитики, философы утверждают о сжатии социального пространства и времени. Социальную коммуникацию и социальную информацию мы рассматриваем как форму и содержание информационного аспекта социального взаимодействия. Все более расширяется спектр эволюционных механизмов вариации и отбора, доказавших свою пригодность, социально успешных, наследуемых селекций, что ускоряет социальную эволюцию (Н. Луман). Социальные практики, составляющие постсовременность, обретают совершенно иные характеристики. Предметом исследования являются особенности социальных практик, обусловленные ростом интенсивности социального информационного взаимодействия. Теоретико-методологическим основанием исследования являются неоклассическая теория эволюции Н. Лумана, концепт симмуляционного бытия Ж. Бодрийяра, концепция социальности В.Е. Кемерова, идеи Д.В. Иванова, А.Ф. Лосева, З. Баумана, М. Кастельса. Отмечатся, что следствием роста интенсивности информационных потоков являются такие характеристики социальных практик как риск и неопределенность; отвлеченность, дистанцированность и абстрагированность. Сеть, как инструментальная предметная форма деятельности, определяет особенности современной практики в условиях информационных потоков. Она позволяет прорабатывать в различных формах-схемах, по возможности, большое количество связей и отношений. Делается предположение, что эволюция социальной формы деятельности или практики – это рождение, развитие и потенциальное умирание некоторой «рациональной социальности», в основаниях которой лежит увеличение потока информации, представляющей действительность. Социальная практика характеризуется различными формами социальности – абсолютной (институты), относительной (сети), ситуативной и частной (отдельные интеракции), альтерсоциальность (пространство потоков) (Д.В. Иванов). С другой стороны, в основаниях движения в восприятии «имени вещи» (А.Ф. Лосев) как информации лежат различные характеристики интенсивности информационного процесса в порядке возрастания, соответствующие абсолютной, относительной, ситуативной и альтерсоциальности. Отмечается, что особенностью современных социальных практик является колонизация общественного частным (З. Бауман) и направленность к «сетевому, внеисторическому пространству потоков» в ущерб устойчивости общих культурных кодов общества (М. Кастельс).

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14143

Аннотация: Объектом исследования является процесс трансформации социальных форм проявления религии в глобализирующемся обществе. Предметом исследования являются особенности современной религиозной ситуации, которая в условиях виртуализации и усиления насыщенности информационных потоков, превращается в качественно новое пространство коммуникации. Одной из особенностей его являются новые возможности воздействия на сознание верующих. Автор, используя терминологию меметики, проводит исследование современных технологий социального влияния и манипуляции сознанием нового поколения верующих с целью выявления его специфики. Основываясь на возможностях сравнительного и структурного подхода автор проводит анализ особенностей алгоритмов и механизмов социального влияния и манипуляции сознанием верующих в условиях современной культуры. В статье впервые обосновано, что меметика фиксирует внимание лишь на современных процессах социальной трансформации современной религиозной ситуации и религии, которая продолжает воспроизводить вечные идеалы и ценности, однако делает это в соответствии с условиями, требованиями и возможностями современной социальной действительности, непременным сопровождением которой является ее виртуальное сопровождение. В контексте данной проблематики автор определяет специфические черты современных форм социального развития религии, такие как интенсивное и целенаправленное смешение религии с другими сферами деятельности; массовое опубликование и тиражирование продуктов религии; нарастающее влияние виртуальности и сетевого общения, которые, по мнению автора не отменяют, а скорее подчеркивают авторский, интерсубъективный характер развития социальных форм религии в целом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66247

Аннотация: Объектом исследования является процесс трансформации социальных форм проявления религии в глобализирующемся обществе. Предметом исследования являются особенности современной религиозной ситуации, которая в условиях виртуализации и усиления насыщенности информационных потоков, превращается в качественно новое пространство коммуникации. Одной из особенностей его являются новые возможности воздействия на сознание верующих. Автор, используя терминологию меметики, проводит исследование современных технологий социального влияния и манипуляции сознанием нового поколения верующих с целью выявления его специфики. Основываясь на возможностях сравнительного и структурного подхода автор проводит анализ особенностей алгоритмов и механизмов социального влияния и манипуляции сознанием верующих в условиях современной культуры. В статье впервые обосновано, что меметика фиксирует внимание лишь на современных процессах социальной трансформации современной религиозной ситуации и религии, которая продолжает воспроизводить вечные идеалы и ценности, однако делает это в соответствии с условиями, требованиями и возможностями современной социальной действительности, непременным сопровождением которой является ее виртуальное сопровождение. В контексте данной проблематики автор определяет специфические черты современных форм социального развития религии, такие как интенсивное и целенаправленное смешение религии с другими сферами деятельности; массовое опубликование и тиражирование продуктов религии; нарастающее влияние виртуальности и сетевого общения, которые, по мнению автора не отменяют, а скорее подчеркивают авторский, интерсубъективный характер развития социальных форм религии в целом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.10635

Аннотация: В статье проводится сравнительное исследование гегелевского философского учения о духе и юнговской психологии коллективного бессознательного. Базовые концептуальные ходы гегелевской диалектики сопоставляются с основополагающими понятиями юнговского учения, такими как коллективное бессознантельное, персона, индивидуация, самость, проекция. Несмотря на ярко выраженное негативное отношение Юнга к гегелевской системе, в учении психолога выявляются многочисленные параллели с философией духа Гегеля. Раскрывается противоречие между приверженностью Юнга кантовской метафизике и обилием гегелевских мотивов в его психологической теории. Используются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа. Частично применяются методологические установки герменевтических и постстрктуралистских подходов к исследованию текстов. Результатом исследования становится вывод, что психологическая теория Юнга характеризуется, с одной стороны, позитивистской ориентацией на приоритет фактов и исключение философской спекуляции из области исследования. Отсюда критическое отношение к гегелевской системе. С другой стороны, обнаруживается тенденция к решению средствами научного дискурса специфически философских проблем, что приводит к имплицитному присутствию гегелевских философем в юнговском учении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66248

Аннотация: В статье проводится сравнительное исследование гегелевского философского учения о духе и юнговской психологии коллективного бессознательного. Базовые концептуальные ходы гегелевской диалектики сопоставляются с основополагающими понятиями юнговского учения, такими как коллективное бессознантельное, персона, индивидуация, самость, проекция. Несмотря на ярко выраженное негативное отношение Юнга к гегелевской системе, в учении психолога выявляются многочисленные параллели с философией духа Гегеля. Раскрывается противоречие между приверженностью Юнга кантовской метафизике и обилием гегелевских мотивов в его психологической теории. Используются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа. Частично применяются методологические установки герменевтических и постстрктуралистских подходов к исследованию текстов. Результатом исследования становится вывод, что психологическая теория Юнга характеризуется, с одной стороны, позитивистской ориентацией на приоритет фактов и исключение философской спекуляции из области исследования. Отсюда критическое отношение к гегелевской системе. С другой стороны, обнаруживается тенденция к решению средствами научного дискурса специфически философских проблем, что приводит к имплицитному присутствию гегелевских философем в юнговском учении.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.10601

Аннотация: В статье анализируется поворот немецкоязычной критической теории от В.Беньямина к Д.Камперу, произошедший во второй половине XX века. Тотальная мобилизация мира, осуществляющаяся с помощью технических аппаратов, приводит к распаду ауры в произведении искусства, что означает потерю его собственной истории, уникальности, присутствия. Новые искусства, изначально расположенные к насилию и пропаганде, эстетизируют политику. Этот процесс достигает своего апогея в фашистской Германии. Но в культуре происходит фундаментальное изменение - иконический поворот, связанный с резким возрастанием власти визуальных медиа. Эстетизация политики сменяется эстетизацией действительности, а смерть ауры - "совершенным преступлением". Проводимое компаративное исследование базируется на двух методологических установках: герменевтике с элементами феноменологии и культурно-историческом анализе. Критика культуры приводит В.Беньямина и Д.Кампера к идее революции, которая рассматривается ими в виде инструмента останавливающего историю - стоп-крана. Но пролетариат как угнетенный класс, с которым связывал свои революционные надежды В.Беньямин, уже не способен схватиться за этот рычаг, поскольку стена, на которой он установлен, не социальность, а Реальное. Диктатуру видимости способен разрушить художник, критик абстрактного духа, осуществляющий себя в перформансе, т.е. переплетении времени, места, тела художника и его взаимоотношений со зрителем. Поэтому Д.Кампер разрабатывает идею новой "телесной революции".

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66249

Аннотация: В статье анализируется поворот немецкоязычной критической теории от В.Беньямина к Д.Камперу, произошедший во второй половине XX века. Тотальная мобилизация мира, осуществляющаяся с помощью технических аппаратов, приводит к распаду ауры в произведении искусства, что означает потерю его собственной истории, уникальности, присутствия. Новые искусства, изначально расположенные к насилию и пропаганде, эстетизируют политику. Этот процесс достигает своего апогея в фашистской Германии. Но в культуре происходит фундаментальное изменение - иконический поворот, связанный с резким возрастанием власти визуальных медиа. Эстетизация политики сменяется эстетизацией действительности, а смерть ауры - "совершенным преступлением". Проводимое компаративное исследование базируется на двух методологических установках: герменевтике с элементами феноменологии и культурно-историческом анализе. Критика культуры приводит В.Беньямина и Д.Кампера к идее революции, которая рассматривается ими в виде инструмента останавливающего историю - стоп-крана. Но пролетариат как угнетенный класс, с которым связывал свои революционные надежды В.Беньямин, уже не способен схватиться за этот рычаг, поскольку стена, на которой он установлен, не социальность, а Реальное. Диктатуру видимости способен разрушить художник, критик абстрактного духа, осуществляющий себя в перформансе, т.е. переплетении времени, места, тела художника и его взаимоотношений со зрителем. Поэтому Д.Кампер разрабатывает идею новой "телесной революции".

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.13307

Аннотация: В статье анализируются условия и формирование методов истолкования в период античности. Проблема интерпретации с самых ранних этапов получает своё развитие в связи с познанием и пониманием. Истолкование как условие правильного понимания может быть успешным благодаря использованию определенных методов и приемов. Задача исследования состоит в поиске ответа на вопрос о том, каковы истоки интерпретации и как складывалась её методология. Проблема интерпретации рассматривается в контексте формирования гуманитарных областей знания, где понимание является необходимой составляющей, и развития философского знания. Исследование основано на методологии историко-философского анализа. Использовался герменевтический метод, как основной подход к анализу проблемы интерпретации. Разрабатываемая проблематика потребовала междисциплинарного подхода с привлечением работ по истории философии, герменевтике, теории аргументации, филологии. Показано, что появление данной проблематики было вызвано практическими запросами и её развитие связано с естественными социально-культурными условиями. Разработка проблемы интерпретации, в свою очередь, стимулировала появление специальных областей знания, которые со временем получили особый научный статус и оформились в гуманитарные направления и дисциплины. С развитием философского знания, проблема интерпретации получает своё осмысление в контексте познания и понимания. Именно с Античности начинается формулирование и развитие конкретных методов и приёмов интерпретации, которые являются эффективными по настоящее время.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66250

Аннотация: В статье анализируются условия и формирование методов истолкования в период античности. Проблема интерпретации с самых ранних этапов получает своё развитие в связи с познанием и пониманием. Истолкование как условие правильного понимания может быть успешным благодаря использованию определенных методов и приемов. Задача исследования состоит в поиске ответа на вопрос о том, каковы истоки интерпретации и как складывалась её методология. Проблема интерпретации рассматривается в контексте формирования гуманитарных областей знания, где понимание является необходимой составляющей, и развития философского знания. Исследование основано на методологии историко-философского анализа. Использовался герменевтический метод, как основной подход к анализу проблемы интерпретации. Разрабатываемая проблематика потребовала междисциплинарного подхода с привлечением работ по истории философии, герменевтике, теории аргументации, филологии. Показано, что появление данной проблематики было вызвано практическими запросами и её развитие связано с естественными социально-культурными условиями. Разработка проблемы интерпретации, в свою очередь, стимулировала появление специальных областей знания, которые со временем получили особый научный статус и оформились в гуманитарные направления и дисциплины. С развитием философского знания, проблема интерпретации получает своё осмысление в контексте познания и понимания. Именно с Античности начинается формулирование и развитие конкретных методов и приёмов интерпретации, которые являются эффективными по настоящее время.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.14151

Аннотация: Статья является продолжением предыдущей работы автора «Философия культуры Николая Бердяева в контексте его проблематики трагического» (опубликованной в журнале «Философия и культура», 2015. № 1), в которой анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, позволяющей постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры продолжается оставаться и предметом данной статьи. В центре ее внимания, пожалуй, одно из самых парадоксальных противоречий культуры: онтологический конфликт с самой жизнью, трагическая противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в цивилизацию. Показывается их внутренняя взаимосвязь и трагический антагонизм, который Бердяев считал неизбежным и который может быть сформулирован следующим образом: когда общество – в лице своих выдающихся представителей – направляет творческую энергию на создание культурных ценностей, оно вынуждено ограничивать и даже подавлять «волю к жизни», приносить «жажду к жизни» в жертву культуре. И, наоборот, когда в обществе просыпается неукротимая «воля к жизни», власти и могуществу, тогда на жертвенный алтарь приносится культура. И антагонизм этот в пределах существующей – мирской, греховной – культуры, с его точки зрения, непреодолим и порождает в свою очередь целый ряд противоречий (между целями и средствами, смыслом жизни и существованием, человеком-творцом и его творением) со всеми вытекающими отсюда последствиями для развития и культуры, и цивилизации, и для всей творческой судьбы человека, определяя ее трагический характер. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», благодаря чему заявленная тема предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66251

Аннотация: Статья является продолжением предыдущей работы автора «Философия культуры Николая Бердяева в контексте его проблематики трагического» (опубликованной в журнале «Философия и культура», 2015. № 1), в которой анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, позволяющей постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры продолжается оставаться и предметом данной статьи. В центре ее внимания, пожалуй, одно из самых парадоксальных противоречий культуры: онтологический конфликт с самой жизнью, трагическая противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в цивилизацию. Показывается их внутренняя взаимосвязь и трагический антагонизм, который Бердяев считал неизбежным и который может быть сформулирован следующим образом: когда общество – в лице своих выдающихся представителей – направляет творческую энергию на создание культурных ценностей, оно вынуждено ограничивать и даже подавлять «волю к жизни», приносить «жажду к жизни» в жертву культуре. И, наоборот, когда в обществе просыпается неукротимая «воля к жизни», власти и могуществу, тогда на жертвенный алтарь приносится культура. И антагонизм этот в пределах существующей – мирской, греховной – культуры, с его точки зрения, непреодолим и порождает в свою очередь целый ряд противоречий (между целями и средствами, смыслом жизни и существованием, человеком-творцом и его творением) со всеми вытекающими отсюда последствиями для развития и культуры, и цивилизации, и для всей творческой судьбы человека, определяя ее трагический характер. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», благодаря чему заявленная тема предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.10732

Аннотация: Искусство XX в. заметно отличается от размеренной художественной жизни предшествующих столетий. В данной статье речь пойдет о наиболее значимых культурных феноменах, сформировавших облик столетия. Для первой половины XX в. основополагающим художественным жанром бесспорно является сюрреализм. Во-первых, сюрреализм при всем своем радикализме обладает чрезвычайно богатой генеалогией. Во-вторых, сюрреалисты сумели выработать четкую художественную концепцию. И, наконец, в-третьих, именно в идеологии сюрреализма следует искать корни философии постмодернизма, основного течения уже второй половины XX в. В данной работе была предпринята попытка проанализировать основные художественные течения начала XX в. с точки зрения того влияния, которое они оказали на становление сюрреализма. Статья посвящена проблеме генезиса сюрреализма, в ней дана подробная характеристика этого культурного феномена, которая включает в себя разделы по эстетике сюрреализма, его литературно-философским истокам, а также главу, где подробно обосновывается влияние предшествующих художественных концепций на его становление. Несмотря на свою оригинальность, методология сюрреализма являлась творческим переосмыслением предшествовавших художественных концепций и во многом опиралась на их открытия. Кроме того, теоретические воззрения сюрреалистов были основаны на мало совместимых друг с другом литературно-философских источниках, что обусловило разнонаправленность и парадоксальность, изначально присущие сюрреализму.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.2.66252

Аннотация: Искусство XX в. заметно отличается от размеренной художественной жизни предшествующих столетий. В данной статье речь пойдет о наиболее значимых культурных феноменах, сформировавших облик столетия. Для первой половины XX в. основополагающим художественным жанром бесспорно является сюрреализм. Во-первых, сюрреализм при всем своем радикализме обладает чрезвычайно богатой генеалогией. Во-вторых, сюрреалисты сумели выработать четкую художественную концепцию. И, наконец, в-третьих, именно в идеологии сюрреализма следует искать корни философии постмодернизма, основного течения уже второй половины XX в. В данной работе была предпринята попытка проанализировать основные художественные течения начала XX в. с точки зрения того влияния, которое они оказали на становление сюрреализма. Статья посвящена проблеме генезиса сюрреализма, в ней дана подробная характеристика этого культурного феномена, которая включает в себя разделы по эстетике сюрреализма, его литературно-философским истокам, а также главу, где подробно обосновывается влияние предшествующих художественных концепций на его становление. Несмотря на свою оригинальность, методология сюрреализма являлась творческим переосмыслением предшествовавших художественных концепций и во многом опиралась на их открытия. Кроме того, теоретические воззрения сюрреалистов были основаны на мало совместимых друг с другом литературно-философских источниках, что обусловило разнонаправленность и парадоксальность, изначально присущие сюрреализму.