DOI: 10.7256/2454-0684.2021.1.35091

Аннотация: В данной статье предпринимается авторская деконструкция политического пространства на примере современной России. Объектом исследования выступает политическое пространство современной России, выступающее одним политическим целым. Предметом исследования является диспозиция "верха" и "низа" в политическом пространстве современной России. Политическое пространство, выступая единым целым, на самом деле, является суммой противоречивых и балансирующих друг друга оппозиций. Наличие власти актуализирует многочисленные размежевания в обществе в их противоречивых столкновениях и актуализирует политический процесс. В данной статье автор последовательно подтверждает данный тезис, обращаясь к многочисленным примерам из российской политики. Основным выводом в рамках проведённого исследования является взгляд на политическое пространство как предельно иерархизированное. Политическое пространство регулируется сверху, что предполагает наличие в нем специфических правил игры. "Правила игры" закрепляют ресурсную диспозицию политических акторов. Власть всё сильнее отрывается от общества. Политическое пространство в России является чётко установленной реальностью, со своим "верхом" и "низом". Конструирование "верха" и "низа" в России имеет исторические и культурные основания, использующиеся властью для оправдания собственной высокой позиции. Легитимация власти предполагает одобрение уже существующей властной иерархии. Научной новизной выступает взгляд на политический процесс в современной России через оптику "верха" и "низа", находящихся между собой в непримиримом конфликте.

DOI: 10.7256/2454-0706.2015.3.13160

Аннотация: Присутствие в политико-правовом дискурсе проблемы «бунтующего человека» является свидетельством постоянного стремления человека к расширению своих гражданских прав и свобод. Степень данных свобод находится в прямой зависимости от дефиниции политического режима и существующей системы права, как располагающей человека к расширению свобод, так и выступающего некоей репрессией, сужающей права и свободы человека. "Бунтующий человек" рассматривается в по-разному в различных правовых дискурсах, что говорит о существующей разнице в восприятии темы свободы, восходящей к различиям культурных, политических и правовых традиций. В данной статье осуществляется анализ политических и правовых текстов, что объясняет выбор в пользу герменевтического метода. Проблема сходства и различия культур, определяющих правовой дискурс "бунтующего человека", актуализирует использование в статье феноменологического метода. Сопоставление различного протестного опыта и репрессивного институционального пейзажа "бунтующего человека" обусловили сравнительную перспективу данной работы, что предполагало обращение к сравнительному методу. Автор склонен считать, что образ "бунтующего человека", а также право самого общества на свободу и выражение протеста по-разному легитимируется той или иной культурной традицией, что не замедляет сказываться на размерах его прав и свобод, определённых им правовым дискурсом. Формирование особой предрасположенности к бунту, его технологии и эстетике всецело зависит от дефиниции политического режима, формулирующего специфические требования к формату свободы в рамках правового дискурса.

DOI: 10.7256/2454-0757.2015.3.13905

Аннотация: Предметом исследования автора являются гардеробные предпочтения бунтующего человека. Субъекта протеста отличают не только склонность к политическому оппонированию и активная оппозиционная деятельность. Субъект протеста манифестирует своё право на альтернативное мнение в собственном гардеробе, который отличает, подчас, довольно неожиданное позиционирование и вызов общественному вкусу. В данной статье автор пытается обнаружить соотношение между протестной гражданской активностью конкретного субъекта и его гардеробными предпочтениями, маркирующими его в протестном политическом контексте. Субъект протеста, использующий одежду в качестве поверхности для нанесения протестного политического письма, создаёт тем самым протестный политический текст (одну из его разновидностей). С точки зрения автора, оптимальным методом исследования стал метод политической герменевтики, представляющий собой искусство толкования политического текста. Новизна данного исследования раскрывается в том, что тяготение человека к протесту может эстетизироваться в дискурсе гардероба, где склонный к эпатажу человек убедительно манифестирует свои страсти и эмоции. Одежда сама по себе является оптимальной поверхностью представления протестных политических месседжей, потому как принадлежит самому человеку. Именно субъект протеста и принимает на себя ответственность за их содержание. Приведённые примеры показывают вневременной характер эстетизации протеста, отмечавшегося во всех культурах, потому как во всех культурах власть и сопротивление представлены в целостном, диалектическом единстве.

DOI: 10.7256/2454-0706.2015.3.42650

Аннотация: Присутствие в политико-правовом дискурсе проблемы «бунтующего человека» является свидетельством постоянного стремления человека к расширению своих гражданских прав и свобод. Степень данных свобод находится в прямой зависимости от дефиниции политического режима и существующей системы права, как располагающей человека к расширению свобод, так и выступающего некоей репрессией, сужающей права и свободы человека. "Бунтующий человек" рассматривается в по-разному в различных правовых дискурсах, что говорит о существующей разнице в восприятии темы свободы, восходящей к различиям культурных, политических и правовых традиций. В данной статье осуществляется анализ политических и правовых текстов, что объясняет выбор в пользу герменевтического метода. Проблема сходства и различия культур, определяющих правовой дискурс "бунтующего человека", актуализирует использование в статье феноменологического метода. Сопоставление различного протестного опыта и репрессивного институционального пейзажа "бунтующего человека" обусловили сравнительную перспективу данной работы, что предполагало обращение к сравнительному методу. Автор склонен считать, что образ "бунтующего человека", а также право самого общества на свободу и выражение протеста по-разному легитимируется той или иной культурной традицией, что не замедляет сказываться на размерах его прав и свобод, определённых им правовым дискурсом. Формирование особой предрасположенности к бунту, его технологии и эстетике всецело зависит от дефиниции политического режима, формулирующего специфические требования к формату свободы в рамках правового дискурса.

DOI: 10.7256/2454-0684.2014.6.12285

Аннотация: В данной статье автор рассуждает о выборе между бунтом и подчинением, который периодически делает человек. Выбор человека зачастую вступает в конфликт с самой властью, которая заинтересована в предохранении от делегитимации с помощью создания политических институтов, функции которых призваны обеспечивать консенсус между обществом и властью. Но деятельность данных институтов не может быть до конца эффективной, потому как невозможно полностью удовлетворять потребности человека в справедливости. Автор рассуждает по поводу оправдания нравственного выбора человека, выбирающего путь бунта. Проблемы бунта и подчинения обладают особой актуальностью, ввиду объективности как самой власти, так и её диалектической оппозиции – сопротивления. Используя метод политической герменевтики, и обращаясь к текстам политических философов, интересовавшихся данной проблемой, автор пытается разобраться в причинах этического выбора человека. Автором отмечается неизбежность сопротивления любым инициативам власти, потому как сопротивление выступает неотъемлемой частью самой власти. Выбор конкретного человека в пользу либо бунта, либо подчинения, также связывается с конкретной политической ситуацией, актуализирующей выбор человека в пользу той или иной стратегии поведения. Значительно увелчивают склонность к выбору радикальной модели поведения политические трансформации, в период которых увеличивается неопределённость и появляются надежды на собственные силы. Наоборот, периоды политической стабильности существенно снижают необходимость в сопротивлении, вынуждая человека делать выбор в пользу конформных моделей взаимодействия с властью.