Аннотация: Проблема выбора преемника королю Речи Посполитой Августу II была разрешена в царствование Анны Иоанновны. Важнейшими из претендентов были наследный принц Саксонский Фридрих Август, экс-король Станислав Лещинский, португальский инфант Мануэль и один из польских магнатов, т. н. «Пяст». Однако позиция России претерпевала со временем значительные изменения. В статье впервые рассматривается процесс формирования российского взгляда на проблему польского наследства, ставшего отправной точкой для дипломатии 1730-х гг. Позиция российского двора исследована в контексте внешней политики «великих держав». Ситуация 1720-х гг. рассматривается в связи с предшествующим периодом Северной войны. В статье использованы сравнительный и историко-генетический методы. Вопреки традиционному представлению, отрицательное отношение к курпринцу Саксонскому сформировалось лишь в конце Северной войны в связи с охлаждением между Петром и Августом. Стремилась сблизиться с Саксонией Екатерина I. Станислав Лещинский, ставленник Карла XII, рассматривался Петром в качестве замены Августу в ходе Аландского конгресса и пользовался поддержкой Екатерины вплоть до 1726 г. Лишь в начале 1729 г. можно утверждать, что Лещинский стал восприниматься как фигура, опасная для России. Основным российским кандидатом 1720-х гг. был «Пяст», в роли которого в разное время выступали сыновья Яна Собеского, С. Денгоф, М. Вишнёвецкий. Их слабость вынудила союзников России искать другие варианты. Однако российское правительство не замечало бесперспективности «Пяста». Именно при Петре II сформировалось представление, что неприятие курпринца и Лещинского следует политике Петра Великого и государственным интересам России. Этот парадоксальный поворот, несомненно связанный с деятельностью А. И. Остермана, требует дополнительного изучения.