DOI: 10.7256/2454-0676.2023.2.40594

Аннотация: В статье делается попытка представить Нестора (Анисимова), признанного духовного лидера дальневосточной ветви русской эмиграции, как религиозного философа, чье творчество вырастает из глубин русской культуры. Утверждается, что философия не присутствует в наследии владыки в «чистом виде», но растворена в живой ткани его произведений. Отмечено, что язык архипастыря своеобразен и отличается эмоциональной выразительностью, смысловой насыщенностью, символической образностью. Обозначены и раскрыты основные темы его творчества, связанные с судьбой России, православно-патриотическим просвещением, национальным вопросом, русской идеей. Методы, которые применялись в ходе исследования, – герменевтический, источниковедческий, исторический, сравнительный. Обосновано, что идеалом в политической онтологии Нестора является теократия, при которой возможна реализация исторической миссии России как миротворца-посредника между Западом и Востоком. Показано, что эсхатология спасения доминировала в наследии Нестора над апокалиптическими настроениями, так как владыка верил в возрождение своего Отечества через национальное сплочение и соборное очищение от вражды, приводящей к разделению русского мира. Автор статьи подводит к выводу о том, что религиозно-философские взгляды архипастыря не только оказали воздействие на его современников, но актуальны для России в настоящее время, требующего духовного обновления.

DOI: 10.7256/2454-0684.2022.1.35111

Аннотация: Объект исследования – актуальные проблемы русской философской мысли, связанные с вопросами о власти и обществе, духовной и исторической основой национального бытия, в контексте современности. В статье сделана попытка раскрыть смысл философской полемики Н.В. Устрялова, лидера сменовеховства, и славянофилов, в которой, по мнению автора статьи, наиболее остро поднимаются эти темы. Выделяется основная триада в политической онтологии Устрялова (власть, народность, религия, в основе которой должна лежать творческая идея) и сопоставляется с известной триадой славянофилов (православие-народность-самодержавие). Показано, что Устрялов в связке «власть-народ» отдает приоритет власти, мистифицируя и психологизируя ее, тогда как, по мнению славянофилов, государственная власть – проявление народной воли, разум которого в церквях и университетах.   Утверждается, что основное разногласие Устрялова со славянофилами заключалось в том, как они относились к православию. Устрялов считал, что не только религия, но и философия может стать духовной основой жизни общества, но только в том случае, если она несет в себе творческое начало. Ему был близок принцип религиозной толерантности. Славянофилы считали, что власть должна быть основана на том духовном фундаменте, который складывается исторически: без опоры на него невозможно противостоять новомодным идеям, которые мастерски внедряются в сознание людей. В статье делается вывод о том, что Устрялов, видя романтизм в политической доктрине славянофилов, сам не был свободен от него. Он не вполне продумал идею национальной политики, которая является особенно актуальной в современное время.

DOI: 10.7256/2454-0676.2022.1.37317

Аннотация: Статья посвящена проблеме духовной преемственности поколений, без решения которой невозможно экстраполировать наше будущее. Утверждается, что потомки русских эмигрантов — тонкий мостик через исторический разлом, отделяющий нас от дореволюционной России, объективные маркёры, не деформированные «новой инкубаторной идеологией». Автор раскрывает духовные основы жизни восточного русского зарубежья в разные исторические периоды на основании общения с М.П. Таут, бывшей репатрианткой из Харбина, опираясь на документы из ее личного архива, которые она любезно предоставила, публикации из журналов и газет, выпущенных потомками русских эмигрантов в настоящее время.     Основной принцип исследования - опора на исторические источники. Обосновывается, что через восстановление связи поколений начнется движение вперед при сохранении многовековых ценностей Русской цивилизации и открытости к технологической модернизации XXI века. Автор убеждает в том, что в эпоху наступления западного глобализма, угрожающего национальной идентичности и исторической целостности России, важно выстроить собственный путь развития, восприняв опыт выживания и духовное наследие русского мира за рубежом. Сделан вывод о том, что необходимо активно изучать документы, находящиеся в личных архивах потомков репатриантов, так как они являются кладезем жизненного опыта, источником национального самопознания.

DOI: 10.7256/2454-0676.2020.4.33091

Аннотация: Объект исследования – национальное просвещение, которое будет рассмотрено на примере образовательной системы русской эмиграции в 20-40-е годы ХХ века (предмет исследования). Статья посвящена насущным вопросам национального просвещения, связанным с мировоззренческой направленностью педагогики, ролью философии и религиозного воспитания, смыслу и содержанию русской православной педагогики, актуальностью духовного наследия славянофилов и со многими другими. Автор проводит параллели между послереволюционной эмиграцией и постсоветской, выявляет истоки, задачи и механизмы, которые существовали в системе просвещения русских беженцев в 20-40-е годы ХХ века. Раскрываются основные религиозно-философские идеи, которые легли в основу эмигрантского образования. Показана преемственность между философско-педагогическими идеями славянофилов и русских мыслителей, оказавшихся после революции за пределами России.            Делается вывод о том, что образовательная система русской эмиграции на Западе и на Востоке в 20–40-е годы ХХ в. опиралась на национальные традиции и историю; оно было ориентировано на сохранение национальной идентичности и исторической памяти и связано с вопросом о выживании; оно было основано на идеях русской религиозной философии, которая составляла мировоззренческий каркас, и включало в себя политическую составляющую. Оно оказало влияние на культуру других народов и привело к тому, что многие эмигранты активно воевали против фашистов в годы Великой Отечественной войны.

DOI: 10.7256/2454-0684.2020.2.33221

Аннотация: Объект исследования – проблема власти и общества в политической онтологии. Обозначенная проблема рассматривается в творчестве Ю. Ф. Самарина, основоположника политической философии в России, в контексте учения представителей «московской школы». Делается попытка более объемно представить основные идеи философа, показать их многомерность, избежать упрощений и искажений. Показана эволюция философско-политических взглядов Самарина: на первом этапе творчества философ сосредоточен на эсхатологических исканиях, которые имели свой источник в русской духовной культуре и были связаны с идеями преображенной власти, благодатного типа бытия; в следующий период – ключевой становится идея национальной политики, в которой власть должна вырастать из народа, укреплять межнациональное единство и служить не отвлеченному политическому началу, а историческому призванию России. Анализ взглядов Самарина на вопрос о власти привел к следующим выводам: философ считал необходимым соблюдение строгих границ между церковной и государственной жизнью, но указывал на необходимость духовного влияния на власть; каждая новая форма власти должна соответствовать органическому развитию общества, порождаться им, а не создаваться искусственно или заимствоваться; государство должно опираться на просвещенный народ, а не на космополитическую верхушку. Утверждается, что политическая позиция Самарина – «революционный консерватизм», сущность которого заключается не в разрушении, а созидании государства с опорой на духовную культуру России и особенности ее национального уклада, но в то же время в бескомпромиссном противостоянии всему тому, что мешает процветанию державы. Делается вывод о том, что политическая онтология Самарина и классических славянофилов стала основой для философско-политических построений мыслителей Серебряного века и русского зарубежья. Некоторые идеи Самарина, которые опередили свое время, но были незаслуженно забыты, могут стать фундаментом политической идеологии современной России.

DOI: 10.7256/2454-0757.2018.4.24962

Аннотация: В представленной работе сделана попытка сопоставить взгляды И. В. Киреевского и Е. Н. Трубецкого по некоторым ключевым философско-историческим вопросам. На примере их творчества обосновывается мысль о том, что главным истоком хилиастической направленности русской религиозно-философской мысли XIX–XX вв. стала древнерусская духовная культура, имевшая мировоззренческий центр – миф о Китеже. Утверждается, что в основе гносеологических, онтологических и социальных построений представителя «московской школы» лежит идея одухотворения человека и мира. Выявляются мессианские черты историософии Киреевского, который писал об особом призвании России и связывал её возрождение с началом нового онтологического поворота в мировой истории. При анализе философско-исторических идей И. В. Киреевского и Е. Н. Трубецкого используется диалогическая парадигма, которая позволяет сопоставить их взгляды не только между собой, но и с воззрениями других мыслителей. При осмыслении наследия отечественных философов применены принципы историзма, целостности, личностный подход. Указывается на родственные узы, связывающие Трубецкого со славянофилами. Подчёркивается, что если в послереволюционный период ему стал близок хилиастический идеал, то мессианские идеи он так и не принял. Отмечается особый интерес Киреевского и Трубецкого к проблеме свободы воли, которая была связана в их творчестве с вопросом о роли личности в истории. В заключение формулируется вывод, к которому вместе с Киреевским и Трубецким приходит и большая часть русских мыслителей XIX в.: «очарование» идеалом оправдано только трудом и жизненным подвигом.

DOI: 10.7256/2454-0757.2017.7.23433

Аннотация: В статье рассматриваются взгляды И.С. Аксакова на славянский вопрос сквозь призму тех событий и процессов, которые наиболее рельефно, явно, проходили на территории Сербии, Боснии и Герцеговины, Черногории и Македонии. На основании работ философа и публицистики второй половины XIX в. показано, насколько неоднородно по своим политическим симпатиям было сербское общество: его «верхушка» преимущественно тяготела к Западу, а простой народ был представителем «русской партии». Обоснована мысль о том, что в русском обществе указанного периода, хотя и не было однозначно позитивного отношения к славянскому делу, значительно преобладала мысль об особом призвании России как страже справедливости и равновесия во всём мире. При рассмотрении и анализе философско-политических идей Аксакова, связанных со славянской темой, используются принцип историзма, принцип целостности, личностный подход, который предполагает, что взгляды философа не могут быть отчуждены и адекватно поняты вне контекста его духовной и практической жизни. Используется диалогическая парадигма, которая позволяет сопоставить его идеи со взглядами других мыслителей. Утверждается, что Аксаков своими философско-политическими статьями и выступлениями повлиял на общественно-политическую атмосферу, обострив интерес к славянскому вопросу. Делаются выводы о том, что славянская тема, которую углубили в своём творчестве славянофилы, по-прежнему актуальна в современную эпоху, что большинству русских философов XIX в. присуща глубокая интуиция в постижении универсального, вселенского.

DOI: 10.7256/2454-0757.2016.2.16692

Аннотация: Предметом исследования являются основные философско-эстетические идеи Ю.Ф. Самарина и Н.В. Гоголя. Выявляются характерные для обоих мыслителей пути решения проблемы преодоления границ искусства, являющейся особенно значимой в русской культуре. С точки зрения мыслителей, искусство должно выражать «народное начало» и служить ему: пробуждать созидательные силы, гармонизировать отношения в обществе и пр. Самарин был художественно одарённой личностью, а Гоголь, особенно в конце жизни, тяготел к религиозно-философскому осмыслению мира и человека. Таким образом, анализ различных текстов (писем, статей, художественных произведений) и сопоставление эстетических взглядов философа и писателя вполне обоснованы. Гоголь, согласно Самарину, во всей полноте уловил и передал в своём творчестве основные черты русского национального характера. В частности, неповторимый гоголевский смех является органическим выражением русского народного духа. Делается вывод о том, что взгляды Самарина и Гоголя на искусство и его роль в жизни во многом совпадали. С точки зрения обоих мыслителей, нет общечеловеческого без истинно народного, но смысл русского искусства - в его всемирном призвании.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.6.14583

Аннотация: В статье рассматривается отношение В. В. Розанова к классическому славянофильству, которое актуально в современное время как важный исток самобытной русской философской традиции с её ориентацией прежде всего на философско-историческую и антропологическую проблематику. Особое внимание уделяется критическому подходу Розанова к их наследию, связанному со спецификой его антидогматического философского мышления, стремящегося рассмотреть одно и то же явление с разных сторон. Однако, несмотря на критику, философ, по мнению автора, признавал глубинную правду основных идей представителей «московской школы», которые, по его мнению, - «суть Руси». Автор также подробно рассматривает скрытые созвучия в творчестве славянофилов и Розанова, связанные прежде всего с наличием общих ключевых категорий («жизнь», «вера», «любовь», «творчество», и пр.), а также общих тем: патриотизм, семья, русский народный характер, аскетизм и нищенство как главные воспитательные средства народа, упование не на юридизм, а на милость и пр. При осмыслении наследия отечественных философов применён контекстуальный анализ, использован личностный подход, который предполагает, что философские теории, концепции, учения, идеи не могут быть отчуждены и адекватно поняты вне контекста духовной и практической жизни их создателей. При рассмотрении и анализе философии истории Розанова и славянофилов используется диалогическая парадигма, которая предполагает сопоставление их идей. На основе анализа источников делается вывод о том, что творчество представителей «московской школы» - органичная часть философских построений Розанова. При это выявляется, что, хотя в философии славянофилов и Розанова были общие категории, понимались они по-разному. Сделан вывод о том, что, благодаря, безусловно, существовавшему единому интеллектуальному контексту, стал возможен непрерывный диалог Розанова со славянофилами, в котором дополнялись и корректировались идеи представителей «московской школы» в соответствии с личным опытом философа, созвучного пульсу эпохи Серебряного века.