DOI: 10.25136/2409-8698.2020.12.32071

Аннотация: В настоящей статье рассматриваются особенности английского юридического языка как объекта переводоведения. Английский язык в настоящее время является преобладающим языком международных отношений и бизнеса и играет значительную роль в качестве юридического языка в рамках Европейского Союза. Юридический английский теперь – это глобальное явление. Это стиль английского языка, используемый юристами и другими юристами-профессионалами в процессе своей работы. Более того в условиях глобализации английского языка необходимо тщательно подходить к вопросу перевода английского правового языка, что исключит ошибки в общей системе международного права. Поэтому целью данной статьи является рассмотрение уникальных признаков юридического английского языка, которые связаны с его происхождением, а также терминологией, лингвистической структурой, лингвистическими особенностями и пунктуацией. Используются описательный, сопоставительный методы, метод прикладного сравнительного правоведения. Делается вывод о том, что английский юридический язык сформировался под влиянием более ранних языков, используемых в правовой системе, что отражается в современной юридической терминологии и лингвистической структуре английского юридического языка и требует внимания при переводе. Учет этих особенностей, безусловно, поможет переводчику-юристу в работе с англоязычными текстами правового характера.

DOI: 10.7256/2454-0749.2020.1.31362

Аннотация: В статье проводится исследование перевода юридических текстов, поскольку именно юридический перевод сопряжен с большим количеством трудностей как лингвистического, так и экстралингвистического характера. От переводчика требуется хорошая лингвистическая подготовка, соответствующие переводческие навыки и глубокие знания национального и международного уголовно-процессуального или гражданского процессуального права. Поставленная задача сконцентрирована, с одной стороны, на выявлении типологии общих лингвистических и переводческих проблем правовых документов, а с другой стороны - фокусируется на выявлении особенностей этих проблем в зависимости от квалификации специалиста, осуществляющего юридический перевод. Основные свойства юридических текстов рассматриваются с точки зрения прикладного сравнительного правоведения. Используются сопоставительный, описательный и др. методы. Междисциплинарный подход к исследованиям в области юридического перевода является логичным решением для анализа возникающих проблем. В статье приводятся некоторые ошибки перевода юридических терминов на примере английского, польского и итальянского языков. Автор приходит к выводу, что переводчику без юридической практики сложно осуществлять перевод юридических текстов, в также вносит предложение по составлению методических рекомендаций.

DOI: 10.25136/2409-7136.2019.9.30595

Аннотация: Предметом исследования является анализ статей 8 и 21 Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. и пункта 1 статьи 244.11 ГПК РФ о круге лиц, наделенных правом на защиту прав опеки над ребенком или прав доступа к нему. Объект исследования - отношения, возникающие между лицом, обладающим правом на иск, и национальным судом государства, на территории которого находится неправомерно перемещенный или удерживаемый несовершеннолетний. Автор отмечает, что круг правообладателей, отраженный в указанных актах, является не вполне конкретизированным; предлагается доработать положения ГПК РФ. Автором использовались такие методы исследования как логический, системный, сравнительно-правовой и формально-юридический и другие. Основными выводами проведенного исследования являются: несовершенство положений ГПК РФ о лицах, наделенных правом на иск о защите прав опеки и прав доступа; спорность выводов ЕСПЧ по конвенционным делам; проблемным является создание ЕСПЧ прецедента о признании прав доступа лиц, замещавших родителей. Особым вкладом автора в исследование темы являются формулируемые предложения по устранению пробелов в российском процессуальном законодательстве: о признании правообладателем ребенка, достигшего возраста 14 лет (с выделением ему представителя в лице адвоката); расширению списка лиц, наделенных правом на иск; о непризнании прав опеки и прав доступа генетических родителей ребенка, не указанных в актовой записи. Научная новизна заключается в комплексном анализе нормы пункта 1 ст. 244.11 ГПК РФ и ее соотношении с положениями Конвенции 1980 г.

DOI: 10.25136/2644-5514.2019.3.30153

Аннотация: Предметом исследования является анализ нормы абзаца 2 ст. 13 Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. об учете мнения ребенка при рассмотрении судом вопроса о его возвращении в государство обычного проживания. Объект исследования – отношения, возникающие при разрешении трансграничных споров о защите прав опеки и прав доступа. Автором отмечается несовершенство положений, касающихся выявления мнения ребенка. Особое внимание уделяется позициям ЕСПЧ, судов России и Италии; формулируются предложения по совершенствованию российского законодательства, направленного на реализацию норм указанной Конвенции. В качестве основной цели автором определен анализ правовых, теоретических и практических аспектов выявления и учета мнения ребенка, незаконно перемещенного в другое государство или удерживаемого в нем. Для ее достижения в ходе исследования были использованы общенаучные (логический, системный и герменевтический) и частнонаучные (сравнительно-правовой, формально-юридический) методы. Новизна исследования заключается в комплексном анализе нормы абзаца 2 ст. 13 Конвенции 1980 г., подходы к пониманию и использованию которой на практике являются неоднозначными: термины «возражение ребенка», «мнение ребенка» и «согласие ребенка» не являются идентичными, что необходимо отразить в российском праве; мнение ребенка должно учитываться как на стадии рассмотрения анализируемого вида споров, так и на стадии исполнения решения суда, предписывающего возвращение ребенка в страну его постоянного проживания; установление минимального возраста в 7 лет, по достижении которого следует обязать суды выяснять мнение ребенка при разрешении трансграничных споров на основании норм Конвенции 1980 г.

DOI: 10.25136/2644-5514.2019.2.29646

Аннотация: Незаконное перемещение ребенка в другую страну не всегда влечет его возвращение в государство обычного проживания. Одной из причин отказа в возвращении является «адаптация ребенка в новой среде», однако ни в Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25.10.1980 г., ни в российском законодательстве содержание этого термина не раскрывается. Нет единства взглядов и в судебном и доктринальном толковании. Соответственно, проблемы возникают и при применении этой Конвенции. Автором, исходя из анализа позиций Европейского Суда по правам человека, судебной практики Италии, России и других государств, предпринята попытка выявить квалифицирующие признаки понятия «адаптация ребенка в новой среде». В работе обосновывается необходимость его новой практической интерпретации, включающей как характеристику внешней стороны «новой среды» (социума), так и анализ внутренней составляющей (семьи, где ребенок живет после его перемещения). В итоге делается вывод о необходимости принятия дополнительного протокола к указанной Конвенции, включающего критерии, позволяющие национальным судам однозначно толковать анализируемый термин. Годичный срок, по истечении которого можно ставить вопрос об адаптации ребенка, не всегда отвечает его интересам, поэтому автором предлагается в этом же дополнительном протоколе предусмотреть право сторон процесса просить суд устанавливать факт адаптации несовершеннолетнего в новой среде ранее этого срока. Ввиду того, что на практике реализация части судебных решений о возврате ребенка затруднена, требуется разработка единообразного механизма их исполнения.