Аннотация: Предмет исследования составляет процесс деградации личности Дориана Грея из ангелической в преступно-демоническую. Процесс этот показателен своей связью с трансценденцией, которая здесь является датчиком моральных устоев главного героя, при нарушении которых трансценденция в его сознании начинает конкретизироваться и, словно вочеловечиваясь, приобретает реальную силу катастрофического ожидания нравственного возмездия.
В связи с этим внимание автора исследования фокусируется на фактическом преображении Дориана в дьявола. Такая метаморфоза становится возможной благодаря характерному для европейской культуры феномену двойничества, основанному на явлении бинарного архетипа. Метод исследования характеризуется комплексным подходом, в котором участвуют этико-философский, психологический, литературный и музыковедческий типы анализа. Научная новизна работы состоит в новой концепции исследования — трактовке Дориана Грея как источника бинарного архетипа человека-дьявола, в котором одна из составляющих — человек — превращается в монстра и в своих демонических намерениях оказывается страшнее своего двойника, а его панэстетизм становится не чем иным, как эстетикой жестокости.
Кроме того, новизна статьи проявилась в музыковедческом осмыслении развития образа Дориана, которое, в соответствии с замыслом автора всякий раз по-новому освещать тему-образ, раскрывает внешний неизменный облик героя (план содержания) и внутренний, кардинально трансформированный (план выражения).
В итоге анализа автор приходит к выводу, что Дориан — законченная ариманическая личность, киллер-одиночка с «двойным дном»: эстет, реализующий себя в пороке и слывущий в обществе светским львом (разновидность сверхчеловека), представляясь вначале как небрежный тип преступника, а затем — как «профессиональный» с психологией экс-трапунитивного жестокого человека.

Аннотация: Предмет исследования — нравственная сущность молодого маркиза Рафаэля де Валантена в романе Оноре де Бальзака «Шагреневая кожа». Основное внимание в статье фокусируется на изучении аморальных аспектов личности главного героя, который подвержен губительной страсти к нескончаемым плотским удовольствиям, вследствие чего в его сознании, в конечном итоге, формируется идея вседозволенности.
Главным в настоящем эссе становится следующий парадокс: что́ же привело маркиза к смерти — нищета, богатство, какие-либо иные явления или силы, заставляющие человека сводить счёты с жизнью? Для ответа на поставленный вопрос образ Рафаэля де Валантена рассматривается в контексте нависшего над ним катастрофизма. Метод исследования основан на взаимодействии пяти типов анализа — юридического, философского, психологического, литературного и музыковедческого. Научная новизна статьи выражена в нескольких аспектах:
– в юридическом плане, где Рафаэль да Валантен квалифицируется как случайный тип преступника по отношению к другим и неустойчивый по отношению к самому себе;
– в философском понимании личности Рафаэля, образ которого подвергся необычному развитию — из жертвы катастрофизма превратился в его источник, реализовался в нём как угроза для общества и конкретных его представителей, но затем вновь оказался жертвой катастрофизма, а, в сущности, самого себя и своих собственных желаний;
– в психологическом ракурсе: здесь в маркизе выявляется стереотип мышления, порождающий на самые разные события одни и те же психические реакции, что в конечном счёте уже при жизни превратило его состояние в сплошной, ведущий к самоубийству невроз;
– в музыковедческом значении, где выявляется своеобразная динамическая трёхчастная форма, посредством чего раскрывается логика самого развития психологического конфликта Рафаэля, в котором противоборствуют два стремления — желать и мочь, вернее, желание и невозможность его осуществления.
В выводах делается заключение о нереальности иллюзии получить власть над социумом за счёт дара дьявола, могущество которого в романе Бальзака было редуцировано тремя причинами — весьма усреднённой личностью маркиза, его слепотой к настоящей любви и тем, что возможности Сатаны не достигали уровня высших сил. Метод исследования основан на взаимодействии пяти типов анализа — юридического, философского, психологического, литературного и музыковедческого. Научная новизна статьи выражена в нескольких аспектах:
– в юридическом плане, где Рафаэль да Валантен квалифицируется как случайный тип преступника по отношению к другим и неустойчивый по отношению к самому себе;
– в философском понимании личности Рафаэля, образ которого подвергся необычному развитию — из жертвы катастрофизма превратился в его источник, реализовался в нём как угроза для общества и конкретных его представителей, но затем вновь оказался жертвой катастрофизма, а, в сущности, самого себя и своих собственных желаний;
– в психологическом ракурсе: здесь в маркизе выявляется стереотип мышления, порождающий на самые разные события одни и те же психические реакции, что в конечном счёте уже при жизни превратило его состояние в сплошной, ведущий к самоубийству невроз;
– в музыковедческом значении, где выявляется своеобразная динамическая трёхчастная форма, посредством чего раскрывается логика самого развития психологического конфликта Рафаэля, в котором противоборствуют два стремления — желать и мочь, вернее, желание и невозможность его осуществления.
В выводах делается заключение о нереальности иллюзии получить власть над социумом за счёт дара дьявола, могущество которого в романе Бальзака было редуцировано тремя причинами — весьма усреднённой личностью маркиза, его слепотой к настоящей любви и тем, что возможности Сатаны не достигали уровня высших сил.

Аннотация: Предмет исследования — сущность различных образцов морали, в которой изначально заложено дьявольское лукавство, содержащееся в нравственном искушении человека, что, в свою очередь, становится основой для фантастического раздвоения реального в сознании личности, а в конечном счёте фокусирования в нем чувства катастрофизма.
Первоначальным же импульсом здесь становится необычный талисман — «Шагреневая кожа», который, по своей сути, является «оберегом-наоборот». Фактически он буквально разделяет смерть человека на части, на протяжении всего произведения обостряя психологизм в образных характеристиках его главных героев. Метод исследования основан на сочетании нескольких типов анализа — исторического, философского, психологического, литературного, а также компаративного. Научная новизна заключается в выявлении двух типов морали, точнее, моралистики, изначально не приемлемых для человека. Один из них предназначен для одинокого учёного. Такой тип якобы обеспечивает многолетнюю жизнь индивида с переживанием безопасного для него и общества иллюзорного счастья. Другой — для прожигателя жизни, уничтожающий ценностные ориентиры в личности и превращающий её в опасный элемент общества.
В заключении автор приходит к убеждению, что оба типа морали — наукообразный и сказочный — являются деформацией базовой нравственно-бытийной основы человека, идущей от дьявола искусами. А сам старик-антиквар (образ которого является в статье главным объектом исследования), исповедующий эти виды морали, оказывается своеобразным дьяволом во плоти, небрежным типом преступника, убийцей-псевдоспасителем, успевающим перед смертью своей жертвы разрушить её нравственные устои.

Аннотация: Предмет исследования — сущность идеологии кардинала Великого Инквизитора в одноименной поэме Ивана Карамазова, где престарелый иезуит критикует самопожертвование Иисуса во имя свободы человечества и противопоставляет ему как единственно возможную, пришедшую на смену учению Христа идею государственной власти и насилия, фактически обожествляя три силы — авторитет, чудо и тайну. Избранный в исследовании ракурс даёт возможность его автору прояснить специфику созданного Достоевским фундаментального концепта образа Великого Инквизитора, заключающуюся в его метадемонизации. В методе исследования интегрированы несколько типов анализа — этико-философский, психологический, литературный, а также компаративный, которые в совокупности дают возможность раскодировать сущность демонистики в представителе католической власти. Научная новизна — в авторской философеме, в которой кардинал Великий Инквизитор, с одной стороны, уподобляется охотившемуся за человеческими душами дьяволу, но, в отличие от него, в своих мечтах о единовластии видит преобразованное «счастливое» общество в масштабах всего мира, причём без угрызений совести, с сожжённым за не-надобностью Христом. Поэтому в цинизме такого вселенского размаха иезуит оказывается страшнее обычного дьявола, представляя собой всесокрушительную ариманическую силу.
В итоге автор делает вывод, что Великий Инквизитор является источником катастрофизма, поскольку для православного человека религия без Христа — это нонсенс, абсурд, потому что образ Бога для России всегда служил мерилом духовности и нравственной чистоты.

Аннотация: Предмет исследования — сущность бреда Карамазова и образа чёрта, явленного к Ивану, в связи с чем даётся анализ широкой панорамы концепций в научно-критической литературе: восприятия Карамазовым беса как метафизического гостя из Преисподней, осмысления беса как персонифицированной части самого Карамазова в его больном воображении, научно-медицинского объяснения психологического состояния Ивана Карамазова, исходя из болезней самого Достоевского, толкования бредового состояния Ивана путём непосредственного проникновения в его психологию, трактовке Ивана Карамазова как бунтовщика, безбожника и грешника с последующим неизбежным раздвоением личности, интерпретацией чёрта как водевильного героя, обнаружением в сцене бунта Карамазова явления неомифологизма и мотива двойничества. Метод исследования строится на основе взаимодополняющего действия типов анализа — исторического, этико-философского, психологического, литературного и компаративного. Научная новизна — в создании своей собственной концепции, где аргументируется психическое отклонение Ивана Карамазова, который в поисках ответов на глобальные вопросы мироустройства фактически живёт в созданном им модусе идей, в «моральной тяжбе с богом» (Э. Соловьёв). Автор статьи показывает, что Иван существует в «бытии-для-себя», в результате чего он, несмотря на свою нервозность, отлично понимает визитёра из Преисподней и ведёт с ним весьма привычный этико-философский спор.
Новизна концепции обусловила и соответствующие выводы статьи, в которых исследователь определяет эмоционально-психологическое состояние Карамазова как бинарный архетип человека–дьявола, возникающий в результате трансцендирования Ивана во-вне и во-внутрь, в основе чего находится не патологическое, а острое отклонение в его сознании, эксплицированное Достоевским для наиболее полного выявления его поливариантного образа в осознании своего «я».

Аннотация: В статье анализируются источники романного жанра, среди которых особое место уделяется мениппее, характеризующейся сочетанием несовместимых мыслей, профанацией общепринятых ценностей, особым карнавальным ощущением. В конгломерате таких качеств автор исследования видит одну из самых острых и динамичных характеристик дьявола — его цинизм. Специфическим же в исследуемой романной драматургии является показ героя в состоянии деперсонализации (раздвоения сознания), благодаря чему заостряется внимание на условиях для введения мотива двойничества как определённой сферы демонического. Метод исследования выработан на основе синтеза исторического, этико-философского, психологического, литературного и компаративного типов анализа, а также выявления демонологического феномена. Научная новизна статьи проявилась в этической концепции, объясняющей появление дьявола как следствие нарушения личностью моральных устоев общества, в результате чего образы пришельцев из подземного мира возникают в сознании героев в качестве их нравственного возмездия.
В итоге появление в художественных произведениях образа чёрта автор статьи осмысливает не как реальное существо из Преисподней, а временное расщепление сознания героя, у которого когнитивное наблюдающее «я» оказывается сильнее эмоционально переживающего «я».

Аннотация: В статье рассматривается идея воплощения скрытого дьявола в образе Генри Уоттона в романе О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» и условия такого воплощения, каким оказывается культ дендизма, эпатажным выразителем которого был сам Уайльд. Обозревая научно-критическую литературу об истоках этого произведения, автор статьи показывает, как эстетская позиция Уайльда сформировалась в конгломерате многообразных философско-художественных традиций, где индивидуализирующую роль играла матрица сказки.
В своём исследовании автор выявляет сначала косвенную характеристику лорда Генри, в которой содержится некая двойственность: при внешнем лоске и остроумии — избыток аморальных качеств, в результате чего окружающие сравнивают его с демоном. Но, главное, этот светский лев стремится развенчать устоявшиеся моральные ценности, вследствие чего он является источником катастрофизма для социума.
В действительности Уоттон также ниспровергает общечеловеческие устои. Он не признаёт нравственные нормы, внедряет в Дориана идею жизни вне морали, поскольку, согласно лорду Генри, человека тяготят созданные им самим законы морали.
В методе исследования комбинируются типы исторического, этико-философского, эстетического, литературного и сравнительного анализов, что в целом даёт возможность рассмотреть явление демонологии. Научная новизна статьи заключается в обосновании авторской трактовки эстетизма лорда Уоттона, который в концепции исследователя является катастрофически опасным для общества, поскольку в нравственном отношении он носит ариманический характер.
Поэтому в выводах автор работы приходит к заключению, что лорд Уоттон, хотя и не лишён положительных качеств, является человеком с дьявольским нутром жестокого циника и нигилиста, небрежным типом преступника, искушающим, а в конечном счёте растлевающим молодёжь, в частности юного Дориана. В этом растлении, которое для юноши оказывается катастрофическим, он находит не только смысл своей праздной жизни, но и получает преданную душу зомбированной им и исковерканной личности.

Аннотация: Предметом исследования являются образы дьявола в классической литературе, почерпнутые, с одной стороны, из сказочного фольклора и литературной фантастики, а с другой оказываются порождением сознания самого человека. Введение образа демона в художественное произведение стало одним из концептуальных симптомов угрозы для человеческой жизни. Его появление обычно сопровождалось всевозможными происшествиями, а в драматургии производило дерзновенное, взрывчатое впечатление. Данные соображения побудили их автора детально исследовать так называемую демоническую традицию ряда выдающихся литературных произведений.
Для рассмотрения данной темы применяется метод психологического анализа, основанный на выявлении сформулированного М. Уваровым бинарного архетипа, выстраивающегося здесь на базе близнечного эффекта человека-дьявола.
Новизна исследования состоит в выявлении основного источника психологических сношений человека с дьяволом — продажи души, которая, как показывает автор статьи, в каждом случае имеет свою тарификацию, что в конечном счёте обнажает степень переживаемого человеком чувства катастрофизма. Автор также раскрывает разнообразную мотивацию подобной продажи, на основе которой выявляется нравственное крушение личности, за чем следует её неизбежное физическое уничтожение.

В статье показано, что образы дьявола, воплощённые в рассмотренных нами художественных произведениях, являются не чем иным, как фантазией бунтующего против действительности человека, своеобразной модальностью его духа, имплицитно заложенной в нём само́м и выплёскивающейся наружу в зависимости от его эмоционально-психологического состояния.

По результатам проведённого в исследовании обзора различных трактовок в понимании явлений катастрофизма, выраженных в искусстве посредством деперсонализации личности, автор считает возможным сделать вывод о том, что история человечества основана на его отношении к трансценденции, неразрывно связанном с моральными устоями самого человечества. При нарушении этих устоев трансценденция в его сознании начинает конкретизироваться и тем самым вочеловечиваться, приобретая реальную силу катастрофического ожидания нравственного возмездия и его свершения.

Аннотация: Предметом исследования в статье являются нравственная природа человека и принципы её разрушения в кризисные периоды жизни. Подобная деструкция духовно-личностной константы сопровождается активизированной реакцией страха человека на деформированную картину мира. Итогом здесь нередко являются различные галлюцинаторные явления, содержанием которых становятся всевозможные потусторонние видения, где центральные образы — черти, демоны, бесы, дьяволы — почерпнуты из сказочно-фольклорной и литературной фантастики. Вместе с тем в настоящей работе показано, что бесовское начало в человеке фактически есть порождение его собственного сознания. Для исследования применён комплексный подход, основанный на совокупном использовании исторического, философского, психологического, литературного и музыковедческого анализа. Статья представляет собой исследование феномена своеобразного конкубината божественного и дьявольского в человеке. В связи с этим в работе рассматриваются совестные черты личности, служащие в ней проводником божественного, и дьяволические, уводящие от совестных.
В итоге обзора различных трактовок лика дьявола автор приходит к заключению, что все они являются отражением сущности человека, а отсюда и все его «специфические» качества: архизлодейство и враждебные действия против Бога, провокаторская и карательная деятельность, таинственность и лживость, критичность и лукавство, оказывающие пагубные действия на человека. А потому в характеристике дьявола необходимо сознавать уровень невротичности героя, к которому является чёрт, иначе — степень проблематизации феномена безумия, всю диалектику имплицитно-эксплицитных смыслов бытия главного героя, взаимодействующих в его собственном сознании.