Место международных соглашений в системе публичного права Российской Федерации. Особенности иерархической зависимости различных международных соглашений в рамках ЕврАзЭС

Можуга Виктория Викторовна преподаватель, кафедра административного и таможенного права, Санкт-Петербургский филиал, Российская таможенная академия 198205, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Германа, 8 Mozhuga Viktoriya Viktorovna Educator, the department of Administrative and Customs Law, St. Petersburg branch of the Russian Customs Academy 198205 Russia, St. Petersburg, Germana Street 8 victory@mail.ru Другие публикации этого автора

За последние годы международное право в своем развитии прошло период становления, и стало нормативной основой управления не только международными, но и национальными отношениями. Если первоначально международно-правовые нормы, в том числе и договорные, считались частью внутренней правовой системы только в странах англосаксонской правовой семьи - США и Великобритании, то после Второй мировой войны многие государства континентальной Европы - Франция, ФРГ, Италия, Греция - признали международное право одним из источников внутреннего права ^[3]. В создании и функционировании международной системы регулирования публичного права современной России не последняя роль принадлежит именно международным соглашениям. Они регулируют все более интенсивное взаимодействие государств в самых различных областях. В настоящее время Российская Федерация является участницей примерно двадцати тысяч действующих международных договоров ^[2].

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы ^[7]. Это значит, что вступившие в силу международные договоры согласно Конституции являются источником права в Российской Федерации. Они не просто входят в ее правовую систему, а задают направление развития иных нормативных актов, подстраивая их под международные стандарты.

Для Российской Федерации вопрос о международных договорах как источниках публичного права имеет специфический характер, поскольку необходимо учитывать три основополагающих момента построения иерархии:

1. после прекращения существования СССР термином «международные договоры Российской Федерации» охватывают три категории договоров:

1) договоры, заключенные непосредственно Российской Федерацией как самостоятельным субъектом международного права;

2) договоры, заключенные СССР, вступившие в силу в период существования СССР и воспринятые Российской Федерацией в порядке правопреемства (большинство действующих договоров относится к этой группе);

3) договоры, подписанные от имени СССР, но не вступившие в свое время в силу ввиду незавершенности предусмотренной для этого процедуры и ратифицируемые уже от имени Российской Федерации ^[5].

2. взаимодействие России на постсоветском пространстве в рамках СНГ и ЕврАзЭС обусловило многоуровневую систему международных соглашений, многие из которых повлияли на сферу не законного, а подзаконного регулирования.

3. интеграция в рамках Таможенного союза породила новый вид международных соглашений – соглашения прямого действия, принимаемые наднациональными органами власти (решения Комиссии таможенного союза и решения Евразийской экономической комиссии).

Федеральным законом от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств ^[18]. Это положение закрепляет обязанность Российского государства выполнять требования принятых международных актов. Следовательно, нормы, в них содержащиеся, становятся для России обязательными, и их исполнение контролируется иными надгосударственными органами. Получается, что, вступая в законную силу, международные нормы права в системе источников государственного права занимают главенствующую позицию. Это положение на практике порождает ряд принципиально важных для правоприменения вопросов, в первую очередь связанных с соотношением Конституции Российской Федерации и вступивших в силу (в том числе и в случае с актами прямого действия) международных законов, а также вопросами использования в правоприменительной практике прямых норм международного законодательства, влияющих на публичные правоотношения.

Согласно части 3 статьи 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты ^[11]. В этом положении Конституции закрепляется еще одна важная черта международных соглашений: они не столько выступают в качестве источников права, сколько являются базой к формированию национальных источников.

В то же время, конституция любого государства - ключевой нормативный акт, обладающий высшей юридической силой по отношению ко всем прочим правовым актам. Это положение закреплено в ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации» ^[7]. Следовательно, на сегодняшний день место международных договоров в системе отечественного права зависит в первую очередь от того, какое место для них определено действующей Конституцией.

Конституция Российской Федерации 1993 года впервые в истории нашего государства допустила широкое применение международного права внутри страны. Все предыдущие Конституции - и РСФСР и СССР - жестко ограничивали возможность воздействия международно-правовых норм на регулирование отношений между государством и гражданином. В Комментарии к Конституции Российской Федерации говорится, что «отличительной особенностью новой российской Конституции является то, что в отличие от прежних Основных законов СССР и РСФСР она решает вопрос о соотношении норм международного и внутригосударственного права» ^[9].

Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Это общее положение в дальнейшем конкретизируется в некоторых других статьях Конституции.

В части 3 статьи 46 говорится: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».

Часть 1 статьи 62 гласит: «Гражданин Российской Федерации может иметь гражданство иностранного государства (двойное гражданство) в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации».

В статье 69 говорится: «Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации».

Из этого следует, что и сама Конституция не в праве умалять признанные международным сообществом права и свободы, особенно права и свободы в публичной сфере правового регулирования. Однако в целом преимущественная сила Конституции Российской Федерации перед всеми правовыми нормами, в том числе нормами международного права, бесспорна. В данном случае имеет значение общий принцип - Конституция «имеет высшую юридическую силу». Законы и иные правовые акты, включая международные нормы, не должны противоречить Конституции, как это закреплено в п. 1 ее ст. 15. В пользу данной позиции выступает тот факт. что Конституция устанавливает не общий приоритет действия международного права, а, так называемый, приоритет применения. Общий приоритет означал бы, что в случае противоречия международной норме закон перестает действовать. Приоритет применения означает, что в случае противоречия в данном конкретном случае применяется международная норма, но это не лишает закон юридической силы, и он применяется в иных случаях.

Указанный вывод также подтверждается действующим российским законодательством, предусматривающим законодательные меры, связанные с недопустимостью появления в правовой системе России международных договоров, положения которых противоречили бы Конституции РФ. В силу ст. 22 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»: «если международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции РФ, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию РФ или пересмотр ее положений в установленном порядке» ^[18]. Исследователи отмечают: из части четвертой статьи 15 вытекает, что «договоры обладают приоритетом только в отношении законов и не могут превалировать над положениями самой Конституции» ^[9].

Международные договоры включаются в иерархию источников права Российской Федерации двумя путями.

Во-первых, большинство норм международного права, которые Россия признала обязательными для себя, дублируются, либо конкретизируются в национальном законодательстве Российской Федерации. Это происходит в рамках процесса принятия внутренних правовых актов, направленных на реализацию международного обязательства. Правоприменитель, используя такую норму, руководствуется национальным правом, и его не интересует происхождение нормы, ее истоки и международно-правовое начало. В этом случае применение норм международного права происходит в скрытой форме, без прямого указания на конкретный международно-правовой акт. Все эти нормы вводятся во внутреннюю правовую систему потому, что международный договор содержит обязательство России по приведению национального законодательства в соответствие с международными правилами и стандартами. Если международный договор или иной международный акт обязывает Россию ввести в ее внутреннее право какую-либо норму, то это значит, что такой акт содержит двоякое обязательство: материальное обязательство действовать определенным образом и процессуальное обязательство ввести данную норму во внутренний правопорядок.

Во-вторых, применяются нормы, не трансформированные в национальное законодательство России, но составляющие ее международное обязательство ^[8]. Такие нормы представляют собой нормы прямого действия с особой теоретико-правовой и правоприменительной природой. В публичном праве Российской Федерации, в силу превалирования наднационального регулирования публично-экономических и околоэконоических отношений, данный метод включения в иерархию с каждым годом встречается все чаще и чаще, вплоть до прямого регулирования ряда сфер нормами только международного законодательства.

Международно-правовое сотрудничество РФ в таможенной сфере развивается по трем основным направлениям:

1) взаимодействие в рамках Таможенного союза и ЕврАзЭС;

2) сотрудничество со странами «дальнего зарубежья»;

3) участие в работе международных организаций (Всемирной таможенной организации и др.) ^[6].

Классифицировать международные договоры, являющиеся источником таможенного права можно по разным основаниям. В юридической литературе не выработалось четкого подхода к данной проблеме, однако, некоторые авторы пытались создать более или менее универсальную классификацию договоров, которая бы охватывала всю сферу отношений России с другими государствами в области таможенного законодательства.

В настоящее время наиболее распространенным, хотя и довольно условным, но в то же время универсальным является деление на следующие основные группы международно-правовых источников таможенного права:

- в рамках деятельности международных организаций и союзов;

- международные соглашения по отдельным вопросам таможенно-правового регулирования.

Кроме того, не стоит забывать, что таможенно-правовые нормы могут содержаться как в торговых договорах, так и в специальных таможенных соглашениях и конвенциях, а также косвенно присутствовать в иных публично-правовых соглашениях экономического и околоэкономического характера.

Для последующего анализа можно использовать общие основы классификационного деления: предметное регулирование и сферу правоприменения ^[19]. С учетом данных классификационных основ можно выделить два вида международных соглашений, относящихся к рассматриваемой группе источников.

Во-первых, ключевое место занимают двусторонние межгосударственные соглашения России с иностранными государствами ^[12]. Примером таких международных договор, может стать «Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Чили о сотрудничестве и взаимной помощи в таможенных делах», устанавливающее основы предоставления информации и оказания помощи по вопросам противодействия преступности в таможенной сфере.

Нормы, регулирующие подобного рода таможенные правоотношения, могут содержаться как в специальных таможенных договорах, так и в различных соглашениях, предмет которых лишь косвенно касается регулирования таможенных вопросов. Обычно такие соглашения не ограничиваются исключительно вопросами таможенного регулирования, но, в то же время, часто содержат нормы, регулирующие отдельные аспекты перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу и вопросы двустороннего сотрудничества государств в таможенно-правовой сфере. Примером подобных договоров в таможенной сфере может служить «Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о торгово-экономических отношениях» ^[13].

Во-вторых, к рассматриваемой группе могут быть отнесены международные соглашения, направленные на развитие таможенно-тарифной интеграции государств, с целью комплексного регулирования отношений, связанных с перемещением через границы товаров и транспортных средств, установления таможенно-тарифных льгот и преференций. Примером таких договоров могут служить международно-правовые документы, лежащие в основе создания таможенного союза европейских государств и таможенной интеграции России с государствами - бывшими участниками СССР в рамках ЕврАзЭС ^[17].

Здесь уже создан определенный правовой фундамент сотрудничества. Начало правовому регулированию взаимоотношений на межгосударственном уровне положило Соглашение о принципах таможенной политики 1992 г ^[15]. Впоследствии был заключен целый ряд договоров по различным аспектам взаимодействия в данной сфере: Соглашение о создании зоны свободной торговли, Соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах, Соглашение о сотрудничестве таможенных служб по вопросам задержания и возврата, незаконно вывозимых и ввозимых культурных ценностей и так далее, которые впоследствии создали фундамент для становления Таможенного союза и интеграции в рамках ЕврАзЭС ^[16].

В приведенной классификации в качестве системообразующего признака используется совокупность критериев: сфера применения (юридическая сила), предмет правового регулирования, круг участников (организационно-правовая основа разработки). Однако это не единственный способ классификации. Существует несколько видов классификации международных таможенных договоров, где за основу берется только одно классификационное основание.

Самой простой классификацией является классификация по количеству сторон, участвующих в соглашении. По этому признаку можно выделить универсальные, региональные и двусторонние соглашения в области таможенного законодательства.

К универсальным можно отнести, например, Генеральное соглашение о тарифах и торговле, подписанное в 1947 г. и вступившее в силу в 1948 г. Отличительная черта универсальных договоров в том, что они предполагают большое количество участников и предоставляют теоретическую возможность для вступления всех государств в соответствующий союз при выполнении ими ряда требований. Данные соглашения не предполагают возможности государств, заявляющих о своем желании присоединиться к договору изменять существенные его положения, и по своей сути являются договором-присоединением.

Региональные международные соглашения представляют собой договоры, заключенные несколькими странами-соседями, для поддержания товарищеских отношений. Примером такого договора может являться «Договор о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве» (подписан в г. Москве 26.02.1999), в том числе с целью создания единой таможенной системы ^[4].

Отличительная черта двусторонних договоров, например, Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Литовской Республики о торгово-экономических отношениях 1993 г., в том, что они изначально предполагают установления договорных отношений только между двумя странами, и не предназначены для последующего присоединения к ним иных государств. В этой связи их положения разрабатываются странами-участницами договоров и могут видоизменяться по их желанию. Главная цель подобного рода соглашений – регуляция конкретных товарных отношений, сложившихся между странами. Например, ст.10 данного Соглашения определяет стоящую перед ним задачу: «разработка предложений по улучшению условий торгово-экономического сотрудничества между двумя государствами и по перспективам его дальнейшего развития» ^[14].

Если взять за основание деления только объект регулирования, то все международные договоры в сфере таможенного законодательства делятся на две большие группы.

Во-первых, это международные договоры, регулирующие только вопросы таможенного дела. К ним относится Конвенция о создании совета таможенного сотрудничества (СТС), являющаяся основным звеном международной системы сотрудничества государств по таможенным вопросам и т.д. ^[1]

Во-вторых, это международные договоры, которые частично затрагивают вопросы таможенного сотрудничества. Примером этой группы договоров может являться Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г., предусматривающая в ст.36 освобождение от таможенного обложения предметов, ввозимых дипломатами для личного пользования ^[17].

Приведенные классификации международных соглашений, регулирующих таможенные правоотношения между странами-участниками, условны и их перечень не является исчерпывающим. По своей сути, как и любое классификационное деление, они зависят от того основания, по которому будет проводиться членение, поэтому зачастую зависят от цели, которая ставится при определении конкретных видов международных правоотношений.

Международные соглашения в рамках таможенного союза занимают второе место в иерархии норм права после Конституции. Однако сами по себе они неоднородны, и разделяются по уровню принявшего их государственного или надгосударственного органа и экономической значимости для стран-участниц союза.

В развернутом виде международно-правовую систему источников таможенного права в Таможенном союзе можно представить следующим образом:

1. Соглашения, заключенные в рамках и под эгидой Всемирной торговой организации;
2. Таможенный Кодекс Таможенного Союза;
3. Международные договоры, действующие в рамках ЕврАзЭС;
4. Международные договоры, направленные на завершение формирования договорно-правовой базы Таможенного союза;
5. Иные международные договоры Таможенного Союза;
6. Решения Комиссии Таможенного Союза и решения Евразийской экономической комиссии (Решения Совета ЕЭК и Решения коллегии ЕЭК).

Ключевым и источником права в рамках Таможенного союза выступает Таможенный кодекс Таможенного союза, он возглавляет иерархию всех источников права в рамках Союза и задает направления для дальнейшего развития и конкретизации законодательства по таможенным вопросам. Согласно теории права, основным фактором, определяющим приоритет Таможенного кодекса Таможенного союза по отношению к иным международным договорам, является прямое указание на то законодательстве, а также кодифицированный характер самого акта.

В этой связи, возникает вопрос о соотношении иных источников таможенного права с Таможенным кодексом Таможенного Союза. Прямого указания на иерархические зависимости между различными международными соглашениями с Таможенным кодексом Таможенного союза нет. Представляется, что все они не должны противоречить его нормам. Данное утверждение опять же следует из общей теории права о соотношении общих и специальных норм законодательства, а также приоритете кодифицированных норм над некодифицированными.

Следующую ступень иерархии источников таможенного права в Таможенном союзе согласно Перечню международных договоров, составляющих договорно-правовую базу Таможенного союза от 2009 года, образуют международные договоры, которые действуют в рамках ЕврАзЭС. В настоящее время насчитывается 13 договоров, большинство из которых были приняты Решениями Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав правительств. Данные договоры явились основополагающими при создании Таможенного Союза в рамках ЕврАзЭС и гармонизации законодательства стран-участниц, а, следовательно, по уровню интегрированности, занимают вторую ступень в иерархии международных договоров в рамках Таможенного союза.

Международные договоры, направленные на завершение формирования договорно-правовой базы Таможенного союза – это большой массив международных договоров, направленных на непосредственное создание единого экономического пространства и единой нормативно-правовой базы регулирования таможенных правоотношений. Большинство из 38 договоров были также приняты Решениями Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав правительств. Однако Договор о Комиссии таможенного союза, Договор о создании единой таможенной территории и формировании таможенного союза, а также Протокол о порядке вступления в силу международных договоров, направленных на формирование договорно-правовой базы таможенного союза, выхода из них и присоединения к ним ^[20] были приняты Решением Межгосударственного Совета ЕврАзЭС на уровне глав государств.

Что касается Протокола о порядке вступления в силу международных договоров, направленных на формирование договорно-правовой базы таможенного союза, то именно он определил деление международных договоров Таможенного Союза на договоры в рамках ЕврАзЭС и договоры, направленные на завершение формирования договорно-правовой базы Таможенного союза. Кроме того, ст. 3 Протокола закрепляет основополагающее правило функционирования Союза: выход страны-участницы Таможенного Союза из одного международного договора, относящегося к договорам, направленным на завершение формирования договорно-правовой базы Таможенного союза означает выход из всех международных договоров данной группы. Таким образом, данные договоры занимают отдельную ступень в иерархии за счет их особой экономической значимости.

Иные международные договоры регулируют отдельные правоотношения в таможенной сфере между государствами-членами Союза, а также между Таможенным Союзом и третьими странами. Здесь существует одно исключение, установленное Договором о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы от 19 мая 2011 года: соглашения в рамках Всемирной торговой организации приоритетны по отношению к иным международным договорам, в том числе и в рамках Таможенного союза, и занимают высшую ступень иерархии. С точки зрения факторного анализа такого решения, можно говорить о степени абстрактности данных соглашений и их экономической значимости.

Отдельного внимания заслуживает вопрос о статусе Решений Комиссии Таможенного Союза и Евразийской экономической комиссии и их месте в системе источников таможенного права. Решением Межгоссовета ЕврАзЭС от 27 ноября 2009 г. № 15 ^[21] установлено, что решения Комиссии таможенного союза подлежат непосредственному применению в государствах-членах таможенного союза и имеют юридическую силу актов, принимаемых (издаваемых) теми государственными органами и должностными лицами государств-членов таможенного союза, к компетенции которых отнесено регулирование соответствующих правоотношений на момент передачи Комиссии таможенного союза соответствующих полномочий. Таким образом, данные решения не подлежат ратификации и имеют статус прямого действия. Такая новелла породила ряд вопросов о статусе решений Комиссии Таможенного союза, которые так и не нашли решения в настоящее время. Ситуация осложнилась тем, что с созданием Евразийской экономической комиссии, Комиссия Таможенного союза прекратила свою деятельность. В то же время, в ряд законодательных актов, в том числе в Таможенный кодекс Таможенного союза, не были внесены соответствующие изменения. К тому же, в отличие от компетенции Комиссии Таможенного союза, компетенция Евразийской экономической комиссии шире, а значит и вопросов с правоприменением возникает значительно больше.

Первая проблема, которая возникает в связи с определением юридической силы Решений Комиссии таможенного союза и Евразийской экономической комиссии вытекает из фразы «имеют юридическую силу актов, принимаемых… государственными органами… к компетенции которых отнесено регулирование соответствующих правоотношений». В связи с разной иерархической структурой источников публичного права трех стран-участниц Таможенного союза возникла ситуация, когда в России решения Евразийской экономической комиссии заменили подзаконные акты соответствующей тематики, тогда как в Белоруссии или Казахстане законодателям пришлось вносить изменения на уровне законов. В связи с все расширяющейся компетенцией Совета Евразийской экономической комиссии, возникают серьезные проблемы с динамичностью изменений в иерархии источников права.

В соответствии со ст. 3 Таможенного Кодекса Таможенного Союза, Решения принимаются в соответствии с Таможенным Кодексом Таможенного Союза и международными договорами государств – членов Таможенного союза, а значит, не должны им противоречить. В этой связи, идут постоянные процессы по мониторингу ситуации национальными таможенными службами стран-участниц Таможенного Союза, направленные на выявление необходимости внесения оперативных изменений в те Решения, которые требуют корректировки. В качестве примера можно привести деятельность ФТС России по совершенствованию таможенного законодательства Таможенного Союза. В частности, Письмом ФТС РФ 09.09.2011 № 01-11/43756 «О применении положений пункта 1 статьи 191 ТК ТС» ^[10] в Секретариат Комиссии Таможенного союза были направлены предложения ФТС России по конкретизации положений абзаца четвертого пункта 1 статьи 191 ТК ТС. В то же время, в Таможенном кодексе находится более 200 отсылочных норм на национальное законодательство (в основном на уровне федеральных законов). Возникает вопрос с тем, что выше – федеральный закон или решение Комиссии таможенного союза или Евразийской экономической комиссии (которые хоть и являются, по сути, международными соглашениями, но регулируют вопросы, которые, как уже говорилось, ранее были вынесены на уровень подзаконного регулирования).

Решения Комиссии таможенного союза и Евразийской экономической комиссии подлежат опубликованию на официальном сайте Евразийской экономической комиссии в сети Интернет и направляются Сторонам не позднее трех календарных дней со дня принятия решения. Дата публикации решения на официальном сайте Евразийской экономической комиссии в сети Интернет признается датой официального опубликования этого решения. В Договоре определена дата вступления в силу решений Евразийской экономической комиссии – не ранее чем по истечении 30 календарных дней после их официального опубликования.

При этом Решения Евразийской экономической комиссии, улучшающие положение физических и (или) юридических лиц, могут иметь обратную силу, если прямо предусматривают это, а Решения Евразийской экономической комиссии, ухудшающие положение физических и (или) юридических лиц, обратной силы не имеют. Кроме того, в исключительных случаях, требующих оперативного реагирования, может предусматриваться иной срок вступления в силу, но не менее десяти календарных дней со дня официального опубликования. В этой связи возникает проблема возможности использования сети Интернет как источника официального опубликования, а также определения срока опубликования и порядка внесения изменений в опубликованный документ.

Новеллой в законодательстве является возможность Коллегии Комиссии Евразийской экономической комиссии, если возникают основания полагать, что одна из Сторон не исполняет международные договоры, формирующие договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, и (или) решения Комиссии, направлять Стороне уведомление о необходимости обязательного исполнения соответствующего международного договора и (или) решения Комиссии и устанавливает срок, в течение которого Сторона обязана устранить такое нарушение. В случае если в установленный срок Сторона не исполняет такое решение, то Коллегия Комиссии выносит соответствующий вопрос на рассмотрение Совета Комиссии. В случае если Сторона не исполнит в установленный срок направленное решение Совета Комиссии, то Коллегия Комиссии от имени Евразийской экономической комиссии имеет право обратиться в Суд Евразийского экономического сообщества с заявлением о неисполнении этой Стороной международных договоров, формирующих договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, и (или) решения Комиссии.

Одновременно Коллегия Комиссии уведомляет Высший Евразийский экономический совет и Совет Комиссии о направлении соответствующего заявления в Суд Евразийского экономического сообщества. Суд Евразийского экономического сообщества, в течение 45 дней с даты поступления ходатайства, рассматривает вопрос о введении разумных временных мер, в том числе обеспечительного характера, в целях обеспечения исполнения решения Суда Евразийского экономического сообщества или предотвращения возможного нарушения прав и законных интересов, предусмотренных международными договорами, формирующими договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, и (или) решениями Комиссии.

Таким образом, решения Комиссии таможенного союза и Евразийской экономической комиссии имеют особый статус, их нельзя напрямую отнести к международным договорам, потому что они не подпадают под определение международных договоров в соответствии с федеральным законом «О международных договорах Российской Федерации», имеют особый порядок публикации и свой механизм принудительного исполнения.

В заключение следует сказать, что международные публичные договоры, в том числе международные соглашения в области таможенного права, являются неотъемлемой частью нашего законодательства. Они не только сами непосредственно являются источниками права Российской Федерации, но и оказывают влияние на развитие всей системы права, достижение взаимовыгодных международных соглашений в результате приводит к развитию благоприятных экономических и политических отношений между странами. В то же время разнонаправленность международных соглашений и отнесение их к разным ступеням иерархии по различным классификационным основаниям порождает существенные проблемы в правоприменительной практике.

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи