Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Исторический журнал: научные исследования
Правильная ссылка на статью:

Бои 108 танковой дивизии под Трубчевском в свете мемуаров М.Т. Калашникова и других нарративных источников.

Боровков Дмитрий Сергеевич

кандидат исторических наук

доцент кафедры "Управление в социальных и экономических системах, философия и история", Уральский государственный университет путей сообщения

620034, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Колмогорова, 66

Borovkov Dmitrii

PhD in History

Associate Professor of the Department "Management in Social and Economic Systems, Philosophy and History" of the "Ural State University of Railway Transport"

66 Kolmogorova str., Yekaterinburg, Sverdlovsk region, 620034, Russia

dpalochkinskij@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0609.2024.1.69204

EDN:

NVHVSU

Дата направления статьи в редакцию:

02-12-2023


Дата публикации:

20-01-2024


Аннотация: Работа посвящена изучению нарративных источников о боях 108 танковой дивизии РККА западнее Трубчевска 30 – 31 августа 1941 года. Центральное внимание уделяется мемуарам известного отечественного конструктора-оружейника М. Т. Калашникова, который принимал участие в этих боях в составе 216 танкового полка дивизии. Так, среди документальных свидетельств можно назвать журнал боевых действий 108 танковой дивизии, отчеты ее штаба от 4 и 6 сентября 1941 г. Среди нарративных свидетельств важнейшими являются мемуары Л. Г. Каца, рядового танкиста 216 танкового полка, и будущего генерала танковых войск, Героя Советского Союза И. Н. Шкадова, в 1941 г. – начальника разведки полка. Кроме того, привлекается ряд воспоминаний фронтовых корреспондентов. В работе сравнительному анализу подвергаются фрагменты мемуаров М. Т. Калашникова, а также воспоминания иных участников событий, с одной стороны, и документальные источники, – с другой. Автор приходит к выводу о том, что, несмотря на то, что с точки зрения хронологии мемуары М. Т. Калашникова совершенно не достоверны, в деталях они довольно точно отражают реконструированные события 30 – 31 августа 1941 года. В частности, почти любой конкретный боевой эпизод этих мемуаров можно сопоставить с каким-либо конкретным сообщением документов. Кроме того, воспоминания конструктора практически ни в чем не противоречат мемуарам иных участников событий. Более того, как показал опыт сопоставления нарративных памятников, воспоминания М. Т. Калашникова являются среди них самыми объемными и подробными. Следует признать, что никакая научная реконструкция боев 108 танковой дивизии без учета этого памятника не возможна.


Ключевые слова:

Калашников, Мемуары Калашникова, Биография Калашникова, Великая Отечественная война, Рославльско-Новозыбковская операция, Записки конструктора оружейника, Траектория судьбы, Бои под Трубчевском, Брянский фронт, Подвижная группа Ермакова

Abstract: The work is devoted to the study of narrative sources about the battles of the 108th tank division of the Red Army west of Trubchevsk on August 30 – 31, 1941. Central attention is paid to the memoirs of the famous Russian weapons designer M. T. Kalashnikov, who took part in this battle as part of the 216th tank regiment. In the work, fragments of M. T. Kalashnikov's memoirs, as well as memories of other participants in the events, on the one hand, and documentary sources, on the other, are subjected to comparative analysis. For example, among the documentary evidence one can name the log of combat operations of the 108th tank division, reports of its headquarters from September 4 and 6, 1941. Among the narrative evidence, the most important are the memoirs of L. G. Katz, an ordinary tankman of the 216th tank regiment, and the future general of tank forces, Soviet Union Hero I. N. Shkadov, in 1941 – chief of reconnaissance of the regiment. In addition, a number of memories of front-line correspondents are used. The author comes to the conclusion that, despite the fact that from a chronological point of view, M. T. Kalashnikov’s memoirs are completely unreliable, in detail they quite accurately reflect the reconstructed events of August 30-31. In particular, almost any specific combat episode of these memoirs can be compared with any specific message in the documents. In addition, the designer’s memories practically do not contradict the memoirs of other participants in the events. Moreover, as the experience of comparing narrative monuments has shown, M. T. Kalashnikov’s memoirs are the most voluminous and detailed among them. It should be recognized that no scientific reconstruction of the battles of the 108th Panzer Division is possible without taking into account this monument.


Keywords:

Kalashnikov, memoirs of Kalashnikov, Biography of Kalashnikov, Great Patriotic War, Roslavl-Novozybkovskaya operation, Notes of the gunsmith's designer, Kalashnikov: The trajectory of fate, Battles near Trubchevsk, Bryansk Front, Ermakov 's Mobile Group

В своей предыдущей работе [1] мы обращались к рассмотрению мемуаров конструктора-оружейника Михаила Тимофеевича Калашникова о его участии в Великой Отечественной войне с точки зрения их «внешней критики». В частности, было проведено сравнение текстов разных изданий мемуаров, рассмотрена историография вопроса, а также проанализирован такой аспект, как внутренняя хронология этого источника в сравнении с имеющимися документальными свидетельствами.

Проведенная работа позволила сделать ряд выводов. Во-первых, было выявлено, что к настоящему моменту полноценной научной критики этой части мемуаров М. Т. Калашникова не проводилось. Во-вторых, тексты воспоминаний разных изданий, несмотря на их общую схожесть, имеют ряд заметных отличий, которые требуют объяснения. В-третьих, автор по неизвестной причине допустил серьезнейшее отступление от реальной хронологии событий, поместив свое участие в боях в сентябрь - октябрь 1941 г., а также удлинив его до нескольких недель. Вместе с тем, анализ документов 108 танковой дивизии (далее – тд), в которой служил старший сержант М. Т. Калашников, а также документов медицинских учреждений, в которых он проходил лечение, однозначно свидетельствуют, что участие будущего знаменитого конструктора свелось к 30 и 31 августа 1941 года. Таким образом, с точки зрения хронологии и последовательности событий мемуары М. Т. Калашникова полностью недостоверны. Тем не менее, мы также сделали вывод, что информационный потенциал данного нарративного источника еще не исчерпан, и необходимо его детальное сравнение с документальными свидетельствами, а также иным нарративными источниками. Решению именно этой задачи посвящена настоящая работа.

Как было отмечено в предыдущей работе, важнейшими отечественными документальными источниками о бое 108 тд к западу от Трубчевска 30 – 31 августа 1941 года являются журнал боевых действий (деле – ЖБД) дивизии [11], доклад от 4 сентября 1941 г. [12], отчет штаба дивизии от и 6 сентября 1941 г. [13], схема-доклад штаба дивизии от 12 февраля 1942 г. [14]. Кроме того, помимо мемуаров М. Т. Калашникова, на данный момент доступен для исследования еще ряд нарративных источников об этом событии, среди которых воспоминания других участников боев, а также статьи фронтовых корреспондентов.

В первую очередь, для лучшего понимания ситуации необходимо описать событийный контекст предмета работы, а именно изложить ход боевых действий 108 тд в обозначенные даты.

Общий ход Рославльско-Новозыбковской операции, в ходе которой 108 тд впервые вступила в бой, описан достаточно подробно [3, с. 86-105; 4, с. 14-21, 16]. Наспех сформированная и недоукомплектованная (например, вместо двух танковых полков, в ее составе успели сформировать только один, 216-й, в котором и состоял экипаж сержанта М. Т. Калашникова), танковая дивизия была 28 августа 1941 г. включена в состав подвижной группы генерал-майора А. Н. Ермакова. Помимо ее, в состав группы были включены 141 танковая бригада, которая должна была следовать слева (южнее) от 108 тд, и 4 кавалерийская дивизия во втором эшелоне. Кроме того, предполагалось активное взаимодействие с авиацией фонта [12, л. 8]. Группа должна была нанести фланговый контрудар по 2-й танковой группе Г. Гудериана с востока, из района севернее Трубчевска [11, л. 12].

Однако организация наступления оставляла желать много лучшего. Фактически никакого взаимодействия дивизии с другими соединениями и авиацией не было. В докладе от 12 февраля 1942 года [14] основной причиной такого положения дел была названа острая нехватка времени для подготовки наступления и организации взаимодействия: от момента получения приказа от командования Брянского фронта до выдвижения частей было всего 10 часов. Утром, в 6:00, 30 августа 1941 г., дивизия выступила из района Каружа – Половецкий на юго-запад двумя колоннами.

Правая (северная) колонна в основе своей имела 108 мотострелковый полк без одного батальона, два дивизиона артполка дивизии и иные части усиления, включавшие роту танков Т-40. Ее задача состояла в том, чтобы с севера прикрывать ударную группу дивизии. Последняя составляла левую (южную) колонну. Основой ее был единственный в дивизии 216 тп (5 тяжелых КВ, 32 Т-34, 25 Т-40) [13, л. 30], усиленный оставшимся дивизионом артполка и походным охранением в составе двух мотострелковых рот [11, л.13]. Судя по ЖБД, в составе передовых групп охранения также имелось некоторое количество автомобилей БА-10.

Уже через два часа (8:00) передовые части дивизии наткнулась на подразделения 17-й тд вермахта в районе деревень Чеховка – Карбовка – Романовка. Основные подразделения дивизии, не имея разведданных, без авиаподдержки именно в этот момент (вскоре после 8:00) подверглись на марше массированному (часовому), налету немецкой авиации, который сильно дезорганизовал обе группы. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что в документах следующие записи об активных действиях колонн относятся только к 16:00 [11, л.14]. То есть более 10 часов подразделения дивизии приходили в порядок и подтягивались к районам сосредоточения противника.

Фактически обе колонны 30 августа завязали два разных боя: правая – на северном фланге в районе деревень Чеховка и Карбовка, а левая – за деревню Романовка на южном фланге. Так как экипаж М. Т. Калашникова воевал в составе левой колонны (216 тп), то остановимся именно на этом участке боя.

Боевое охранение левой колонны, поддержанное 5 танками Т-40, атаковало в 16:00 Романовку с севера, а уже в 18:00 была предпринята более основательная атака на деревню в составе трех танков КВ и трех Т-34. Обе атаки были неудачными [13, л. 30]. ЖБД сообщает, что потери дивизии в этих боях составили 15 человек убитыми и 3 раненными, один КВ, четыре Т-34 и три Т-40. Потери противника оценили в пять танков и восемь автомашин и около роты пехоты [11, л. 15].

Сразу после боя было решено перевести главные силы танков в лес северо-западнее Романовки у высоты 182,8. Однако уже менее, через час, в 19:00, противник контратаковал из Романовки танками при поддержке авиации, потеснив стрелковую роту (видимо, осуществляла передовое охранение и прикрывала маневры полка). Командир дивизии вместе с частью руководства дивизии и танкового полка возглавил встречную танковую контратаку и отбил натиск противника. Также в документах было отмечено, что постоянные налеты авиации противника привели к временному выходу из строя нескольких танков, застрявших в оврагах. Нужно отметить, что этот бой описан только в отчете от 6 сентября и никак не фиксируется в ЖБД [11; 13, л. 31]. Этот же отчет, в отличие от ЖБД, приводит несколько заниженные данные по потерям как с советской, так и с немецкой стороны. Так, общие (!) потери дивизии за 30 августа оценивались в один КВ, три Т-34 и пять Т-40, немецкие – всего в четыре танка [13, л. 31]. Если верить этим свидетельствам, то все танки передовых сил 216 тп, кроме двух КВ, были уничтожены.

Ночью 216 тп был переведен западнее, в лес с высотой 182.8 (т.е. был осуществлен план, задуманный еще в 18:00) с целью общей атаки дивизии в западном направлении на следующее утро. Однако уже в 6.30 31 августа противник начал натиск как с севера, так и с юга главными силами при поддержке авиации. На расположение 216 тп противник начал массированную танковую атаку из Романовки. Согласно ЖБД, бой длился 3,5 часа. Командир дивизии приказал «с места встретить атаку танков» [13, л. 31]. После 10.00 полк отступил на север, в лес у деревни Карбовка. По данным ЖБД дивизии, потери в ходе боя составили один танк КВ, шесть Т-34, два Т-40, 20 человек убитыми и пропавшими без вести, а также 12 – раненными. Потери противника оценивались в семь танков и пять автомашин [11, л. 16]. Как отмечалось в предыдущей статье, медицинские документы свидетельствуют, что именно 31 августа М. Т. Калашников получил тяжелое ранение [1, с.52]. Судя по всему, он и относился к числу тех 12 раненных, а его танк – к шести подбитым Т-34. Отчет от 6 сентября приводит общие потери дивизии за 31 августа в 1 КВ, 11 Т-34, 8 Т-40, а противника – в 22 танка [13, л.31].

Уже 1 сентября дивизия оказалась в фактическом окружении и только к 4 сентября ее остатки сумели организованно вырваться [11, л. 19]. Из котла удалось вывести 17 танков, 11 орудий, 1200 человек и все тылы. Безвозвратные потери дивизии в танках составили 53 машины, в личном составе – около 500 чел. [3, с. 102; 4, с. 21].

Теперь обратимся к тесту воспоминаний М. Т. Каланикова. Следует начать с того, что при описании практически всех фронтовых эпизодов фигурирует близость леса или рощи, из которой действуют советские экипажи. Факт косвенный, тем не менее, из документальных описаний боев группы 216 тп, приведенных выше, ясно следует, что основные боевые действия 30 – 31 августа происходили на пространстве между деревней Романовкой и лесом севернее и северо-западнее ее (у высоты 182.8).

Для начала приведем такой эпизод мемуаров конструктора:

«Помню, как однажды наш лейтенант приказал мне залезть на высокое дерево и попытаться рассмотреть вражеские позиции. Взобравшись на достаточную высоту, я увидел, что немцы совсем близко. Так близко, что мне не удалось остаться для них незамеченным – меня сразу же начали обстреливать. Пули засвистели рядом со мной, срезая ветки дерева и осыпая листву. От неожиданности и испуга я так быстро заскользил по стволу, что в считанные секунды оказался на земле. Да, неприятно было ощутить себя живой мишенью!..» [6, с. 88].

Несмотря на то, что этот отрывок вызывает некоторые сомнения в своей достоверности (он приведен в «Траектории судьбы» 2007 г., но отсутствует в более ранних «Записках конструктора-оружейника» 1992 г.), он вполне правдоподобен: в ситуации отсутствия нормальных разведданных и довольно плоской и заросшей местности, такой способ ближней разведки был вполне приемлем.

Далее М. Т. Калашников приводит такие строки: «Рота вышла на опушку леса. Земля исполосована рубцами гусениц. Эти следы оставили мы, танкисты, утром, участвуя в контратаке…

И вот фашисты днем снова предприняли атаку на господствующую высоту: восемь танков неторопливо двигались на позиции нашей пехоты. Находясь в танковой засаде, мы выжидали, стараясь не обнаружить себя….

— Что мы стоим, командир? Сомнут же пехоту...

И тут поступила команда: зайти фашистским танкам в тыл. Стремительный рывок из засады, залповый огонь из пушек — и несколько немецких машин загорелось…

В один из сентябрьских дней мы получили приказ занять исходный рубеж в густой роще, замаскироваться и быть в готовности к контратаке» [5, с. 13-14].

Несмотря на то, что эти отрывки чисто хронологически полностью расходятся со сведения документов 108 тд, их вполне можно сопоставить. Так, эпизод с немецкой атакой на советскую пехоту (напомним, что в составе южной колонный было 2 мотострелковые роты, которые исполняли роль охранения) и контратакой советских танков очень напоминает сообщение о бое к северу от Романовки в 19:00 30 августа [13, л. 30-31].

Упоминание о танковой засаде в роще хорошо иллюстрирует сообщение документов об утреннем бое 31 августа, когда советским танкам было приказано встречать атаку немцев огнем с места [13, л. 30-31]. Логично предположить, что, располагаясь на опушке леса, командиры 216 тп воспользовались бы этим обстоятельством для маскировки боевых машин.

Далее обратимся к фрагменту о ранении М. Т. Калашникова: «Случилось это в одной из многочисленных контратак, когда наша рота, заходя во фланг немцам, нарвалась на артиллерийскую батарею» [5, с. 15]. Этот отрывок также легко иллюстрирует данные документов. Утренний бой 31.08 длился, согласно ЖБД, 3,5 часа. Естественно предположить, что столь продолжительный бой танковых частей, который носит маневренный характер, включал в себя неоднократные атаки и контратаки с обеих сторон. К этому стоит добавить, что указания М. Т. Калашникова в предыдущем фрагменте о некоем утреннем бое, также вполне может иллюстрировать сообщения ЖБД. 3,5-часовой бой, который начался в 6.30 утра, вполне мог восприниматься М. Т. Калашниковым как несколько боевых эпизодов. Человек, постоянно находящийся в стрессовой ситуации, вполне мог впоследствии воспринимать длительный бой как столкновение в течение всего дня. Тем более, когда он вспоминал об этом через несколько десятилетий.

Напомним, что в первой части «Записок конструктора оружейника…» М. Т. Калашников упоминал о вечернем бое, и о новой задаче, которую командир его взвода ставил ему уже утром [5, с. 4-5]. Это также хорошо согласуется с документальными свидетельствами: несколько маневренных боев к северу от Романовки в период с 16.00 до 19:00 - 20:00 30 августа и отражение утренней немецкой атаки 31 августа.

Безусловно, М. Т. Калашников в тексте мемуаров перемешал события вечера 30 и утра 31 августа. Однако поверить же в «аберрацию памяти» таких небольших масштабов уже более чем возможно: бои этих двух дней были почти непрерывными, и конкретные их эпизоды в голове рядового участника вполне могли соединиться в один сюжет. С другой стороны, очевидно, что каждый конкретный эпизод мемуаров конструктора никак не противоречит документальным источникам, а вполне органично их дополняет.

Отдельно стоит упомянуть эпизод с самим подбитием танка М. Т. Калашникова и его ранением. В предыдущей работе мы уже отмечали, что в разных вариантах мемуаров этот эпизод описан по-разному. Если в ранних «Записках конструктора-оружейника» он упомянул только одно попадание в танк, после которого почти сразу потерял сознание («Первым загорелся танк командира роты. Потом вдруг гулкое эхо ударило мне в уши, на мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет... Сколько находился без сознания, не знаю. Наверное, довольно продолжительное время, потому что очнулся, когда рота уже вышла из боя» [5, с. 15]), то в более поздней «Траектории судьбы» этот рассказ был дополнен еще одним («Затем раздался удар по нашей машине, и после этого вдруг наступила полная тишина. Возможно, мы были просто оглушены, но в тот момент нам показалось, что бой стих. Как командир танка, я решил открыть люк и посмотреть, что происходит вокруг. Я только поднялся из люка, как рядом разорвался снаряд. На мгновение в глазах вспыхнул необычайно яркий свет…» [6, с. 90-91]).

Довольно трудно предположить, по нашему мнению, что во втором случае автор не получил бы каких-либо повреждений в области лица и головы. Однако военно-медицинские документы однозначно говорят, что М. Т. Калашников лечился только от слепого ранения левого плечевого сустава [2, с. 3]. Это заставляет нас предполагать, что более ранняя версия этого эпизода более достоверна чем поздняя. Судя по всему, М. Т. Калашников получил ранение осколками брони, отлетевшими с внутренней стороны.

Интересно отметить, что мемуары М. Т. Калашникова не являются единственным нарративным источником о боях боевой группы 216 тп. Так, в рамках проекта «Я помню» были зафиксированы воспоминания Леонида Григорьевича Каца, радиотелефониста танка Т-34, который служил в том же батальоне, что и М. Т. Калашников. Приведем фрагмент его интервью:

«Несколько дней мы действовали из засад и действительно воевали успешно. Я помню ликование моего экипажа, когда нами был подбит первый немецкий танк. А потом окружение... Выходили лесными дорогами, горючего не было, снаряды кончились. Ну и самая главная напасть - немецкая авиация. Все светлое время суток нас нещадно бомбили… Мы чувствовали себя мишенями в тире...» [7].

Этот фрагмент вполне подтверждает как воспоминания М. Т. Калашникова, так и документы: действия из засад, постоянные налеты авиации противника, хорошо фиксируемые в документах.

В 2001 г. посмертно вышли мемуары известного руководителя советских бронетанковых войск, Героя Советского Союза, генерала Ивана Николаевича Шкадова. В августе 1941 г. он являлся помощник начальника штаба 216-го танкового полка по разведке. Приведем ряд фрагментов его воспоминаний:

«Разведывательные подразделения нашего 216 танкового полка… 17 танковую дивизию немцев встретили остановившейся на привал на дорогах … ни с разведкой, ни охранением немцев мы не встретились, а сразу наткнулись на колонны главных сил...

Наш полк, развернувшийся на опушке леса, встретил противника огнем с места, а затем… нанес удар по колоннам немцев... В результате своеобразного встречного боя 17 танковой дивизии был нанесен сильный удар, она понесла большие потери… но нарастали потери и у нас. В результате … танковой группе немцев удалось отрезать нашу дивизию от главных сил Брянского фронта…

Нельзя не отметить, что это сражение происходило в условиях абсолютного превосходства противника в воздухе и на земле» [15, c.53-55].

Несмотря на то, что И. Н. Шкадов довольно поверхностно описал события 30 – 31 августа, они вполне согласуются со сведениями М. Т. Калашникова и Л. Г. Каца, а также документами 108 тд.

Здесь же можно привести еще одно мемуарное свидетельство – воспоминания военного корреспондента газеты «Красная звезда» Павла Ивановича Трояновского. Вскоре после описываемых боев он брал интервью у командира 108 тд, полковника С. А. Иванова и через много лет после войны использовал эти записи в своей книге:

«Как нам рассказали, едва ли не основная тяжесть тех боев выпала на долю 108-й танковой дивизии. Во-первых, ее выдвижение в район сосредоточения, к сожалению, обнаружила вражеская воздушная разведка, и соединение по нескольку раз на день подвергалось ожесточенным бомбардировкам. И все же на рубеже населенных пунктов Войборово, Молчаново советские танкисты сумели нанести поражение передовому отряду 17-й танковой дивизии врага, а в 19 часов того же дня 108-я встретилась уже с главными силами противника. Из района Романовки ее одновременно атаковали 150 танков и мотополк СС. А с воздуха эту атаку поддержали до 50 «юнкерсов».

- И все-таки мы не дрогнули,- рассказывал нам комдив 108-й полковник Иванов. Выждав, обрушили на фашистов огонь всей нашей артиллерии, а танки ударили с места. Враг, естественно, не ожидал такого отпора. А мы, воспользовавшись его замешательством, таранили левый фланг атакующих группой тяжелых танков...

Спрашиваем командира дивизии:

- В каком состоянии сейчас ваше соединение?

- В сложнейшем. Выложились полностью - ответил полковник - Можно сказать, что от дивизии едва ли не один номер остался. А людей и техники - горстка...» [9, с. 26-27].

Обращает на себя внимание, что некоторые формулировки этого фрагмента почти дословно повторяют цитаты из документов дивизии. Это и не удивительно: как документы, так и текст интервью создавались примерно в одно и тоже время одним и тем же человеком – комдивом С. А. Ивановым.

Наконец, приведем еще один любопытный нарративный источник, опубликованный активистами поискового движения брянской области. Речь идет о газетной заметке, написанной корреспондентом В. В. Кирсановым и размещенной во фронтовой газете «На разгром врага» № 230 от 1 октября 1941 г. Название заметки – «Мужество танкиста Калашникова». Приведем ее текст:

«В бою с фашистами под городом П. исключительное мужество проявил старший сержант Калашников… Немцы открыли по машине сильный огонь из противотанковой пушки. Два снаряда пробили боковую стенку танка, третий, взорвавшись внутри машины, убил командира экипажа. Калашников получил три раны. Не теряя самообладания, он мстил за смерть товарища. На большой скорости повел он свою машину вперед, беспощадно уничтожая гусеницами немецких солдат. Действуя под сильным артиллерийским и минометным огнем врага танк бороздил огневой рубеж противника. И только почувствовав резкий упадок сил, Калашников вывел машину в тыл своей части» [8].

Как видим, автор писал заметку с чьих-то слов и сильно приукрасил реальность в пропагандистских целях. В. В. Кирсанов совершенно неправильно назвал должность Калашникова – механик-водитель, а командира танка «убил». Кроме того, что здесь речь идет уже о трех попаданиях (напомним, что сам конструктор в разных изданиях мемуаров говорил либо об одном, либо о двух). Заметим, что намного более прозаический рассказ самого М. Т. Калашникова выглядит куда более реалистичным. Очевидно, что будущий конструктор так никогда и не узнал об этой заметке. Косвенно это подтверждается тем, что сам он несколько раз в своих воспоминаниях цитировал или упоминал газетные статьи или документы, которые касались его лично, но эта так никогда не стала объектом его внимания.

Таким образом, очевидно, что воспоминания будущего конструктора от участия об участии в боях 30 – 31 августа 1941 г. практически ни в чем не противоречат иным нарративным свидетельствам о тех же событиях. Единственное, что можно отметить, это то, что М. Т. Калашников по какой-то причине «не заметил» постоянных авиаударов противника, о которых в унисон говорят все иные источники, в том числе документальные.

Подводя итоги, отметим, что, как и любой источник личного происхождения, мемуары М. Т. Калашникова являются сложным для интерпретации текстом. С одной стороны, хронологически он полностью не достоверен: продолжительность участия в боях будущего конструктора (2 дня вместо нескольких недель), их календарная датировка (сентябрь – октябрь вместо августа) настолько расходятся с объективными данными, что невольно рождается мысль о сознательном искажении М. Т. Калашниковым своих воспоминаний. Вместе с тем, детальное сравнение описаний конкретных боевых эпизодов с документами 108 тд и другими нарративными источниками позволяет сделать вывод, что эти рассказы сами по себе весьма достоверны и достаточно хорошо иллюстрируют сухие строчки ЖБД дивизии и отчетов ее штаба.

Таким образом, можно уверенно сделать вывод, что мемуары М. Т. Калашникова при должной критике можно рассматривать как ценный нарративный источник при реконструкции боев боевой группы 216 тп в районе Романовки 30 – 31 августа 1941 г. Более того, как оказывается, он – наиболее объемный и подробный из всех доступных сегодня мемуаров, повествующих об этих событиях и не может игнорироваться исследователями истории 108 танковой дивизии.

Библиография
1. Боровков Д.С. Эффект «аберрации памяти» в воспоминаниях М.Т. Калашникова о Великой Отечественной войне // Genesis: исторические исследования. – 2023. – № 9. – С. 45-56. DOI:10.25136/2409-868X.2023.9.44017.
2. Будко А.А., Журавлев Д.А. История одного ранения // Защита и безопасность. 2012. № 2 (61). С. 2-3.
3. Гавренков А. А. Боевые действия войск Брянского фронта первого формирования (14 августа – 10 ноября 1941 г.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Брянск, 2014 г. – 249 с.
4. Дембрицкий Н. П. «Мы обязаны разгромить Гудериана»: наступательная операция Брянского фронта 30 августа – 12 сентября 1941 года // «Военно-исторический журнал». – 1999. – № 1. С. 14-21.
5. Калашников М.Т. Записки конструктора – оружейника. Воениздат: Москва; 1992. – 301 с.
6. Калашников М.Т., Калашникова Е.М. Калашников: траектория судьбы. – М.: Дом «Вся Россия», 2007. – С. 640 с.
7. Кац Леонид Григорьевич // Я помню. URL: https://iremember.ru/memoirs/tankisti/kats-leonid-grigorevich/ (дата обращения: 22.11.2023).
8. Кирсанов В. В. Мужество танкиста Калашникова // На разгром врага. № 230, 01.10.1941 г. URL: http://bryanskfront.mybb.ru/viewtopic.php?id=3927 (дата обращения: 22.11.2023).
9. Трояновский П. И. На восьми фронтах. – М.: Воениздат, 1982. – 256 с.
10. Форум поисковиков «Брянский фронт» [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bryanskfront.mybb.ru/viewtopic.php?id=458 (дата обращения: 24.11.2023).
11. ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ, ф. 3055, оп. 1, д. 3, л. 3 – 17.
12. ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ, ф. 3195, оп. 0000001, д. 0002, л. 8, 10.
13. ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ, ф. 202, оп.5, д.17, л. 30-32.
14. ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны РФ, ф. 3195, оп.0000001, д.0002, л. 30.
15. Шкадов И. Н. А память нам покоя не дает. – Смоленск: Смядынь, 2002. – 272 с.
16. Glantz, David M. (2012). Barbarossa derailed: the battle for Smolensk, 10 July - 10 September 1941: [4 vol. study]. Vol. 2: The German advance on the flanks and the third Soviet counteroffensive, 25 August - 10 September 1941. – Solihull, West Midlands: Helion.
References
1. Borovkov, D. S. (2023). The effect of “memory aberration” in the memories of M. T. Kalashnikov about the Great Patriotic War. Genesis: historical studies, 9, 45-56.
2. Budko, A.A., & Zhuravlev D.A. (2012). The story of one injury. Protection and safety, 2(61), 2-3.
3. Gavrenkov, A. A. (2014). Combat actions of the troops of the Bryansk Front of the first formation (August 14 – November 10, 1941). Dissertation for the degree of candidate of historical sciences. Bryansk.
4. Dembritsky, N. P. (1999). “We are obliged to defeat Guderian”: the offensive operation of the Bryansk Front on August 30 – September 12, 1941. Military Historical Journal, 1, 14-21.
5. Kalashnikov, M. T. (1992). Notes of a designer - gunsmith. Moscow: Military Publishing House.
6. Kalashnikov, M. T., & Kalashnikova, E. M. (2007). Kalashnikov: trajectory of fate. Moscow: House “All Russia”.
7. Katz, L. G. I remember. Retrieved from https://iremember.ru/memoirs/tankisti/kats-leonid-grigorevich
8. Kirsanov, V. V. (10.10.1941). The courage of the Kalashnikov tankman. To defeat the enemy, 230. Retrieved from: http://bryanskfront.mybb.ru/viewtopic.php?id=3927
9. Troyanovsky, P. I. (1982). On eight fronts. Moscow.: Voenizdat.
10. Search engine forum “Bryansk Front”. Retrieved from: https://bryanskfront.mybb.ru/viewtopic.php?id=458.
11. SAMO - Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation, f. 3055, op. 1, d. 3, l. 3 – 17.
12. TSAMO - Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation, f. 3195, op. 0000001, d. 0002, l. 8, 10.
13. TSAMO - Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation, f. 202, op.5, d.17, l. 30-32.
14. TSAMO - Central Archive of the Ministry of Defense of the Russian Federation, f. 3195, op.0000001, d.0002, l. 30.
15. Shkadov, I. N. (2002) But memory does not give us peace. Smolensk: Smyadyn.
16. Glantz, D. M. (2012). Barbarossa derailed: the battle for Smolensk, 10 July – 10 September 1941. Vol. 2: The German advance on the flanks and the third Soviet counteroffensive, 25 August – 10 September 1941. Solihull, West Midlands: Helion.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Проходят годы, десятилетия, но память о Великой Отечественной войне не угасает. Наоборот, новые поколения россиян участвуют в поисковой и волонтёрской деятельности, в таких миллионных акциях как «Бессмертный полк». При этом несмотря на многочисленные научные работы - монографии, статьи - в истории Великой Отечественной по прежнему имеются слабо изученные эпизоды.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой являются воспоминания М.Т. Калашникова. Автор ставит своими задачами рассмотреть участие 108-й танковой дивизии в боевых действиях под Трубчевском, проанализировать фронтовые воспоминания участника этих боев Калашникова.
Работа основана на принципах анализа и синтеза, достоверности, объективности, методологической базой исследования выступает историко-генетический метод, в основе которого по определению академика И.Д. Ковальченко находится «последовательное раскрытие свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения, что позволяет в наибольшей степени приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта», а его отличительными сторонами выступают конкретность и описательность. Автор также использует сравнительный метод.
Научная новизна статьи заключается в самой постановке темы: автор стремится охарактеризовать бои 108-й танковой дивизии под Трубчевском в свете мемуаров М.Т. Калашникова и других нарративных источников. Научная новизна определяется также привлечением архивных материалов.
Рассматривая библиографический список статьи как позитивный момент следует отметить его масштабность и разносторонность: всего список литературы включает в себя 16 различных источников и исследований. Источниковая база статьи представлена воспоминаниями М.Т. Калашникова и других лиц, материалами поисковых сайтов, а также документами из фондов Центрального архива Министерства обороны. Из используемых исследований укажем на труды А.А. Говренкова и Н.П. Дембрицкого, в центре внимания которых находятся различные аспекты боевых действий Брянского фронта летом 1941 года. Заметим, что библиография обладает важностью как с научной, так и с просветительской точки зрения: после прочтения текста статьи читатели могут обратиться к другим материалам по ее теме. В целом, на наш взгляд, комплексное использование различных источников и исследований способствовало решению стоящих перед автором задач.
Стиль написания статьи можно отнести к научному, вместе с тем доступному для понимания не только специалистам, но и широкой читательской аудитории, всем, кто интересуется как историей Великой Отечественной войны, в целом, так и личностью М.Т. Калашникова, в частности. Апелляция к оппонентам представлена на уровне собранной информации, полученной автором в ходе работы над темой статьи.
Структура работы отличается определённой логичностью и последовательностью, в ней можно выделить введение, основную часть, заключение. В начале автор определяет актуальность темы, показывает причины неудач 108-й танковой дивизии в ходе Рославльско-Новозыбковской операции. Автор показывает, что «воспоминания будущего конструктора об участии в боях 30 – 31 августа 1941 г. практически ни в чем не противоречат иным нарративным свидетельствам о тех же событиях». В то же время как показывается в рецензируемой статье, «М. Т. Калашников по какой-то причине «не заметил» постоянных авиаударов противника, о которых в унисон говорят все иные источники, в том числе документальные».
Главным выводом статьи является то, что «мемуары М. Т. Калашникова при должной критике можно рассматривать как ценный нарративный источник при реконструкции боев боевой группы 216 тп в районе Романовки 30 – 31 августа 1941 г.»
Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет читательский интерес, а ее материалы могут быть использованы как в курсах лекций по истории России, так и в различных спецкурсах.
В целом, на наш взгляд, статья может быть рекомендована для публикации в журнале «Исторический журнал: научные исследования».