DOI: 10.7256/2409-8728.2017.1.18554

Аннотация: Объектом исследования выступают этические дискурсы сократовской философии и "Этики" (год издания - 2003; пер. на русский - 2006) современного французского философа Алена Бадью. Предметом исследования - смысловые параллели, которые возникают между ними в результате сходных онтологических, гносеологических и этических установок древнегреческого философа и нашего современника. Как для Сократа, так и для Бадью исходным свойством человечности является способность к незаинтересованной заинтересованности в поиске этосной (устойчивой) основы Мироздания. Это, в свою очередь, конституирует человека в качестве существа, в котором его животное начало может быть прервано или отменено верностью со-бытию истины, что, будучи избыточным по отношению к нашей биологически-темпоральной природе, образует в нас нашу субъектность способную к бессмертию. Исследование опирается на общефилософскую и общенаучную методологию. Автором задействованы теоретические и эмпирические методы: аналогии, систематизации, обобщения, сопоставления историко-философского материала, феноменологии, логического анализа. Основными выводами проведенного исследования являются: этический дискурс сократовских диалогов и «Этики» А. Бадью выявляет сходные смысловые параллели: 1) есть бесконечная инаковость (множественность); 2) то же есть не то, что есть, а то, что происходит: 3) истина безразлична к различиям; 4) мы обладаем способностью к истинному – быть тем, что призывается некоторой истиной к собственной тождественности; 5) нет этики кроме этики процессов истины (науки, любви, искусства, политики или Блага – Истины – Красоты); 6) бессмертное в человеке проступает позицией незаинтересованной заинтересованности Миром в качестве целесообразной самоценности; 7) напряжение морального дискурса пролягает в горизонте постоянного выбора между этикой бесконечного/необходимого; реального/возможного; 8) бессмертное существует только в человеческом животном и через него; оно проявляется в упорном желании «Продолжать!» процесс познания (вопрошания), индуцированный наличием вневременной истины; 9) истина может проявить себя только в диалоге (полилоге): «Истины вершат свой единичный прорыв только в ткани мнений. Нужно, чтобы мы общались…Именно мы, такие как есть, подвержены становлению субъектом…Любая абсолютизация силы истины организует Зло»

DOI: 10.7256/2409-8698.2014.2.13813

Аннотация: Предметом исследования являются онтологические аспекты, которые проявляют себя в эстетическом опыте, определяют и фундируют его. Объектом исследования выступает - эстетический опыт. Особое внимание уделяется философии античного мыслителя Гераклита Эфесского и её экспликациям в аналитики бытия М. Хайдеггера. В качестве иллюстративного материала автором статьи взяты четыре заключительные строки стихотворения Р.М. Рильке "В монастырских коридорах Лоретто", на примере которых дана попытка феноменологического выявления онтологических основ истока художественного творения. Методология исследования опирается на метод философской феноменологии, герменевтики и фундаментальной аналитики бытия в её Хайдеггеровском варианте. В ходе исследования автор приходит к выводам, что эстетика – это наука о таком опыте освоения реальности, который основан на созерцании или выражении в чувственно воспринимаемой форме абсолютных ценностей, не поддающихся адекватному словесному выражению, но явленных субъекту в переживании или сопричастности полноте бытия. Или: эстетика – это наука о гармонии человека с Универсумом. Это наука о первичной данности нам Мира (созерцание-усмотрение). Красота даёт бытию силу начинания «Да Будет!» и завершения-цели «Это хорошо…». Балансируя между случайностью и необходимостью, замкнутостью и открытостью, возможным и невозможным, конечным и бесконечным, единичным и всеобщим – красота – это зов, призыв к преодолению статики. В прекрасном человек ощущает себя принятым в целое в своей ненавязчивой значимости; освобождённый от собственной необходимости себя; в возможности быть иным; без «потому» и «почему»; объемлющая благость, когда ничто не исключено (даже безобразное)

DOI: 10.7256/2306-0174.2013.10.8817

Аннотация: В статье рассматриваются философско-этические аспекты текстов «Бхагавадгиты» и «Книги Иова». Автор приходит к выводу, что оба текста репрезентируют сходные этико-мировоззренческие установки на происхождение и причину страдания; это приводит к постановке фундаментальных вопросов о смысле миротворения и попытках преодоления разрыва между этикой и онтологией на пути разработки этической феноменологии прощения. Человек взыскует прощения. Оно необходимо человеку для трансформации (преображения) своей неслучайной-случайности в случайную-неслучайность. Это реализуется через возможность для человека противопоставить свое индивидуальное страдание всему миропорядку. В страдании отдельное (отделенное) способно стать единственно-уникальным, выделенным из мира причинно-следственной справедливости в область неопределенно-беспредпосылочного, которое должно быть опознано как таковое и взято существующим на себя в виде ответственности. Таким образом, мера моей уникальности (личностности) прямо пропорциональна той мере неопределенности, за которую я готов нести ответственность. Иов и Арджуна обладают такой смелостью, смелостью опрашивать божественное о причинах разрыва между тем, что есть и тем, что должно быть. Но именно поэтому божественное и отвечает им.