DOI: 10.7256/2454-0706.2017.11.24390

Аннотация: Демократические преобразования российского государства конца 80-х-90-х г.г. ХХ века привели к усилению роли государства в сервисных отношениях. На первый взгляд подобное участие противоречит основам публично-правовой роли государства, поскольку «сервис» ассоциируется с частной сферой отношений, основанной на коммерческих подходах. Однако в западноевропейских странах государство активно участвует в таких отношениях на основе постнеклассической теории публичных услуг, которая была воспринята российским законодателем при формировании концепций административных реформ. В связи с чем предметом исследования была избрана категория «услуга», содержание и признаки которой сформированы на основе достижений как экономической, так и правовой мысли, но не были согласованными, что привело к разрозненному и несогласованному нормативному регулированию. Авторами предпринята попытка провести междисциплинарный анализ эволюционирования содержания понятия «услуга» с точки зрения экономической и правовой науки и с учетом активного государственного участия в сервисных отношениях. Авторами был использован этимологический и межпредметный анализ определений «услуга» в экономической и юридической доктринальной и словарной литературы, а также сравнительно-правовой анализ определений «услуга», появившихся в конце 90-х начале 2000-х годов. Это позволило проследить подходы к формированию данной категории в зависимости от исторических этапов развития Российского государства, проанализировать соотношение частного и публичного в понятии «услуга». Итогом явилось формирование авторского определения «услуга», «государственная услуга» и «муниципальная услуга» с учетом используемой в отечественном праве теории публичных услуг и активного участия в сервисных отношениях публичных органов власти.

DOI: 10.7256/2454-0706.2017.11.43109

Аннотация: Демократические преобразования российского государства конца 80-х-90-х г.г. ХХ века привели к усилению роли государства в сервисных отношениях. На первый взгляд подобное участие противоречит основам публично-правовой роли государства, поскольку «сервис» ассоциируется с частной сферой отношений, основанной на коммерческих подходах. Однако в западноевропейских странах государство активно участвует в таких отношениях на основе постнеклассической теории публичных услуг, которая была воспринята российским законодателем при формировании концепций административных реформ. В связи с чем предметом исследования была избрана категория «услуга», содержание и признаки которой сформированы на основе достижений как экономической, так и правовой мысли, но не были согласованными, что привело к разрозненному и несогласованному нормативному регулированию. Авторами предпринята попытка провести междисциплинарный анализ эволюционирования содержания понятия «услуга» с точки зрения экономической и правовой науки и с учетом активного государственного участия в сервисных отношениях. Авторами был использован этимологический и межпредметный анализ определений «услуга» в экономической и юридической доктринальной и словарной литературы, а также сравнительно-правовой анализ определений «услуга», появившихся в конце 90-х начале 2000-х годов. Это позволило проследить подходы к формированию данной категории в зависимости от исторических этапов развития Российского государства, проанализировать соотношение частного и публичного в понятии «услуга». Итогом явилось формирование авторского определения «услуга», «государственная услуга» и «муниципальная услуга» с учетом используемой в отечественном праве теории публичных услуг и активного участия в сервисных отношениях публичных органов власти.

DOI: 10.7256/2310-8673.2015.4.17143

Аннотация: Нотариальные действия представляют собой вид государственных услуг, оказываемых населению уполномоченными государством организациями и отдельными лицами, в том числе органами местного самоуправления. В настоящей статье рассматриваются вопросы теории и практики наделения органов местного самоуправления этими полномочиями; аргументируется суждение о том, что отдельные муниципальные образования Российской Федерации выполняют не свойственные ему функции на непрофессиональной основе; в поселениях в большинстве случаев нотариальные действия совершают должностные лица, не обладающие необходимой квалификацией. Так, в статье анализируются действующие критерии и процедура получения права на занятие нотариальной деятельностью, сравниваются с аналогичным регулированием в иностранных правопорядках, даются предложения по совершенствованию регулирования всех этапов доступа к нотариальной профессии в виде принятия единого (федерального) нормативно-правового акта, восполняющего конкретные пробелы регулирования и вносящего ясность в процедуру конкурса на занятие нотариальной деятельностью. Автором акцентируется внимание на гарантии нотариальной деятельности, которые являются основой не только для непосредственно нотариальной деятельности (как государственных, так и небюджетных нотариусов), но и для качественного и эффективного правоприменения. А именно – для получения гражданами, проживающих в отделенных населенных пунктах полноценного, качественного, основанного на законности, минимально необходимого нотариального обслуживания. В статье автор проводит сравнительно-правовое исследование реализации возложенных полномочий на нотариусов и должностных лиц органов местного самоуправления поселений, на основе которого обращено внимание на недостатки в правовом регулировании этого вида государственных (публичных) услуг. Автор анализирует нормативные правовые акты, регулирующие деятельность должностных лиц органа местного самоуправления по совершению нотариальных действий. Излагаются теоретические и практические проблемы, складывающиеся в области наделения органов местного самоуправления государственными полномочиями. Определены основные параметры взаимодействия, внесены предложения по развитию института делегирования полномочий. А также затрагивается вопрос целесообразности возложения исполнения отдельных государственных полномочий на органы местного самоуправления.

DOI: 10.7256/2305-9699.2014.4.11485

Аннотация: Упоминание в речи слов «услуга», «сервис», «сервисное» всегда ассоциируется с товаром, товарно-денежными отношениями, потребителем и рынком, где происходит выбор товара. В правовом смысле названные выше понятия можно отнести к сфере частных интересов, тем самым противопоставляя их «государству» как сфере публичных отношений. Однако, новая эпоха – эпоха сервиса – получает активное распространение по всему миру именно в публичных отношениях. Автор взял за основу исследования и сравнения государственных программ и стратегий постнеклассическую концепцию публичных услуг, или как ее еще называют – теорию менеджеризма, рассматривая перевод некоторых государственных функций в частный сектор. Вместе с тем, сравнивая исходную теорию и ее российское воплощение, автор также рассматривает и иные, современные варианты этой теории, реализованные в разных странах. Автор рассматривает в статье, как соотносятся частные и публичные интересы при реализации концепции «сервисное государство», как определяется термины «услуга», «публичная услуга» и какое место они занимают в государстве, какие цели заложены в новых стратегических программах, как соотносятся государственные стратегии с концепцией «государство-фирма». Эта концепция представлена в книге Ханс-Адама II, Правящего Князя Лихтенштейна, «Государство в третьем тысячелетии». Для иллюстрации того, как концепция сервисного государства воплощается в российском государстве, автор рассматривает процедуры, используемые в арбитражном судопроизводстве, в нотариате и адвокатуре. Несмотря на преобладание рыночных аспектов в концепции сервисного государства, руководство Российской Федерации не предусматривает в программах передачу в частный сектор всех государственных функций. Кроме этого, автор выступает против использования концепции «государство-фирма», которая подкупает возможностью полного отказа от бюрократического аппарата, но, вместе с тем, предполагает сохранение в числе государственных лишь представительские функции на международной арене и функции арбитра между частными компаниями внутри страны. Однако применение в России, в огромной многонациональной федерации, метода, разработанного и применяемого в небольшом унитарном княжестве, невозможно. Это подтверждается уже принятым законодательством, регулирующим применение сервисных и информационных технологий, а также федеральными целевыми программами и государственными стратегиями, изложенными в посланиях Президента Российской Федерации.

DOI: 10.7256/2305-9699.2013.12.1033

Аннотация: В статье рассматривается один из важнейших институтов арбитражного процесса – обеспечительные меры. Эти меры по своей сути являются залогом последующего приведения в исполнение судебного акта и, в то же время, скорым инструментом для сохранения положения всех участников разбирательства, которое существовало до начала процесса. Однако скорость при принятии решений, ограничивающих пусть и на время совершение каких-либо действий, может повлечь непредсказуемые последствия, что, в свою очередь, не сочетается с целями и задачами обеспечительных мер. Автор анализирует требования, предъявляемые законом и руководящими разъяснениями вышестоящих судебных инстанций к заявлениям (ходатайствам) о принятии обеспечительных мер с приведением примеров из судебно-арбитражной практики. Кроме этого, в качестве примера, иллюстрирующего препятствия в реализации данного института, автор предлагает рассмотреть сферу земельных отношений. В частности, судебно-арбитражную практику последнего десятилетия по рассмотрению заявлений (ходатайств) о принятии обеспечительных мер. Автор приходит к выводу, что быстрое приятие решений по данным заявления (ходатайствам), может привести к лишению прав иных лиц, что подтверждается практикой. Показывая соотношение частного и публичного в регулировании земельных отношений, автор делает вывод о необходимости судьям учитывать интерес неограниченного круга лиц при рассмотрении заявления (ходатайства) о принятии обеспечительных мер.

DOI: 10.7256/2305-9699.2013.7.8939

Аннотация: Основой взаимоотношений между хозяйствующими субъектами является стабильность и предсказуемость. Причем о стабильности можно говорить и в случае судебного рассмотрения споров между контрагентами, когда возможности разрешения конфликтов заложены в тексте соглашений. Однако, даже на этой стадии допускаются досадные ошибки, такие как не указание места исполнения договора, которые сводят на нет всё согласование и законное рассмотрение конфликта. В договорах поставки, подряда, возмездного оказания услуг редко можно встретить условие о месте исполнения договора. Обычно указывают лишь место заключения договора и место фактического исполнения конкретного обязательства – передачи товара покупателю, передачи заказчику результата работ, оказания услуг. Казалось бы, в указании места исполнения договора нет никакой практической необходимости. На самом деле это не так: наличие такого условия позволяет в случае спора, вытекающего из договора, предъявить иск не по месту нахождения ответчика, а использовать право на альтернативную подсудность. И, напротив, отсутствие в договоре такого условия зачастую приводит к неправильному пониманию возможности применения альтернативной подсудности.