Лингвистическая интерпретация концепта «уродство» внешнего облика героев в русских и китайских волшебных сказках

Чжоу Юйцзе аспирант, кафедра русского языка, Университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 518100, Китай, провинция Гуандун, г. Шэньчжэнь, ул. Гоцзидасюеюань, 1 Zhou Yujie Postgraduate student, Department of Russian Language, MSU-SPI University in Shenzhen, Lomonosov Moscow State University 518100, Kitai, provintsiya Guandun, g. Shen'chzhen', ul. Gotszidasyueyuan', 1 821464739@qq.com Другие публикации этого автора

В наше время проблема «язык и культура» давно стала одной из актуальных тем в области лингвистических исследований. Лингвиста интересует то, «как язык отражает стоящую за ним культуру, наивный образ мира, а еще больше то, что в самом языке (в семантике, сочетаемости, в синтаксисе, в лексической системе и т. п.) обусловлено культурой и мотивировано картиной мира» ^{[1, с. 109]}.

Каждый язык имеет особый способ понимать и отражать окружающую реальность. По мнению В. фон Гумбольдта, язык – «орган, образующий мысль, следовательно, в становлении человеческой личности, в образовании у неё системы понятий, в присвоении ей накопленного поколениями опыта языку принадлежит ведущая роль» ^{[2, с. 78]}. Совокупность взглядов носителей определенной культуры на мир в языке представляет собой языковую картину мира, которая по мнению З.Д. Поповой и И.А. Стернина понимается как «языковое членение мира, языковое упорядочение предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире» ^{[3, с. 21]}. По убеждению В.В. Ивановой «языковая картина мира отражает когнитивные, культурные и социальные характеристики народа – носителя языка, а также географические условия его проживания. Это отражение определяется менталитетом народа» ^{[4, с. 44]}. Следует обратить внимание на проблему национального языкового менталитета, широко обсуждаемую в научном мире такими учеными, как: О.А. Корнилов, В.В. Красных, Т.Б. Радбиль, В.А. Маслова, Т.Е. Владимирова, И.В. Одинцова и др. Языковой менталитет в современном понимании представляет собой «миросозерцание в категориях и формах родного языка, в процессе познания соединяющее интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях» ^{[5, с. 15]}. Следовательно, в современных исследованиях языковая картина мира определяется как «общекультурное достояние нации, она структурирована, многоуровнева. Именно языковая картина обусловливает коммуникативное поведение, понимание внешнего мира и внутреннего мира человека» ^{[6, с. 296]}.

Единицей языковой картины мира является концепт, который отображает знания, мышление и деятельность человека. По мнению С.А. Аскольдова «концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» ^{[7, с. 269]}. Концепт является формой мышления, которая отражает основные атрибуты вещей. Кроме этого, концепт представляет собой основную единицу ментальности. В.И. Карасик характеризует концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» ^{[8, с. 91]}. «Концепт, – по мнению И.В. Одинцовой, – определяется теми языковыми и фоновыми знаниями, который накоплен лингвокультурной общностью и передается из поколения в поколение» ^{[9, с. 95]} Наиболее лаконично и убедительно точки зрения на понимание концепта отражены в ставшей хрестоматийной формулировке Ю.С. Степанова: концепт – это «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» ^{[10, с. 43]}. И далее: «это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Там же: 43].

Наиболее интересным языковым материалом для исследования концепта, на наш взгляд, является сказка. Сказка как жанр фольклорного творчества является феноменом культуры. «Фольклорное творчество, – по мнению Путилова, – обладает исключительной способностью открывать в бытовом материале внутреннюю конфликтность и придавать ей структурный и глубинный семантический характер» ^{[11, с. 123]}.

Концепт выявляется на основе анализа ассоциативно-семантического поля ключевого слова. Процесс концептуализации, это «методика экспликации концептуализированной области художественного текста, основывается на семантическом выводе ее компонентов из совокупности языковых единиц, раскрывающих одну тему, микротему» ^{[12, с. 108]}. Путь к постижению сущности концепта, выявленного в конкретной языковой картине мира, лежит в исследовании различных сторон его лингвистической интерпретации. Основными средствами эстетического отражения в русских волшебных сказках выступают экспрессивные прилагательные, существительные и глаголы. Мы остановимся только на прилагательных, обозначающих внешнего уродство персонажа. Как отмечает Анна Вежбицкая, «существительное указывает на категоризацию; прилагательное, напротив того, указывает лишь на дескрипцию» ^{[13, с. 96]}, при этом «дескрипция подразумевает наличие ряда характеристик, которые все находятся на одинаковом уровне значимости» [Там же: 97].

Исследуя концепт уродство как часть эстетической категории, необходимо выявить этимологическое происхождение слова уродство, рассмотреть семантические значения слова уродство в словарях. Как отмечает Л.Ф. Копосов, «словари… являются одним из самых распространённых лингвистических источников» ^{[14, с. 154–155]}.

Слово уродство происходит от существительного урод. В этимологическом онлайн-словаре А.В. Семёнова находим: «Урод. Древнерусское – уродъ (слабоумный, юродивый). Слово образовано с отрицанием от существительного "род", произошедшего от индоевропейского корня со значением "поднимающийся, растет, множит". Обозначает человека с физическими или моральными недостатками развития» ^{[15, Электронный ресурс]}. Заметим, что в словаре подчеркивается отрицательное значение слова уродство. В Толковом словаре под редакцией Д.Н. Ушакова отмечаются 3 значения лексемы уродство: «1. Прирожденный недостаток, ненормальность в строении какого-н. Физические уродства. У. часто является следствием болезни. 2. только ед. Безобразие, некрасивость, безобразная внешность. 3. перен. Что-н. нелепое, отвратительное, отталкивающее, ненормальное. Нравственное у. У. воспитания» ^{[16, с. 980]}. Следовательно, уродство проявляется не только во внешности человека, но и в его духовном мире. В этой статье мы остановимся только на характеристике внешности человека.

Исследование фольклорных текстов позволил выделить следующие лексико-семантические группы слов, формирующие концепт уродства: уродство как непривлекательность, уродство как старость, уродство как слабость.

1. Уродство как непривлекательность в русской сказке

В русских сказках обычно есть два типа персонажей. Первый предстает в образе обычного человека, второй появляется в человеческом или сверхъестественном обличье и обладают мощными магическими способностями. Такой тип персонажей регулярно в сказках является отрицательным героем.

Понятие уродство в облике обычных людей в первую очередь сопутствует созданию образа человека с физическими недостатками. В русских волшебных сказках для изображения такого недостатка наиболее частотны лексемы хромой, кривой, слепой, одноглазый: «Ударило полночь – зашумела буря, от грома и треску весь дворец затрясся; набежало чертей видимо-невидимо, и хромых, и кривых, и всякого роду» (Аф. N 271). Солдат-то опять здесь, – закричал хромой, одноглазый чертенок, – вишь, повадился! Что ты, али хочешь у нас палаты отбить? Сейчас пойду скажу дедушке» (Аф. N 271). «Кривой и слепой приходят к своему королю и говорят: "Государь! Буря-богатырь приказал тебе доложить, чтобы отдавал свою дочь за Ивана-царевича в замужество; а сам-то он больно сердит был, всех нас поварешкою перебил"» (Аф. N 136). Заметим, что обычно герой в сказках обладает одновременно двумя физическими недостатками, например – хромой, и кривой.

Изображение внешнего уродства отрицательных персонажей в волшебных фольклорных текстах тесно связано с символом опасности, смерти. В роли такого символа регулярно выступает прилагательное с корнем кост (кость) – костяной: «Красная девица глянула на старуху и обмерла! Перед ней стояла баба-яга костяная нога, нос в потолок врос» (Аф. N 114). Прилагательное костяной является одним из типичных определений при описании уродства отрицательного персонажа – Бабы-Яги.

Слово кость – это не только символ смерти, но и символ вечной жизни. Особенно ярко это отражено в номинации еще одного отрицательного персонажа – Кощея Бессмертного: «Долго шел Иван-царевич, дошел до дому: огромный дом! В нем жила царска дочь, утащена Кошом Бессмертным. Иван-царевич кругом ограды ходит, а дверей не видит» (Аф. N 156). «Кощей, – мнению М .Фасмера, – «худой, тощий человек, ходячий скелет»; «скряга». Вероятно, от кость» ^{[17, с. 362]}:

Зло в русских сказках связывается еще с одним традиционным для русского фольклора персонажем – Змеем. В русском менталитете сложились ассоциации, связанные с образом змея как многоголового чудовища, от которого исходит зло, связанное с разрушением, гибелью – смертью. В сказках змей обычно имеет несколько голов, что находит отражение в его характеристике: змей бывает трехглавым, шестиглавым, девятиглавым, двенадцатиглавым: «Вот задумал царь отдать свою дочь за названника; а тут и пишет к нему трехглавый змей» (Аф. N 124). «Он ничего не сказал, лег и уснул. Вот девятиглавый змий и начал выходить, воды поднял на себе на девять аршин» (Аф. N 125). Лексема змей восходит к слову земля – месту обитания змея. Змей, по мнению М. Фасмера, «табуистическое название “земной, ползающий по земле”, от земля» [Там же: 100]. Змей представляет собой типичный образ русской волшебной сказки, он является хозяином подземного мира, мира мертвых. Многоголовие – его постоянная, непременная черта.

Для изображения уродства отрицательных персонажей – как обязательного атрибута непривлекательной внешности персонажа – характерно употребление слов безобразный, страшный. Если безобразный отражает характеристику внешнего уродства, то слово страшный еще и содержит семы опасный, грозный, то есть вызывающий чувство страха: «Страшно было купеческой дочери спать на одной постели с таким безобразным чудищем, а делать нечего – скрепила свое сердце, легла с ним» (Аф. N 276). «Отдохнул немного и пошел по горам; шел-шел, шел-шел, смотрит – медный дворец стоит, у ворот страшные змеи на медных цепях прикованы, так и кишат» (Аф. N 129). Безобразный в «Словаре русского языка» трактуется как: «1. Крайне некрасивый; уродливый. 2. Возмутительный, отвратительный, ужасный» ^{[18, с. 74]}. Страшный – «1. Вызывающий, внушающий чувство страха. || Пугающий своим безобразным видом, громадными размерами и т. п.» ^{[19, с. 284]}. Таким образом, в сказках прилагательное страшный обладает расширенной семантикой. Оно используется как оценочное определение и служит не только в качестве характеристики непривлекательности отрицательного персонажа, но и того впечатления, которое этот персонаж производит на окружающих.

2. Уродство как старость в русской сказке

Доминантной характеристикой старости является определение, выраженное прилагательным старый. Это прилагательное встречается в волшебных русских сказках А.Н. Афанасьева 127 раз.

Прилагательное старый, с одной стороны, используется для нейтральной характеристики человека и обозначает его возраст: «Иван-царевич срядился и пошел коня доставать; отошел немало от дому и встретил старого человека: "Куда, молодец, пошел? Волей аль неволей?"» (Аф. N 157). «Попадается ему навстречу старая старуха: "Здравствуй, русский царевич! Куда ехать изволишь?"» (Аф. N 167). С другой стороны, при характеристике отрицательных героев определение, выраженное прилагательным старый, входит в функционально-семантическое поле уродства как его постоянный компонент: все отрицательные герои русских сказок существа старые. В текстах сказок представление об уродстве как старости отрицательного героя коррелирует с представлением о молодости и красоте положительного героя. Обычно прилагательное старый выступает в роли определения существительного, обозначающего женского персонажа: старая Баба-яга, старая ведьма, старая колдунья.

Для изображения старости отрицательных персонажей, в сказках часто используется прилагательное седой, которое употребляется как оценочное определение с существительным космы: «Она кинулась на богатыря, да Сосна-богатырь сам силен, ухватил ее за седые космы, оттаскал и выкинул из избы еле живую» (Аф. N 142). «А ты, сестрица, как придет баба-яга, садись вот здесь, у этого окна, в голове-то у ней ищи да потихоньку пряди волос отделяй да за оконницу на двор пропускай; я ее за седые-то космы и сграбастаю» (Аф. N 198).

3. Уродство как слабость в русской сказке

Слабость в сказках обычно есть результат физических недостатков персонажа. Слабым в сказках является человек, «1. не обладающий достаточной физической силой; противоп. сильный» ^{[20, с. 128]}: «Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, – а из тех яичек народились мальчики; сорок крепких, здоровеньких, а один не удался – хил да слаб» (Аф. N 105).

Слабость в фольклорных текстах часто является следствием нанесенной порчи или перенесенной болезни. Болезнь героя в сказках обычно является следствием действий отрицательного персонажа. Больной человек обычно характеризуется как худой и бледный: «Вот поехал царь на охоту. Тем временем пришла колдунья и навела на царицу порчу: сделалась Аленушка больная, да такая худая да бледная» (Аф. N 260). Худой человек, это человек «имеющий тонкое, сухощавое тело (о человеке и животном); тощий» [Там же: 630]. Бледный – «без румянца, лишенный естественной окраски (о цвете лица)» [Там же: 97].

Далее рассмотрим концепт уродство внешнего облика персонажей в китайских сказках.

В китайском языке уродство обозначается иероглифом丑. В «Словаре древнекитайского языка» слову 丑 дается такое толкование: 丑 – 1. Безобразие, некрасивость, безобразная внешность. 2. Злой, плохой. 3. Стыд. 4. Ненависть ^{[21, с. 53]}. Рассмотрим интерпретацию концепта уродство также в трех аспектах: уродство как непривлекательность, уродство как старость, уродство как слабость.

1. Уродство как непривлекательность в китайской сказке

В китайском языке физические недостатки, также как и в русском языке, считаются одним из видов внешнего уродства. В китайских волшебных сказках для изображения конкретного физического недостатка наиболее частотны лексемы 瞎 (слепой), 跛 (хромой): «小绍兴跟瞎眼的母亲相依为命,依靠卖糕来养家糊口» (Маленький Шаосин живет со своей слепой матерью. Он продает торты, чтобы поддержать свою семью^[1]) (69 吕洞宾与绍兴香糕). 小狐狸顺着衣袖一溜儿下,跛着腿,竟通人性 (Лисичка сползла вдоль рукава человека, она хромая, но разумная) (101 千年白狐).

Как видно из приведенных примеров, физическая непривлекательность в китайских сказках, как и в русских сказках, может служить в качестве нейтральной характеристики персонажа. Но чаще непривлекательность свойственна существам отрицательным. Для характеристики непривлекательности персонажей часто употребляются слова 丑,丑陋(уродливый, некрасивый), 可怕(страшный), 狰狞(отвратительный), обозначающих уродливый вид сказочных существ: «这独角龙原来是东海龙王的小儿子,长得很丑» (Этот однорогий дракон оказался младшим сыном короля драконов Восточно-Китайского моря, и он был очень уродлив) (97 智斩独角龙). «老大长的一头红发,青面獠牙,样子十分可怕» (У старшего сына рыжие волосы, синее лицо и клыки, он выглядит очень страшно) (5 杞人忧天). «河伯非常气恼,看看周围没有人,便露出了狰狞的真面目» (Хэ Бо был очень раздражен. Увидев, что вокруг никого нет, он стал отвратительным) (31 嫦娥奔月).

В китайских волшебных сказках существует ряд полиморфных персонажей, совмещающих в себе черты и человека, и животного. В китайской фольклористике такие персонажи являются типичными образцами уродства: «共工人首蛇身,长着满头赤发 (У Гунгуна человеческая голова, змеиное тело и рыжие волосы) (12 共工怒撞不周山). «龙头人身的计蒙挟疾风骤雨由光山赶至» (Мчался с горы Гуана с сильным ветром и ливнем Цзи Мэн, у которого драконья голова и человеческое тело) (12 共工怒撞不周山). Эти персонажи изначально были вождями первобытных племен, но они проиграли в межплеменных войнах, в борьбе за политическую власть. В народном массовом сознании их образы постепенно демонизировались и обрели уродливые черты грозного получеловека-полуживотного.

2. Уродство как старость в китайской сказке

Старость в китайском языке – нейтральное обозначение возраста персонажа сказки, которое характеризуется утратой внешней привлекательности и здоровья. Самое популярное прилагательное для обозначения старости в китайском языке – 老 (старый). В «Словаре современного китайского языка» прилагательное 老 означает: 1. Проживший много лет, достигший старости; противоп. молодой ^{[22, с. 817]}. «转眼十几年过去了,华良和梁花都老了,三个儿子也都成家了» (Прошло более десяти лет Хуа Лян и Лян Хуа уже старые, их трое сыновей женаты) (81 聚宝盆). 日子久了,李寡妇也变得越来越老了,已经不是当年的漂亮女子 (Прошло время вдова Ли становилась все старше и старше, и она уже не была той красивой девушкой) (97 智斩独角龙).

Для обозначения внешности старого человека в китайских сказках часто используется прилагательное седой 苍苍: «吾年未四十;而视茫茫;而发苍苍;而齿牙摇动» (Ханьюй «祭十二朗文») (Мне лет сорок, но я плохо вижу, мои волосы седы, мои зубы выпадают). «她兴冲冲地跑了进去,屋里面坐着一位白发苍苍的老奶奶» (Она взволнованно вбежала в дом, где сидела старая бабушка с седыми волосами) (21 «勇除三头怪). 从村口来了一个白发苍苍的乞讨的老人» (Из деревни пришел старый нищий с седыми волосами) (62 年兽的传说).

3. Уродство как слабость в китайской сказке

Внешняя непривлекательность в китайских сказках, как и в русских сказках, часто является следствием физической слабости персонажа. Для обозначения физического бессилия в китайских сказках употребляется прилагательное 弱 (слабый): «1. Не обладающий достаточной физической силой; противоп. сильный» ^{[22, с. 1166]}. Признаком слабости является худоба героя, обозначаемая иероглифом 瘦. «瘦 – имеющий тонкое, сухощавое тело (о человеке и животном); тощий» [Там же: 1261]. «金凤凰渐渐长大了,天亮母子去一天天瘦下去» (Золотой Феникс постепенно подрастал, но Тянь Лян и его мать стали худыми) (78 八百老虎闹东京).

Причиной утраты физической силы в китайских сказках (как и в русских сказках) является болезнь. Однако, если в русских сказках болезнь обычно вызвана действиями отрицательных героев, то в китайских сказках – это результат тяжелого труда персонажа: «嫘母因为劳累过度而病倒了 (Лей Му заболела из-за переутомления) (23 嫘祖的传说). 两个人跋山涉水,察看黄河水情,一跑就是好几年,硬是把后老汉累病了 (Каждый год они вдвоем ходили горы, переходили реки, чтобы проверить состояние воды в Желтой реке. Прошло много лет, старик Хоу очень устал и сделался больным) (39 河伯治水的故事).

Интересно отметить, что в китайском языке со слабостью ассоциируется желтый цвет кожи – 黄 (желтый): «这孩子发黄皮瘦,先天不足,不会活过二十岁的» (Этот ребенок желтокожий и худой, родился недоношенным. Он не доживет до двадцати лет) (25 彭祖的传说).В русском языке, как отмечалось выше, признаком слабости является бледность лица.

В китайских волшебных сказках слабым считается человек низкого роста. Для характеристики такого человека существует прилагательное 矮. «姑娘们生气的时候就故意用手打他头部欺负他矮小» (Когда девушки злились, они намеренно били его руками по голове из-за того, что он был низкорослым) (58 天鹅仙子与癞蛤蟆).

Проведенное нам лингвистическое исследование волшебных сказок позволило выделить следующие прилагательные, формирующее концепт уродство, связанный с внешним обликом человеком.

Таким образом, концепту уродство, являющемуся составной частью категории эстетики, отводится одно из центральных мест в языковой картине мира. Концепт уродство представляет собой сложное образование, формируемое тремя лексико-семантическими группами слов: уродство как непривлекательность, уродство как старость, уродство как слабость.

Анализ прилагательных, манифестирующих лексико-семантическую группу уродство как непривлекательность, свидетельствует о том, что физический недостаток считается признаком уродства как в русских, так и в китайских сказках. Но обращает на себя внимание тот факт, что в русских сказках внешней непривлекательностью отличаются почти всегда отрицательные персонажи, то есть внешнее уродство в русских сказках есть отражение внутреннего уродства. В китайских же сказках внешняя непривлекательность может быть свойственна как отрицательным персонажам, так и обычным людям. Уродливый образ отрицательных героев в русских волшебных сказках имеет прямую или косвенную связь с подземным миром, со смертью.

Анализ прилагательных, входящих в лексико-семантическую группу уродство как старость, позволяет говорить об аналогии между языками и культурами двух народов. Типичное прилагательное при изображении старости представляет собой лексема старый, основным признаком старости являются седые волосы. В русских и китайских сказках старыми могут быть как отрицательные персонажи, так и обычные люди. Однако только в русской сказке существует определенная закономерность: если герой отрицательный, то он всегда старый.

Уродство как слабость обнаруживается в сказках у людей с физическими недостатками, природными или полученными в результате болезни. Если в русских сказках при характеристике больного человека употребляется прилагательное бледный, то в китайских сказках – прилагательное желтый. Это объясняется разным оттенком кожи азиатов и европейцев. Кроме того, если русский герой заболевает обычно под действием волшебных злых сил, то китайский персонаж – в результате переутомления, которое вызвано тяжелым трудом, нацеленным на улучшение жизни простого народа.

^[1] Перевод китайских текстов здесь и далее автора - Чжоу Юйцзе

Просто выделите и скопируйте ссылку на эту статью в буфер обмена. Вы можете также попробовать найти похожие статьи