DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11963

Аннотация: Автор рассматривает глупость как социальный феномен. Он анализирует гносеологические, социальные и психологические истоки данного явления. Отмечается также, что глупость трудно опознается, поскольку она сопровождает разум и всегда получает оправдание, используя неожиданные аргументы. Между тем глупость многолика и несет в себе серьезные опасности. В статье делается попытка показать, как оценивалась глупость в истории культуры, анализируется сочинение Эразма Роттердамского «Похвала глупости», мысли И. Канта об этом феномене. Используются исторические и феноменологические методы рассмотрения проблемы. Проводится сравнительный анализ толкований глупости в различные эпохи, реализуется связь с событиями современной жизни. Новизна подхода в том, что впервые в философской и психологической литературе раскрыта связь глупости и абсурда, актуализируется проблематика экзистенциальной трактовки социальных и культурных нелепиц. Воспроизводятся различных варианты глупостей и вздора: глупость историческая, поучительная; глупость заморская, стереотипная; глупость обыкновенная, безразмерная; глупость мистическая, для избранных; глупость отечественная, самобытная.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64854

Аннотация: Автор рассматривает глупость как социальный феномен. Он анализирует гносеологические, социальные и психологические истоки данного явления. Отмечается также, что глупость трудно опознается, поскольку она сопровождает разум и всегда получает оправдание, используя неожиданные аргументы. Между тем глупость многолика и несет в себе серьезные опасности. В статье делается попытка показать, как оценивалась глупость в истории культуры, анализируется сочинение Эразма Роттердамского «Похвала глупости», мысли И. Канта об этом феномене. Используются исторические и феноменологические методы рассмотрения проблемы. Проводится сравнительный анализ толкований глупости в различные эпохи, реализуется связь с событиями современной жизни. Новизна подхода в том, что впервые в философской и психологической литературе раскрыта связь глупости и абсурда, актуализируется проблематика экзистенциальной трактовки социальных и культурных нелепиц. Воспроизводятся различных варианты глупостей и вздора: глупость историческая, поучительная; глупость заморская, стереотипная; глупость обыкновенная, безразмерная; глупость мистическая, для избранных; глупость отечественная, самобытная.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.10931

Аннотация: Исследование интеграции социума как структуры и всемирно-исторического процесса ее становления начинается с выявления элементарной структурной единицы социального бытия. Минимальными единицами системы, способными к относительно самостоятельному осуществлению определенной функции, автор считает индивидов, а частями (компонентами, подсистемами) – социальные группы разной степени общности, которые являются последовательно восходящими «горизонтальными» уровнями многопорядковой организации социума. Уровни социальной организации «вертикально» пронизываются всеобъемлющими сферами общественной жизни – экономикой, политикой, культурой и другими. Взаимное наложение результатов «горизонтального» и «вертикального» способов декомпозиции социальной системы дает представление о ее структуре. Методологическую базу исследования составляет системный подход, который не противоречит материалистической диалектике, а, скорее, дополняет и конкретизирует ее. Структурная характеристика социальной системы предстает в то же время и динамической, а социальная эволюция – непрерывным структурированием общественных систем от уровня элементарных взаимодействий до становления глобальной социальной целостности, движением от несвязной и неопределенной однородности к определенной и связной разнородности элементов. Критерием прогресса социальной системы предстает богатство и пластичность ее внутренних и внешних структурных связей, формирующихся в двуедином интеграционно-дифференционном процессе. Универсальным механизмом структурного развития социосистемы является организационный отбор, с позиций которого могут рассматриваться как качественные (социальные ароморфозы), так и количественные (неэволюционные) изменения. Преобразовательные процессы имеют место на всех стадиях развития системы – этапах возникновения, становления, зрелости и преобразования. В условиях непрерывных изменений поддержание устойчивости социума происходит прогностически (а не реактивно) благодаря его способности к управлению, основным субъектом которого выступает государство, и самоуправлению, протекающему преимущественно в обществе. Смена органа управления, в котором представлена вся совокупность связей и отношений социосистемы, означает, что вся ее структура подверглась существенной трансформации, и состоялся переход общества на новый структурный уровень. Ослабление или уничтожение управляющего воздействия на социум как и его чрезмерная насыщенность связями управления одинаково пагубны. Это диктует необходимость поиска оптимального соотношения управления и самоорганизации, которое в значительной степени определяется структурным типом интеграции – жесткой централизацией или динамической структурой, основанной на действии обратных связей между управляющим и управляемыми компонентами.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64922

Аннотация: Исследование интеграции социума как структуры и всемирно-исторического процесса ее становления начинается с выявления элементарной структурной единицы социального бытия. Минимальными единицами системы, способными к относительно самостоятельному осуществлению определенной функции, автор считает индивидов, а частями (компонентами, подсистемами) – социальные группы разной степени общности, которые являются последовательно восходящими «горизонтальными» уровнями многопорядковой организации социума. Уровни социальной организации «вертикально» пронизываются всеобъемлющими сферами общественной жизни – экономикой, политикой, культурой и другими. Взаимное наложение результатов «горизонтального» и «вертикального» способов декомпозиции социальной системы дает представление о ее структуре. Методологическую базу исследования составляет системный подход, который не противоречит материалистической диалектике, а, скорее, дополняет и конкретизирует ее. Структурная характеристика социальной системы предстает в то же время и динамической, а социальная эволюция – непрерывным структурированием общественных систем от уровня элементарных взаимодействий до становления глобальной социальной целостности, движением от несвязной и неопределенной однородности к определенной и связной разнородности элементов. Критерием прогресса социальной системы предстает богатство и пластичность ее внутренних и внешних структурных связей, формирующихся в двуедином интеграционно-дифференционном процессе. Универсальным механизмом структурного развития социосистемы является организационный отбор, с позиций которого могут рассматриваться как качественные (социальные ароморфозы), так и количественные (неэволюционные) изменения. Преобразовательные процессы имеют место на всех стадиях развития системы – этапах возникновения, становления, зрелости и преобразования. В условиях непрерывных изменений поддержание устойчивости социума происходит прогностически (а не реактивно) благодаря его способности к управлению, основным субъектом которого выступает государство, и самоуправлению, протекающему преимущественно в обществе. Смена органа управления, в котором представлена вся совокупность связей и отношений социосистемы, означает, что вся ее структура подверглась существенной трансформации, и состоялся переход общества на новый структурный уровень. Ослабление или уничтожение управляющего воздействия на социум как и его чрезмерная насыщенность связями управления одинаково пагубны. Это диктует необходимость поиска оптимального соотношения управления и самоорганизации, которое в значительной степени определяется структурным типом интеграции – жесткой централизацией или динамической структурой, основанной на действии обратных связей между управляющим и управляемыми компонентами.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11517

Аннотация: Предмет исследования — сущность идеологии кардинала Великого Инквизитора в одноименной поэме Ивана Карамазова, где престарелый иезуит критикует самопожертвование Иисуса во имя свободы человечества и противопоставляет ему как единственно возможную, пришедшую на смену учению Христа идею государственной власти и насилия, фактически обожествляя три силы — авторитет, чудо и тайну. Избранный в исследовании ракурс даёт возможность его автору прояснить специфику созданного Достоевским фундаментального концепта образа Великого Инквизитора, заключающуюся в его метадемонизации. В методе исследования интегрированы несколько типов анализа — этико-философский, психологический, литературный, а также компаративный, которые в совокупности дают возможность раскодировать сущность демонистики в представителе католической власти. Научная новизна — в авторской философеме, в которой кардинал Великий Инквизитор, с одной стороны, уподобляется охотившемуся за человеческими душами дьяволу, но, в отличие от него, в своих мечтах о единовластии видит преобразованное «счастливое» общество в масштабах всего мира, причём без угрызений совести, с сожжённым за не-надобностью Христом. Поэтому в цинизме такого вселенского размаха иезуит оказывается страшнее обычного дьявола, представляя собой всесокрушительную ариманическую силу. В итоге автор делает вывод, что Великий Инквизитор является источником катастрофизма, поскольку для православного человека религия без Христа — это нонсенс, абсурд, потому что образ Бога для России всегда служил мерилом духовности и нравственной чистоты.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64923

Аннотация: Предмет исследования — сущность идеологии кардинала Великого Инквизитора в одноименной поэме Ивана Карамазова, где престарелый иезуит критикует самопожертвование Иисуса во имя свободы человечества и противопоставляет ему как единственно возможную, пришедшую на смену учению Христа идею государственной власти и насилия, фактически обожествляя три силы — авторитет, чудо и тайну. Избранный в исследовании ракурс даёт возможность его автору прояснить специфику созданного Достоевским фундаментального концепта образа Великого Инквизитора, заключающуюся в его метадемонизации. В методе исследования интегрированы несколько типов анализа — этико-философский, психологический, литературный, а также компаративный, которые в совокупности дают возможность раскодировать сущность демонистики в представителе католической власти. Научная новизна — в авторской философеме, в которой кардинал Великий Инквизитор, с одной стороны, уподобляется охотившемуся за человеческими душами дьяволу, но, в отличие от него, в своих мечтах о единовластии видит преобразованное «счастливое» общество в масштабах всего мира, причём без угрызений совести, с сожжённым за не-надобностью Христом. Поэтому в цинизме такого вселенского размаха иезуит оказывается страшнее обычного дьявола, представляя собой всесокрушительную ариманическую силу. В итоге автор делает вывод, что Великий Инквизитор является источником катастрофизма, поскольку для православного человека религия без Христа — это нонсенс, абсурд, потому что образ Бога для России всегда служил мерилом духовности и нравственной чистоты.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.9589

Аннотация: В статье рассмотрены и проанализированы основные подходы в определении термина «ценность», выявлена структура, иерархия и способы классификации ценностей, а также проблемы и способы их диагностирования в исторической ретроспективе. Система ценностей представляет собой достаточно подвижную структуру, находящуюся в постоянном развитии, и ее изменения тесно связаны с процессами, происходящими в обществе. От характера этих изменений зависит выбор метода диагностирования ценностей и компонентов структуры ценностей, доступных для исследования. Конкретное представление о бытующих индивидуальных ценностных ориентациях можно составить обратившись к тестовой методике или методике целенаправленного воздействия и регистрации последствий. Диагностирование надындивидуального компонента сводится к рассмотрению индивидуального компонента, выбору соответствующего периода исследования и диагностике ценностей групп. В заключении делается вывод, что жизненные ценности являются тем общим элементом, который присутствует в рассмотренных способах диагностики и отражает особенности исследования ценностей в исторической ретроспективе.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64924

Аннотация: В статье рассмотрены и проанализированы основные подходы в определении термина «ценность», выявлена структура, иерархия и способы классификации ценностей, а также проблемы и способы их диагностирования в исторической ретроспективе. Система ценностей представляет собой достаточно подвижную структуру, находящуюся в постоянном развитии, и ее изменения тесно связаны с процессами, происходящими в обществе. От характера этих изменений зависит выбор метода диагностирования ценностей и компонентов структуры ценностей, доступных для исследования. Конкретное представление о бытующих индивидуальных ценностных ориентациях можно составить обратившись к тестовой методике или методике целенаправленного воздействия и регистрации последствий. Диагностирование надындивидуального компонента сводится к рассмотрению индивидуального компонента, выбору соответствующего периода исследования и диагностике ценностей групп. В заключении делается вывод, что жизненные ценности являются тем общим элементом, который присутствует в рассмотренных способах диагностики и отражает особенности исследования ценностей в исторической ретроспективе.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11709

Аннотация: В статье проанализировано отношение Н.М. Карамзина к философии. И учёному миру, и массовому читателю он достаточно хорошо известен как историк, а также как писатель, журналист. Мало известен он как философ. Между тем Карамзин имел солидную философскую подготовку. С философией он знакомился в пансионе Шадена, Дружеском учёном обществе, а также путём самообразования. Он совершил путешествие по Европе, во время которого встречался со многими известными философами. Свои познания в философии он использовал, вырабатывая собственное мировоззрение, принципы познания, изучая исторический процесс. Воссоздавая философский облик Карамзина, автор обращает внимание на историческую обстановку, которая сложилась на рубеже XIX и XX столетий в России и на Западе, влияние, оказанное в это время на философское сообщество Просвещением и просвещенным абсолютизмом. Философия – неотъемлемый компонент творчества Карамзина. Без учёта этого обстоятельства – деятельность его неполна. У русской философии есть характерные особенности. Одна из них – её открытость, сопричастность с другими сферами сознания – литературой, литературной критикой, естествознанием, историей. Карамзин и должен быть отнесен к категории философствующих историков.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64925

Аннотация: В статье проанализировано отношение Н.М. Карамзина к философии. И учёному миру, и массовому читателю он достаточно хорошо известен как историк, а также как писатель, журналист. Мало известен он как философ. Между тем Карамзин имел солидную философскую подготовку. С философией он знакомился в пансионе Шадена, Дружеском учёном обществе, а также путём самообразования. Он совершил путешествие по Европе, во время которого встречался со многими известными философами. Свои познания в философии он использовал, вырабатывая собственное мировоззрение, принципы познания, изучая исторический процесс. Воссоздавая философский облик Карамзина, автор обращает внимание на историческую обстановку, которая сложилась на рубеже XIX и XX столетий в России и на Западе, влияние, оказанное в это время на философское сообщество Просвещением и просвещенным абсолютизмом. Философия – неотъемлемый компонент творчества Карамзина. Без учёта этого обстоятельства – деятельность его неполна. У русской философии есть характерные особенности. Одна из них – её открытость, сопричастность с другими сферами сознания – литературой, литературной критикой, естествознанием, историей. Карамзин и должен быть отнесен к категории философствующих историков.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11824

Аннотация: В статье исследуется проблема дефиниции понятия «искусство» в социальной философии. Анализируется социально-гуманизирующее значение искусства. Рассматриваются факторы взаимовлияния искусства и общества. Искусство - это особый социальный мир чувственных образов, созданных с помощью определенной формы и материала, мир способный социализировать и гуманизировать, т.е. формировать целостную социально значимую личность. Мирочувствование искусства происходит благодаря диалогу, со-бытийности. При этом искусство воспринимается не просто как внешнее для меня, а как пережитое, как часть моего “Я”. Искусство напрямую воздействует на человеческие чувства, на чувства, наполненные разумом, но на этом действие искусства не прекращается. Через чувства - “ворота искусства”, искусство влияет на весь духовный мир личности. Выводы сделаны как на основе теоретических источников, так и на базе современных медиа-технологий (социологический опрос в интернете: Виновато ли искусство в духовном кризисе общества?) В социально-философской парадигме искусство - это средство межличностной коммуникации, это система координат «личность-личность» (субъект-субъект), это «диалог понимания» на фоне исторического развития общества. Социальность искусство в том, что оно есть диалог Я-Ты, со-бытийность. Диалог автора-зрителя – это путь к пониманию, но при этом понимание не есть «полное» понимание, это недопонимание, возможность интерпретации, «переживание переживания», то, что «оставляет» автор для сотворчества, своего рода «чувственное поле для интерпретаций». Искусство – это персонифицированная интеллектуальная социальная эмоция, социальное «мысле-чувство», своего рода «шестое чувство».

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64926

Аннотация: В статье исследуется проблема дефиниции понятия «искусство» в социальной философии. Анализируется социально-гуманизирующее значение искусства. Рассматриваются факторы взаимовлияния искусства и общества. Искусство - это особый социальный мир чувственных образов, созданных с помощью определенной формы и материала, мир способный социализировать и гуманизировать, т.е. формировать целостную социально значимую личность. Мирочувствование искусства происходит благодаря диалогу, со-бытийности. При этом искусство воспринимается не просто как внешнее для меня, а как пережитое, как часть моего “Я”. Искусство напрямую воздействует на человеческие чувства, на чувства, наполненные разумом, но на этом действие искусства не прекращается. Через чувства - “ворота искусства”, искусство влияет на весь духовный мир личности. Выводы сделаны как на основе теоретических источников, так и на базе современных медиа-технологий (социологический опрос в интернете: Виновато ли искусство в духовном кризисе общества?) В социально-философской парадигме искусство - это средство межличностной коммуникации, это система координат «личность-личность» (субъект-субъект), это «диалог понимания» на фоне исторического развития общества. Социальность искусство в том, что оно есть диалог Я-Ты, со-бытийность. Диалог автора-зрителя – это путь к пониманию, но при этом понимание не есть «полное» понимание, это недопонимание, возможность интерпретации, «переживание переживания», то, что «оставляет» автор для сотворчества, своего рода «чувственное поле для интерпретаций». Искусство – это персонифицированная интеллектуальная социальная эмоция, социальное «мысле-чувство», своего рода «шестое чувство».

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11750

Аннотация: Предметом исследования данной статьи является власть как управленческий ресурс в его модернистском и постмодернистском понимании. В статье понятие власти рассматривается не как некая самоценность или отдельная категория, а, скорее, как некий ресурс в управлении государством, на который мы пытаемся взглянуть с точки зрения методологии понимания власти и ее встроенности в управленческие процессы. Также рассматривается эффективность использования власти, во-первых, как рационального процесса, где прогнозируются и отслеживаются причинно-следственные связи и отношения, и, во-вторых, процесса, где ресурс (в данном случае, власть) используется наилучшим образом по критерию «вклад-отдача». Исследование опирается на подходе Ж. Дерриды, утверждающем, что динамика между централизацией и децентрализацией власти также бинарна и циклична. Выводом является понимание того, что общие решения относительно «оптимального» соотношения централизации и автономии, как и вообще понятие "оптимальности" в государственном управлении, будут обнаруживаться только в теории, а практические решения, которые будут тут приниматься на практике, нужно считать именно такими, какие они и есть – временными.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64927

Аннотация: Предметом исследования данной статьи является власть как управленческий ресурс в его модернистском и постмодернистском понимании. В статье понятие власти рассматривается не как некая самоценность или отдельная категория, а, скорее, как некий ресурс в управлении государством, на который мы пытаемся взглянуть с точки зрения методологии понимания власти и ее встроенности в управленческие процессы. Также рассматривается эффективность использования власти, во-первых, как рационального процесса, где прогнозируются и отслеживаются причинно-следственные связи и отношения, и, во-вторых, процесса, где ресурс (в данном случае, власть) используется наилучшим образом по критерию «вклад-отдача». Исследование опирается на подходе Ж. Дерриды, утверждающем, что динамика между централизацией и децентрализацией власти также бинарна и циклична. Выводом является понимание того, что общие решения относительно «оптимального» соотношения централизации и автономии, как и вообще понятие "оптимальности" в государственном управлении, будут обнаруживаться только в теории, а практические решения, которые будут тут приниматься на практике, нужно считать именно такими, какие они и есть – временными.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11056

Аннотация: Статья посвящена рассмотрению роли современной этносоциологии в широком исследовании этнонациональных проблем, затрагивающих широкий круг общественных отношений и связанных с развитием культуры. Особо подчеркнута «ситуация» этносоциологии в связи с междисциплинарным взаимодействием различных социогуманитарных наук и отраслей социологического знания. Обозначение проблем современной этносоциологии как отрасли социологической науки связано с тем, что роль этнических вопросов как таковых значительно актуализируется в различных странах мира и затрагивает почти каждого человека. Основным методологическим подходом выступает междисциплинарный подход, позволяющий представить вопросы этносоциологии в системе современного социально-гуманитарного знания Научная новизна заключается в том, что обосновывается необходимость изучения в рамках этносоциологического исследования не только разносторонних общественных отношений, но и проблем социокультурного характера. Показаны эвристические возможности этносоциологии в изучении таких социокультурных факторов как этничность и ментальность, их влияния на развитие широкого круга социальных явлений и феноменов.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64928

Аннотация: Статья посвящена рассмотрению роли современной этносоциологии в широком исследовании этнонациональных проблем, затрагивающих широкий круг общественных отношений и связанных с развитием культуры. Особо подчеркнута «ситуация» этносоциологии в связи с междисциплинарным взаимодействием различных социогуманитарных наук и отраслей социологического знания. Обозначение проблем современной этносоциологии как отрасли социологической науки связано с тем, что роль этнических вопросов как таковых значительно актуализируется в различных странах мира и затрагивает почти каждого человека. Основным методологическим подходом выступает междисциплинарный подход, позволяющий представить вопросы этносоциологии в системе современного социально-гуманитарного знания Научная новизна заключается в том, что обосновывается необходимость изучения в рамках этносоциологического исследования не только разносторонних общественных отношений, но и проблем социокультурного характера. Показаны эвристические возможности этносоциологии в изучении таких социокультурных факторов как этничность и ментальность, их влияния на развитие широкого круга социальных явлений и феноменов.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.9732

Аннотация: В статье описывается один из важнейших концептов немецкой культуры: Heim (родной дом, домашний очаг). Приводится определение данного концепта, его этимология и традиции его употребления в немецкой культуре. Даются основные характеристики этого концепта с точки зрения немецкого национального менталитета: его эмоциональная наполненность, связь с чувством укрытости, безопасности и психологического комфорта. Кроме того, приводится сравнение данного немецкого концепта с соответствующими терминами в других языках и культурах. Говорится о том, что концепт Heim (родной дом, домашний очаг) отвечает одной из основных человеческих потребностей в наличии своего личного, безопасного пространства, защищающего от ощущения бездомности и чувства экзистенциального страха (Angst). Свой собственный чистый уютный дом для представителей немецкой культуры – это место, где царят покой и порядок, где можно укрыться от тревог и опасностей внешнего мира, получить защиту от хаоса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64929

Аннотация: В статье описывается один из важнейших концептов немецкой культуры: Heim (родной дом, домашний очаг). Приводится определение данного концепта, его этимология и традиции его употребления в немецкой культуре. Даются основные характеристики этого концепта с точки зрения немецкого национального менталитета: его эмоциональная наполненность, связь с чувством укрытости, безопасности и психологического комфорта. Кроме того, приводится сравнение данного немецкого концепта с соответствующими терминами в других языках и культурах. Говорится о том, что концепт Heim (родной дом, домашний очаг) отвечает одной из основных человеческих потребностей в наличии своего личного, безопасного пространства, защищающего от ощущения бездомности и чувства экзистенциального страха (Angst). Свой собственный чистый уютный дом для представителей немецкой культуры – это место, где царят покой и порядок, где можно укрыться от тревог и опасностей внешнего мира, получить защиту от хаоса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.9818

Аннотация: В статье рассматривается чувство и переживание человеком удовольствия как инструмент для реконструкции его сущностной природы в форме специального конструкта - «человека гедонистического». Переживание удовольствия выступает в качестве необходимого компонента, участвовавший в генезисе происхождения человека, его сознания и культуры. Феномен удовольствия выходит за рамки собственно психологических и этических интерпретаций, выступая в настоящее время как центральная характеристика бытия человека, социальных и культурных процессов, ценностного поля современного общества. В статье анализируются ценности культуры, обусловленное испытаниями и переживаниями удовольствия, последствия актуализации гедонистических артефактов в обществе, формы их трансляции и прочтения. Методологической базой исследований выступают работы в области феноменологии, философской антропологии, философии культуры, приводятся психоаналитические, феноменологические, постмодернистские подходы и интерпретации феномена удовольствия. Рассматривается преломление гедонистической аксиологии применительно к российским реалиям. Конструкт «человека гедонистического» в статье вводится по аналогии с иными определениями, раскрывающими сущностную природы человека – человек «разумный», «трудящийся», «играющий», «смеющийся», «стыдящийся» и т.д..

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64930

Аннотация: В статье рассматривается чувство и переживание человеком удовольствия как инструмент для реконструкции его сущностной природы в форме специального конструкта - «человека гедонистического». Переживание удовольствия выступает в качестве необходимого компонента, участвовавший в генезисе происхождения человека, его сознания и культуры. Феномен удовольствия выходит за рамки собственно психологических и этических интерпретаций, выступая в настоящее время как центральная характеристика бытия человека, социальных и культурных процессов, ценностного поля современного общества. В статье анализируются ценности культуры, обусловленное испытаниями и переживаниями удовольствия, последствия актуализации гедонистических артефактов в обществе, формы их трансляции и прочтения. Методологической базой исследований выступают работы в области феноменологии, философской антропологии, философии культуры, приводятся психоаналитические, феноменологические, постмодернистские подходы и интерпретации феномена удовольствия. Рассматривается преломление гедонистической аксиологии применительно к российским реалиям. Конструкт «человека гедонистического» в статье вводится по аналогии с иными определениями, раскрывающими сущностную природы человека – человек «разумный», «трудящийся», «играющий», «смеющийся», «стыдящийся» и т.д..

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.12133

Аннотация: Статья представляет собой расширенный вариант выступления на семинаре «История философии: наследие и проект» (сектор истории западной философии Института философии Российской академии наук, 22 апреля 2014 г.). Выступление было приурочено к восьмидесятилетию автора и основывалось на анализе его творческого опыта. Статья знакомит с эволюцией отечественной историко-философской публицистики последней трети XX века, акцентирует многозначность понятия «современность», обсуждает проблему актуальных исторических аналогий, разъясняет парадокс «прошлое толкует нас». В статье применена методология общенаучных исследований. Обсуждаются и используются методологические приемы биографического анализа, психологии творчества, герменевтики театра. Рассмотрены критерии влиятельности историко-философской публицистики, ее смысловая драматургия, организующая роль логических формул риторики. Впервые вводится и анализируется понятие реконструктивной импровизации как исследовательского поведения особого типа. Выявляется сходство некоторых видов историко-философского исследования с интерпретаторской работой театральных сценаристов и режиссеров.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64931

Аннотация: Статья представляет собой расширенный вариант выступления на семинаре «История философии: наследие и проект» (сектор истории западной философии Института философии Российской академии наук, 22 апреля 2014 г.). Выступление было приурочено к восьмидесятилетию автора и основывалось на анализе его творческого опыта. Статья знакомит с эволюцией отечественной историко-философской публицистики последней трети XX века, акцентирует многозначность понятия «современность», обсуждает проблему актуальных исторических аналогий, разъясняет парадокс «прошлое толкует нас». В статье применена методология общенаучных исследований. Обсуждаются и используются методологические приемы биографического анализа, психологии творчества, герменевтики театра. Рассмотрены критерии влиятельности историко-философской публицистики, ее смысловая драматургия, организующая роль логических формул риторики. Впервые вводится и анализируется понятие реконструктивной импровизации как исследовательского поведения особого типа. Выявляется сходство некоторых видов историко-философского исследования с интерпретаторской работой театральных сценаристов и режиссеров.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11935

Аннотация: В статье исследуются основные идеи этики ненасилия известного современного философа А. А. Гусейнова. Этика ненасилия рассматривается в свете проблемы социальной справедливости. Рассматриваются понятия насилия и ненасилия под углом зрения понятия справедливости. Этика ненасилия рассматривается как попытка реализации справедливости в жизни современного общества. Понимание справедливости в этике ненасилия исследуется в свете обогащения данной проблематики. Автор рассматривает этику ненасилия как отражение реалий современного мира и пытается выявить в ней идеи, которые могут быть использованы при реализации справедливости в условиях современного общества. Автор исследует этику ненасилия в контексте проблемы социальной справедливости под углом зрения единства всех сфер общественной жизни, взаимосвязи и взаимообусловленности потребностей, интересов и ценностей. Этика ненасилия А. А. Гусейнова представляется интересной и оригинальной. Она отражает мировоззрение определённых социальных слоёв общества и их пожелания. Ненасилие понимается как постнасильственная стадия в борьбе за социальную справедливость. Положения этики ненасилия требуют своего дальнейшего более глубокого исследования в контексте нынешних и последующих социальных реалий.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64932

Аннотация: В статье исследуются основные идеи этики ненасилия известного современного философа А. А. Гусейнова. Этика ненасилия рассматривается в свете проблемы социальной справедливости. Рассматриваются понятия насилия и ненасилия под углом зрения понятия справедливости. Этика ненасилия рассматривается как попытка реализации справедливости в жизни современного общества. Понимание справедливости в этике ненасилия исследуется в свете обогащения данной проблематики. Автор рассматривает этику ненасилия как отражение реалий современного мира и пытается выявить в ней идеи, которые могут быть использованы при реализации справедливости в условиях современного общества. Автор исследует этику ненасилия в контексте проблемы социальной справедливости под углом зрения единства всех сфер общественной жизни, взаимосвязи и взаимообусловленности потребностей, интересов и ценностей. Этика ненасилия А. А. Гусейнова представляется интересной и оригинальной. Она отражает мировоззрение определённых социальных слоёв общества и их пожелания. Ненасилие понимается как постнасильственная стадия в борьбе за социальную справедливость. Положения этики ненасилия требуют своего дальнейшего более глубокого исследования в контексте нынешних и последующих социальных реалий.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11856

Аннотация: В статье решается вопрос о совпадении (или несовпадении) исторического и культурного развития. Показано, что история представляет собой естественный и относительно стихийный процесс становление вида человек, а его культура является соответствующим ему видом бытия. Создавая свой собственный вид, человек, устраняя стихийность и естественность в своём развитии, создаёт и видимость бытия, превращая, таким образом, историю в культуру, которой он всегда не удовлетворён, поскольку не свободен в ней. В статье применена методология общенаучных исследований. В частности, используется гипотетико-дедуктивный, аналитический и компаративистский методы. Изложен авторский взгляд на культуру как вид, специфика которого состоит в том, что он создаётся самим субъектом. Создавая свой собственный вид, человек, устраняя стихийность и естественность в своём развитии, создаёт и видимость бытия, превращая, таким образом, историю в культуру, которой он всегда не удовлетворён, поскольку не свободен в ней. Показано, что история представляет собой естественный и относительно стихийный процесс становление вида человек, а культура является соответствующим ему видом бытия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64933

Аннотация: В статье решается вопрос о совпадении (или несовпадении) исторического и культурного развития. Показано, что история представляет собой естественный и относительно стихийный процесс становление вида человек, а его культура является соответствующим ему видом бытия. Создавая свой собственный вид, человек, устраняя стихийность и естественность в своём развитии, создаёт и видимость бытия, превращая, таким образом, историю в культуру, которой он всегда не удовлетворён, поскольку не свободен в ней. В статье применена методология общенаучных исследований. В частности, используется гипотетико-дедуктивный, аналитический и компаративистский методы. Изложен авторский взгляд на культуру как вид, специфика которого состоит в том, что он создаётся самим субъектом. Создавая свой собственный вид, человек, устраняя стихийность и естественность в своём развитии, создаёт и видимость бытия, превращая, таким образом, историю в культуру, которой он всегда не удовлетворён, поскольку не свободен в ней. Показано, что история представляет собой естественный и относительно стихийный процесс становление вида человек, а культура является соответствующим ему видом бытия.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.11891

Аннотация: Статья посвящена особенностям развития архитектуры Финляндии в первой трети ХХ века на примере творчества выдающегося зодчего, од-ного из основателей финской архитектурной школы Ларса Сонка (1870–1956). Целью исследования является изучение творчества Л. Сонка в пе-риод перехода от модерна к неоклассицизму и затем к модернизму (функционализму). Актуальность исследования творчества Л. Сонка обу-словлена слабой изученностью проблем становления модерна, неоклас-сицизма и модернизма в архитектуре Финляндии. Объектом исследования является эволюция творчества Л. Сонка в этот период. Предметом иссле-дования являются архитектурные концепции в архитектуре Финляндии конца XIX – первой трети ХХ века и их практическая реализация в твор-честве Л. Сонка. Методы исследования включают историко-архитектурный, искусствоведческий и сравнительно-стилистический ана-лиз. В результате исследования, автор пришел к выводу, что возврат к осевой симметрии, использование монохромной отделки фасадов сочетались в проектах финского зодчего с использованием элементов национального романтизма рубежа веков. Неоклассицизм Л. Сонка 1910-х го-дов явился промежуточным этапом между национальным романтизмом и модернизмом, доминирующим в архитектуре Финляндии уже в начале 1930-х годов, что явственно прослеживается на примере трех культовых построек Л. Сонка.

DOI: 10.7256/2454-0757.2014.5.64934

Аннотация: Статья посвящена особенностям развития архитектуры Финляндии в первой трети ХХ века на примере творчества выдающегося зодчего, од-ного из основателей финской архитектурной школы Ларса Сонка (1870–1956). Целью исследования является изучение творчества Л. Сонка в пе-риод перехода от модерна к неоклассицизму и затем к модернизму (функционализму). Актуальность исследования творчества Л. Сонка обу-словлена слабой изученностью проблем становления модерна, неоклас-сицизма и модернизма в архитектуре Финляндии. Объектом исследования является эволюция творчества Л. Сонка в этот период. Предметом иссле-дования являются архитектурные концепции в архитектуре Финляндии конца XIX – первой трети ХХ века и их практическая реализация в твор-честве Л. Сонка. Методы исследования включают историко-архитектурный, искусствоведческий и сравнительно-стилистический ана-лиз. В результате исследования, автор пришел к выводу, что возврат к осевой симметрии, использование монохромной отделки фасадов сочетались в проектах финского зодчего с использованием элементов национального романтизма рубежа веков. Неоклассицизм Л. Сонка 1910-х го-дов явился промежуточным этапом между национальным романтизмом и модернизмом, доминирующим в архитектуре Финляндии уже в начале 1930-х годов, что явственно прослеживается на примере трех культовых построек Л. Сонка.