Неравенство доходов крестьян пригородной волости по данным налоговых раскладок: Семилужная волость Томского уезда в начале XX в.

Кириллов Алексей Константинович кандидат исторических наук старший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения Российской академии наук; доцент кафедры отечественной истории Новосибирского государственного университета 630090, Россия, г. Новосибирск, ул. Николаева, 8, оф. Институт истории СО РАН Kirillov Alexey Konstantinovich PhD in History Senior researcher at the Institute of History of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Associate professor at the Novosibirsk State University 630090, Russia, Novosibirsk, Nikolaeva str., 8, of. Institute of History SB RAS alkir.nsk@gmail.com Другие публикации этого автора

Резникова Мария Александровна кандидат исторических наук младший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения Российской академии наук 630090, Россия, Новосибирская область, г. Новосибирск, ул. Николаева, 8, оф. Институт истории СО РАН Reznikova Mariya Aleksandrovna PhD in History Junior researcher at the Institute of History of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Assistant at the Novosibirsk State University 8 Nikolaeva str., Novosibirsk, Novosibirsk region, 630090, Russia, of. Institute of History SB RAS sharshova@yandex.ru

Исследование проводится при поддержке гранта РНФ, проект № 21-18-00509 «Эволюция неравенства доходов и имущества населения России: от Великих реформ до “Великого перелома” в региональном измерении (статистический и геоинформационный анализ)» (рук. Л. И. Бородкин)

Авторы благодарны Анастасии Геннадьевне Караваевой и команде сотрудников Государственного архива Томской области, без поддержки которых эта работа не могла бы состояться

Современная традиция подсчёта неравенства доходов растёт из революционного XIX века, когда разрыв между богатыми и бедными ставил под угрозу само существование общества в той форме, какой оно достигло. К концу первой половины XX в. кризис, казалось, был преодолён, и радужные ожидания экономистов воплотились в «кривой Кузнеца». Предложенная в 1950-е гг. и получившая широкое признание в 1970-е, эта кривая выражала ту мысль, что по мере продвижения общества по пути индустриального развития рост неравенства сменяется его сокращением ^[1].

Долгое время казавшаяся незыблемой, эта гипотеза в 2010-е гг. была опровергнута французским экономистом Т. Пикетти: на материале Франции, а затем и других западных стран, он доказывает новый рост неравенства, начиная с 1970-х гг. ^{[2, 3]}. Не только во Франции работы Т. Пикетти подогрели интерес к измерению неравенства и обсуждению его справедливости или несправедливости. В России особый колорит изучения истории неравенства обусловлен спорами о Великой Российской революции и степени успешности предшествующего ей развития, в которых ключевую роль играют работы Б.Н. Миронова ^{[4, 5]}.

Обсуждение неравенства в экономической истории принято вести с привлечением расчётных показателей – децильного коэффициента как орудия менее требовательного к исходным данным и индекса Джини как более точного показателя. Работы Б.Н. Миронова, его сторонников и оппонентов содержат ряд цифровых оценок, тяготеющих к опоре на данные о десятках миллионов жителей страны. Такие данные облегчают выход на общероссийский уровень обобщения, и в этом их сила. Слабое их место – в том, что они не замечают перепадов на микроуровне, которые могут играть существенную роль в настроениях людей, что важно для обсуждения вопросов о поведении людей в революционную годину. Работы, пытающиеся оценить неравенство на микроуровне, относятся в основном к городскому населению ^[6-10].

Главная проблема изучения доходов дореволюционных крестьян – нехватка данных. Можно сказать, что это не субъективная нехватка (не догадались собрать сведения или утратили собранное), а объективная: собрать их было невозможно в условиях, когда основная часть крестьянского дохода миновала денежную форму (сами произвели – сами употребили). С учётом этого приходится радоваться даже косвенным источникам, хотя и дающим неизбежную погрешность. Один из таких источников – это «раскладочные приговоры» крестьян – решения сельских сходов о распределении налогов между членами крестьянской общины.

К изучению крестьянских приговоров советские историки подступались с двух сторон. Они интересовали исследователей крестьянской общины. Раскладочную функцию крестьянской общины затрагивала классик советского крестьяноведения М.М. Громыко ^[11]. Небольшая статья о приговорах сельских сходах есть у Л.В. Котович ^[12] (ученицы известной новосибирской исследовательницы Е.И. Соловьёвой), для которой это был один из сюжетов диссертации по истории крестьянской общины периода капитализма.

Интересовали приговоры и исследователей, стремившихся опираться на массовые источники. Б.Г. Литвак в книге 1979 г. высоко отзывался о приговорах крестьянских сходов как заслуживающем изучения источнике ^{[13, с. 261]}. Очевидно, не случайно то, что как раз в это время начинал учёбу в аспирантуре МГУ Г.Д. Алексейченко, вся диссертация которого посвящена источниковедческому изучению приговоров крестьянских сходов. Статья в одном из ведущих академических журналов, подводящая итоги этого изучения, вышла уже в 1981 г. ^[14], сама же диссертация была защищена со второй попытки в 1988 г. (оба автореферата есть в РНБ – «Салтыковке»). Одним из оппонентов на её защите был сын знаменитого источниковеда молодой кандидат наук К.Б. Литвак, научным руководителем – академик И.Д. Ковальченко (за пять лет до этого выступавший научным руководителем и у К.Б. Литвака).

Г.Д. Алексейченко оценил состояние источников менее оптимистично, чем его маститый предшественник: "сохранность книг приговоров невелика", они охватывают пореформенный период неравномерно, а по иным уездам – и фрагментарно ^{[14, с. 118]}. Судя по автореферату и по статье, приговоры вообще как источник по истории крестьянства не показались автору диссертации особенно привлекательными, и в частности в раскладочных приговорах он нашёл лишь подушевые раскладки, которые расценил как дань формальности, не соответствующую действительным основаниям раскладки ^{[14, с. 122]}.

Четверть века после этого раскладочные приговоры оставались без внимания исследователей. Лишь в середине 2010-х гг. А.Е. Панова начала обработку раскладочных приговоров Томского уезда ^[15]. В отличие от тверских документов, по которым работал Г.Д. Алексейченко, в томских обнаружилось немалое разнообразие оснований раскладки с преобладанием хозяйственных признаков.

Там, где историки имеют дело с полным комплектом документов, раскладочные приговоры дополняются раскладочными перечнями, в которых для каждого крестьянина указывалось количество единиц обложения (будь то годные работники, скот, десятины пашни или иные, более редкие признаки платёжеспособности). Это уже позволяет использовать эти налоговые документы для изучения совсем не налоговых вопросов. Но главная изюминка раскладочных приговоров как источника для изучения неравенства – то, что все упоминаемые в них признаки пересчитаны в рубли. В одном селении на лошадь и корову накладывают одинаковую сумму, в другом – разные; где-то десятина посева считается более доходной, чем голова скота, где-то – менее. Так происходит тот самый переход от хозяйственных признаков к доходу, который требует учёта местных условий и потому не может быть сделан на основе общероссийских или общегубернских шаблонов. Получаемые таким образом цифры, безусловно, искажают действительность, и тем не менее, позволяют оценивать неравенство крестьянских доходов.

Томская коллекция раскладочных приговоров обширна: она содержит около двух тысяч документов. Но не все они подходят для изучения неравенства. Одни раскладки неполны (только часть налогов), другие лишены раскладочных перечней. Из оставшихся первоочередной интерес представляют приговоры тех селений, для которых представлены разные годы. Наибольший интервал, охватываемый томской коллекцией – это десятилетие с 1899 по 1908 год. Лишь четыре из волостей Томского уезда отметились в документах 1899 года, из них только по Семилужной сопоставление этих данных с приговорами за другие годы позволяет получить целый ряд значений индекса Джини, допускающий сопоставление разных лет и разных селений. Вот почему именно эта волость стала объектом первоочередного внимания.

Результаты расчёта индекса Джини для селений Семилужной волости представлены в таблице.

Таблица. Индекс Джини, рассчитанный на основе раскладочных перечней для отдельных селений Семилужной волости, в сопоставлении с долей налога, раскладываемой «на число душ» либо на число годных работников