Статья 'Оптимизм как коррелят благополучного старения ' - журнал 'Психология и Психотехника' - NotaBene.ru
по
Меню журнала
> Архив номеров > Рубрики > О журнале > Авторы > Требования к статьям > Политика издания > Редакция > Порядок рецензирования статей > Редакционный совет > Ретракция статей > Этические принципы > О журнале > Политика открытого доступа > Оплата за публикации в открытом доступе > Online First Pre-Publication > Политика авторских прав и лицензий > Политика цифрового хранения публикации > Политика идентификации статей > Политика проверки на плагиат
Журналы индексируются
Реквизиты журнала
ГЛАВНАЯ > Вернуться к содержанию
Психология и Психотехника
Правильная ссылка на статью:

Оптимизм как коррелят благополучного старения

Ковтуненко Анастасия Юрьевна

медицинский психолог, Оренбургская областная клиническая психиатрическая больница №2

460551, Россия, Оренбургская область, село Старица, пер. Майский, 2

Kovtunenko Anastasiia Yur'evna

Medical Psychologist, Orenburg Regional Clinical Psychiatric Hospital No.2

460551, Russia, Orenburgskaya oblast', selo Staritsa, per. Maiskii, 2

a_ju_kovtunenko@mail.ru
Ерзин Александр Игоревич

кандидат психологических наук

доцент, кафедра клинической психологии и психотерапии, Оренбургский государственный медицинский университет

460000, Россия, г. Оренбург, ул. Советская, 6

Erzin Alexander Igorevich

PhD in Psychology

Docent, the department of Clinical Psychology and Psychotherapy, Orenburg State Medical University

460000, Russia, g. Orenburg, ul. Sovetskaya, 6

alexerzini@gmail.com
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0722.2019.4.31158

Дата направления статьи в редакцию:

25-10-2019


Дата публикации:

03-01-2020


Аннотация: Актуальность исследования благополучного старения обусловлена демографическими, социально-экономическими и парадигмальными изменениями, происходящими в настоящее время как в мировом сообществе. В статье представлен анализ понятия «оптимизм» с точки зрения отечественных и зарубежных психологических концепций. Проведено эмпирическое исследование диспозиционного оптимизма как когнитивно-атрибутивного и ценностно-смыслового коррелята благополучного старения. Цель работы: оценить количественные параметры оптимизма у лиц в позднем возрасте, проанализировать взаимосвязи диспозиционного оптимизма с демографическими показателями и компонентами благополучного старения. В работе были использованы следующие методы: клинико-психологический, психометрический («Тест диспозиционного оптимизма» М. Шейера и Ч. Карвера), статистические (методы описательной статистики; корреляционный анализ Пирсона). Методикой изучения структуры благополучного старения был разработанный авторами опросник «Индекс благополучного старения», состоящий из 70 пунктов, позволяющий оценить уровень субъективного благополучия, оценить его по 7 субшкалам: «Здоровье», «Финансовое благополучие», «Социальное взаимодействие», «Временная перспектива», «Работа и хобби», «Личностный рост и позитивные эмоции», «Семья». Выявленные положительные корреляции между оптимизмом и социальным статусом, ежемесячным доходом, здоровьем, финансовым благополучием, работой и хобби, личностным ростом и позитивными эмоциями, индексом благополучного старения и отрицательные корреляции между оптимизмом и семейным положением сопоставляются с эмпирическими данными исследователей, ранее сообщавших о взаимосвязи оптимизма с другими психологическими и социальными факторами. Авторами статьи делается вывод о связи оптимизма и уровня субъективного благополучия у представителей позднего возраста. Проведенное исследование может представлять интерес для специалистов, взаимодействующих с людьми позднего возраста в рамках психолого-консультативной и психотерапевтической практики.


Ключевые слова:

благополучное старение, геронтопсихология, оптимизм, атрибутивный стиль, позитивная психология, диспозиционный оптимизм, субъективное благополучие, психология здоровья, поздний возраст, психология развития

Публикация подготовлена в рамках научно-исследовательского проекта, поддержанного грантом президента Российской Федерации (№МК-5837.2018.6, соглашение № 075-15-2019-105)

Abstract: The relevance of the research on aging well is substantiated by the demographic, socioeconomic and paradigm changes currently taking place in the world. This article presents analysis of the concept of “optimism” from the perspectives of Russian and foreign psychological concepts. Empirical research is conducted on dispositional optimism as a cognitive-attributive and value-semantic correlate of aging well. The goal of this work lies in assessment of quantitative parameters of optimism among elderly people, analysis of correlation of dispositional optimism with the demographic indexes and components of aging well. The method of studying the structure of aging well was developed in form of an original questionnaire “Index of Aging Well”, consisting of 70 points and allowing assessment of the level of subjective wellbeing, and evaluate it on seven subscales: health, financial wellbeing, social interaction, periodic prospects, work and hobby, personal growth and positive emotions, family. The identified positive correlations between optimism and social status, monthly income, health, financial wellbeing, work and hobby, personal growth and positive emotions, aging well indicator, and negative correlations between optimism and family status are juxtaposed to the empirical data that previously reported on the correlation of optimism with other psychological and social factors. The conclusion is made of the link between optimism and the level of subjective wellbeing among representatives of the elderly population. The conducted research may be of interest for specialists interacting with elderly people within the framework in psychological consulting and psychotherapeutic practice.


Keywords:

successful aging, gerontopsychology, optimism, attributive style, positive psychology, dispositional optimism, subjective well-being, health psychology, late age, developmental psychology

Введение

Актуальность исследования благополучного старения обусловлена демографическими, социально-экономическими и парадигмальными изменениями, происходящими в настоящее время как в мировом сообществе в целом, так и в нашей стране, в частности. Эти изменения вызваны тенденцией постарения населения, или, иначе говоря, значительным повышением в нем доли людей позднего возраста. Однако общемировой феномен «седеющего населения» по-разному воспринимается в развитых и развивающихся странах, и, если в первых принятая концепция благополучного старения активно внедряется в паллиативную помощь и психотерапевтические интервенции в позднем возрасте, то в России поиск факторов и условий, помогающих определить потенциал старения и способы изменения старения в положительную сторону, начался не так давно и продолжает представлять большой практический интерес. Психологические факторы в данном вопросе в контексте биопсихосоциальной парадигмы по-прежнему остаются недостаточно изученными. Исследование оптимизма как когнитивно-атрибутивного коррелята благополучного старения у лиц в позднем возрасте является, на наш взгляд, одним из шагов к многоаспектному психологическому исследованию коррелятов высокого уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте, включающего нейрокогнитивные, ценностно-смысловые и поведенческие аспекты.

Термин «оптимизм» впервые появился в философских трудах Г. Лейбница, который рассматривал в качестве оптимизма «убеждение в том, что добро побеждает над злом» [3]. Затем, как отмечает в своих работах О.А. Сычёв: «вплоть до XX века оптимизм как психологический феномен не исследовался» [15].

Проблема оптимизма в отечественной психологии получила свое развитие в трудах таких исследователей, как Т.О. Гордеева, М.С. Замышляева, К. Муздыбаев, Л.М. Рудина и др.. В своих работах авторы опирались на научные идеи зарубежных психологов (М. Селигман, Л. Абрамсон, Дж. Тисдейл, М.Ф. Шейер, Ч.С. Карвер и др.) [17]. Однако О.А. Сычев говорит о том, что «вследствие быстрого прогресса позитивной психологии за рубежом отставание в исследованиях оптимизма в отечественных традициях не только не сократилось, а, скорее, даже увеличилось» [15]. Связано это, вероятно, с тем, что в российском психологическом континууме большее число исследований посвящается изучению негативных аспектов жизни человека, тем или иным образом затрудняющих процесс адаптации, снижающих уровень здоровья и субъективного благополучия [8]. В то время, как англоязычная позитивная психология, по мнению М. Селигмана, «изучает те черты характера и особенностей человеческого поведения, которые характерны для удовлетворенных жизнью, счастливых людей» [12].

Автор теории выученной беспомощности М. Селигман понимает под оптимизмом «стиль мышления, при котором человек неудачи считает случайными и непостоянными во времени, а хорошие события – закономерными и естественными» [23]. М. Селигман и его последователи – Л. Абрамсон, Дж. Тисдейл, К. Петерсон связывают оптимизм с «атрибутивным стилем субъекта» [22] . Согласно этой концепции, как отмечает Н.А. Уточкин, «в процессе жизни у человека складывается определенная устойчивая манера объяснять причины происходящего, и когда он сталкивается с теми или иными результатами деятельности, он приписывает им причины в соответствии со сложившимся стилем атрибуции – оптимистичным или пессимистичным» [16].

По мнению М. Шайера и Ч. Карвера «оптимизм – это, в целом, ожидание хороших результатов при столкновении с проблемами в важных для человека сферах жизни. Оптимизм позволяет индивидууму активизироваться и приложить усилия, чтобы достичь поставленной цели в период столкновения с препятствиями и трудностями» [2]. Это предположение легло в основу авторской концепции «диспозиционных конструктов».

В российской психологической традиции Д.А. Леонтьев и Т.О. Гордеева, опираясь на работы М. Селигмана, проводят исследования оптимизма как «одной из составляющих человеческого потенциала» [20]. С точки зрения Л.М. Рудиной оптимизм – «позитивный взгляд на жизнь, уверенность в лучшем будущем» [11].

К. Муздыбаев, чьи взгляды базируются на работах Ч. Карвера и М. Шейера, рассматривает оптимизм как «личностную диспозицию, отражающую позитивные ожидания относительно конкретных событий или будущего в целом» [9].

В своих работах Н.А. Уточкин также рассматривает понятие «оптимизм» с точки зрения экзистенциально-гуманистической и социальной психологии. С позиции первой под «оптимизмом» следует понимать «веру в безусловно позитивную человеческую природу, добрую и конструктивную сущность человека, заложенную как потенциал, который раскрывается при соответствующих условиях» [16]. В социальной психологии «оптимизм рассматривается как врожденное свойство или как результат первых этапов социализации личности» [16].

Таким образом, теоретический анализ показал, что наибольшее развитие проблема оптимизма получила в рамках позитивной психологии. На сегодняшний день в ней сложилось два основных подхода к пониманию феномена оптимизма – концепция «атрибутивного стиля» М. Селигмана и его последователей [22] и теория «диспозиционных конструктов» М.Ф. Шейера и Ч.С. Карвера [17] , чье понимание оптимизма легло в основу данной работы. Следует также отметить, что в контексте теории диспозиционного оптимизма Д.А. Цирин, К.Ю. Эвнина характеризуют оптимизм как «систему представлений человека о мире с точки зрения выраженного в ней позитивного отношения к сущему и ожиданию от будущего» [17].

В 1961 году R.J. Havighurst впервые ввел термин «благополучное старение», под которым понимал «такое состояние пожилого человека, при котором он максимально удовлетворен своей жизнью» [14]. В дальнейшем в зарубежной литературе уделялось большое внимание уточнению данного понятия. Успехи в области геронтологии, геронтопсихологии и геронтопсихиатрии позволили отказаться от восприятия старости как болезни [13], а принятая в западной психологии концепция успешного старения привела к резкому росту теоретико-методологических и эмпирических исследований [1]. Однако в современном российском обществе сохраняется стереотип старости, носящий негативный оттенок и ассоциирующийся с упадком физических сил, ухудшением здоровья, бедностью, сужением социальных связей, чувством одиночества, потерей интереса к новому опыту, снижением имеющихся возможностей и др. [13], что, впрочем, имеет и объективные на то основания. Однако существует иной – более «позитивный» взгляд на старение в рамках теории благополучного старения, которая включает в себя следующие критерии старости: «высокий уровень образования и физической деятельности, участие в общественной жизни, отсутствие хронических заболеваний и инвалидности, автономия и наличие личного дохода» [1]. Благополучное старение включает в себя также «удовлетворенность жизнью, принятие себя, положительные социальные отношения, контроль над собственной жизнью, гибкую адаптацию к окружающей среде, ощущение востребованности и стремление к личностному росту» [10].

Концепция благополучного старения наравне с проблемой оптимизма развивается в рамках позитивной психологии, заслуженными пионерами которой считаются М.Селигман, М.Чиксентмихайи, Э.Динер, К.Рифф, Э.Деси, Р.Райн, С.Мадди и др. [14].

Цель работы: оценить количественные параметры оптимизма у лиц в позднем возрасте, проанализировать взаимосвязи диспозиционного оптимизма с демографическими показателями и компонентами благополучного старения.

Предмет исследования – взаимосвязь оптимизма как когнитивно-атрибутивного стиля мышления и уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте.

Исследование проводилось с учетом интегративных тенденций в клинической психологии, психологии здоровья и возрастной психологии. Осуществлена апробация комплексного подхода к исследованию личностной детерминации субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте на основе интеграции позитивно-психологической и когнитивно-поведенческой концепций. Разработана и апробирована экспериментально-психологическая методика диагностики уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте, что обусловило новизну данной работы.

Материалы и методы

Исследование проводилось на выборке лиц позднего возраста (женщины от 60 лет, мужчины от 65 лет), средний возраст которых составил 71,25±9,2 лет. Общее число респондентов – 147, из них 55 человек – мужчины (37,4%) и 92 человека – женщины (62,6%). Такое неравномерное распределение мужчин и женщин по выборке объясняется, скорее, аналогичной неравномерностью распределения полов в популяции в целом. Средняя продолжительность жизни у женщин достоверно выше, чем у мужчин, что в свою очередь, объясняется генетическими причинами и историческими факторами (типом труда, большим количеством потребляемого алкоголя, курением, военной службой, агрессивными и насильственными чертами характера и др.), которые смогли сыграть важную роль в повышении смертности мужчин.

В качестве базы для проведения исследования был выбран Оренбургский областной клинический психоневрологический госпиталь ветеранов войн. В исследовании не допускалось участие лиц с умеренными и выраженными когнитивными расстройствами.

На начальном этапе исследования с помощью стандартизированного интервью был проведен сбор демографических данных, таких как пол, возраст, этническая принадлежность, место проживания, образование, социальный статус, семейное положение, количество детей/внуков/правнуков, ежемесячный доход.

Из числа всех опрошенных 50,3% проживают в городе с населением 500-1000 тыс.чел.; 32% в поселке/пригороде/деревне; 10,2% в городе с населением 100-500 тыс.чел.; 6,1% в мегаполисе; 1,4% в городе с населением до 100 тыс.чел. 108 человек из числа респондентов составили группу славянских народностей (73,5%); 30 человек группу азиатских народностей (20,4%); 9 человек представили группу «другие» (6,1%). В число данной выборки вошли 51,7% лиц со средним-специальным образованием; 24,5% людей со средним образованием; 17,7% людей имеют высшее образование (1 диплом); 4,1% из числа опрошенных без образования; 2% составили лица с несколькими высшими образованиями. Распределение лиц по «семейному положению» оказалось следующим: 44,2% овдовели; 41,5% находятся в браке; 10,9% в разводе; 3,4% холосты. Большая часть опрошенных – 87,8 % являются пенсионерами, которые не работают; 12,2% - пенсионеры, продолжающие работать. Среднее число детей у респондентов данной выборки – 2,13±1,2; внуков – 2,83±2,07; правнуков – 1,03±1,56. Средний ежемесячный доход в интервале от 10000 до 15000 рублей.

Основным методом изучения структуры благополучного старения был разработанный авторами (Ерзин А.И., Ковтуненко А.Ю., Геращенко Н.В., 2015) опросник «Индекс благополучного старения» [5], состоящий из 70 пунктов, позволяющий оценить субъективное благополучие на уровне интегрального показателя, а также по 7 базовым субшкалам, отражающим центральные ценности и сферы жизни обследуемых: «Здоровье», «Финансовое благополучие», «Социальное взаимодействие», «Временная перспектива», «Работа и хобби», «Личностный рост и позитивные эмоции», «Семья». Для оценки уровня оптимизма использовался тест «Тест диспозиционного оптимизма» М. Шейера и Ч. Карвера в адаптации Т.О. Гордеевой, О.А. Сычева, Е.Н. Осина [4]. Тест представляет собой 12 утверждений, 4 из которых являются «прямыми» утверждениями, составляющими субшкалу позитивных ожиданий, 4 «обратными» утверждениями, составляющими субшкалу негативных ожиданий, еще 4 пункта служат «наполнителями», выполняющими функцию маскировки истинного предназначения методики. С целью изучения проявлений по двум субшкалам используется 5 категорий для того, чтобы ответить в соответствии с выраженностью согласия/несогласия («не согласен», «скорее не согласен», «ни да, ни нет», «скорее согласен», «полностью согласен»). Тест диспозиционного оптимизма обладает достаточно высокой надежностью и валидностью.

Математическая обработка полученных результатов проводилась с помощью программы IBM SPSS Statistics 22 и Microsoft Office Excel 2013.

Для достижения поставленной цели были использованы методы первичной и вторичной обработки данных. Для корреляционного анализа применялся коэффициент ранговой корреляции Пирсона.

Участие в исследовании было добровольным и анонимным.

Полученные результаты

Показатель среднего значения индекса благополучного старения у лиц пожилого и преклонного возрастов составил 396,16, что соответствует характеристике «ниже нормы» [5]. Наиболее отличительной (с наибольшим показателем) по полученным значениям в выборке является шкала «Семья», отражающая в целом проведение достаточного времени респондентов со своими близкими, при условии, что им это в радость.

Описательная статистика по показателям индекса благополучного старения и его параметров по выборке представлены в таблице 1. Средние значения индекса благополучного старения, полученные в ходе апробации методики [5], представлены в таблице 2.

Таблица 1.Описательная статистика по показателям индекса благополучного старения и его параметров.

Параметры благополучного старения

M (в баллах)

SD

Здоровье

54,26

18,9

Финансовое благополучие

57,76

22,8

Социальное взаимодействие

44,03

23,1

Временная перспектива

49,47

24,1

Работа и хобби

58,42

24,9

Семья

75,11

24,2

Личностный рост и позитивные эмоции

57,11

23,4

Индекс благополучного старения

396,16

73,64

Таблица 2. Средние значения индекса благополучного старения, полученные в ходе апробации методики [5]

Ниже нормы

(в баллах)

Низкая норма

(в баллах)

Высокая норма

(в баллах)

Выше нормы

(в баллах)

Индекс благополучного старения

273,51 – 411,88

411,89 – 445,18

445,19 – 488,94

488,95 – 627,37

Средний показатель оптимизма по выборке – 20,8 (SD=7,04) в сопоставлении с результатами нормализации по Т.О. Гордеевой, О.А. Сычеву, Е.Н. Осину (таблица 3) [4] можно охарактеризовать как «ниже среднего».

Таблица 3. Результаты нормализации уровня оптимизма в разработанной русскоязычной версии теста диспозиционного оптимизма (ТДО) по Т.О. Гордеевой, О.А. Сычеву, Е.Н. Осину [4]

Мужчины

Женщины

Вся выборка

среднее значение

(в баллах)

стандартное отклонение

среднее значение

(в баллах)

стандартное отклонение

среднее значение

(в баллах)

стандартное отклонение

ТДО

22,92

5,97

24,46

5,61

23,91

5,79

Анализ корреляционных связей по изученным показателям представлен в таблице 4.

Таблица 4. Корреляционная матрица, содержащая результаты изучения взаимосвязей между уровнем оптимизма, демографическими данными и субшкалами опросника «Индекс благополучного старения».

Демографические показатели и параметры методики «Индекс благополучного старения»

Оптимизм

Возраст

-,047

Этнос

,082

Место

,044

Образование

,054

Социальный статус

,174*

Семейное положение

-,185*

Количество детей

,159

Количество внуков

,154

Количество правнуков

-,082

Ежемесячный доход

,220**

Здоровье

,207*

Финансовое благополучие

,283**

Социальное взаимодействие

-,026

Временная перспектива

-,116

Работа и хобби

,172*

Семья

,118

Личностный рост и позитивные эмоции

,279**

Индекс благополучного старения

,280**

Примечания: * - p≤0,05

**-p≤0,01

Из таблицы 4 видно, что выявлена слабая положительная взаимосвязь между уровнем оптимизма и социальным статусом (p≤0,05). В системе представлений о мире у респондентов, достигших пенсионного возраста и продолжающих работать, относительно более выражено позитивное отношение к сущему и ожиданию от будущего, чем у неработающих лиц в позднем возрасте.

Кроме того, наблюдается слабая положительная взаимосвязь между диспозиционным оптимизмом и шкалой опросника благополучного старения «Работа и хобби» (p≤0,05). Соответственно, чем выше профессиональная активность исследуемого, чем больше времени он уделяет своим увлечениям, тем выше уровень оптимизма у представителей выборки.

Слабая отрицательная взаимосвязь между уровнем диспозиционного оптимизма и семейным положением (p≤0,05) показывает, что люди, состоящие в браке на данный момент, настроены оптимистичнее, чем вдовцы, люди, никогда не состоящие в браке, а также лица, находящиеся в браке не впервые.

Уровень ежемесячных доходов прямо пропорционально влияет на уровень оптимизма в группе лиц в позднем возрасте (слабая положительная корреляция на уровне p≤0,01): с увеличением денежного достатка респонденты придерживаются более позитивных взглядов на жизнь, считают себя более удачливыми и способными найти решение в критических ситуациях. Здесь же стоит отметить, что обнаружена слабая положительная корреляция между оптимизмом и показателями такой шкалы опросника «Индекс благополучного старения», как «Финансовое благополучие» (p≤0,01), которая показывает, что уровень оптимизма зависит не только от размера ежемесячного дохода, но и от субъективной удовлетворенности им.

Обнаружена слабая положительная, но не носящая закономерный характер взаимосвязь между диспозиционным оптимизмом и количеством детей и внуков.

Анализ взаимосвязей (таблица 4) так же показал, что в данной выборке выявлены слабые положительные корреляции между оптимизмом и такими субшкалами опросника «Индекс благополучного старения», как: «Здоровье» (p≤0,05) – шкала, описывающая субъективное состояние физического и психического здоровья исследуемого; «Личностный рост и позитивные эмоции» (p≤0,01) и интегральным показателем благополучного старения (p≤0,01), .

Обсуждение результатов

По результатам корреляционного анализа можно сделать вывод, что высокий уровень диспозиционного оптимизма взаимосвязан как с общим уровнем субъективного благополучия в позднем возрасте, так и с такими компонентами благополучного старения, как «здоровье», «финансовое благополучие», «работа и хобби», «личностный рост и позитивные эмоции», а так же с социально-демографическими показателями, включающими социальный статус, семейное положение и ежемесячный доход.

С одной стороны, субъективное благополучие в позднем возрасте, в том числе относительная сохранность физического и психического здоровья, которое позволяет, как и ранее, ставить цели на будущее; продолжение профессиональной деятельности, которая наполняет жизнь смыслом и делает ее более активной, дает возможность чувствовать себя нужным и значимым, сохранять прежние и устанавливать новые социальные связи, является источником дополнительного финансового дохода, помимо получения пенсионных выплат; сохранение супружеских отношений, которые снижают чувство одиночества; а так же достаточный уровень финансовых доходов, который, кроме покупки необходимых продуктов питания, лекарственных препаратов и оплаты коммунальных услуг, обеспечивает возможность покупать подарки детям и внукам, делать более разнообразным рацион питания, улучшать бытовые условия и др. – вероятно, перечисленные обстоятельства позволяют лицам пожилого возраста испытывать позитивные ожидания относительно будущего в целом и каких-либо временных трудностей и проблем, в частности.

С другой стороны, ожидание благоприятных результатов при столкновении с проблемами в важных сферах жизни, перечисленных выше (что и выражается в высоком уровне показателей оптимизма), стимулирует пожилых людям усилить свою социальную активность и приложить усилия для того, чтобы улучшить качество своей жизни.

Результаты нашего исследования, проведенного на выборке лиц позднего возраста, во многом подтверждают результаты других исследователей, изучавших взаимосвязь оптимизма со схожими параметрами у респондентов отличных возрастов.

Так, например, в работах Т.Я. Крюковой и М.С. Замышляевой у диспозиционных оптимистов отмечаются более высокие значения по таким составляющим субъективного благополучия, как «Самооценка здоровья», «Изменение настроения», «Значимость социального окружения», а также общим показателем субъективного благополучия [6].

По данным Т.О Гордеевой, диспозиционный оптимизм имеет тесную взаимосвязь с «ощущением бодрости, жизненной силы, переполненности энергией и готовности действовать» [4]. Подобно этому, в нашем исследовании, диспозиционный оптимизм является конструктом, позволяющим при благополучном старении даже после достижения пенсионного возраста проявлять высокую профессиональную активность. Данные выводы научно подтверждают работы М. Селигмана и П. Шульмана, показавшие достоверную взаимосвязь между оптимистичным объяснением жизненных событий и успешностью в профессиональной деятельности [6].

Исследование на американских выборках показали, что оптимизм обнаруживает позитивные связи с уровнем дохода [6]. Схожие данные освещают работы E. Diener, L.Tay, S. Oishi, в которых увеличение доходов связано с увеличением оценки жизни, большим переживанием положительных эмоций [19].

Ш.Х. Боташева, изучая вопрос роли оптимизма в изменении социальной стратификации общества, говорит о том, что у людей с высоким финансовым положением «доминирует устремленность на достижения, карьеру и в целом, ориентация на лучшее» [7]

Американские исследователи Petrson K.C., Seligman M. приводят данные о меньшем уровне заболеваемости среди оптимистично настроенных людей [21].

Davis S.F., Hanson H., Edson R. и Ziegler C. в своих работах приводят данные о том, что одиночество и оптимизм имеют обратную взаимосвязь [18].

Иначе говоря, наличие двусторонних корреляционных связей между изучаемыми в этой работе психологическими феноменами указывает на то, что, с одной стороны, диспозиционный оптимизм как устойчивая характеристика личности может детерминировать высокую психосоциальную активность, направлять индивида к достижению значимых целей, поддерживать в ситуациях жизненных трудностей, способствуя более продуктивному решению проблем и, соответственно, таким образом влияя на уровень субъективного благополучия. С другой стороны, высокая удовлетворенностью основными сферами жизнедеятельности и ее субъективно-психологическая оценка пожилыми людьми может оказывать и взаимное влияние на уровень оптимизма, повышая его показатели при благоприятном индивидуальном опыте. Корреляционные связи, выявленные нами в ходе работы, пока еще не позволяют однозначно судить о том, что диспозиционный оптимизм выступает в качестве однозначного фактора благополучного старения, и возможно, лонгитюдные исследования на протяжении длительного периода жизни респондентов могли бы уточнить этот вопрос. В любом случае, полученные результаты являются одним из этапов в исследовании психологической детерминации благополучного старения, и это исследование, как нам представляется, предстоит продолжить.

Выводы

Низкий уровень субъективного благополучия у лиц позднего возраста зачастую тесно связан с недостаточным развитием позитивно-атрибутивного стиля мышления.

Диспозиционного оптимизма умеренно коррелирует с такими социально-демографическими факторами, как

  • социальный статус,
  • уровень ежемесячного дохода,
  • семейное положение,

т.е., при высоком социальном и финансовом положении, а также при благоприятных семейных факторах респонденты имеют четкую тенденцию обладать более высоким уровнем диспозиционного оптимизма.

Индекс благополучного старения также положительно связан с оптимизмом. В структуре благополучного старения ведущими компонентами, которые коррелируют в оптимизмом, выступили

  • «Семейное положение»,
  • «Здоровье»,
  • «Работа и хобби»,
  • «Личностный рост и позитивные эмоции».

Положительные взаимосвязи между диспозиционным оптимизмом и интегральным показателем благополучного старения позволили сделать вывод о том, что оптимизм выступает значимым когнитивно-атрибутивным и ценностно-смысловым коррелятом благополучного старения, а его дальнейшее исследование может представлять большую значимость для разработки специализированных программ клинико-психологической интервенции для пожилых людей (например, профилактика и психологическая коррекция стрессовых расстройств в позднем возрасте).

Данные, полученные Ч. Карвером и М. Шейером, а также данные исследований других авторов (Davis S.F. at all; Petrson K.C., Seligman M.; Ш.Х. Боташева и др.) отражают связь диспозиционного оптимизма с психологическим благополучием, что, в свою очередь, находит подтверждение и в нашей работе.

Корреляционный анализ, однако, пока не позволяет однозначно судить об устойчивом характере детерминации оптимизмом уровня благополучного старения, что требует проведения дополнительных (возможно, продолжающихся) исследований с учетом расширения объема выборки и введением в анализ дополнительных переменных, которые могут модулировать процесс влияния оптимизма на субъективное благополучие пожилых лиц.

Заключение

Экономическое и ресурсное бремя, которое несет современное общество из-за многочисленных проблем, возникающих у лиц позднего возраста, диктует высокую актуальность изучения психологических факторов благополучного старения. Основные из этих проблем включают в себя высокий риск инвалидизации, стрессовые и когнитивные расстройства, трудовую недееспособность, повышенную потребность в помощи и уходе, высокие запросы на реабилитационные и терапевтические услуги. Предотвращение этих проблем, а не попытки решить уже существующие, является важнейшей задачей психопрофилактики, которая, вне всякого сомнения, должна учитывать не столько социодемографические и соматические факторы, сколько устойчивые психологические феномены, на которые возможно оказывать влияние с целью изменения уровня удовлетворенности жизнью в позднем возрасте. Одним из таких феноменов является диспозиционный оптимизм. Как показало наше исследование, он умеренно коррелирует с уровнем благополучного старения, а следовательно, его развитие возможно в рамках коррекционных, профилактических и психотерапевтических мероприятий и комплексных психосоциальных программ помощи пожилым людям. Развитие паттернов позитивного мышления, которые входят в конструкт оптимизма, нам видится в рамках интеграции основных теоретико-методологических положений когнитивно-поведенческой и позитивной психологии. Тенденция к такой интеграции уже наметилась в современной психологии, и, мы полагаем, она будет перспективной в ближайшие годы.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная на рецензирование статья имеет актуальное значение. Связано это с тем, что оценка качества жизни людей старших и поздних возрастов является предметом озабоченности не только в научном отношении, но в социальном тоже. Как в нашей, так за рубежом люди позднего возраста переживают приблизительно одинаковые состояния, которые связаны с многими факторами и обстоятельствами как жизни прожитой, так и связанными с текущими событиями. Об этом автор упоминает в статье, правильно акцентируя внимание на смысловых, а точнее экзистенциальных переживаниях этой категории населения.
Но сам автор во введении обосновал актуальность исследования не совсем убедительно. Во введении отмечается, что ценностно-смысловая сфера личности в психологическом пространстве является одним из наиболее изучаемых пластов. Но, несмотря на возрастающее число исследований в этой области, в России все еще остаются малоизученные вопросы. К ним, в частности, можно отнести проблему оптимизма как смыслового коррелята благополучного старения. Во-первых, не понятно, о каких пластах идет речь. Во-вторых, проблема оптимизма вопросом не является. Введение должно содержать обоснование актуальности исследование.
Достоинством статьи следует признать наличие в ней анализа литературных данных, который содержит противоречивые сведения по проблематике оптимизма. Но автор умело сравнивает литературные данные и делает логические умозаключения. В результате этой работе становится понятной методология исследования, которая представлена теорией диспозиционных конструктов» М.Ф. Шейера и Ч.С. Карвера. Автор учитывает положения близких к этой и других концепций. В частности, в статье отмечено, что в контексте теории диспозиционного оптимизма Д.А. Цирин, К.Ю. Эвнина характеризуют оптимизм как «систему представлений человека о мире с точки зрения выраженного в ней позитивного отношения к сущему и ожиданию от будущего.
Все это позволило автору согласиться с пониманием того, что благополучное старение включает в себя также «удовлетворенность жизнью, принятие себя, положительные социальные отношения, контроль над собственной жизнью, гибкую адаптацию к окружающей среде, ощущение востребованности и стремление к личностному росту».
Отсутствие в тексте формулировки предмета исследования затрудняет понимание его направленности. Это недостаток, который требует доработки.
Нет также сведений о новизне исследования, хотя по тексту имеется вполне достаточно данных для ее обоснования.
По поводу цели исследования автор отмечает, что она сформулирована как «оценить количественные параметры оптимизма у лиц в позднем возрасте, проанализировать взаимосвязь диспозиционного оптимизма с демографическими показателями и компонентами благополучного старения». С такой формулировкой можно согласиться, поскольку она конкретна и непротиворечива.
Стиль изложения текста научно-исследовательский. Текст содержит необходимые атрибуты, свидетельствующие об умении автора работать с литературой, самостоятельно организовывать и проводить научное исследование.
Структура работы также в целом соответствует общепринятым требованиям к публикациям. За исключением тех замечаний, которые указаны выше и которые еще будут отмечены по содержанию и выводам.
Содержание работы свидетельствует о достаточно большом объеме выполненного исследования. Указан контингент обследованных лиц, методики исследования, в том числе и методики статистической обработки полученных данных, что можно считать достоинством статьи.
Но имеются недостатки, которые связаны с оформлением таблиц. Их названия нуждаются в корректировке, поскольку не соответствуют содержанию. Таблицы трудны для понимания, поскольку в них не указаны единицы измерения. Отмечается по тексту, что «Показатель среднего значения индекса благополучного старения у лиц пожилого и преклонного возрастов составил 396,16, что соответствует характеристике «ниже нормы», но сами средние значения нигде не приводятся. Причем, необходима ссылка на источник о средних значениях индекса. В табл. 2 показатели оптимизма выражены в числах, которые противоречат вышеуказанным значениям индекса.
Сам индекс по тексту называется по-разному, что также затрудняет восприятие текста. Кроме того, существенным замечанием следует считать некорректное обсуждение результатов исследования. Оно проведено не правильно. Автор снова начинает приводить литературные данные, вместо того, чтобы излагать свое собственное видение полученных результатов и согласовывать их результатами других исследователей.
Заключения нет.
Выводы требуют существенной доработки. Так, например, первый вывод при его прочтении становится вообще непонятным: «Низкий уровень субъективного благополучия по выборке в целом, сложившийся вследствие недостаточного социального взаимодействия, неудовлетворительным состоянием собственного здоровья и финансового благополучия, частым отсутствием временной перспективы, личностного роста и позитивных эмоций, лицам позднего возраста в нашей стране характерен относительно низкий уровень диспозиционного оптимизма, т.е. отсутствие позитивного отношения к настоящей жизни и ожиданиям от будущего».
Все выводы следует не просто доработать, а переработать, придав им форму утверждения.
По библиографическому списку замечаний нет, все источники по теме исследования. Можно лишь порекомендовать этот список несколько сократить.
После устранения замечаний, данная статья может быть рекомендована к опубликованию как представляющая интерес для читающей аудитории.
Ссылка на эту статью

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи


Другие сайты издательства:
Официальный сайт издательства NotaBene / Aurora Group s.r.o.