DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.14158

Аннотация: Язык – это общественное явление sui generis. В статье показано, что как целое он идеологически не дифференцирован и поэтому способен выражать общественное сознание в полном объеме. Проблема взаимоотношения языка и идеологии не ограничивается только вопросом об идеологической связанности языкового знака. К ней относится также широкий круг вопросов, связанных с выбором языка коммуникации, отношением общества к различным иностранным языкам, их оценкой, языковыми контекстами. Идеологически обусловлен также языковой пуризм. Но проблема, поставленная в статье, предполагает, прежде всего, разбор самого феномена идеологии. Она выступает сегодня во всеоружии теоретической серьезности, апеллируя к марксизму, психоанализу, постмодернизму, синергетике. В статье использованы приёмы толкования текста. Применяются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа, частично методологические установки герменевтических и постструктуралистских подходов к исследованию текстов. Новизна подхода в статье обусловлена современным толкованием идеологии, которая была в своё время проанализирована К. Марксом. Сегодня же в философии содержатся весьма глубокие мысли об этом феномене в работах таких философов, как Поль Рикёр, Жак Бодрийяр, Юрген Хабермас, Славой Жижек и другие мыслители. Автор опирается на работу французского исследователя О. Ребуля, что позволяет дать характеристику различных функций, присущих идеологии. Особенность статьи заключается в том, что авторский подход позволяет проанализировать язык в аспекте власти и властолюбия, обозначить формы идеологического высказывания.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66105

Аннотация: Язык – это общественное явление sui generis. В статье показано, что как целое он идеологически не дифференцирован и поэтому способен выражать общественное сознание в полном объеме. Проблема взаимоотношения языка и идеологии не ограничивается только вопросом об идеологической связанности языкового знака. К ней относится также широкий круг вопросов, связанных с выбором языка коммуникации, отношением общества к различным иностранным языкам, их оценкой, языковыми контекстами. Идеологически обусловлен также языковой пуризм. Но проблема, поставленная в статье, предполагает, прежде всего, разбор самого феномена идеологии. Она выступает сегодня во всеоружии теоретической серьезности, апеллируя к марксизму, психоанализу, постмодернизму, синергетике. В статье использованы приёмы толкования текста. Применяются стандартные методы научного исследования, в том числе метод сравнительного анализа, частично методологические установки герменевтических и постструктуралистских подходов к исследованию текстов. Новизна подхода в статье обусловлена современным толкованием идеологии, которая была в своё время проанализирована К. Марксом. Сегодня же в философии содержатся весьма глубокие мысли об этом феномене в работах таких философов, как Поль Рикёр, Жак Бодрийяр, Юрген Хабермас, Славой Жижек и другие мыслители. Автор опирается на работу французского исследователя О. Ребуля, что позволяет дать характеристику различных функций, присущих идеологии. Особенность статьи заключается в том, что авторский подход позволяет проанализировать язык в аспекте власти и властолюбия, обозначить формы идеологического высказывания.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.10695

Аннотация: этнокультурная и общенациональная российская идентичность, механизмы конструирования общенациональной российской идентичности, основные подходы к социальному конструированию этнической и национальной идентичности, в том числе - концепции Ф. Боаса, Э. Геллнера, В. Мюльмана, С.М. Широкогорова, Л.Н. Гумилева и других мыслителей, возможности этнографического подхода и "понимающей герменевтики" В. Дильтеля для философского конструирования общенациональной российской идентичности, механизмы преобразования этнокультурной идентичности в общенациональную, репрезентативные культурные тексты, содержащие коды, знаки, символы, которые при восприятии их реципиентом способны инициировать процессы формирования общенациональной российской идентичности категориально-понятийный анализ, этнографический подход, "понимающая герменевтика" В. Дильтея, интегративная методологическая стратегия, теория социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана, концепции символического производства этничности Ф. Барта, В.С. Малахова, В.А. Тишкова проанализированы и систематизированы основные подходы к социальному конструированию этнокультурной и общенациональной идентичности, предложена интегративная методологическая стратегия - синтез этнографического подхода и "понимающей герменевтики" В. Дильтея, уточнены некоторые механизмы конструирования общенациональной российской идентичности с помощью преобразования этнокультурной идентичности, подтверждена роль репрезентативных культурных текстов для формирования общенациональной российской идентичности

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66106

Аннотация: этнокультурная и общенациональная российская идентичность, механизмы конструирования общенациональной российской идентичности, основные подходы к социальному конструированию этнической и национальной идентичности, в том числе - концепции Ф. Боаса, Э. Геллнера, В. Мюльмана, С.М. Широкогорова, Л.Н. Гумилева и других мыслителей, возможности этнографического подхода и "понимающей герменевтики" В. Дильтеля для философского конструирования общенациональной российской идентичности, механизмы преобразования этнокультурной идентичности в общенациональную, репрезентативные культурные тексты, содержащие коды, знаки, символы, которые при восприятии их реципиентом способны инициировать процессы формирования общенациональной российской идентичности категориально-понятийный анализ, этнографический подход, "понимающая герменевтика" В. Дильтея, интегративная методологическая стратегия, теория социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана, концепции символического производства этничности Ф. Барта, В.С. Малахова, В.А. Тишкова проанализированы и систематизированы основные подходы к социальному конструированию этнокультурной и общенациональной идентичности, предложена интегративная методологическая стратегия - синтез этнографического подхода и "понимающей герменевтики" В. Дильтея, уточнены некоторые механизмы конструирования общенациональной российской идентичности с помощью преобразования этнокультурной идентичности, подтверждена роль репрезентативных культурных текстов для формирования общенациональной российской идентичности

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13447

Аннотация: Скептицизм как тип и стиль философского мышления в его соотнесенности с наивным реализмом как естественной установкой сознания и научным реализмом как убежденностью в том, что теоретическое мышление, на котором основана наука, может проникнуть в суть вещей и "открыть" то, как устроен мир "на самом деле". Скептицизм как философский реализм - третья и высшая ступень реализма (как дискурса) после наивного и научного реализма; скептицизм как самосомневающееся сомнение - наиболее последовательный тип и стиль философской рефлексии. Единство этимологического, логического и исторического подходов; принцип системности и некоторых герменевтических приемов (в частности, интерпретации и понимания); метод историко-философской реконструкции, который включает в себя приемы первичного (при рассмотрении источников) и вторичного (при привлечении различного рода литературы по изучаемой теме) исследования при отборе необходимого материала; методы имманентного интерпретирующего анализа и компаративистского анализа; метод синтеза как соединения интерпретированного материала в новом качестве. Скептицизм - это философский реализм - как определенный тип дискурса: скептическая «картина мира» принципиально мобильна и пластична, и, как следствие, скептические философские построения обычно не приводят к каким-либо определенным результатам, но в то же время они открыты для различных точек зрения, и поэтому чужды произвольно и бездоказательно, в конечном итоге, принимаемым положениям. Поэтому скептицизм – это именно поиск истины, а не отрицание возможности ее достижения, как достаточно часто интерпретируется скептическая философия. Скептицизм в качестве философского реализма можно охарактеризовать как самосомневающееся сомнение, которое, являясь вполне нетрадиционным философским решением, представляет собой вечно ищущее, никогда не удовлетворенное, ни на чем окончательно не останавливающееся философское мышление.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66107

Аннотация: Скептицизм как тип и стиль философского мышления в его соотнесенности с наивным реализмом как естественной установкой сознания и научным реализмом как убежденностью в том, что теоретическое мышление, на котором основана наука, может проникнуть в суть вещей и "открыть" то, как устроен мир "на самом деле". Скептицизм как философский реализм - третья и высшая ступень реализма (как дискурса) после наивного и научного реализма; скептицизм как самосомневающееся сомнение - наиболее последовательный тип и стиль философской рефлексии. Единство этимологического, логического и исторического подходов; принцип системности и некоторых герменевтических приемов (в частности, интерпретации и понимания); метод историко-философской реконструкции, который включает в себя приемы первичного (при рассмотрении источников) и вторичного (при привлечении различного рода литературы по изучаемой теме) исследования при отборе необходимого материала; методы имманентного интерпретирующего анализа и компаративистского анализа; метод синтеза как соединения интерпретированного материала в новом качестве. Скептицизм - это философский реализм - как определенный тип дискурса: скептическая «картина мира» принципиально мобильна и пластична, и, как следствие, скептические философские построения обычно не приводят к каким-либо определенным результатам, но в то же время они открыты для различных точек зрения, и поэтому чужды произвольно и бездоказательно, в конечном итоге, принимаемым положениям. Поэтому скептицизм – это именно поиск истины, а не отрицание возможности ее достижения, как достаточно часто интерпретируется скептическая философия. Скептицизм в качестве философского реализма можно охарактеризовать как самосомневающееся сомнение, которое, являясь вполне нетрадиционным философским решением, представляет собой вечно ищущее, никогда не удовлетворенное, ни на чем окончательно не останавливающееся философское мышление.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13988

Аннотация: Предметом исследования в данной работе становится неоакмеизм как малоизученная философско-культурная парадигма ХХ века, его история и его философское «ядро» - «семантическая поэтика». Неоакмеизм содержит в своей структуре некий объединяющий ментальный код русской культуры, который не позволяет его парадигме «растекаться», но, напротив, объединяет внешне совершенно разных поэтов в рамках единого литературного течения. Рассматривается также «синхронно-реминисцентный хронотоп», смещенный относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создаётся «монолог на полифонической основе». На первый план в статье выдвигается процедура движения по герменевтическому кругу, когда целое изучается посредством составляющих его частей, и наоборот; структурно-семиотический, сопоставительный методы и метод исторической реконструкции. Прослеживается история зарождения, развития и существования неоакмеизма в пространстве постсоветского дискурса и ХХ века в целом. Методология учитывает неоднозначный характер развития и функционирования неоакмеизма в историческом контексте. На современном этапе развития гуманитарного знания к анализу литературоведческих текстов все чаще успешно применяется понятийно-категориальный аппарат философии. Философская и филологическая герменевтика в совокупности сформировали поле интерпретационного дискурса поэтического текста. Данная статья лишь демонстрирует продуктивность подобного синтеза. Предложенная статья акцентирует внимание исследователей на универсализме феномена неоакмеизма или русского Ренессанса как философско-культурной парадигмы в рамках нового мировоззренческого поля мировой социально-философской мысли, что, в свою очередь, предоставляет широчайшее поле для научного и гуманитарного диалога данного исследования с рядом других, сопоставительного анализа некоторых высказанных здесь положений с основными тезисами целого ряда монографий и статей. В этом смысле можно говорить не об акмеистической традиции в современной поэзии, а о непрерывном развитии «семантической поэтики» акмеизма и неоакмеизма в творчестве целого ряда современных поэтов, т.е. о становлении поэтической практики акмеизма на протяжении всего ХХ столетия, причем без принципиального изменения не только идеологических, но и семиотических предпосылок, которое, по преимуществу, и маркирует смену поэтических систем. С одной стороны, есть вполне законченная история существования поэтического течения неоакмеизма, которое в перспективе могло бы рассчитывать на продление своего влияния на позднейшую поэзию только в виде традиции, т. е. включения определенных элементов завершенной поэтической системы прошлого во вполне автономную от нее новую поэтическую систему, исходя из своих нужд востребовавшую те или иные элементы поэтики своей предшественницы. Однако, с другой стороны, в реальном историко-литературном процессе с неоакмеизмом этого как раз не происходит – его поэтика не наследуется как традиция, а продолжает развиваться как живая функциональная составляющая литературного процесса, исходя из тех принципов, которые были сформулированы Гумилевым и Мандельштамом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66108

Аннотация: Предметом исследования в данной работе становится неоакмеизм как малоизученная философско-культурная парадигма ХХ века, его история и его философское «ядро» - «семантическая поэтика». Неоакмеизм содержит в своей структуре некий объединяющий ментальный код русской культуры, который не позволяет его парадигме «растекаться», но, напротив, объединяет внешне совершенно разных поэтов в рамках единого литературного течения. Рассматривается также «синхронно-реминисцентный хронотоп», смещенный относительно границ реального пространства и времени, благодаря чему в мифологии создаётся «монолог на полифонической основе». На первый план в статье выдвигается процедура движения по герменевтическому кругу, когда целое изучается посредством составляющих его частей, и наоборот; структурно-семиотический, сопоставительный методы и метод исторической реконструкции. Прослеживается история зарождения, развития и существования неоакмеизма в пространстве постсоветского дискурса и ХХ века в целом. Методология учитывает неоднозначный характер развития и функционирования неоакмеизма в историческом контексте. На современном этапе развития гуманитарного знания к анализу литературоведческих текстов все чаще успешно применяется понятийно-категориальный аппарат философии. Философская и филологическая герменевтика в совокупности сформировали поле интерпретационного дискурса поэтического текста. Данная статья лишь демонстрирует продуктивность подобного синтеза. Предложенная статья акцентирует внимание исследователей на универсализме феномена неоакмеизма или русского Ренессанса как философско-культурной парадигмы в рамках нового мировоззренческого поля мировой социально-философской мысли, что, в свою очередь, предоставляет широчайшее поле для научного и гуманитарного диалога данного исследования с рядом других, сопоставительного анализа некоторых высказанных здесь положений с основными тезисами целого ряда монографий и статей. В этом смысле можно говорить не об акмеистической традиции в современной поэзии, а о непрерывном развитии «семантической поэтики» акмеизма и неоакмеизма в творчестве целого ряда современных поэтов, т.е. о становлении поэтической практики акмеизма на протяжении всего ХХ столетия, причем без принципиального изменения не только идеологических, но и семиотических предпосылок, которое, по преимуществу, и маркирует смену поэтических систем. С одной стороны, есть вполне законченная история существования поэтического течения неоакмеизма, которое в перспективе могло бы рассчитывать на продление своего влияния на позднейшую поэзию только в виде традиции, т. е. включения определенных элементов завершенной поэтической системы прошлого во вполне автономную от нее новую поэтическую систему, исходя из своих нужд востребовавшую те или иные элементы поэтики своей предшественницы. Однако, с другой стороны, в реальном историко-литературном процессе с неоакмеизмом этого как раз не происходит – его поэтика не наследуется как традиция, а продолжает развиваться как живая функциональная составляющая литературного процесса, исходя из тех принципов, которые были сформулированы Гумилевым и Мандельштамом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.10532

Аннотация: В статье рассматриваются основные градостроительные концепции от Ренессанса до 20-го века (на примере работ таких архитекторов и государственных деятелей, как Андреа Палладио, Леон Баттиста Альберти, Винченцо Скамоцци, Доменико Фонтана, Карло Мадерна, Клод-Николя Леду, Франсуа Мансар, Барон Осман), которые оказали влияние на становление современных городов Западной Европы, таких как Рим, Париж, Лондон. In article the main town-planning concepts from the Renaissance till the 20th century (on the example of works of such architects and statesmen, as Andrea Palladio, Leon Battista Alberti, Vincenzo Scamozzi, Domenico Fontana, Carlo Maderna, Claude Nicolas Ledoux, François Mansard, Baron Haussmann) which had an impact on formation of the modern cities of Western Europe, such as Rome, Paris, London, are considered. Для того чтобы понять предпосылки становления современных городов Западной Европы, необходимо обратиться к истории развития теории градостроительства и выделить наиболее важные и существенные явления теоретической мысли, подчинив их не только хронологии, но и логике развития градостроительных идей, многие из которых, возникнув на заре формирования городской цивилизации, утвердили себя способностью на протяжении многих столетий возникать вновь и вновь, каждый раз регенерируя на новом, более высоком уровне. In order to understand the preconditions of formation of modern cities of Western Europe it is needed to address to the history of development of the urban development theory and to highlight the most important and significant phenomenon of theoretical thinking, not only in chronological way, but also in the logic of development of urban planning ideas, many of which have emerged at the dawn of the formation of urban civilization, confirmed the ability for many centuries to come again and again, each time regenerating on a new, higher level. Актуальность исследования города, его структуры, а также специфики и перспектив развития определяется как фундаментальными теоретическими вопросами академической науки, так и задачами, выдвигаемыми научно-прикладным анализом современных социокультурных процессов и практик. В условиях современной культуры, отличающейся разнообразием, все более актуальным становится поиск путей и принципов построения пространства культуры во всей его многоуровневости. Перед современным градостроителем вновь возникает проблема организации наиболее комфортного проживания жителей в городе, их перемещения при сохранении исторического наследия. The relevance of the research, its structure, and the specifics and prospects of development is defined as the fundamental theoretical issues of academic science and tasks posed by the scientific-applied analysis of modern social and cultural processes and practices. In the conditions of contemporary culture, distinguished by the diversity, it becomes increasingly relevant to the search of ways and principles of building of the cultural space in all its multilevelness. Before contemporary town-planner arises again the problem of the most comfortable stay of their displacement in the preservation of historical heritage.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66109

Аннотация: В статье рассматриваются основные градостроительные концепции от Ренессанса до 20-го века (на примере работ таких архитекторов и государственных деятелей, как Андреа Палладио, Леон Баттиста Альберти, Винченцо Скамоцци, Доменико Фонтана, Карло Мадерна, Клод-Николя Леду, Франсуа Мансар, Барон Осман), которые оказали влияние на становление современных городов Западной Европы, таких как Рим, Париж, Лондон. Для того чтобы понять предпосылки становления современных городов Западной Европы, необходимо обратиться к истории развития теории градостроительства и выделить наиболее важные и существенные явления теоретической мысли, подчинив их не только хронологии, но и логике развития градостроительных идей, многие из которых, возникнув на заре формирования городской цивилизации, утвердили себя способностью на протяжении многих столетий возникать вновь и вновь, каждый раз регенерируя на новом, более высоком уровне. Актуальность исследования города, его структуры, а также специфики и перспектив развития определяется как фундаментальными теоретическими вопросами академической науки, так и задачами, выдвигаемыми научно-прикладным анализом современных социокультурных процессов и практик. В условиях современной культуры, отличающейся разнообразием, все более актуальным становится поиск путей и принципов построения пространства культуры во всей его многоуровневости. Перед современным градостроителем вновь возникает проблема организации наиболее комфортного проживания жителей в городе, их перемещения при сохранении исторического наследия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13790

Аннотация: Предметом исследования является вопрос о соотношении науковедения, исторической методологии науки и философии истории науки при исследовании генезиса научного знания. Предлагая различные подходы к формированию объекта исследования каждая их этих дисциплин задает своеобразные методологические рамки не только самих исследований, но и критериев оценки их результатов. В силу данного обстоятельства реализуется сразу несколько моделей развития научного знания, включающие в себя различные группы факторов. Тем не менее, для выполнения прагматических функций, таких как поиск и обоснование стратегии научной политики, необходимо построение более полной модели. Концептуальный анализ основных подходов к истории науки позволяет выявить условия возможности парадигмального взаимодействия этих дисциплин. Делается вывод о том, что условием дисциплинарного единства истории науки оказывается расширение трактовки науки как деятельности по производству знания, выступающего как предельно эффективное для данной социокультурной общности. В то время как философские методы позволяют выявить специфику производства знания, методология устанавливает критерии его оценки, а науковедение, обращенное к социокультурной группе факторов, устанавливает ключевые механизмы развития возможностей такого производства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66110

Аннотация: Предметом исследования является вопрос о соотношении науковедения, исторической методологии науки и философии истории науки при исследовании генезиса научного знания. Предлагая различные подходы к формированию объекта исследования каждая их этих дисциплин задает своеобразные методологические рамки не только самих исследований, но и критериев оценки их результатов. В силу данного обстоятельства реализуется сразу несколько моделей развития научного знания, включающие в себя различные группы факторов. Тем не менее, для выполнения прагматических функций, таких как поиск и обоснование стратегии научной политики, необходимо построение более полной модели. Концептуальный анализ основных подходов к истории науки позволяет выявить условия возможности парадигмального взаимодействия этих дисциплин. Делается вывод о том, что условием дисциплинарного единства истории науки оказывается расширение трактовки науки как деятельности по производству знания, выступающего как предельно эффективное для данной социокультурной общности. В то время как философские методы позволяют выявить специфику производства знания, методология устанавливает критерии его оценки, а науковедение, обращенное к социокультурной группе факторов, устанавливает ключевые механизмы развития возможностей такого производства.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.12149

Аннотация: В статье анализируется попытка Ф.Ницше создания теории «вечного возвращения того же самого», этой «позитивной», по мнению философа, концепции, направленной против господствующих в XIX веке теорий либерального и социалистического развития общества – теорий грядущего, так называемого прогрессивного развития. Являясь своего рода антиутопией, консервативно-традиционалистской формой ответа на вызов времени, концепция «вечного возвращения того же самого» воспринималась философом как «дар», «пророчество» и стала центральной для позднего периода философии Ф.Ницше. Эзотерическая, принципиально не верифицируемая, не демонстрируемая концепция – миф «вечного возвращения того же самого – имеет два уровня: онтологический, космологический, физикализированный, так и оставшийся в подготовительных материалах, и социально-политический, экзистенциальный уровень, представленный в прижизненных изданиях философа: «Так говорил Заратустра» (1883) и «По ту сторону добра и зла» (1886). Не допуская в своем становлении ни новизны, ни развития, концепция «вечного возвращения того же самого», тем самым провозгласившая вечный «день сурка», тем не менее, противостоит, по крайней мере, в качестве «мыслительного эксперимента», основным морально-этическим ценностям современной философу европейской цивилизации, переинтерпретирует и перефразирует кантовский категорический императив в экзистенциальный закон нового, моделируемого философом, общества грядущей «Великой политики», теории «сверхчеловека», «переоценки ценностей», «нигилизма» и «воли к власти». Теория-миф «вечного возвращения того же самого» имела успех в кризисные годы консервативной революции в германии 20-30-ых годов ХХ века, оказала влияние на общественность, мир художественной элиты своего времени.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66111

Аннотация: В статье анализируется попытка Ф.Ницше создания теории «вечного возвращения того же самого», этой «позитивной», по мнению философа, концепции, направленной против господствующих в XIX веке теорий либерального и социалистического развития общества – теорий грядущего, так называемого прогрессивного развития. Являясь своего рода антиутопией, консервативно-традиционалистской формой ответа на вызов времени, концепция «вечного возвращения того же самого» воспринималась философом как «дар», «пророчество» и стала центральной для позднего периода философии Ф.Ницше. Эзотерическая, принципиально не верифицируемая, не демонстрируемая концепция – миф «вечного возвращения того же самого – имеет два уровня: онтологический, космологический, физикализированный, так и оставшийся в подготовительных материалах, и социально-политический, экзистенциальный уровень, представленный в прижизненных изданиях философа: «Так говорил Заратустра» (1883) и «По ту сторону добра и зла» (1886). Не допуская в своем становлении ни новизны, ни развития, концепция «вечного возвращения того же самого», тем самым провозгласившая вечный «день сурка», тем не менее, противостоит, по крайней мере, в качестве «мыслительного эксперимента», основным морально-этическим ценностям современной философу европейской цивилизации, переинтерпретирует и перефразирует кантовский категорический императив в экзистенциальный закон нового, моделируемого философом, общества грядущей «Великой политики», теории «сверхчеловека», «переоценки ценностей», «нигилизма» и «воли к власти». Теория-миф «вечного возвращения того же самого» имела успех в кризисные годы консервативной революции в германии 20-30-ых годов ХХ века, оказала влияние на общественность, мир художественной элиты своего времени.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13599

Аннотация: Анализируется влияние творчества Чарльза Диккенса (1812-1870 гг.) - самого популярного англоязычного писателя при жизни, крупнейшего прозаика XIX века, на формирование общественного мнения в отношении социального реформирования. Проведение социальных преобразований - один из наиболее острых вопросов для викторианской Англии, одновременно поражавшей современников своим общественно-политическим и экономическим развитием и «теневыми сторонами», социальными противоречиями, нигде в мире не встречавшимися в столь сконцентрированной форме. Вместе с тем, несмотря на всю серьёзность проблемы, необходимость её решения при участии государства путем проведения системных социальных реформ, а не локальных действий и проповеди идеалов самопомощи, была для викторианского общества не столь очевидной, а такие понятия, как «социальное государство» и «классовая солидарность» ассоциировались с радикальным настроем и угрозой революции. Трансформации общественного мнения, его повороту в сторону патернализма и отказа от принципа laissez-faire , во многом, способствовали английская художественная литература и публицистика рассматриваемого периода, призванные, по мнению одного из первых оксфордских профессоров английской литературы Джорджа Гордона , не только просвещать и обучать, но и «спасти наши души и излечить Государство», то есть, по сути, в идеологическом плане заменить собой религию. Использовались такие общенаучные методы как метод восхождения от абстрактного к конкретному, метод идеализации, метод формализации, а также методы литературоведческого исследования:биографический метод, психоаналитический метод, формальный метод, структурный метод, культурно исторический метод. Английская художественная литература играла роль своего рода идеологии. Творчество Чарльза Диккенса оказалось чрезмерно политизированным, - советские исследования рассматривают его лишь с определённой стороны - как «прогрессивного литератора», защитника национальной демократической культуры, человека из народа, «друга униженных и обездоленных», тогда как английские критики напротив подчеркивают его симпатию к представителям мелкобуржуазных слоев населения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66112

Аннотация: Анализируется влияние творчества Чарльза Диккенса (1812-1870 гг.) - самого популярного англоязычного писателя при жизни, крупнейшего прозаика XIX века, на формирование общественного мнения в отношении социального реформирования. Проведение социальных преобразований - один из наиболее острых вопросов для викторианской Англии, одновременно поражавшей современников своим общественно-политическим и экономическим развитием и «теневыми сторонами», социальными противоречиями, нигде в мире не встречавшимися в столь сконцентрированной форме. Вместе с тем, несмотря на всю серьёзность проблемы, необходимость её решения при участии государства путем проведения системных социальных реформ, а не локальных действий и проповеди идеалов самопомощи, была для викторианского общества не столь очевидной, а такие понятия, как «социальное государство» и «классовая солидарность» ассоциировались с радикальным настроем и угрозой революции. Трансформации общественного мнения, его повороту в сторону патернализма и отказа от принципа laissez-faire , во многом, способствовали английская художественная литература и публицистика рассматриваемого периода, призванные, по мнению одного из первых оксфордских профессоров английской литературы Джорджа Гордона , не только просвещать и обучать, но и «спасти наши души и излечить Государство», то есть, по сути, в идеологическом плане заменить собой религию. Использовались такие общенаучные методы как метод восхождения от абстрактного к конкретному, метод идеализации, метод формализации, а также методы литературоведческого исследования:биографический метод, психоаналитический метод, формальный метод, структурный метод, культурно исторический метод. Английская художественная литература играла роль своего рода идеологии. Творчество Чарльза Диккенса оказалось чрезмерно политизированным, - советские исследования рассматривают его лишь с определённой стороны - как «прогрессивного литератора», защитника национальной демократической культуры, человека из народа, «друга униженных и обездоленных», тогда как английские критики напротив подчеркивают его симпатию к представителям мелкобуржуазных слоев населения.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13449

Аннотация: Предмет исследования – со-бытие Н. А. Римского-Корсакова и М. Хайдеггера в целостном мире, в котором, согласно М. Хайдеггеру и русским религиозным философам, время и бытие, пространство и время, бытие и сознание, бытие и человек, любые индивидуальности, имея свои особенности, являются тождественными, принадлежат друг другу. Такое существование, отвечая идее всеединства, содержит тайну "мироисторического события", которое объединяет прошлое, настоящее и будущее, раскрываясь в выборе, вопрошании, в деструкции традиции. Цель работы - выявление одного и иного, разного и тождественного в жизни и творчестве, в отношении к миру русского композитора Н. А. Римского-Корсакова (1844-1908) и немецкого философа М. Хайдеггера (1889-1976), принадлежащих к разным культурам и ближайшим к нам историческим эпохам. Методы исследования – сравнительно-аналитический, включающий в себя элементы биографического метода; философский анализ трудов М. Хайдеггера и творчества Н. А. Римского-Корсакова с использованием эксплицитных и имплицитных данных метапоэтического подхода; метод обобщения. Новизна работы состоит в следующем: 1) обобщены представления М. Хайдеггера о сущности концепта «со-бытие» с целью сравнительного анализа столь разных творческих личностей, каковыми являются Н. А. Римский-Корсаков и М. Хайдеггер; 2) показано общее и различное в отношении русского композитора и немецкого философа к родному дому, природе, к собственному творчеству, к вечным проблемам бытия; 3) выявлена важность для самочувствия и творчества Римского-Корсакова и Хайдеггера природного ландшафта, повлиявшего на особенности их мировосприятия и формирование творческих методов, на результаты их жизнедеятельности; 4) обнаружены различия и общность в традиционалистских и поэтических устремлениях обоих творцов, в их отношениях к идее государственности, к людям, к Богу; определена обусловленность этих стремлений и отношений не только природно-географическими и индивидуальными, но и национально-этническими и социально-историческими факторами, а также особенностями художественного и дискурсивно-логического языков. Выводы. Виртуальный диалог, который сквозь время и пространство ведут художник и мыслитель, представляет собой свободное высказывание двух душ, их взаимодействие, взаимодополнение. Мы видим подлинное со-бытие двух личностей, двух наций, двух культур, внушающее уверенность в нормализации и развитии позитивных взаимоотношений между народами России и Германии, между всеми народами мира.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66113

Аннотация: Предмет исследования – со-бытие Н. А. Римского-Корсакова и М. Хайдеггера в целостном мире, в котором, согласно М. Хайдеггеру и русским религиозным философам, время и бытие, пространство и время, бытие и сознание, бытие и человек, любые индивидуальности, имея свои особенности, являются тождественными, принадлежат друг другу. Такое существование, отвечая идее всеединства, содержит тайну "мироисторического события", которое объединяет прошлое, настоящее и будущее, раскрываясь в выборе, вопрошании, в деструкции традиции. Цель работы - выявление одного и иного, разного и тождественного в жизни и творчестве, в отношении к миру русского композитора Н. А. Римского-Корсакова (1844-1908) и немецкого философа М. Хайдеггера (1889-1976), принадлежащих к разным культурам и ближайшим к нам историческим эпохам. Методы исследования – сравнительно-аналитический, включающий в себя элементы биографического метода; философский анализ трудов М. Хайдеггера и творчества Н. А. Римского-Корсакова с использованием эксплицитных и имплицитных данных метапоэтического подхода; метод обобщения. Новизна работы состоит в следующем: 1) обобщены представления М. Хайдеггера о сущности концепта «со-бытие» с целью сравнительного анализа столь разных творческих личностей, каковыми являются Н. А. Римский-Корсаков и М. Хайдеггер; 2) показано общее и различное в отношении русского композитора и немецкого философа к родному дому, природе, к собственному творчеству, к вечным проблемам бытия; 3) выявлена важность для самочувствия и творчества Римского-Корсакова и Хайдеггера природного ландшафта, повлиявшего на особенности их мировосприятия и формирование творческих методов, на результаты их жизнедеятельности; 4) обнаружены различия и общность в традиционалистских и поэтических устремлениях обоих творцов, в их отношениях к идее государственности, к людям, к Богу; определена обусловленность этих стремлений и отношений не только природно-географическими и индивидуальными, но и национально-этническими и социально-историческими факторами, а также особенностями художественного и дискурсивно-логического языков. Выводы. Виртуальный диалог, который сквозь время и пространство ведут художник и мыслитель, представляет собой свободное высказывание двух душ, их взаимодействие, взаимодополнение. Мы видим подлинное со-бытие двух личностей, двух наций, двух культур, внушающее уверенность в нормализации и развитии позитивных взаимоотношений между народами России и Германии, между всеми народами мира.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.10626

Аннотация: В вводной статье к переводу работы американского социолога и философа культуры Эдварда Тирьякяна «Три метакультуры общества модерна: христианская, гностическая, хтоническая» даётся общая характеристика его творчества (не имеющего широкой известности в нашей стране) и ключевых понятий рассматриваемой работы – «общество модерна», «метакультура». Анализируется роль и значение феномена культуры в работах Э.Тирьякяна, специфика использования им понятия «метакультура» и его эвристическая значимость, функциональные особенности религиозных метакультур - христианства, гностицизма и язычества. Динамика и многообразие форм культуры в современном обществе, по Э.Тирьякяну, рассматриваются с точки зрения культурно-исторического, функционально-смыслового и структурно-аналитического подходов, поиска философско-антропологических аспектов творчества американского мыслителя. Статью завершает вывод о том, что в концепции Э.Тирьякяна содержится оригинальная, религиозно ориентированная версия философской антропологии, субъектом и объектом изменений культуры (в её религиозных разновидностях) и базирующейся на ней структуры общества в целом является человек. В конечном счёте именно природа человека является имманентной основой социокультурной динамики исторического масштаба.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66114

Аннотация: В вводной статье к переводу работы американского социолога и философа культуры Эдварда Тирьякяна «Три метакультуры общества модерна: христианская, гностическая, хтоническая» даётся общая характеристика его творчества (не имеющего широкой известности в нашей стране) и ключевых понятий рассматриваемой работы – «общество модерна», «метакультура». Анализируется роль и значение феномена культуры в работах Э.Тирьякяна, специфика использования им понятия «метакультура» и его эвристическая значимость, функциональные особенности религиозных метакультур - христианства, гностицизма и язычества. Динамика и многообразие форм культуры в современном обществе, по Э.Тирьякяну, рассматриваются с точки зрения культурно-исторического, функционально-смыслового и структурно-аналитического подходов, поиска философско-антропологических аспектов творчества американского мыслителя. Статью завершает вывод о том, что в концепции Э.Тирьякяна содержится оригинальная, религиозно ориентированная версия философской антропологии, субъектом и объектом изменений культуры (в её религиозных разновидностях) и базирующейся на ней структуры общества в целом является человек. В конечном счёте именно природа человека является имманентной основой социокультурной динамики исторического масштаба.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.10536

Аннотация: В статье рассматриваются интуиции взаимодействия трансцендентного и имманентного в русской философии. конца XIX – начала XX в.в, которая дала уникальный опыт возвращения в мир действительности, понимаемый как мир абсолютных ценностей и неформализованных структур знания и бытия. Автор считает, что этот опыт связан с двумя конкретными направлениями, (А.Ф. Лосев, Н.И. Полторацкий. и др.). Первое направление – «модернизация» христианской религии, выражавшаяся в том, что конкретные постулаты и догматические установки последней вовлекаются в идейный мир современного человека, где обретают звучание и смысл подлинной метафизики, находящейся в диалогическом взаимодействии с миром религии и культуры. При таком подходе становится понятным, почему русская религиозная философия занимает особое место в системе реальности религии и культуры, примыкая к последним, но не отождествляясь с ними. Только в России на рубеже столетий могло возникнуть общественное движение, совмещающее в себе элементы религиозности и свободной рационально ориентированной метафизики.(Н.И.Полторацкий) Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия.что и определило неповторимый облик русской философии. Вторая важная особенность русской религиозной философии, подробно описанная А.ФЛосевым, это своеобразная идеализация материальной составляющей бытия и вовлечение этой составляющей в конкретные отношения Бога, мира и человека. Русские мыслители, ( С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, В.С. Соловьев) принимают реальность как целостность вне зависимости от того, идет ли речь о потусторонней или посюсторонней реальности. Такое понимание обеспечивает невозможность отделения друг от друга конкретных ликов этой реальности, (нельзя отделить индивидуальную духовность от общечеловеческой), поскольку спасение мира и человечества должно быть спасением целого, спасением актуально данной формы богочеловеческой жизни. Русская философская традиция находится в корреляции с традиционным христианством, в которое она вкладывает новое метафизическое содержание. Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия.что и определило неповторимый облик русской философии. Intuitions of reality in the Russian philosophy (the transcendent and the immanent) O.Ju. Akimov (Tula State pedagogical University, named after Leo N Tolstoy) aktula1@gmail.com The article discusses the features of the interaction of the transcendent and the immanent in Russian philosophy. This interaction determines the unique image of Russian philosophy. The structure of philosophical knowledge is due to the particular forms of this interaction. Keywords : The transcendent , the immanent, reality , the structure .

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66115

Аннотация: В статье рассматриваются интуиции взаимодействия трансцендентного и имманентного в русской философии. конца XIX – начала XX в.в, которая дала уникальный опыт возвращения в мир действительности, понимаемый как мир абсолютных ценностей и неформализованных структур знания и бытия. Автор считает, что этот опыт связан с двумя конкретными направлениями, (А.Ф. Лосев, Н.И. Полторацкий. и др.). Первое направление – «модернизация» христианской религии, выражавшаяся в том, что конкретные постулаты и догматические установки последней вовлекаются в идейный мир современного человека, где обретают звучание и смысл подлинной метафизики, находящейся в диалогическом взаимодействии с миром религии и культуры. При таком подходе становится понятным, почему русская религиозная философия занимает особое место в системе реальности религии и культуры, примыкая к последним, но не отождествляясь с ними. Только в России на рубеже столетий могло возникнуть общественное движение, совмещающее в себе элементы религиозности и свободной рационально ориентированной метафизики.(Н.И.Полторацкий) Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия.что и определило неповторимый облик русской философии. Вторая важная особенность русской религиозной философии, подробно описанная А.ФЛосевым, это своеобразная идеализация материальной составляющей бытия и вовлечение этой составляющей в конкретные отношения Бога, мира и человека. Русские мыслители, ( С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, В.С. Соловьев) принимают реальность как целостность вне зависимости от того, идет ли речь о потусторонней или посюсторонней реальности. Такое понимание обеспечивает невозможность отделения друг от друга конкретных ликов этой реальности, (нельзя отделить индивидуальную духовность от общечеловеческой), поскольку спасение мира и человечества должно быть спасением целого, спасением актуально данной формы богочеловеческой жизни. Русская философская традиция находится в корреляции с традиционным христианством, в которое она вкладывает новое метафизическое содержание. Автор приходит к выводу о том, что присущая русской религиозно-философской традиции интенция обновления мира актуальна для современных общественных отношений, в которых любая попытка изменения порядка, как правило, есть реформа. Русская религиозная философия и есть, на наш взгляд, такая реформа традиционного христианства, осуществленная как осознание его вовлеченности в общемировой философский процесс и системной связности с миром внешней обыденной жизни человека, которая осуществила актуальный для современной культуры синтез совершенно разных структурных и идеологических компонентов реальности. Синтез этот - вовлечение имманентных (посюсторонних) структур опыта в особую реальность, обусловленную трансцендентным, то есть божественным сверхмирным началом. Конкретные формы взаимодействия имманентного и трансцендентного стали способами познания целостной реальности, подлинным содержанием бытия, что и определило неповторимый облик русской философии.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13749

Аннотация: В статье анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», позволяющим постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры является предметом данной статьи. Показывается, каким образом у Бердяева трагедия культуры была не только органически связана с проблемой творчества вообще и трагедией творчества в частности, но и определялась ими, неизбежно оказываясь трагической по своей природе. Рассматриваются основные внутренние противоречия культуры с породившим ее культом, в котором Бердяев видел одновременно исток культуры и источник ее собственно религиозной трагедии, и с самой жизнью, ее трагическую противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в такое состояние, которое, по словам философа, уже не может быть названо культурой. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, благодаря чему заявленная тема культуры предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66116

Аннотация: В статье анализируется одна из важнейших проблем творческого наследия Бердяева – философия культуры. Новизна статьи заключается в том, что заявленная тема реконструируется исключительно в контексте бердяевской проблематики трагического, которая являлась для философа определяющим «первофеноменом», позволяющим постичь метафизические основания бытия, в том числе и бытия культуры. Последняя, таким образом, предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание. Именно в этом своем трагическом измерении проблема культуры является предметом данной статьи. Показывается, каким образом у Бердяева трагедия культуры была не только органически связана с проблемой творчества вообще и трагедией творчества в частности, но и определялась ими, неизбежно оказываясь трагической по своей природе. Рассматриваются основные внутренние противоречия культуры с породившим ее культом, в котором Бердяев видел одновременно исток культуры и источник ее собственно религиозной трагедии, и с самой жизнью, ее трагическую противоположность бытию, и неизбежный переход культуры в такое состояние, которое, по словам философа, уже не может быть названо культурой. Реконструкция носит комплексный характер, находясь на стыке культурологии, философии, эстетики, религиоведения, истории, что определило применяемую комплексную историко-философскую и философско-культурологическую методологию. Научная новизна статьи заключается в авторской реконструкции основополагающих, базовых положений философии культуры Бердяева, анализируемых исключительно в контексте его центральной проблематики трагического, благодаря чему заявленная тема культуры предстает в своем глубинном, предельном измерении, получая соответствующее освещение и выявляя при этом свое собственно трагическое содержание.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13240

Аннотация: Статья посвящена анализу развития понимания роли философии права в преодолении современного кризиса легитимности. В этом контексте представляется важным актуализировать содержательное наполнение правовой идеи легитимности права. Исходным пунктом авторского анализа выступает обоснование необходимости придания философско-правовой концепции легитимности права систематической формы. В статье обосновывается, что концептуализация феномена легитимности права может выступить в качестве перспективного вектора развития современной философско-правовой мысли. Вполне очевидно, что в рамках легитимности социального порядка все формы легитимности являются важными, но особенно - легитимность права, придающая социальному порядку устойчивые формальные рамки и одновременно представляющая собой сферу конкретизации общественных и индивидуальных смыслов бытия. Методология исследования базируется на детальном анализе различных подходов к феномену легитимности права, прежде всего ценностном и процедурном. Помимо этого автор осуществляет рассмотрение объема и содержания термина "легитимность" в координатах философии права и политической философии с точки зрения компаративистского подхода. Помимо этого исследуется легитимность права в контексте изменений в праве, вызванных процессами глобализации. Новизна представленной статьи состоит в выводе о том, что целевые задачи современной философии права заключаются в системном подходе к механизмам легитимации и экспликации присущих им разрывов в условиях глобализации. Следовательно, теоретическая активность философско-правовой мысли вполне имеет практический эффект. Помимо этого раскрыты мировоззренческие смыслы легитимности права и обосновано, что данный феномен является предельным условием и основанием легитимности политической власти. Автором доказывается, что легитимность права в целом является метаюридическим феноменом, представленном элементами оценки как права в целом, так и его институтов с точки зрения разума и соответствующих правовых переживаний.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66117

Аннотация: Статья посвящена анализу развития понимания роли философии права в преодолении современного кризиса легитимности. В этом контексте представляется важным актуализировать содержательное наполнение правовой идеи легитимности права. Исходным пунктом авторского анализа выступает обоснование необходимости придания философско-правовой концепции легитимности права систематической формы. В статье обосновывается, что концептуализация феномена легитимности права может выступить в качестве перспективного вектора развития современной философско-правовой мысли. Вполне очевидно, что в рамках легитимности социального порядка все формы легитимности являются важными, но особенно - легитимность права, придающая социальному порядку устойчивые формальные рамки и одновременно представляющая собой сферу конкретизации общественных и индивидуальных смыслов бытия. Методология исследования базируется на детальном анализе различных подходов к феномену легитимности права, прежде всего ценностном и процедурном. Помимо этого автор осуществляет рассмотрение объема и содержания термина "легитимность" в координатах философии права и политической философии с точки зрения компаративистского подхода. Помимо этого исследуется легитимность права в контексте изменений в праве, вызванных процессами глобализации. Новизна представленной статьи состоит в выводе о том, что целевые задачи современной философии права заключаются в системном подходе к механизмам легитимации и экспликации присущих им разрывов в условиях глобализации. Следовательно, теоретическая активность философско-правовой мысли вполне имеет практический эффект. Помимо этого раскрыты мировоззренческие смыслы легитимности права и обосновано, что данный феномен является предельным условием и основанием легитимности политической власти. Автором доказывается, что легитимность права в целом является метаюридическим феноменом, представленном элементами оценки как права в целом, так и его институтов с точки зрения разума и соответствующих правовых переживаний.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.13543

Аннотация: В духовной жизни сизигии (парности) выявлены К.Г. Юнгом. Они выражены также простыми вещами витальной культуры. Вещи дуальны: антропоморфны и конструктивны. В их генезисе функциональная часть содержит конструкцию, не всегда соотнесенную с телом человек. Такая парность-сизигия вызвана мышлением в силу объектности человека. Это показывают суждения Простеца, изготовителя ложек и горшков, у Николая Кузанского. Простец-ремесленник доказывает Оратору-книжнику философскую значимость своего жизненного опыта. Оратор с ним соглашается. Ситуации этого ремесленника соответствует структуре мифа о сотворении человека Богом, а с другой стороны, устройству пещеры Платона. Неожиданным образом те же структуры демонстрируют навыки русских плотников, этнографически изученные. Эти странные факты понятны только с точки зрения однородных посылок методологического мышления. Выводы состоят в следующем. 1) Философия ремесла имеет корни в когнитивной и деятельностной практике человечества 2) Объектность человека стоит в центре ремесленной деятельности 3) Объектные отношения создают антропоценозные сообщества людей (аномия). 4) Антропоценозы порождают когнитивные творческие сизигии и сизигию народа и интеллигенции.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.1.66118

Аннотация: В духовной жизни сизигии (парности) выявлены К.Г. Юнгом. Они выражены также простыми вещами витальной культуры. Вещи дуальны: антропоморфны и конструктивны. В их генезисе функциональная часть содержит конструкцию, не всегда соотнесенную с телом человек. Такая парность-сизигия вызвана мышлением в силу объектности человека. Это показывают суждения Простеца, изготовителя ложек и горшков, у Николая Кузанского. Простец-ремесленник доказывает Оратору-книжнику философскую значимость своего жизненного опыта. Оратор с ним соглашается. Ситуации этого ремесленника соответствует структуре мифа о сотворении человека Богом, а с другой стороны, устройству пещеры Платона. Неожиданным образом те же структуры демонстрируют навыки русских плотников, этнографически изученные. Эти странные факты понятны только с точки зрения однородных посылок методологического мышления. Выводы состоят в следующем. 1) Философия ремесла имеет корни в когнитивной и деятельностной практике человечества 2) Объектность человека стоит в центре ремесленной деятельности 3) Объектные отношения создают антропоценозные сообщества людей (аномия). 4) Антропоценозы порождают когнитивные творческие сизигии и сизигию народа и интеллигенции.